Беседы с Рамизом Абуталыбовым: «Али Мардан бек Топчибашев – трагический финал великого человека» - ФОТО

 

Не скрою, мне очень хотелось поскорее услышать подробности о встречах Рамиза Абуталыбова с эмигрантами, имена которых более полувека для азербайджанцев были овеяны ореолом уважительной многозначительности и загадочности, о ставших достоянием Азербайджана документах, доступ к которым удалось получить только ему. Однако пыл торопливости   охлаждает почти полная уверенность в том, что сегодня большинству наших граждан его усилия могут показаться естественными и даже прозаическими…

 

Подумаешь, - рассуждают сейчас иные, - работая во Франции, встречался с жившими там соотечественниками, пользуясь их доверием, получил из рук в руки семейные фотографии и раритетные документы, записал рассказы подлинных участников исторических событий. Это так естественно – было бы желание, - говорят иные наши современники, утратившие способность загореться большой идеей, пренебречь врожденным инстинктом самосохранения во имя чего-то значимого, вечного.

 

Где им, запросто выезжающим по легко получаемой визе на учебу, отдых, встречу с друзьями или просто отметиться в Париже, сфотографировавшись на фоне Notr dam de Paris, возле Лувра, в Булонском лесу или на Елисейских полях, понять проблемы полувековой давности?

 

Известные по рассказам тех, кто некогда увлеченно читал романы великих классиков, или по экранизациям, для многих сейчас эти «объекты» стали расхожим свидетельством успешности, не более. Они могут позволить себе выехать в Париж, Канны или Марсель ради единственного концерта раскрученного музыканта или ажиотажного футбольного матча, запросто привезти оттуда любую понравившуюся вещь, и это так естественно…

Рамиз Абуталыбов работал во Франции в 70-80- е годы XX века. И были это времена существования железного занавеса между СССР и всеми другими странами. И исповедовал он иные взгляды на историю, на репрессии по отношению к лучшим представителям своей нации, а более всего - на предназначение человека вообще. Он хорошо знал: не случайно, устраиваясь на работу, мы должны были в «Листке по учету кадров» ответить на вопросы «Бывал ли за границей», «По каким надобностям?», «Имеешь ли родственников, проживающих за границей?» и т.д. Знал, что КГБ не выпускало «свободных» советских граждан за пределы СССР даже на похороны кровных родственников, а в туристические поездки благословлялись те, за кого «поручились» партийные функционеры разного ранга.

 

Неужто все это  большей частью граждан страны воспринималось как должное? Увы!

 

Даже в 1990 году истинным откровением стал для меня  выпуск в Москве (слава Богу, массовым тиражом в 100 000 экземпляров) книги Вячеслава Васильевича Костикова, которому позволили опубликовать интереснейшие исследования проблем эмиграции под призывным названием «Не будем проклинать изгнание…».

 

- К тому времени вы, Рамиз муаллим, уже не понаслышке знали эмиграцию изнутри, практически не таясь, рассказывали о ней, сумев поломать стереотипы в сознании некоторых соотечественников, в угоду пропаганде советских идеологов осуждавших тех, кто не принял большевистский режим.

 

- Не сочтите за нескромность, но Костиков утверждает, что благодарен мне за то, что именно я ввел его в удивительный, полный драматизма, уходящий в историю мир эмиграции.

 

- Не сочту! Более того, процитирую самого Вячеслава Костикова, очень тонко в своей заметке помогающего представить, как лично вы стали героем, совершившим много подвигов во имя родины, о чем вы сами упорно не хотите мне рассказывать. Так вот:

 

- «В 70-е, когда судьба свела нас с Рамизом Абуталыбовым в Париже, хождение по эмигрантским кругам требовало определенного мужества, - написал уже в 2005 году в Москве Костиков. - Для советских дипломатов эмиграция была запретной зоной, контакты не поощрялись. Нам с Рамизом в какой-то степени повезло: мы работали не в посольстве, не в советском загранучреждении, а в международной организации ЮНЕСКО, а ее устав предполагал некую формальную независимость от властей собственной страны…

 

Когда в 1972 году я впервые приехал в Париж, у Рамиза Абуталыбова уже были знакомые в эмигрантской среде. Он собирал книги, документы, граммофонные пластинки, и это со временем помогло ему стать одним из лучших знатоков эмигрантской жизни во Франции. Кроме того, у него есть очень важное для быстрого завязывания отношений качество: он не наигранно открытый, искренний человек. И это всегда помогало ему заводить знакомства в очень закрытой в те времена эмигрантской среде. Эмигранты шли на знакомство неохотно, подозревая чуть ли не каждого приезжего из СССР в связях с КГБ. У нас с Рамизом подчас уходили годы на то, чтобы подружиться с интересным, информированным человеком – торопливость могла навредить. Рамиз всегда внушал мне, что главное – ни о чем не просить».

 

- Мне очень лестно узнать высказывание автора, восхитившего меня своей глубиной труда о том, что интерес к эмигрантской проблеме во многом привил ему наш соотечественник, что в процессе сбора богатого материала для своей книги он подчас следовал по вашим стопам – здорово! А с чего конкретно вы вступали в «тему», ставшую образом вашей жизни?

 

- Конкретно… Как знать? Может, точкой отсчета следует назвать знакомство с Кусиковым…

 

- А кто это?

 

- Мы снимали квартиру на площади Адольфа Шерье, 11, где на одной площадке с нами проживал старенький француз. Встречались, мило раскланивались – не более того. Потом я узнал, что он – Александр Борисович Кусиков, русский поэт. Не скрою, тогда мелькнула мысль, не провокация ли скрывается за этим знакомством. Но в дальнейших разговорах, уже на русском, выяснилось, что настоящее имя соседа - Искендер, что он – черкес, родом с Кавказа. Сказал даже, что бывал в Балаханах. Позже в посольстве подтвердили, что не имеют ничего против моего общения с Кусиковым – он в самом деле поэт и вполне лоялен.

 

- По сути, знакомство с Кусиковым и стало первым вашим контактом с эмигрантом?

 

- Получается так. Встречи с ним сделали меня как бы раскованным. Заводя новые знакомства, я во многом поступал по своему усмотрению, а откровенность собеседников раскрывала глаза на многое.

 

Обогатило общение с такими азербайджанскими эмигрантами, как Мамедбек Магеррамов, член делегации АДР, участвовавший в работе Версальской конференции, с почетным доктором Страсбургского и Бакинского университетов, выдающимся французским тюркологом Ирэн Меликофф, племянником великого Узеира Гаджибекова Тимучином Гаджибейли и другими. Я благодарен судьбе за эти встречи, ибо они дали мне то, чего я никогда не получил бы ни в одном университете или даже в самой престижной академии мира…

 

- В том числе и понимание того, почему советская власть боялась контактов наших граждан с жителями зарубежья, сплошь объявленными врагами советского народа, встречаться с которыми опасно для устоев государства?

 

- И это тоже. Оказавшиеся вдали от родины, в жутких условиях, наши земляки оставались притягательным воплощением духовности, стойкости. Столкнувшись с ними, я испытывал боль и обиду за то, что прежде готов был принять на веру насаждавшуюся ложь, а тут испытывал благоговение перед теми, благодаря кому постепенно открывалась правда.

 

- Стыдно признаться, но только из книги Костикова я узнала подлинную правду о многих парадоксах большевистского словоблудия, о жестокости, безответственности и кровожадности лидеров «революции». Получается, лишь спустя 70 лет добросовестный исследователь открыл нам, как мы были обмануты байками о «предателях родины». Эмигрантами ведь стали те, кто остался за рубежом или уехал туда, не поверив в «идеалы» новой власти…

 

- Не только они! «Вождь мирового пролетариата» Ленин лично высылал за пределы их родины вполне лояльных к нему гениальных ученых с мировым именем! Он, видите ли, допускал, что их авторитет может поколебать веру народа в его теории, поддержит тех, кто посмеет поднять голос против его террористических устремлений!

 

- Эмигранты – разве они и в самом деле были опасны для властей страны советов?

 

- Нет, конечно! Основная часть изгнанников ограничивалась ностальгическими настроениями и робкими высказываниями на эти темы. При том, что многие вели активный образ жизни, издавали газеты и журналы определенной направленности, писали весьма острые памфлеты, статьи и талантливые литературные произведения, не скрывая, что надеются на падение большевистского режима, - вряд ли они представляли угрозу советскому строю. Даже самые смелые их разговоры, ярко выраженное несогласие, аргументированная критика в адрес СССР не способны были противостоять мощнейшей пропагандистской машине в нашей стране, разгулу репрессий и геноциду собственного народа.

 

- Со всем этим вы познакомились в среде азербайджанской диаспоры… Она представляла собой монолитную массу, или каждый жил своей жизнью?

 

- Я стал свидетелем многих совместных акций, но более был связан дружеским общением на личностном уровне. Там ведь многие собрались семьями, а те, кому этого сделать не удалось, очень страдали от разлуки с близкими.

 

- Насколько мне известно, Узеир Гаджибеков очень переживал разлуку с братом, даже за то, что не мог говорить о нем с окружающими…

 

- Джейхун бей был в числе самых активных общественных деятелей азербайджанской диаспоры. Я общался с его сыном.

 

- Расскажете о нем?

 

- С удовольствием!

 

- Легенды ходят о ваших встречах с Банин…

 

- Да, я знал ее, дружил с ней. Умм-Эль-Бану, дочь нефтепромышленника-миллионера, министра торговли АДР Мирзы Асадуллаева попала в Париж в 1924 году, когда ей было 19 лет. Ее первый роман «Нами» сразу же привлек внимание известного французского писателя Жана Полхана, а после выхода в свет ее «Кавказских дней» она сама стала знаменитостью.

 

- Поговорим об этом поподробнее?

 

- Поговорим непременно. Но в связи с тем, что 5 ноября исполнилось 75 лет со дня кончины в Париже такого выдающегося нашего соотечественника, как Алимардан бек Топчибашев (Топчибашы), мне хотелось бы в сегодняшней нашей беседе поговорить о нем. 

 

Пусть настолько подробно, насколько позволяют габариты интервью, однако хочу обязательно отметить,  что Алимардан бек был одним из основоположников нового для России социально-политического движения и фигурой большого масштаба.

 

По его инициативе и при непосредственном руководстве в августе 1905 в Нижнем Новгороде был созван I съезд мусульман России. Он же стал одним из руководителей первой политической партии «Союз мусульман России» («Иттифак ул муслимн»). Устав партии, написанный им, был утвержден на II Всероссийском съезде мусульман в январе 1906 года.

 

Будучи членом I Государственной Думы России, Алимардан бек Топчибашы подписал в июле 1906 года знаменитое «Выборгское воззвание», за что вместе с другими депутатами (более 200 человек) был приговорен к трем месяцам тюремного заключения. При том, что  осужденные теряли право быть избранными во II Государственную Думу.

 

В I Думе А.М.Топчибашы возглавлял мусульманскую фракцию. На III съезде мусульман России (август 1906 года) Алимардан бек был вновь избран одним из руководителей «Союза мусульман России».

 

После провозглашения Азербайджана независимой республикой 28 мая 1918 года А.М.Топчибашы направлен послом в Грузию, затем – в Турцию. Находясь в этой стране, 7 декабря 1918 года он был избран в Баку председателем парламента. А в начале мая 1919 года во главе азербайджанской делегации прибыл в Париж для участия в Версальских мирных переговорах.

 

С падением АДР в апреле 1920 года закончилась, если так можно выразиться, первая глава жизни Алимардана бека Топчибашы. Вторая глава - это жизнь в Париже (1920 – 1934 гг.), в городе, где сосредоточилось много политэмигрантов из Российской империи. Началась изнурительная борьба за выживание, появился комплекс эмигрантской отверженности.

 

- Помнится, вы и сами задавали вопрос: почему Алимардан бек остался в Париже, а не переехал на постоянное жительство в Турцию, где обосновались многие деятели бывшей Азербайджанской Демократической Республики?

 

- Задавал! И, не зная ответа, высказывал предположения. Скажем, такое: во-первых, Париж был выбран как город, где у него имелась возможность вести переговоры с руководителями великих держав по вопросу восстановления суверенитета Азербайджана. А во-вторых… Может дело в том, что Алимардан бек всю сознательную жизнь был поборником идеи независимого и объединенного Кавказа, а в Париже в то время жили руководители Грузии, Армении, Северного Кавказа –  там была возможность встречаться, совещаться…  Кстати, через 13 лет, 14 июля 1934 года в Париже родился документ, который от имени Азербайджана подписали А.Топчибашы и М.Э.Расулзаде, - пакт о создании Кавказской Конфедерации (Азербайджан, Грузия и Северный Кавказ) в изгнании. 

 

- Известно, что до самой кончины Алимардан бек трудился в интересах Азербайджана, но, к сожалению, после смерти он был забыт своими бывшими друзьями и соратниками.

 

- Да, в эмиграции судьба не баловала его. Оказавшись не у дел, вдали от родины, он испытывал вечное безденежье, а еще и некорректное отношение некоторых земляков-эмигрантов.

 

В эмиграции среди бывших руководителей Азербайджана А.Топчибашы был самым старшим как по возрасту, так и по должности. К нему, бывшему председателю парламента и главе официального и полномочного представителя правительства Азербайджана в Париже, обращались за материальной помощью все: от студентов, обучавшихся в Европе, до бывших государственных деятелей республики. Удовлетворить все просьбы он, конечно, не мог, и в связи с этим возникали разные слухи и сплетни вокруг его имени.

 

О том, как Алимардан бек страдал от этого, как сам бедствовал, мы узнали из писем, которые он адресовал Джейхуну Гаджибейли.

 

29 января 1920 года: «… Материальное положение наше скверное: полученные  взаймы от Грузии 100 тысяч франков уже ушли. Кое-как еще проживем в феврале, а дальше скандал!»

12 августа 1927 года: «…Временный Азербайджанский Центр в грубой форме требует перевода денег в Стамбул…»

30 июля 1928 года: «… Получил Ваше письмо, в котором Вы просите о материальной помощи. Ни лично у меня, ни в кассе делегации денег нет…»

17 апреля 1931 года: «…Кошмарный вопрос о квартире еще не улажен. Ставятся драконовские условия относительно платежа, невозможные для меня… Положение крайне тяжелое…»

2 апреля 1932 года: «…Не имею даже возможности протелефонировать …или поехать к нему: сижу без единого су… Не могу выходить из дому…».

14 мая 1932 года: «… Настроение, особенно в связи с событиями последних дней, отвратительное. Одолевают долги, холод, полное отсутствие ресурсов…»

 

О материальных затруднениях тех лет мне лично рассказывали старые эмигранты Алекпер бек Топчибашы, Мамед Магеррамов, Фуад Эмирджан и другие.
Четверо членов азербайджанского дипломатического представительства провели остаток своих дней в Париже, там и скончались. Из них только двое - Джейхун Гаджибейли и Мамед Магеррамов – жили более или менее в достатке. Алекпер бек Топчибашы снимал крохотную квартиру в пригороде Парижа – Вавн. Единственным его достоянием были книги.

Имя Алимардан бека было забыто и историком Тофиком Велиевым при составлении генеалогии рода Топчибашевых (газета «Адабият ве инджесенет», 16 января 1981 года).

 

- Вот так подробности! Кошмар!

 

- Да… Мне посчастливилось познакомиться и дружить около пяти лет с сыном Алимардана бека Алекпер беком (1896 г. Баку – 1977 г. Париж) вплоть до его кончины. В долгих беседах у нас на авеню Феликс Фор и на его квартире в предместье Вавн он рассказывал о своих родителях и надеялся, что когда-нибудь Родина вспомнит о вкладе его отца в дело создания первой Азербайджанской Республики.

 

По утверждению Алекпера бека, основателями их рода были два брата-артиллериста, жившие в Гяндже. Затем братья разъехались - один в Ираван, другой – в Тифлис. Видными представителями этих двух ветвей в ХХ веке были соответственно знаменитый хирург, академик Мустафа бек Топчибашев и крупный политический деятель Алимардан бек Топчибашы.

 

Алимардан бек был женат на дочери Гасан бека Зардаби  - Пери ханум. У них было трое сыновей (Рашид, Алекпер и Энвер) и две дочери (Сара и Север). Тифлисскую линию Топчибашевых продолжили внучки – дочери Сары ханум Зарифа и Гюльнара.        

                                                        

- Исследователи жизни и политической деятельности Алимардана бека Топчибашева говорят, что в его документах обнаружены следы гигантской вашей работы …

 

- В этом ничего удивительного... Проживающая в Турции внучка Алимардана бека Зарифа ханум Кюрдамир действительно остановила свой выбор на мне, когда раздумывала, кому доверить часть его архива. Эту уникальную коллекцию я передал в Азербайджанский государственный архив, как и  многие другие исторические материалы, в числе которых материалы Джейхуна Гаджибейли, Банин и других наших соотечественников, оказавшихся в эмиграции.

 

- О которых, надеюсь, мы поговорим.

 

- Непременно поговорим. Сейчас же дополню свой рассказ сообщением о том, что в 1975 году глава Азербайджанской ССР Гейдар Алиев направил Алекперу беку Топчибашеву письмо с приглашением посетить родину, но продолжительная болезнь последнего помешала его приезду. А в декабре 1993 года президент независимой Азербайджанской Республики Гейдар Алиев возложил венок на семейную могилу Алимардана бека в предместье Парижа Сен Клу во время своего первого официального визита во Францию.

 

- А мемориальная табличка на фасаде дома № 37 по Рю де Камп, где жил этот видный государственный деятель Азербайджана, появилась не без ваших стараний…

 

- Есть такое… Должен же кто-то заниматься восстановлением исторической памяти, увековечиванием и реабилитацией достойных личностей, волею судьбы оказавшихся вдали от родного дома…

 

Галина МИКЕЛАДЗЕ

 

Продолжение следует

 

С предыдушими частями данного материала Вы можете ознакомится по этим ссылкам: Часть I Часть II