Манифест, вдохновивший теракты 11 сентября
Ни одно событие последних лет не получило такого количества обсуждений и объяснений, как теракт 11 сентября 2001 года, когда за какой-нибудь час девятнадцать человек, вооруженных небольшими ножами, нанесли Америке больший прямой урон, чем Советский Союз за весь период холодной войны. А так как за тем, как это происходило, следили в прямом эфире прикованные к экранам телевизоров сотни миллионов людей, больше, чем за любым иным событием в истории, это побудило многих искать «рояль в кустах» в попытке объяснить то, что кажется необъяснимым.
Даже весьма несуразные версии находили свою публику, пока результаты самого обширного за всю историю США следствия, ведущегося Федеральным Бюро Расследований (code named operation PENTTBOM - Pentagon/Twin Towers Bombing Investigation) в первые 72 часа не указали на Осама бин Ладена и руководимую им организацию «Аль-Каида» как ответственных за акцию, повлекшую гибель свыше 3 тыс. человек.
Но возложение всей ответственности за теракт 11 сентября на «Аль-Каиду» пробудило у мировой общественности следующий, более трудный вопрос: что заставило «Аль-Каиду» совершить этот теракт против Америки?
Началось все летом 1948 года, когда ничем не приметный школьный инспектор средних лет прилетел из Египта в США, в местный государственный колледж маленького городка Грили, затерянного в штате Колорадо. Направленного в США перенимать опыт американской системы образования звали Саид Кутб (Sayyid Qutb). Однако, эта поездка превратила его из заурядного функционера Министерства образования Египта в фигуру, во многом изменившую ход истории.
Саид Кутб родился в 1906 году в египетской деревне Муша, в районе города Гаха губернии Асьют, в 235 километрах к югу от Каира. Его отец, активный член местной ячейки Националистической партии (Al-Hizb Al-Watani), был видным землевладельцем в Муше, однако постепенно утратил свое состояние. Мать Саида Кутба, Фатима, была родом из видной, но обедневшей семьи. Во многом именно это и повлияло на его мировоззрение, подготовив к тернистому пути, по которому ему следовало пройти для возвращения семье былого авторитета и восстановление утерянного ею благосостояния. (Tifl min al-Qarya [A Child from the Village] Sayyid Qutb, Edited and Translated from the Arabic by John Calvert and William Shepard, Syracuse University Press, 2004). Когда Саиду Кутбу исполнилось шесть лет, родители отправили его учиться в современную начальную школу. К десяти годам Кутб выучил наизусть Коран, хотя не знал, как истолковать многие стихи и не понимал смысла многих коранических сюжетов. Об этом он узнал впоследствии. Но заучивание такого большого объема текста пошло ему на пользу: у мальчика отлично развилась память, он приобрел внушительные знания по арабской грамматике. Тринадцатилетний Саид был отправлен в Каир, к своему дяде, чтобы продолжить обучение в средней школе. Там он посещал Дом наук (Dar al-Ulum) – учебное заведение, в расписание которого входили как традиционные предметы университета Аль-Азхар (Al-Azhar University), так и новые предметы, изучавшиеся в современном университете. Кутб стал пробовать себя в поэзии, писать эссе, которые публиковались в таких изданиях как «Новая жизнь» (Al-Hayat Al-Jadida) и «Воззвание» (Al Balag ). Кутб-поэт писал романтические стихотворения, героем которых был пессимистичный мятежник, чья душа искала ответы на вопросы, касающиеся человеческого существования, значения жизни и смерти и прочих извечных философских тем. Герой стремился убежать из полного тревог и переживаний реального мира в мистическое пространство духов, где он сумел бы обрести счастье. Гораздо меньше его поэтическое творчество представлено стихотворениями, отражающими социально-экономическое положение в Египте.
Закончив обучение и получив диплом преподавателя начальной школы, Саид Кутб начал свою карьеру в Министерстве общественного образования в1939 году. В первые годы своей службы он полностью посвящал себя литературе, будучи поэтом, прозаиком и литературным критиком, изучая западную литературу, одним словом, был человеком просвещенным, если не сказать светским. Внешне.
Увиденное в Америке потрясло его до глубины души. В опубликованной после возвращения на родину работе «Америка, какой я ее увидел» Кутб, в частности, писал буквально следующее:
«…Американка прекрасно осознает соблазнительные возможности своего тела. Она понимает, что заключено в ее лице, в выразительных глазах и жаждущих губах. Она понимает, сколько соблазна таят ее круглые груди, полные ягодицы, стройные бедра и гладкие ноги – она все это знает и ничего не скрывает <…> Американцы предпочитают джаз, а он создан неграми, чтобы потакать их любви к шуму и разжигать в них сексуальные желания…».(Amrika allati Ra'aytu [America that I Saw], quoted in Radical Islamic Fundamentalism: the Ideological and Political Discourse of Sayyid Qutb by Ahmad S. Moussalli, American University of Beirut, 1992),
В Америке Кутба раздражало решительно все: расизм, индивидуальная свобода, экономическая система, плохие стрижки, банальность, переходящая в вульгарность, бракоразводные процессы, спортивный энтузиазм, «животное» смешение полов, происходившее даже в стенах церквей в виде парных танцев. Наблюдая, с какой любовью жители Грили стригут лужайки вокруг своих домов, Кутб видел в этом открытое проявление эгоизма и материализма. Под маской благополучия, думал он, скрывается опасная реальность: простые американцы, считавшие себя свободными, на самом деле были потерянными душами, пойманными в западню своих желаний. Американское общество не развивается, не идет вперед, а утягивает людей за собой назад, к звериному примитивизму. А самым страшным для Кутба было то, что подобная трансформация грозила произойти и в его собственной стране, Египте, уже сдававшем свои патриархальные позиции перед западной «культурой».
По возвращении домой в 1950 году Кутб скоро понял, что американская культура пускает корни и в Египте, соблазняя восторженное население смелыми мечтами. В такой ситуации спасти страну могла только элита, своеобразный политический авангард, способный смотреть сквозь эти иллюзии свободы, как делал он, когда жил в Америке. Такая элита могла бы повести массы за собой к более высоким идеалам – идеалам Ислама.
Кутб начинает проявлять политическую активность. Уволившись с государственной службы, он вступает в так называемое «Мусульманское братство» (Al-Ikhwan Al-Muslimoon [Muslim Brotherhood Movement]), выступающее за то, чтобы ислам играл основную роль в управлении египетским обществом. В июне 1952 года Братство поддержало движение «Свободных офицеров» (Free Officers Movement), возглавляемое генералом Гамалем Абделем Насером, и, объединив усилия, свергло проанглийское правительство. Однако Насер очень скоро дал понять, что хочет видеть новый Египет светским обществом, напоминающим западные образцы, и вступил в дружеские переговоры с США. В Египет приехали представители ЦРУ с целью организовать службу безопасности для молодого правительства. Законы Ислама не соблюдались. В частности, правительство отказалось наложить запрет на продажу алкоголя.
Увидев происходящее, «Мусульманское братство» стало готовиться к борьбе с Насером. Когда в 1954 году попытка убийства главы государства провалилась, правительство воспользовалось этим как предлог разделаться со своими бывшими союзниками. Служба безопасности переловила всех руководителей Братства, включая Кутба и многих им сочувствовавших. То, что произошло с Кутбом в дальнейшем, имело необратимые последствия для всего мира.
Генерал Фуад Аллам, служивший с 1958 по 1987 годы следователем Министерства Внутренних Дел Египта в интервью о заключении Саида Кутба корреспонденту BBC рассказывал, что первые три года заключения Саида Кубта были годами моральных и физических мучений. Ужасающая антисанитария, жестокие пытки надсмотрщиков, среди которых, как потом выяснилось, были сотрудники ЦРУ, только еще сильнее упрочили его ненависть к американцами и ко всему, что с ними связано. В тюрьме с ним случился сердечный приступ. В последующие годы порядок его содержания под стражей смягчился, ему позволили писать. В итоге Кутб выжил, но перенесенные им пытки и унижение повлияли на его идеи, сделав их гораздо более радикальными. Раньше он полагал, что светское общество плодит эгоистов и индивидуалистов, которых он насмотрелся в США. Теперь же он свято верил в то, что оно еще и пробуждает в человеке звериные инстинкты. Перед его взором вставало апокалипсическое будущее, изъеденное заразой, пришедшей с запада. Подобные мысли легли на бумагу в виде знаменитых литературных произведениях, как «Вехи на пути» («Ma'alim 'ala Al Tariq» [Milestones]), в которой автор изложил свои мысли и воззрения, касающиеся исламской цивилизации и ее особенностей, исламского общества, роли Корана в жизни мусульманина, исламской культуры. Он называет существующий порядок в мусульманских обществах джахилия (Jahiliyyah) или «состояние варварского непонимания божественного провидения» («The State of Ignorance of the Guidance from God» Qutb, Sayyid «Milestones» New York: Mother Mosque Foundation, 1981). Весь ужас происходящего, по мнению Кутба, заключался в том, что люди сами не ощущали того, что заражены. Они полагали, что свободны и что правительство ведет их вперед, в «светлое будущее». Тогда как на самом деле все общество скатывалось к первобытному строю.
«Когда человек приходил к Исламу во времена Пророка – да пребудет мир с ним, - он немедленно отсекал себя от джахилии. Вступая в круг Ислама, он начинал новую жизнь, полностью отделяясь от жизни прежней, не ведавшей Божественного Закона. Он взирал на свои поступки в пору невежества с недоверием и страхом, с ощущением того, что они были нечисты и нетерпимы в Исламе! С этим чувством он обращался к Исламу за новым руководством; и если в какой-то момент соблазны переполняли его или возвращались старые привычки; или если он становился небрежным к запретам Ислама, чувство вины заставляло его терять покой, и он испытывал желание очиститься от того, что с ним произошло, и обращался к Корану, чтобы лепить себя впредь по его образу и подобию» (Qutb, Sayyid «Milestones» New York: Mother Mosque Foundation, 1981).
Эти строки он писал в тюрьме, которую покинул лишь в конце 1964 года. Из них видно, что теперь Кутб обличает не только врага внешнего, с Запада, но и внутреннего, зараженного светскостью «неверного» египтянина, оказавшегося вне Ислама, вне Корана. Египет оказывается в кольце вражеских сил: политических, военных, культурных. Любое противоборство им – законно, поскольку борьба с «неверными» есть ни что иное, как воплощение Божественной воли на земле.
Кутб видел выход в решительных действиях. В своих основополагающих работах - «Вехи на пути» и «Под сенью Корана» (Fi Zilal al-Qur'an [In the shade of the Qur'an]), - он призывал революционную элиту ислама восстать и свергнуть правительство, позволяющее джахилии заражать страну. Этих людей, считал он, можно без зазрения совести уничтожать, потому что они настолько прогнили изнутри, что перестали быть мусульманами.
Саид Кутб снова был арестован в августе 1965 года. Ему инкриминировали попытку государственного переворота, а многие обвинения были взяты непосредственно со страниц его «Вех на пути»», поскольку прокуроры знали, что Кутб не станет отрицать своих политических взглядов. Процесс получился показательным и завершился вынесением смертного приговора Кутбу и еще шести членам «Мусульманского братства» через повешение. Незадолго до исполнения смертного приговора в камеру тюрьмы «Тура» (Tura Prison) к Саиду Кутбу зашел агент Насера по имени Анвар, предложивший ему подписать петицию главе государства с просьбой о помиловании. Кутб отказался: «Если я сделал что-то не так перед Богом, то я не заслуживаю помилования; но если я не сделал ничего плохого, то должен быть выпущен, и мне не зачем просить о помиловании у кого бы то ни было из смертных». Приговор был приведен в исполнение 29 августа 1966 года.
Однако идеи Кутба надолго пережили своего творца. На следующий день после казни никому тогда не известный египетский школьник организовал собственную тайную группу. Он рассчитывал на то, что однажды эта группа станет тем самым авангардом ислама, к которому призывал Саид Кутб. Звали мальчика Айман Аль-Завахири (Ayman Muhammad Rabaie al-Zawahiri). Впоследствии ему суждено было стать членом террористической организации «Египетский исламский джихад» (Egyptian Islamic Jihad), и «человеком №2» в международной террористической сети "Аль-Каида", другом и наставником Осамы бин Мухаммада бин Авада бин Ладена (Osama bin Muhammad bin 'Awad bin Laden), более известного в миру как Осама бин Ладен. «.Правительственный режим расчитывал, что казнью Саида Кутба движению Ислама будет нанесён смертельный удар, <…> но поверхостное спокойствие несло в себе немедленную реакцию строительства движения Исламского Джихада на основании идей Саида Кутба», писал Айман Аль- Завахири в «Рыцарях под знаменем Пророка» (Ayman Al-Zawahiri «Fursan Taht Rayah Al-Nabi» [Knights under the Prophet's Banner], Casablanca, Morocco: Dar-al-Najaah Al-Jadeedah, 2001)
Таким образом, то, что было увидено и осознано во время недолго пребывания в Америке, зародило и сформировало идеологическое движение, ставшее почвой для обоснования гибели тысяч людей, включая погибших в результате терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне полвека спустя. Движение, которое сегодня вновь набирает силу, благодаря кофликтам в Ираке, Афганистане, и, возможно, приобретет ещё больше новых сторонников в неспокойном Пакистане, несмотря на то, что определенные положения концепции Кутба, несущие в себе моральный отпечаток создателя, не просто устарели, но и являются откровенно опасными. Во-первых, они способствуют цивилизационной и политической изоляции мусульман, в действительности работая на столкновение цивилизаций, на создание непробиваемой стены между мусульманами и немусульманами. Во-вторых, препятствуют столь необходимому диалогу между радикальным исламом и политическими силами в мире. В-третьих, Кутб ориентируется исключительно на группу избранных, порывающих с обществом и создающих некую жестко структурированную организацию, а не на мобилизацию исламской «улицы», имеющей огромный потенциал политического протеста, — тем более, что сегодня мусульманские низы все активнее поднимаются на борьбу с существующим мировым порядком. Означает ли все это, что теоретическое наследие Кутба вынуждено пылиться в архиве истории исламской политической мысли, целиком и полностью утратив свою актуальность? Разумеется, нет. Саид Кутб был совершенно прав, когда говорил, что «необходимо знать вехи на пути» к Исламу. Творчество Кутба представляет особый интерес как для самих мусульман, так и для исследователей исламской политической мысли, представителей иных религий, ибо олицетворяет чрезвычайно важный этап развития современной идеологии политического ислама и мусульманского возрождения. Важно понять и уяснить, то, что уже неоднократно упоминалось – философия Кутба содержит в себе множество скрытых пластов, и их тщательный анализ представляется весьма небесполезным занятием. В любом случае философ и политический деятель такого масштаба, как Саид Кутб, никак не заслуживает забвения.
Решад Азиз, военный аналитик, Вашингтон, США
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
