Психотерапевт Алия Аллахъярова о своей работе и о карантине
Режим карантина, помимо негативных стресс-факторов, внес в жизнь части населения и положительные моменты — в частности, возможность сделать передышку, как говорится, «остановиться, оглянуться», пересмотреть какие-то жизненные позиции, сделать переоценку своих взглядов, привычек.
О том, как в этом плане карантин отразился на жизни ее клиентов, рассказывает психотерапевт, член Всемирной ассоциации позитивной психиатрии (WAAP). Европейской лиги психотерапевтов, член Профессиональной лиги России Алия АЛЛАХЪЯРОВА.
— Алия, с какими вопросами чаще всего обращались к вам люди до введения режима карантина и сейчас? Что-то изменилось в их содержании?
— В основном обращаются с базовыми эмоциями, в первую очередь, касающимися личностного роста. Люди хотят соответствовать времени, в котором живут, а для этого надо развиваться, учиться, обретать новые знания, овладевать востребованными временем профессиями, используя все ресурсы своего природного потенциала.
Я помогаю им развиваться, найти новых себя, выявляя с помощью метода психодинамической терапии скрытые для пациента его способности, ресурсы, Часто в результате человек испытывает некое озарение, благодаря которому его проблема предстает перед ним в ином свете. Она уже не кажется ему неразрешимой и, как правило, у человека возникает желание быстрей преодолеть ее, действовать, меняться, развиваться.
Конечно, для меня это всегда большая радость. Что касается области семейной психотерапии, то часто обращаются с жалобой на самые разнообразные страхи, панические атаки. В этой области приходится проводить корректировку внутрисемейных отношений, работать со всеми членами семьи.
— В основном, в чем люди хотят развиваться?
— У всех по-разному. Кто-то хочет развить свой бизнес, а кто-то стремится к личностному развитию, к перемене сферы деятельности, профессии, когда они начинают понимать, что занимаются не тем делом. Знаете, есть немало людей, у кого после 33 лет наступает кризис, их начинают волновать вопросы: кто я, куда я иду, зачем иду.
У них появляется потребность кардинально изменить жизнь, сменить профессию, потому что вдруг особенно остро осознают, что их выбор оказался ошибочным, поэтому работа не приносит радости, тянет же уже давно совсем к другому делу. К сожалению, у нас много людей, которым профессию выбирают их родители, или которые послушались советов старших родственников семьи или друзей, что из них могут получиться прекрасные юристы или, например, отличный бухгалтер.
Беседуя с ними, наводящими вопросами я стараюсь выявить, к какой сфере деятельности у человека больше лежит душа, а значит, имеются скрытые способности. В ходе психотерапии выясняется, например, что человеку приносит радость рисование, это его хобби, и оно даже приносит ему и доход, и необходимое развитие. Для него становится неожиданным открытием, что это и есть его призвание. Мне всегда приятно видеть, какой огонь зажигается в их глазах, какую радость им приносит это открытие самих себя.
Они без сожалений и сомнений делают в своей жизни крутой поворот, становясь на путь нового своего развития, оставив в прошлом старые ценности. И это уже совсем другие, не отягощенные депрессиями и мучающиеся в безрадостных раздумьях, можно сказать, обретшие новую, счастливую жизнь, люди.
Когда коронавирусная эпидемия только началась, у людей не было сомнений, что она вскоре завершится. Когда же стало ясно, что она продлится, и были названы сроки карантина, многие стали жаловаться, принципиально отказывались носить маски. Затем, когда была названа дата завершения карантина — 4 мая, их сопротивление сменилось смирением, надеждой, они спокойно строили планы.
Объявление о продлении карантина до 31 мая вызвало у людей буквально истерику, потому что у многих финансы были на исходе, работы не было, не хватало денег на пропитание. Как и на что жить — это был главный вопрос для моих пациентов.
Когда человек не находит ответа на насущный, жизненно важный для него вопрос, не находит выхода из критической ситуации, и при этом ему не с кем поделиться своими переживаниями, у него начинаются психотические расстройства, депрессии. Мне пришлось с ними работать. Были моменты, когда мои пациенты меня спрашивали: «А вы видели реально больного человека?» Это потому, что поначалу они не услышали от специалистов четкого и понятного для них объяснения, от чего им надо защищаться.
Так они мне говорили. Есть категория людей, которым самим надо увидеть конкретного больного, как ему стало плохо, как он упал на их глазах, тогда только они поверят. Конец года покажет, к чему приведет сегодняшняя ситуация, какое количество людей успешно пройдет выпавшие на долю народа испытания и какое окажется психологически сломленным. Специалисты дают неутешительный прогноз, вплоть до увеличения количества суицидов.
Психически больные, как правило, не обращаются к психотерапевтам, свои переживания держат в себе. Они могут жаловаться, на головные боли, мигрени, кишечные расстройства, другие недомогания, не озвучивая свои переживания, будут лечиться от них у терапевтов, невропатологов, пичкая себя множеством лекарств, пока наконец кто-то из врачей, придя к выводу о психосоматической природе их заболеваний, не направит к психотерапевту.
Сеанс психотерапии должен проходить один на один, но ввиду пандемии приходится работать он-лайн, и вот тут возникли неожиданные трудности. Например, сложности в работе с матерью семейства, у которой двое детей. Она весь день в домашней работе — готовке, стирке плюс общение с детьми, виртуальная школа онлайн, и это большая нагрузка для нее, нередко приводящая к нервному срыву. Только после десяти—одиннадцати часов вечера, не имея возможности за день отдохнуть, она получает возможность уделить себе время и пройти, сидя на кухне, сеанс у психотерапевта.
В обычной ситуации я на это не иду, но реальность диктует свои условия, и, принимая во внимание исключительность ситуации, чтобы только помочь пациенту, я включаю в себе такое качество, как психологическая гибкость, и беседую с ним порой до часа—двух ночи.
В тяжелых случаях, когда возникает необходимость в приеме медикаментов, работаю в паре с психиатром. Обычно со своими пациентами я работаю по контракту, но, принимая во внимание возникшие у людей во время пандемии трудности, дала объявление о приеме на бесплатной основе, и сейчас у меня сеансы психотерапии проходят три человека, хотя нуждающихся, конечно, больше, но у наших людей нет склонности просить о помощи. Это при том, что я предложила бесплатные услуги категории особо нуждающихся людей.
— С какой проблемой люди обращались к вам чаще всего?
— Ну, например, когда ко мне приходила женщина, переехавшая в Баку из другой страны. Здесь она открыла новый бизнес, вложив все деньги в создание центра по развитию детей. Проблема, с которой она пришла ко мне, — панические атаки. Они возникают, когда у человека долгое время не решается какая-то жизненно важная проблема, складывается ситуация, из которой он не находит выхода, и начинаются тяжелая депрессия, приступы удушья и состояние, похожее на предынфарктное.
Я с ней провела 12 сеансов и у нее все прошло. С паническими атаками я обычно работаю параллельно с психиатром. Это обязательно. Пациенты принимают двухнедельное медикаментозное лечение, но в начальной форме обходится без лекарств и психиатра. Она ушла очень довольная, открыв вскоре второй филиал своего центра, а через два дня после этого события начался карантин. И все — у нее началось обсессивно-компульсивное расстройство, когда человека одолевает тревога, всяческие страхи, сопровождающиеся навязчивыми идеями, вернулись и панические атаки. Она позвонила мне и сказала: «Все, мне плохо, я умираю». Действительно бывает такое состояние, когда человеку кажется, что силы для борьбы исчерпаны. В этом его убеждает реально плохое физическое состояние.
Женщина сказала, что ей с трудом удается сделать даже обычный вдох. Естественно, все это было связано с финансовым крахом: на открытие центра и филиалы были потрачены почти все средства, которые неизвестно, когда окупятся и окупятся ли, когда все вмиг обнулилось. А как быть с зарплатами сотрудников?! А характер работы таков, что перевести ее онлайн невозможно. Известно, что при плохом здоровье в такой ситуации мало кому удается заново встать на ноги.
Сейчас я работаю с ней на благотворительной основе, и на сегодня нам удалось снять напряжение с помощью системы дыхания, правильного питания. Я контролирую, выходит ли она хотя бы на небольшую прогулку на воздухе, обязательно ли завтракает, потому что она почти прекратила принимать пищу, сделав едой чай или кофе. Беда в том, что плюс ко всем ее фобиям прибавился и страх заразиться коронавирусом, который передался и ее сыну, так что работа продолжается.
Есть пример из области семейной терапии, когда пришлось помогать многодетным матерям. До карантина они полностью ушли в бизнес, работали в режиме нон-стоп. Когда они пришли на семейную терапию, дети говорили, что они не видят из-за этого своих мам.
Сейчас в связи с карантином объем работы у них уменьшился и они отдают все свое время семье, детям. Мне очень приятно, что сейчас они научились готовить всяческие «вкусняшки» для детей, отдают им больше своего времени и вместе со своими детьми чувствуют себя счастливыми. А раньше, когда дети просили что-нибудь для них приготовить — оладьи, блинчики, — мамы отвечали, что у них нет времени готовить для них.
— А как вам удалось «перепрограммировать» их? Как вы с ними работали?
— Я использую метод психодинамической терапии, который позволяет запустить в пациенте процесс внутриличностных изменений и трансформации. В семейной терапии я даю им домашние задания и работаю одновременно и с мамой, и с ребенком, не отделяя их друг от друга. На одном из сеансов психотерапии одна из мам пожаловалась, что без работы ей скучно.
Я посоветовала ей заняться самообразованием, найти себе новое занятие, выявить в себе склонности к какой-нибудь творческой работе. И она стала готовить сначала обычные оладьи, блинчики. Однажды она с радостью сообщила, что испекла сегодня торт «Наполеон», а потом у нее пошло—поехало. У нее проявился прекрасный кулинарный талант, и она уже научилась готовить тирамису, чизкейк, другие изделия и она уже говорит: «Вы знаете, я поняла, что даже не хочу возвращаться на работу».
Вот так неожиданно выявилось, что хобби — это, по сути, ее призвание. Я сама кайфую от этого, радуюсь за нее, потому что карантин реально помог ей раскрыть скрытый талант, обрести себя. Он прервал размеренное течение ее жизни и открыл ей те ценности, в которых она нуждалась. А до этого она не чувствовала себя счастливой.
— Она не рассказывала, как выбирала себе профессию, чем руководствовалась?
— Очень важный вопрос. К сожалению, у нас чаще выбирают по совету или настоянию родителей, не прислушиваясь к внутреннему голосу. Только после 30 лет люди начинают понимать, что у них душа не лежит к выбранной профессии. Даже были психологи, которые, по сути, не психологи. У меня на консультации были психологи, одна из которых очень хорошо рисует и даже успешно продает свои работы, другая сменила профессию и, заново переучившись, стала косметологом.
— Это после беседы с вами? Вы помогли им найти себя?
— Это именно свое. Понимаете, мне вспомнилась фраза Карла Густава Юнга: «Депрессия подобна даме в черном. Если она пришла, не гони ее прочь, а пригласи к столу, как гостью, и послушай то, о чем она намерена сказать». Люди ведь приходят в состоянии депрессии, апатии, когда им ничего не хочется и вообще они не могут понять, чего хотят в жизни, для чего живут. И когда начинаешь специальными, наводящими вопросами расспрашивать клиента, он в спокойной, расслабляющей беседе постепенно доверяется тебе и начинает раскрывать себя.
При этом, непроизвольно опускаясь в глубины своего подсознания, он начинает рассказывать о каких-то своих мечтах, нереализованных желаниях, которые ему самому казались «несерьезными», никак не соотносящимися с реальностью, но на самом деле в них в них было заложено очень много внутренней энергии, зашифрованы суть его жизненного предназначения, «зародыши» его способностей, талантов. Лишь по какой-то причине, а чаще всего из-за ложных социальных установок они до сих пор не раскрывались, но, оставаясь невостребованными, рождали в человеке чувство неудовлетворенности жизнью, беспокойства.
— А она, эта женщина, не думает сейчас заняться кулинарным бизнесом?
— Да, она сейчас предполагает уйти с работы и начать заниматься всем, что связано с кухней. Она признается, что, когда она работает на кухне, семья объединяется, и ей это очень нравится. Сейчас у них в семье мир, ребенок, который раньше капризничал, испытывал много детских страхов, сегодня просто счастлив. И она сама радуется, что стала внутренне спокойнее, все делает с любовью. Сейчас у нас с ней идет работа по развитию.
— То есть если для многих карантин стал неким злом, то для нее он в чем-то стал благом, разрушив старое, открыл новую страницу, этап жизни... Но, конечно, в ее случае благодаря обращению к психологу — человеку, который внимательно выслушал ее.
— У каждого сейчас своя реальность карантина и в будущем свой выход из нее. И у меня своя реальность. Благодаря карантину у меня появилась возможность у себя на дому получить модульное образование. Нам его разрешили в формате онлайн, и я за короткий срок смогла в одесской и киевской группах получить хорошее двухмодульное образование в дополнение к уже имеющемуся. А так я собиралась поехать на учебу в апреле и июне.
— За короткий срок, да еще и деньги сэкономили...
— Да, а моя знакомая в это же время сидит дома, не находит себе занятия, жалуясь, что ей скучно. Это другая реальность карантина. Мне не скучно. Даже сегодня, с половины десятого до часу дня я была подключена к Одесскому университету и слушала лекции.
Правда, и у меня в связи с карантином появились проблемы: я не имею возможности много гулять на свежем воздухе. У людей бывают депрессии также от недостатка тактильных ощущений, встреч и «обнимашек» с друзьями. Мне этого тоже не хватает, но я стараюсь компенсировать, правда, мне этого недостаточно.
— И как вы сами себе помогаете?
— Я постаралась нормализовать свой сон, это очень важно, плюс перед сном я хотя бы 15 минут прогуливаюсь на свежем воздухе в нашем маленьком дворике. Мне это необходимо. Важен и прием чистой воды, поэтому на моем столе всегда стоит бутылка чистой воды, ее питье по глотку помогает снимать стресс.
Я и клиентам во время сеанса советую пить воду, она помогает снимать напряжение. Прием воды и занятия йогой перед приемом клиентов — обязательное правило. Также правильное питание, прием витаминов. У меня есть личный терапевт, с которым я раз в неделю общаюсь, чтобы не «выгорать». По этой причине в психотерапевтическом альянсе каждый терапевт должен заниматься своей личной терапией.
— В основном, из-за чего у вас происходит выгорание? От эмоциональной усталости, из-за пациентов с тяжелыми случаями и проблемами или каких-либо других причин?
— В основном у психологов такое бывает, когда они работают ненормированно. Обычно я могу принять в день пять человек, а бывают еще и звонки. Если я говорю с человеком более пяти минут, значит, уже идет терапевтический сеанс. Люди задают много вопросов: как быть, что делать и т.д. Отвечая на них, я уже снимаю у человека стресс. Помню, что в первые дни карантина, в основном со 2 по 5 апреля в день у меня ежедневно было 35—40 звонков, это был самый настоящий бум.
Всех беспокоило: «Алия ханум, что с нами будет? Мы все умрем? Алия ханум, вы в это верите?» Физической усталости у меня не было, но в голове была тяжесть, словно в ней осели все заданные вопросы, человеческие эмоции. В тот день я долго не могла заснуть.
Ко мне даже в период карантина вернулись клиенты, с которыми я работала 5 лет назад. У них уже было все хорошо и с психическим здоровьем, и с бизнесом, это люди, которых я в рамках психодинамической терапии научила методике самопомощи. А тут они растерялись, не зная, как быть. Еще у них и выгорание было.
Одна из них работает в IT-сфере. Так получилось, что в первые дни карантина ее маме сделали операцию на позвоночнике и она перевезла ее на свою квартиру, туда же переехал отец, там же жили и три ее дочери. На ее плечи сразу легло много забот, плюс переживания за здоровье матери, и при этом не было возможности даже на минуту расслабиться. У нее не было даже места для релакса, отдыха. Она, плача, звонила мне из машины и жаловалась, что не знает, как ей быть.
— И как она сейчас?
— Вчера она позвонила, сообщила, что ей стало немного легче, и сказала: «Алия, я тебя благодарю, пусть Аллах пошлет тебе счастья».
Интервью вела
Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА
