Расим Мусабеков: Армению ожидает «жаркая» осень
Протесты в Ереване стихли, но проблема не разрешена.
Какого развития событий ожидать к осени, к чему могут привести антироссийские настроения в Армении и как акции протеста могут повлиять на ситуацию в сфере безопасности в регионе?
Об этом, а также о перспективах общественной дипломатии в нагорно-карабахском урегулировании своими мыслями в интервью 1news.az поделился депутат Милли Меджлиса, политический и общественный деятель Азербайджана Расим Мусабеков.
- Протест против повышения цен на электроэнергию в Ереване перешел в пассивную стадию, так как президент Саргсян своим решением об аудите перенес решение проблемы на осень. Фаза затухания имела место и в Украине, и в Тунисе, где затем общественный протест вспыхнул с новой силой и привел к госперевороту. Видите ли вы в происходящих в Ереване событиях предпосылки «цветной революции»?
- Хочу заметить, что людей с улицы убрало два обстоятельства. Во-первых, обещание правительства до завершения аудита оставить на полгода существующие цены и не повышать их без широкого разъяснения. Во-вторых, в Ереване страшная жара – в тени 37-38 градусов. Представьте, сколько это под солнцем. Поэтому массы разошлись в поисках прохлады и по своим повседневным делам.
Но в ходе протестов сформировалась группа координаторов, которая состоит из амбициозных молодых людей, которые сворачивать давление на Саргсяна и его клан не намерены. С ними налаживает контакт традиционная оппозиция – Армянский национальный Конгресс, фракция «Наследие» и другие.
Финансовое и экономическое положение Армении беспросветное. Ту финансовую помощь, которую правительство наскребло в Европе и в России, может залатать наиболее опасные прорехи, но негативный тренд на дальнейшее обнищание широких слоев населения изменить не в состоянии. Поэтому я предполагаю, что иных механизмов, кроме печатания необеспеченных денег, резкого обвала курса армянского драма и всплеска дороговизны у нынешних армянских властей не остается.
Это неминуемо вернет массы на площади и улицы с протестом, который примет непосредственно политический характер, то есть требование об отставке Сержа Саргсяна и отстранении от власти криминально-олигархического карабахского клана. Назвать это «цветной революцией» я не могу, так как не сомневаюсь, что в случае прямой угрозы своей власти Саргсян и его окружение не остановится перед пролитием крови, как это было в 2008 году. Во всех случаях полагаю, что Армению ожидает «жаркая» осень.
- Оправдан ли антироссийский настрой демонстрантов, и к чему он может привести? На ваш взгляд, есть ли сегодня у России возможности и желание продолжать спонсировать Армению?
- Я бы не стал преувеличивать в настоящий момент антироссийские настроения в Армении, хотя они, безусловно, в последнее время усилились. Причина в том, что присоединение Армении к ЕАЭС вопреки обещаниям не улучшило социально-экономическую ситуацию в Армении, а усугубило.
Из-за санкций в отношении России и экономического кризиса, вызванного падением цен на энергоресурсы, покатилась вниз и сильно зависимая от российской экономики экономика Армении.
Внешнеторговый оборот Армении со странами ЕАЭС сократился почти на 40%. В этих же размерах уменьшились трансферты, то есть денежные переводы армянских гастробайтеров домой. А когда российский собственник армянских электросетей потребовал повысить тарифы, это всколыхнуло население и породило антироссийские настроения.
Чтобы погасить их, Москва срочно объявила о передаче Пермякова, расстрелявшего армянскую семью из семи человек в Гюмри. Для снятия напряженности Кремль бросил кость своему отощавшему армянскому вассалу. Объявлено о выделении 200 млн. долларов льготного кредита на приобретение вооружения, обещано снизить цену на газ с 189 долларов до 165-ти и дать денег на реабилитацию Мецаморской АЭС. Но фундаментально изменить ситуацию в Армении к лучшему эти подачки не в состоянии.
- Очевидно, что тариф на электроэнергию не может быть понижен. Может ли в таком случае активизация протестного движения в Армении к осени как-то повлиять на ситуацию в зоне конфликта?
- Власти Армении, в частности президент Серж Саргсян, министр обороны Сейран Оганян часто апеллировали к тому, что протестные выступления ослабляют безопасность и могут привести к утрате Карабаха (будто речь не идет о захваченных территориях).
Не исключаю, что в критической ситуации режим Саргсяна может сознательно пойти на обострение ситуации на линии соприкосновения с тем, чтобы отвлечь от себя давление протестующего населения и спастись на искусственно вызванной патриотической волне. Но подобные приемы ныне плохо работают.
Армянское население сыто по горло националистическими мифами и требует для себя и своих детей если и не хорошей жизни немедленно, то предотвратить дальнейшее ухудшение и увидеть позитивные перспективы. Но без нормализации отношений с Азербайджаном и Турцией на основе компромиссного урегулирования нагорно-карабахского конфликта это невозможно.
- После завершения Европейских Игр негативных статей об Азербайджане в мировой прессе стало значительно меньше. На ваш взгляд, означает ли это то, что кампания по негативному представлению Азербайджана носила заказной характер? Может эта волна вновь подняться накануне парламентских выборов в Азербайджане?
- Так происходит во время любых крупных международных мероприятий. Достаточно вспомнить проведение финала песенного конкурса «Евровидение» в Баку или же летние олимпийские игры в Пекине, зимнюю олимпиаду в Сочи. Различного рода правозащитные организации, этнические и сексуальные меньшинства, даже парламенты и правительства стремятся использовать для продвижения собственной повестки тот факт, что проведение большого международного мероприятия привлекает к данной стране внимание мирового сообщества и ведущих СМИ.
Сказать, что эти кампании организуются и направляются по плану из какого-либо центра, я не могу, так как не располагаю фактами. Хотя определенная координация и согласованность действий западных СМИ и правительств накануне и в ходе проведения Европейских Игр в Баку ощущалась. Однако в большинстве случаев их позиция и действия определяются сформировавшимися политическими инстинктами.
Что же касается предстоящих этой осенью парламентских выборов в Азербайджане, то это не то событие, чтобы долговременно привлекать к себе внимание мировых СМИ, правительственных структур и международных организаций. Но определенную их активизацию мы заметим.
- После Игр, в начале июля, соцопрос Центра мониторинга «Ряй» показал, что доверие населения Азербайджана действующему президенту достигает почти 90%. Стали ли такие результаты для вас сюрпризом? Насколько прочна сегодня стабильность в Азербайджане?
- Я не удивлен таким высоким рейтингом доверия главы государства. Под моим руководством на протяжении 2003 – 2009 годов проводился социологический мониторинг, и согласно данным, рейтинг доверия президенту Ильхаму Алиеву никогда не опускался ниже 70%. На фоне успешно завершенных Европейских Игр, в проведение которых Ильхам и Мехрибан Алиевы вложили, можно сказать, душу, наблюдая, как похорошел Баку, 90-процентный рейтинг вполне объясним.
Общественно-политическая стабильность в Азербайджане прочная. Каких-либо рисков и вызовов, с которыми не могло бы совладать политическое руководство, не видно. Бюджет исполняется. Подушка безопасности в виде резервов Центробанка и Нефтяного Фонда в связи с падением цен на энергоресурсы хотя и сократились, но вполне достаточны для преодоления любых форс-мажорных обстоятельств.
Но при всем этом я бы предостерег от благодушия и самоуспокоенности. Геополитическая ситуация в регионе довольно напряженная, а глобальную экономику явно штормит. Поэтому необходима предельная мобилизованность правительства и структур политического руководства страной.
- Как человек с большим опытом ведения переговоров на парламентском уровне и на уровне экспертных сообществ, как вы расцениваете эффективность различных способов переговорного процесса в контексте нагорно-карабахского урегулирования?
Стоит ли сегодня сделать больший упор на общественную дипломатию, или же более эффективным было бы по-прежнему придерживаться официальной линии?
- Действительно, мне пришлось в качестве советника в администрации президента в начале 1990-х годов вести переговоры по мирному урегулированию нагорно-карабахского конфликта. Затем на протяжении длительного времени в качестве независимого эксперта участвовать в осуществлении так называемой «народной дипломатии».
Сейчас, хотя парламенты несколько отстранились от этого вопроса, но в ходе различных международных мероприятий мне приходится участвовать в обсуждении карабахской проблемы как депутату. Аналогичным образом участвовали в процессе урегулирования и другие.
Не могу говорить за всех, но мой опыт позволяет утверждать, что народная дипломатия и даже диалог на парламентском уровне в процессе урегулирования конфликта играют вспомогательную роль. Полномочия и ответственность, вся полнота информации – у министерства иностранных дел и главы государства, поэтому любые прорывные решения могут исходить только от них.
Парламентарии, независимые эксперты, гражданские активисты создают позитивный фон, если образно сказать «рыхлят почву» для достижения возможных соглашений, а в случае их принятия могут сыграть заметную роль в закреплении достигнутых договоренностей. Но не более того. На практике все три указанных компонента в национальных интересах должны действовать в едином направлении и исходя из общей позиции. В реальности так и происходит.
– Не сказывается ли монополия на посредничество сопредседателей Минской группы ОБСЕ в лице России, Франции и США на эффективности процесса урегулирования армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта?
- С одной стороны общественность справедливо критикует сопредседателей Минской группы за безрезультатность их двадцатилетних посреднических усилий. В последние несколько лет, несмотря на то, что время от времени проводятся встречи президентов, даже инициировать полноценный переговорный раунд на основе конкретной, согласованной повестки, не удается.
Сопредседателей в СМИ начали именовать высокооплачиваемыми дипломатическими туристами. Наверное, это не совсем справедливо. Нужно видеть, что не все зависит от них. Тупик на переговорах и даже отсутствие реальных переговоров наблюдается также в кипрском, приднестровском, абхазском и южноосетинском конфликтах. Сейчас же все внимание дипломатов и политиков, а также мировых СМИ сосредоточено на вопросе Крыма и ситуации в Донбассе.
В сложившихся условиях раздаются голоса о расширении состава сопредседателей Минской группы или же их ротации. Но боюсь, что если мы втянемся в этот процесс, то увязнем в процедурных спорах, а сама проблема урегулирования отойдет на второй план. Более продуктивным мне представляется более активное подключение к посредническим усилиям по продвижению мирного урегулирования членов Минской группы: Германии, Турции, Финляндии, Италии. Стоит подумать и о созыве Минской конференции, как это предусматривалось мандатом ОБСЕ, чтобы определиться с самым трудным вопросом – статусом Нагорного Карабаха.
Во все случаях, очевидно, что в настоящее время иной, более авторитетной и действенной посреднической структуры, помимо Минской группы нет и не предвидится. Кстати, в рамках Минской Группы могут быть и отдельные посреднические инициативы глав государств-сопредседателей Минской группы. Такие усилия неоднократно предпринимали президенты России, Франции, госсекретари США. Я не исключаю их и в будущем.
Елена Остапенко
