Гюльшен Аннагиева: «Я нередко ощущаю себя счастливой, но чаще всего это связано с творческой сублимацией» - ФОТО
Гость рубрики «Наши за рубежом» - наша соотечественница - пианистка, доцент фортепианной кафедры Бакинской музыкальной академии, заслуженная артистка Азербайджана Гюльшен Аннагиева, с которой мы встретились в Баку, в дни V Международного фестиваля современной музыки имени Кара Караева.
- Гюльшен ханум, Вы живете и работаете в Турции, а в Баку приехали с сольным проектом. Как долго Вы уже в Турции? Были ли в этой стране ранее, и каковы ваши впечатления?
- В первый раз я переехала в Турцию в 1996 году. Проработав по контракту пять лет в Государственном университете «Эрджиес» в городе Кайсери, вернулась на родину. И после достаточно долгого перерыва снова приняла приглашение на работу. Вот уже два года работаю в Государственной консерватории в городе Самсун. Это очень живописное место на побережье Черного моря. Кто знает, что ждет впереди, но сегодня мне здесь довольно комфортно живется и работается. Однако ни прежде, ни теперь я не теряю творческой связи с родиной и довольно часто концертирую как за рубежом, так и в Баку.
- Как теперь ученики музыкальной академии без Вас? Какие качества личности Вы считаете необходимыми для преподавателя музыки?
- С хорошими учениками всегда жаль расставаться. Но, откровенно говоря, в последнее время талантливый и трудоспособный ученик – редкая роскошь. Однако мне есть чем гордиться. Среди моих бывших студентов есть те, которые, закончив учебу много лет назад, все еще поддерживают связь со мной. Наши отношения переросли уже в дружеские, и мне радостно, когда они делятся своими успехами, советуются со мной по разным вопросам, рассказывают о важных событиях своей жизни, а иногда делятся даже очень сокровенным. Разве это не здорово? Мне кажется, я ответила на вторую часть вашего вопроса? Для меня преподаватель какого-либо предмета всего лишь преподаватель. Но если оный является личностью, то он перестает быть только преподавателем и становится Учителем с большой буквы, способным повлиять на формирование личности ученика.
- Любовь к музыке в Вас воспитали родители? В каком возрасте вы осознали, что в вашей жизни нет другого пути, кроме пути профессионального музыканта?
- Родители не были музыкантами, что, как понимаете, не помогало в профессиональном становлении. Папа был профессором истории и многие годы проработал в БГУ. Мама, закончив филологический факультет, посвятила себя семье, и мне в частности. Однако оба любили искусство, посещали театральные премьеры и концерты. У мамы был замечательный слух. Помню, когда ребенком знакомилась с музыкой Уз.Гаджибекова, она пропела мне, почти всего, «Кёроглы» на память. Очень любила романс Асафа Зейналлы «Олкем», а также народные песни. Позже я узнала, что так называемый «цветной слух» достался мне от нее. Когда я появилась на свет, меня уже ждал большой подарок – две старшие сестры. Они учились в музыкальной школе, поэтому дома было пианино, и я с детских лет слушала, как они занимались. Так что, можно сказать, любовь к музыке воспитывалась с самого раннего детства. А позже, когда постоянные концертные выступления в специальной музыкальной школе стали для меня чем-то естественным и сопровождались лестными отзывами педагогов, вопрос выбора профессии уже не стоял.
- Вы ставите себе какие-то конкретные творческие цели?
- Если вы имеете в виду концертные проекты, то, безусловно, ставлю. Вначале зреет идея, после чего формируется концепция концерта, которая диктует те или иные произведения. Цель же творчества (любого) – сподвигнуть зрителя (слушателя) на размышления, сопереживания, соучастие в процессе, если хотите. А если удастся зацепить эмоционально...! Это как раз те редкие моменты, ради которых, собственно, и стоит заниматься творчеством.
- Вы одинаково мастерски совмещаете казалось несовместимое: играете классиков прошлого века и музыку современных композиторов…
- Не мне судить, насколько мастерски это у меня получается, но я всегда считала, что профессионал должен играть музыку любых течений и направлений, хотя бы потому, что основная миссия исполнителя – быть проводником-просветителем.
- Какие концерты в Вашей жизни были для вас особенно важными?
- Любой концерт, любое выступление важно для меня. Это каждый раз сдача очередного, очень ответственного, экзамена. Прежде всего самой себе, потому что нет для меня более строгого судьи, чем я сама. Были, конечно, особенно памятные концерты, с которыми связаны яркие воспоминания.
- Сейчас много говорят о кризисе классического искусства и «конце века композиторов». Что Вы об этом думаете?
- Мне кажется, что о кризисе говорили и будут говорить всегда. Искусство 20 века часто называют сложным, непонятным. И музыка в этом отношении не исключение. Однако надо признать, что «непонятность» музыки 20 века вовсе не связана с сознательным стремлением ее творцов сочинять сложные произведения. Просто пора согласиться с тем, что мы слишком плохо знаем эту музыку и с упорством пытаемся услышать в ней то, чего там нет. А затем удивляемся или даже негодуем: где же в этой музыке мелодия, то есть привычная нам романтическая, ласкающая ухо, кантилена? Кризис традиционного европейского мелоса в искусстве начала 20 столетия не возник как бы вдруг. Он часть общего кризиса гуманистической культуры. И авангардные опусы Шёнберга и Стравинского не положили конец истории мелодии и не имели это своей целью. Они только сломали устоявшееся отношение слушателя к мелодии как к чему-то естественному и исторически неизменному. А это, в свою очередь, привело к развитию новых, неклассических видов мелоса в современной музыке и формированию новой системы музыкальной выразительности. И, конечно, стремительное усложнение современного музыкального языка нельзя рассматривать вне усложнения и кризиса личности начала 20 века. У современных композиторов появляется многообразие выбора в выразительности – экспрессионизм, импрессионизм, символизм... А как иначе можно было выразить трагизм кризиса и распада сознания человека начала прошлого века? Проблема в том, что такую музыку не может воспринять человек, не освоивший классического наследия. А у нас, увы, все еще огромные пробелы в деле воспитания классической музыкальной культуры. Думаю, именно поэтому современная классическая музыка стала элитарной и понятной весьма небольшой, подготовленной, аудитории. Остальные (увы, их большинство) при прослушивании современной музыки чаще всего испытывают дискомфорт и неприятие, которое можно выразить модным сегодня словосочетанием «когнитивный диссонанс».
- Насколько популярны классические исполнители на Западе? На какие гонорары может рассчитывать пианист высокого уровня?
- На Западе принято ходить на концерты классической музыки. Это норма, и она входит в общее понятие культуры. Корни этой культуры надо искать в многоголосной соборной музыке. Современный человек с его сложными психологическими проблемами, более прежнего, нуждается в классической музыке, потому что она очищает, возвышает, и даже лечит. А гонорары исполнителей зависят от концертных агентств, занимающихся менеджментом академической музыки. Там, конечно, тоже все не просто, чтобы не сказать больше. Молодым исполнителям, как правило, трудно пробиться, потому как деньги зарабатываются на именах. Соответственно, чем более раскручен исполнитель, тем выше его гонорар.
- Чья оценка Вашего творчества Вам наиболее дорога? Кто является примером для подражания?
- Хотя самую строгую оценку даю себе я сама, мне всегда интересно и важно мнение профессионалов, вкусу и знанию которых доверяю. А подражать кому-либо мне никогда не хотелось.
- Ваша профессия требует огромной эмоциональной отдачи. Как Вы обычно восстанавливаетесь после выступления?
- У меня нет каких-то определенных способов для постконцертного восстановления. Только хочется уйти во что-то иное, дабы остановить самосуд (улыбается).
- Какую музыку Вы предпочитаете слушать дома?
- Люблю музыку всякую, разную. Главное, чтобы она была талантливая и качественно сделанная. Особое место занимает джаз, и все, что, так или иначе, связано с джазом. А в последнее время все больше хочется слушать природу – звуки леса, моря... это ведь тоже музыка. Иной раз хочется только тишины.
- Путешествовать любите?
- Очень люблю. Мне кажется, это самое интересное в жизни. А для человека творческого путешествие необходимо как воздух.
- А насколько важно для Вас такое понятие, как свобода? И что оно включает в себя в Вашем понимании?
- Понятие свободы настолько широкое, что этой теме можно посвятить целую диссертацию. Я не скажу ничего нового, потому что есть много философских трактатов на эту необъятную тему. Философы выделяют свободу действия, свободу выбора, и свободу воли. Не пугайтесь, я не буду философствовать и углубляться в эти «дебри» (улыбается). Скажу только о свободе внешней и внутренней. Людей, обладающих абсолютной внешней свободой, в принципе, быть не может. У всех нас есть обязательства, обстоятельства, от которых мы зависим. Однако при этом человек ведь может быть внутренне свободным. Хотя, думаю, это тоже особый дар и не всякому он дан. Меня тяготит любой вид зависимости. Но быть абсолютно независимым тоже не представляется возможным. Радует то, что есть свобода выбора. Однако и тут все не просто. Порой понимаешь, что имеешь полное право сделать свободный выбор, но мысль о том, что такой твой шаг может сильно ранить, больше того, сделать несчастным ближнего, резко останавливает. И ты понимаешь, что зависишь еще и от таких аспектов, как мораль, этика... Вот и выходит, что, находясь в обществе, оставаться свободным практически невозможно. Я выбираю внутреннюю свободу, свободу как состояние души.
- Вы еще когда-нибудь бываете так же счастливы, как во время концерта? Можете назвать себя счастливой?
- И снова довольно философский вопрос, который, вновь, уводит на размышления о свободе. Существует множество «моделей» счастья. Есть очень много остроумных определений категории счастья. Например: счастье – это хорошее здоровье и плохая память. Или: счастье – это когда тебе не надо врать, что тебе хорошо... Я нередко ощущаю себя счастливой, но чаще всего это связано с творческой сублимацией. Мне близка идея психоаналитика-философа Эриха Фромма, которая лежит в основе его известной книги «Иметь или быть». Если коротко, то: для того чтобы человек был счастлив, он должен не иметь, а быть. Быть самодостаточной личностью, отличающейся определенными моральными качествами. Материальное благополучие и жизненный комфорт – это ведь еще не счастье, а лишь норма человеческого существования. А способность личности к счастью – своего рода талант, в котором проявляется глубина и яркость личности, ее внутренняя энергия. Для меня счастье – это не удовлетворение потребностей и желаний, а осуществление внутренней свободы, через преодоление и самореализацию. В состоянии счастья невозможно пребывать постоянно. Это миг, яркая вспышка, ощущение полета. А еще – это «бабочки в животе», когда ты влюблен...
- Что интересного происходит сейчас в Вашей работе?
- Интересного всегда много, были бы силы и время. Есть задумки, планы, а это значит, снова работа, преодоление, стресс, и... может быть, короткий миг счастья?
- Последний вопрос, что можете пожелать разбросанным по миру нашим соотечественникам?
- Я желаю всем здоровья, благоденствия и всего самого доброго! И еще, очень хочется, чтобы мы, живущие за рубежом, всегда помнили о том, что каждый из нас, так или иначе, является послом своей родины.
Ругия АШРАФЛИ, И.А.
