Асад между Сциллой и Харибдой: может ли сирийский президент стать разменной монетой России и Ирана?
9 октября Евросоюз частично смягчил санкции против Москвы.
Было разрешено отныне поставлять в Россию компоненты ракетного топлива, - гидразин и его производные, необходимые для заправки ракет, используемых при реализации космических программ европейских стран.
Вместе с тем, на встрече канцлера Германии Ангелы Меркель с британским премьером Дэвидом Кэмероном была оговорена необходимость сохранения санкций против РФ. Ранее российские источники в ЕС сообщали, что Брюссель не исключает применения новых санкций в связи с воздушной операцией в Сирии – в случае, если действия Москвы в Сирии сочтут неприемлемыми и не отвечающими задачам борьбы с терроризмом. А именно, если подтвердится, что удары российской авиации наносятся не по объектам т.н. «Исламского государства [Ирака и Леванта]» (ИГИЛ). Противоречивая картина.
Пока весьма сложно сказать насколько верна информация о том, что российская сторона под видом операции против ИГИЛ, фактически наносит удары главным образом по соединениям Свободной Сирийской Армии и Фронта ан-Нусра. Кремль это всячески отрицает, ссылаясь на данные собственной воздушно-космической разведки, а также разведки обеспечиваемой войсками Асада.
Вашингтон и Брюссель утверждают обратное, опять же, ссылаясь на данные собственной воздушно-космической разведки, и разведки сил той же Свободной Сирийской Армии. В любом случае характер действий российской стороны говорит о том, что удары по ИГИЛ – лишь внешняя легитимационная оболочка действий (даже если предположить что удары в самом деле наносятся по ИГИЛ).
Не так давно, я уже говорил о том, что цель Москвы – создание надежного плацдарма в расчете на то, что будет происходить на территории уже бывшего Сирийского государства после ухода Асада. Фактически речь идет об участии в разделе Сирии. Отмечу лишь, что на Западе пока еще нет четкого мнения о том какие именно цели стоят за вмешательством Москвы в Большую Ближневосточную войну.
Например, в недавнем исследовании Варшавского Центра Восточных Исследований (ссылка 1, ссылка 2) говорится следующее: «Можно ожидать того, что при поддержке Ирана Москва будет в состоянии спасти режим Асада и помочь ему в консолидации нового политического образования на западе и северо-западе Сирии. Это усилит позиции Москвы как одного из основных игроков на Ближнем Востоке». Польские исследователи верно определили набор целей Москвы, в особенности касаемо создания плацдарма на сзападе и северо-западе. Однако Кремль преследует сразу несколько задач. Это озволяет ему пользоваться достаточным полем для маневра. По моему мнению, главная цель Москвы – именно создание надежного плацдарма на средиземноморском побережье Сирии, в районах Тарсуса и Латакии. При этом, если ценой создания такого плацдарма станет «сдача» Асада (и уж тем более разделение Сирии, которая как государство де-факто уже не существует), то Москва пойдет на такой размен.
Весьма интересно в этом плане мнение выраженное в статье опубликованной на днях в Washington Post, за авторством бывшего госсекретаря США Кондилизы Райс и бывшего министра обороны Роберта Гейтса: «Нам не следует забывать, что определение успеха для Москвы отличается от нашего. Русские демонстрируют готовность и даже поощрение к созданию т.н. «failed states» от Грузии до Молдовы и Украины. Чем отличается Сирия?». Даже с поправкой на то, что авторы лукавят, сваливая вину за создание т.н. «рухнувших государств» исключительно на Москву (чему подтверждение те же Ирак и Ливия), намек на важность для Москвы создать собственный плацдарм в Сирии очевиден.
Вернемся теперь к вопросу о разделе Сирии и возможной «сдаче» Асада. Есть несколько фактов косвенно проливающих свет на этот вопрос. Во-первых, еще в 2012 году Кремль выступал с мирной инициативой создания в Сирии переходного правительства, которое бы состояло из представителей оппозиции и команды Асада. Та самая инициатива подразумевала со временем уход Асада. Напомню, что инициатива не прошла по причине того, что США и саудиты настаивали на немедленном уходе Асада. Т.о., есть факты подтверждающие то, что Асад не является для Кремля ни «священной коровой», ни абсолютным олицетворением обеспечения своих интересов на Ближнем Востоке.
Во-вторых, глава Российского государства лично выражал весьма недвусмысленное мнение на этот счет – в ноябре 2012 года в беседе с немецким журналистом Хубертом Зайпелем Владимир Путин отмечал, что не зависит от Асада.
И в самом деле, с прямым вмешательством в военные действия в Сирии зависимость Москвы от Асада, даже если и имела место до того, сведена к минимуму. Москва начала собственную игру. Однако, и это весьма важно, отныне увеличивается зависимость Москвы от действий Тегерана. Чего стоит уже то, что российские корабли Каспийской флотилии осуществили недавний ракетный удар по целям в Сирии именно из территориальных вод Ирана. Именно «Хизбалла» и Корпус Стражей Исламской Революции (КСИР) планируют, организовывают, обеспечивают в людском, и частично в материально-техническом плане львиную долю сухопутных операций Асада.
В какой-то момент, на пике переговорного процесса между Западом и Тегераном, некоторые источники сообщали о том, что подразделения «Хизбаллы» и военные специалисты КСИР прекратили участие в боевых действиях на стороне Асада. Сейчас выясняется, что это далеко не так, и именно они, при поддержке ракетно-бомбовых ударов российской стороны, и далее будут играть решающую роль в действиях проасадовских сил.
Как же ведет себя в данный момент Тегеран в отношении Асада? Отметим, что еще в 2013 году Ходжат-оль-Ислам Мехди Тайеб, явлющийся руководителем стратегической базы «Аммар» (своеобразная иранская смесь спецслужбы, мозгового и духовного центра), в беседе с молодыми иранскими студентами заявил, что «Сирия является 35-й провинцией Ирана» и что «у Сирии была (!!) армия, но она не справилась с ведением войны в городских условиях».
Согласно исследованию провеленному недавно немецким журналом Der Spiegel, в последний год действия в Сирии структур занятых «трансляцией иранской мягкой силы» говорят о все меньших ставках на официальный Дамаск и лично на Асада. Важным симптомом является то, эти структуры, помимо традиционной дейтельности по пропаганде и распространению шиизма среди суннитов Сирии, с недавних пор стали активно работать и среди алавитов – основной конфессиональной группы Сирии на которую опирается режим Асада.
Кроме того, имеется информация о том, что иранские эмиссары активно скупают землю и недвижимость в Дамаске, в том числе и весь бывший еврейский квартал, куда планируется переселить шиитов из других регионов. Среди алавитов уже растет недовольство. В беседе с немецкими журналистами коммунист-алавит Талиб Ибрагим, проживающий долгие годы в Нидерландах, заявил следующее: «Иранцы нужны Асаду как бойцы. Но они все чаще вмешиваются в вопросы идеологии и внутренней политики».
В качестве примера последнего можно привести историю с генералом Дху аль-Химма Шалишем. Шалиш – алавит, двоюродный брат Асада, долгое время занимал пост шефа президентской охраны. В течение многих лет Шалиш отвечал за военную помощь Саддаму Хусейну посредством принадлежащей ему компании SES International. В июле этого года Шалиш был неожиданно отсранен. Официальные СМИ Дамаска сообщили о том, что произошло это в связи с его участием в коррупционных сделках. Однако такое обьяснение кажется весьма несерьезным – Шалиш оставался неприкосновенным все эти годы, даже несмотря на то, что информация о его участии в торговле оружием, наркотиками и недвижимостью была распространена американцами еще в начале 2003 года. Почему именно сейчас? Есть другое, более веское обьяснение – с устранением Шалиша иранская сторона получила «прямой доступ к телу». Отставка произошла под давлением Тегерана.
Есть еще одна история подобного рода – гибель в апреле этого года генерала Рустума Газали, возглавлявшего сирийскую контрразведку (Идарат аль-Амн аль-Сийаси, Управление Политической Безопасности). Газали погиб при весьма страных обстоятельствах – был избит до смерти охранниками генерала Рафика Шехадеха и скончался от ран несколько недель спустя. Одной из версий причины конфликта и убийства Газали было то, что последний был жестким противником вмешательства иранцев в ход наступления проасадовских сил в феврале – марте этого года. Сообщалось, что причиной конфликта стало нежелание Газали предоставить иранцам свою ставку для размещения там их штаба – Газали якобы сжег свою ставку к моменту приезда иранцев, за что и был избит до смерти (сообщалось также о гибели двух иранцев).
Отмеченное выше есть лишь немногое из признаков реального уровня доверия к Асаду и вообще отношения иранцев к официальному Дамаску. Если описанная картина присутствует в отношениях между Тегераном и Дамаском, то у Москвы, с которой Асада связывает еще меньше, несомненно еще больше почвы для холодного прагматизма. Конечно, никто в открытую не заявляет о том, что союзник может стать разменной монетой, но речь идет о войне, государственной безопасности и национальных интересах. Несомненно, всегда может наступить момент когда союзник перестает быть таковым, превратившись в балласт, в том числе по причине собственной политической девальвации.
Описанные мною компоненты контекста происходящего в Сирии говорят о том что и Москва и Тегеран играют независимую от Дамаска игру и сохранение Сирии как единого государства во главе с президентом Асадом не обязательно входит в планы их действий.
Гейдар Мирза
докторант Школы Политических Наук им. Отто Зура при Свободном Университете Берлина
