Ее ссылка - месть Мирджафара Багирова - Часть II
С первой частью статьи можно ознакомиться по ссылке.
Гюлара Кадырбекова (Кейлю гызы Гюлара). Легендарная личность. Она относилась к той породе людей, которых Господь Бог производит как «штучный товар», как сверхдорогой, бесценный образец своего искусства и отправляет в мир, дабы украшать его - красотой, поступками, делами.
В 20-х-30-х годах ХХ века она прославилась как ярчайший лидер женского движения в Азербайджане, как талантливый организатор, руководитель Центрального женского клуба имени Али Байрамова, как главный редактор журнала «Шарг гадыны» («Женщина Востока»), наконец, как известная своими публицистическими статьями журналистка. Даже одной из этих ее ипостасей, сторон кипучей деятельности было бы достаточно, чтобы войти в особые анналы истории Азербайджана , однако итогом всей ее короткой, но яркой жизни, «наградой" за заслуги перед государством и народом стала ссылка в Сибирь и последовавшая вскоре смерть. Она не дожила всего года до своего 40-летия, а ее кипучая, направленная на благо людей и государства, деятельность была пресечена, когда ей было всего 34 года…
ЧАСТЬ II
В те годы Гюлара Кадырбекова одновременно занимала два официальных поста и несколько неофициальных - должность заведующей Республиканским женотделом, директора Центрального женского клуба имени Али Байрамова, редактора журнала «Шарг гадыны» (с 1931 года) и председателя Республиканского общества физической культуры и спорта. Это говорит о ее уникальности, том, что не было ей равных в умении вести за собой, не было равных и в многогранности ее таланта.
Нелишне сказать и о ее работе на посту редактора, где также проявились ее организаторский, литературный и пропагандистский таланты. Она привлекла к работе в журнале «Шарг гадыны» многих азербайджанских литераторов, чьи произведения публиковались из номера в номер. Среди них встречаются имена Сеида Гусейна, Абдуллы Шаига, Таги Шахбази, Юсифа Везира Чеменземинли, а также стихи молодых Сулеймана Рустама, Микаила Мушвига, произведения Мир Джалала, Мехти Гусейна, Абульгасана. Конечно, важнейшей целью остается пробуждение самосознания женщин, и в одном из номеров 1936 года Гюлара Кейлю гызы в одной из своих статей говорит о поэзии великого азербайджанского поэта-сатирика Мирзы Алекпера Сабира, о том, что он без страха изобличал указания духовенства, порабощавшие женщину, говорил о необходимости обеспечения ей человеческих условий жизни.
Работа в клубе, предоставившая широкое поле деятельности, способствовала еще более полному раскрытию внутреннего потенциала Гюлары, ее интеллекта и человеческих качеств. Она буквально заражала людей своим оптимизмом, энергией, делала все для того, чтобы вчерашняя рабыня, неграмотная, необразованная женщина пробудилась к более осмысленной жизни, проявила скрытые способности к той или иной деятельности, стала полноправным членом общества, движущегося к прогрессу. Десятки, сотни азербайджанок именно в этом клубе получили путевку в новую жизнь. Уже тогда Гюлара излучала некий свет, магнетизм, производивший на людей такое впечатление, что единожды увидев, ее запоминали на всю жизнь. Небольшая иллюстрация к этому – воспоминания о ней народной артистки Азербайджана Барат Шекинской.
Однажды кто-то из членов женского клуба, встретившись с ее матерью во дворе, предложил ей принять участие в самодеятельном театре, а та, чтобы как-то отказаться, подтолкнула Барат, сказала: «Вот она молодая, берите ее».
- Первую в жизни роль я сыграла в 1924 году в десятиминутной постановке «Ленина больше нет», - вспоминает актриса. – С ней около года мы выступали на фабриках и заводах, привезли ее и в Баку, в женский клуб имени Али Байрамова, где спектакль смотрели и известные женщины-большевички. Мне из них чем-то очень понравилась и запомнилась Гюлара ханум Кадырбекова, - говорила мне актриса. Интервью я у нее брала в 1996 году, о Гюларе ханум не спрашивала, она сама назвала ее имя, значит, запомнила на всю жизнь ту мимолетную встречу.
Воспоминание Барат ханум было первым для меня свидетельством магнетизма Гюлары ханум, воздействия ее личности на всех, кто попадал в пространство ее ауры. Она притягивала к себе своей лучезарной улыбкой, женственностью, необычайной красотой, о которой в первую очередь говорили все знавшие ее люди.
В 2006-2007 году об этих ее качествах говорил писатель Гылман Илькин. Он знал ее то ли по каким-то курсам, которые они посещали, то ли по учебе в институте. «Она была красивой, эффектной женщиной», - вспоминая Гюлару ханум, говорили писателю Анару его родители, поэты Расул Рза и Нигяр Рафибейли. Родственникам незабвенной Гюлары ханум о магическом воздействии ее необычайной неординарной красоты на людей рассказал в 60-х годах прошлого века мужчина, принимавший участие в проходившем в Москве каком-то съезде, делегатом которого от Азербайджана была и Гюлара Кадырбекова. Мужчина находился в зале, когда к трибуне для выступления подошла азербайджанка Гюлара. Она только подошла к трибуне, как весь зал в едином порыве встал и долго аплодировал ей. Никого из делегатов так не встречали, свидетельствовал мужчина, имя которого родственники не запомнили.
Именно это свидетельство впервые заставило меня задаться вопросом: какой же все-таки была внешность знаменитой Гюлары, в чем состояла ее особенность? На сегодня только Севиль Багирова могла бы в какой-то мере прояснить этот вопрос. И вот ответ.
Не случайно с ликом равеннской мадонны сравнила лицо Гюлары ханум известная советская писательница и журналист Мариэтта Шагинян. В 1936 году по заданию главной советской газеты «Правда» она приезжала в Баку, чтобы написать статью о Гюларе Кадырбековой. «Гюльара», - так она называлась. Я обратила внимание на то, что автор позаботилась о том, чтобы имя произносилось читателями с правильным ударением на последнем слоге. В это проявилось и уважение к личности героини статьи. А вот какой Мариэтта Шагинян увидела и восприняла Гюлару.
«Когда на короткий стук открылась дверь с надписью «директор» и мы вошли в светлую комнату, словно в жемчужное полотно какого-нибудь старинного художника Равенны, навстречу нам глянуло молодое лицо в рамке очень большой, выразительной тишины. Прямые светлые глаза с бровями Шехерезады, чуть пушистыми на переносице, тонкие, гордые ноздри, почти прозрачная бледность лба…»
О существовании этой статьи я узнала из материала старейшего азербайджанского журналиста Сабира Гянджали, опубликованного в 1987 году в журнале «Азер байджан гадыны», поспешила разыскать ее в «Ахундовке» и снять копию. Я была счастлива, увидев, что статья сопровождается прекраснейшей фотографией Гюлары, документальным свидетельством ее неординарной красоты. У нее интернациональная внешность и она очень похожа на кого-то из современных европейских актрис. Мариэтта Шагинян оставила и свидетельство высокого положения Гюлары Кадырбековой в Азербайджане того периода, масштаба ее личности. Вот что она пишет: «Кто же она и над чем «директорствует». Если взять население Азербайджана, что выйдет добрая половина. Если взять число учреждений, то это будет два очень крупных.
Если взять характер этих учреждений, то он очень конкретный и менее всего бюрократический. Тов. Гюлара Кадырбекова, главный редактор журнала «Шарг гадыны» и главный директор «Дворца освобожденной тюрчанки», фактически руководит всей женской частью населения, воспитывая и создавая кадры из второй половины своей республики. Спрашивается, как она это делает? В чем главный механизм ее работы». Задавшись этим вопросом, автор в своей статье ответила на него: в особой отзывчивости, сердечном отношении к людям и тонком понимании того, как вытащить оказавшихся на обочине новой жизни, потерявших ориентир несчастных и зачастую невежественных женщин.
Вот картина: на грязной земле сидит укутанная в чадру торговка семечками, рядом грязный и орущий младенец. Прохожие равнодушно проходят мимо. Они – граждане нового социалистического общества, а она – пережиток прошлого, и дни ее сочтены… Но вот из толпы выходит женщина с лицом равеннской мадонны. Внимательный взгляд скользит по старухе и детям. Завязывается самый обычный, даже банальный разговор: «Ты почему тут сидишь, а не идешь на фабрику?» «А зачем мне идти на фабрику. Я семечками вдвое больше насобираю». «Неправду ты говоришь, на фабрике ясли, дешевая столовая, устроишь детей, получишь права...».
Не для одной такой женщины Гюлара находила место в новой жизни, вносила свои предложения в ЦК партии о том, какие проводить мероприятия на государственном уровне. В опубликованных в 1934 году ее воспоминаниях о судьбах спасенных ею женщин, есть интересная фраза. «Шовкет словно бы отрапортовала мне о том, как она выполнила ту жизненную программу, которую я сформулировала для нее…» Эта фраза подтверждает мою догадку, что Гюлара обладала особой аурой, умела воздействовать на сознание людей, заражала их положительной энергией, оптимизмом.
Стоит привести (в переводе на русский) и другие отрывки из воспоминаний Гюлары ханум. Их приводит в своей статье «Дилляр язбяри иди…» Сабир Гянджали.
«Сарию Халилову мы вначале, посчитав, что она одна из бывших богатых женщин, сняли с общественной должности. Но, узнав о ее семейной трагедии, мы, поняв, что допустили ошибку, восстановили ее. Сария вновь с большим вдохновением стала работать. Она была самой активной из женщин. И я бы даже сказала, работала много лучше большинства старых работников. Она одновременно и работала, и училась, и занималась общественной работой. Сария была в клубе первой работницей, которая, переодевшись в спортивный костюм, ходила на занятия по физкультуре. Может, даже Сарию за это работавшие с ней товарищи упрекали. Но Сарию ничто не свернуло с ее пути. Но ее бывший муж и отец со своими старыми взглядами отлучили ее навечно от такой ее деятельности. На нашей фабрике Сария стала первой нашей жертвой».
Сердце болело у нее и за Шовкет. «У нее была очень тяжелая и горькая жизнь, - писала Гюлара ханум. - Она приехала в Баку с двумя маленькими сиротами, спасаясь от голода в Иране.
Это было задолго до революции. Соседки, «милосердные» люди, желая Шовкет счастья, хотели ее вторично выдать замуж. Но она не смогла стать счастливой».
Одной из задач Гюлары было обеспечить женщин работой. И она поставила перед собой цель превратить существовавшую при клубе швейную артель в фабрику.
И добилась своего. Фабрика №4 имени Али Байрамова была одной из самых знаменитых в свое время и просуществовала почти до 90-х годов.
Работа на ней в 30-е и последующие годы спасла многих женщин от нищеты.
На ней работали и мои соседки по двору, благо филиал ее располагался напротив «Монолита», рядом с нашим домом. Но интересно другое. Обратите внимание на любопытную «деталь» в отрывке из статьи С.Гянджали (в переводе на русский язык).
«По словам Бильгеис Хашимзаде - одной из первых юристов среди женщин-азербайджанок - в организации и деятельности этого предприятия, сыгравшего переворот в экономической и нравственной жизни сотен азербайджанских женщин проявился особый организаторский талант Гюлары».
Запомните фамилию Хашимзаде, вы ее встретите далее в другом контексте…
Продолжение следует….
Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА
