Еще раз о Микаиле Усейнове: «Завтра тебя отвезут в аэропорт, садись в самолет. Микаил Алескерович в возрасте, он не сможет без тебя…»

Прочитала открытое письмо Бахрама Багирзаде мэру Баку с предложением установить в столице памятник выдающемуся азербайджанскому архитектору Микаилу Усейнову.

Полностью поддерживаю это предложение, и, чтобы у пользователей сайта 1news.az усилилось впечатление о масштабе личности М.Усейнова, хочу предложить их вниманию отрывок из 3-й книги моего романа «Гейдар Алиев. Личность и Эпоха».

В этом отрывке, где звучат воспоминания другого видного архитектора Расима Алиева о своем учителе, ясно отражено трепетное, уважительное отношение нашего Общенационального лидера к великому Мастеру.

Так что считайте эти воспоминания заочной поддержкой Гейдара Алиева предложения Бахрама Багирзаде, к которому, уверена, присоединятся все люди, любящие нашу прекрасную столицу.

«…Очень часто силой своего авторитета и влияния Г.Алиеву удавалось добиться для деятелей азербайджанской культуры практически невозможного. Об одном таком потрясающем факте, связанном с архитектором Микаилом Усейновым, поведал в беседе со мной племянник Г.Алиева - Расим Алиев. Привожу эмоциональный рассказ Расима Гасановича дословно:

«Как-то покойный Микаил Усейнов, председатель Союза архитекторов Азербайджана, и я - главный архитектор Баку обратились к первому секретарю Г.Алиеву с маленькой запиской о том, что есть возможность впервые за всю историю СССР организовать выставку «Архитектура Баку» в Лондоне.

Г.Алиев пригласил нас, расспросил, и мы доложили ему, что благодаря личным контактам с английскими архитекторами имеем такую возможность. Когда Брежнев впервые приехал в Баку и сказал - «Баку – красавец город», сюда хлынули английские, американские архитекторы. По сорок человек приезжали. А до этого в Баку иностранцев вообще не пускали, Баку был закрытым городом.

Иностранцы  «обалдели» от наших старых зданий, памятников архитектуры, домов, построенных в начале века. Группа английских архитекторов обратилась к руководству Союза, а Усейнов пригласил меня, потому что являлся председателем Союза архитекторов, но финансовых рычагов у него не было.

Приняв нас, Гейдар Алиевич сказал, что это очень хорошее, важное дело. Пообещал оказать любую помощь. Затем он наложил на нашем письме резолюцию на имя Кямрана Багирова, Гасана Сеидова, министра финансов, президента Академии наук, министра культуры. В резолюции  было написано: «Оказать всяческое содействие».

На основании этого мы завязали переписку. Приезжал Роберт Ченснер, который занимался проблемами ориентальной архитектуры. Он буквально влюбился в  Баку. Помню, в Ичери шехер он покупал какие-то «огрызки»  старинных азербайджанских ковров. Затем на Пикадилли, где у него четырехэтажный дом, я бывал у него, он развесил их, вставив в рамы под стекло. Выставка была приурочена к 1985 году.

Готовили мы ее два года – макеты, старые планшеты, поднимали архивные материалы, реконструировали работы наших архитекторов – старых и новых, сфотографировали все произведения Усейнова.

Собрали огромнейший материал. Выставка должна была экспонироваться в центре Лондона, в галерее «Хайнц» Британского Королевского общества архитекторов. Мы сообщили в Англию, что у нас все готово,  и английская сторона подтвердила готовность  нас принять.

И мы обращаемся к Кямрану Мамедовичу, что, дескать, был такой документ, поручение,  и нам надо помочь. Экспозицию нужно было  перебросить в Москву, а из Москвы – в Лондон. На заседании секретариата ЦК, на который меня и Усейнова не пригласили, Кямран Мамедович говорит: «Я не понимаю, кто такой Расим, чего он хочет? Ему что здесь работы не хватает?». В результате мне заявляют -  все, вопрос закрыт. Мы сообщили в Лондон. Тем временем в Англию ожидается поездка Горбачева. И нас начинают оттуда «бомбить»: «Что вы делаете, почему опаздываете, почему не везете материал?» Мы еще раз обращаемся в ЦК. Нам по носу дубинкой: «Этот Расим, что он - агент «Интелидженс сервис? Чего он хочет?». И это говорит Кямран, который учился со мной в средней школе, в параллельном классе. Мы были товарищами, друзьями, и вдруг он стал неприкасаемым, недоступным.

Короче, ко времени поездки Горбачева мы не успели. Нас стали бомбить и из Москвы – из ССОД,  МИДа, а я не могу сказать, что первый секретарь не разрешает. Наступил 1985 год. Опять телефоны разрываются, а я ничего не могу ответить. Микаил Усейнов аж осунулся весь, да и я тоже. Исай Рубенчик, помню, сделал потрясающие фотографии его проектов. Их негде было хранить, и мы выставили их в новом здании президиума Академии наук Азербайджана.

И вдруг мне звонит Сахиб Алекперов, докладчик Кямрана Багирова: «С вами будет говорить Кямран Мамедович». А уже конец марта 1985-го.

- Слушай, Расим, ты чего здесь сидишь?

- А где я должен сидеть?

- Тебе давным-давно надо быть в Лондоне. Ты что здесь делаешь? Не тяни, бери своего старика, потому что он без тебя там ничего не сможет сделать, и завтра же вылетайте в Москву.

А до этого мне позвонил помощник секретаря ЦК КПСС Пономарева Бориса Николаевича. Он курировал зарубежные связи. И я ему рассказал, почему происходит задержка. Сказал, что это не наша компетенция, разрешение на выезд за рубеж мы получаем из Центрального Комитета.

Короче, мы своими силами отправляем отсюда материалы и вслед за ними выезжаем сами. Это было 2 апреля. Я везу отсюда также массу других вещей для организации выставки. Багаж – огромный! В Москве звоню Гейдару Алиевичу. Он говорит, чтобы я приехал к нему. Приезжаю.

Когда Брежнев впервые приехал в Баку и сказал - «Баку – красавец город», сюда хлынули английские, американские архитекторы. По сорок человек приезжали. А до этого в Баку иностранцев вообще не пускали, Баку был закрытым городом

На 11-е число у нас билеты на самолет в Лондон. Но я принимаю решение не лететь, а отправить одного Микаила Алескеровича Усейнова. Сказал ему, что у меня серьезное поручение, и я задержусь на пару дней. Кстати, ему 18 апреля исполнялось 80 лет.

Я не сказал ему истинной причины, потому что знал, как он трепетно относится к Зарифе Азизовне и  Гейдару Алиевичу. Был уверен: если я ему скажу о ее болезни, он не полетит. А поручение это было государственной важности.

В общем, отправил его, приехал домой. Гейдар Алиевич узнал и спросил: «Как же ты так?» Я сказал, что не могу лететь, так как знаю, что Зарифа Азизовна больна. Он согласился со мной.

15 апреля Зарифа Азизовна скончалась. Дальше были панихида, похороны…

Параллельно скажу такую вещь. В связи с 80-летием Микаила Усейнова Гейдар Алиевич еще накануне поставил вопрос о награждении его звездой Героя Социалистического труда. Помню, он рассказывал мне: «Расим, я старался сделать это на 70-летие, потом на 75-летие. Но не смог пробить.

Причина в том, что он не член партии, не русский, ни один советский архитектор до сих пор еще не удостоен Золотой звезды Героя Соцтруда.

Как же так, впервые эта звезда будет вручена не москвичу, не русскому, а мусульманину, азербайджанцу, да еще и не члену партии». Вместо этого ему хотели дать орден Октябрьской Революции. У меня в ЦК КПСС были близкие друзья – Олег Кошкин, который курировал архитекторов, другие.

И каждый раз, когда мы в этот период собирались по вечерам в Доме архитектора за чашкой кофе, ребята рассказывали мне, как идут дела. Поэтому я очень переживал. А Гейдар Алиевич настойчиво добивался этого.

И вот после похорон Зарифы Азизовны, 17-го числа, он вызвал меня к себе на дачу и говорит: «Расим, вот тебе газета «Правда» за 18-е число. Там Указ. Наконец-то я пробил ему Героя Соцтруда». Он бился над этим даже в те траурные дни, представляете?! Вот рассказываю вам это, и комок в горле стоит… «Завтра тебя отвезут в аэропорт, садись в самолет. Микаил Алескерович в возрасте, он не сможет без тебя».

А выставка уже открылась 12-го числа. И туда приходили все, в том числе Маргарет Тэтчер. И были замечательные отзывы об этой выставке. На нее съехались архитекторы со всей Западной Европы,  Америки.

Они хотели купить там наши материалы, но мы же не могли продавать. Многие британские газеты и архитектурные журналы написали тогда лестные публикации об этой выставке. Целый ящик я привез тогда в Баку.

Выставка продолжалась более двух месяцев. Но мы пробыли там всего дней 10-12.

И вот прилетаю я в Лондон. У Микаил муаллима уже билеты в Шекспировский театр на себя и меня. Я прихожу и говорю, что Шекспировский театр переносится. «Почему?» - «Потому что ваш день рождения».

Юбилей мы отмечали в Клубе художников (не помню, как он точно назывался). «Вечером у нас будет сабантуй», - говорю я. Вечером организовываем ему в этом клубе стол, приглашаем туда наших британских коллег, в том числе и живущего там азербайджанца, профессора Гянджеви с супругой. Это была единственная местная азербайджанская пара.

Они сами из Гянджи, потом переехали в Иран, а оттуда в Англию. На столах - цветы, пахлава, шекербура, азербайджанские вина, коньяки – все это я привез с собой. 

Приглашенных было человек 40. Но кроме нас там были еще и другие члены клуба, так как это  закрытый клуб. И они тоже  присоединились к нам. И вот председатель клуба зачитывает Указ королевы о присуждении Усейнову звания почетного члена Королевского общества архитекторов. Затем встаю я и зачитываю Указ Президиума Верховного Совета СССР о присуждении ему звания Героя Социалистического Труда. Что с ним было!

Мы сидели до утра, никто не хотел уходить. Все присутствующие присоединились к нам. Вот такой замечательный юбилей мы провели в Лондоне. Ни я, ни Усейнов не забывали этого никогда». 

Эльмира Ахундова

Депутат Милли Меджлиса Азербайджана