Айвазовский, Зверев, Бахлулзаде и многие другие в коллекции картин художника Агали Ибрагимова – ФОТО

БАКУ, 16 фев – 1NEWS.AZ 

Народный художник Азербайджана, секретарь Союза художников Азербайджана, профессор Агали Ибрагимов известен всем как одаренный мастер и художник со своей философией.

Но лишь немногие знают: он — владелец редчайшей в Азербайджане коллекции картин, а его дом — настоящий музей, стены которого украшают полотна замечательных живописцев… Знаменитый художник поведал о своих сокровищах, позволив прикоснуться к неповторимому двум счастливцам — фотографу Санану Алиеву и Сеймуру Закаряеву.

Рождение коллекции

— Все началось с художника Геннадия Жиглова, — вспоминает Агали Ибрагимов, — он жил у нас во дворе. Я тогда только поступил в художественное училище Азима Азимзаде, причем выбрал эту профессию случайно — до этого много лет занимался музыкой. Мои однокурсники до поступления совершенствовали свои умения в кружках и уже неплохо рисовали, в то время как я только-только приступил к изучению основ живописи. И представьте себе: во втором семестре получил тройку — очень сильно расстроился! У нашего дома подходит ко мне Гена и спрашивает: «Что с тобой?». «Тройку получил!», — еле сдерживая слезы, отвечаю я. «А ну-ка, дай посмотреть твою работу!», — говорит он. Взял в руки мою курсовую — и громко расхохотался: «Ты талантливый, интересный художник! Не обращай внимания на оценки! Рисуй, как душа пожелает — пусть хоть двойки ставят!»

— Он был первым, кто в меня поверил, — продолжает Агали муаллим. — Для меня тогда это было очень важно. А спустя несколько лет я приобрел одну из его работ — это была первая картина, которую я купил. Можно сказать, именно тогда родился коллекционер Агали Ибрагимов, ведь работа Геннадия Жиглова положила начало моей коллекции. И это было хорошим, правильным зачином. Его картина дорога мне и как память о прошлом.  Картины для меня — не только гениальные творения великих мастеров и прикосновение к божественному огню — это еще и путешествие в ушедшие годы…  

Картины — как люди

— Каждым своим полотном художник фактически пишет автопортрет, рассказывая о себе, своих терзаниях, переживаниях, о своем отношении к жизни в определенный период своей истории, - признается Агали Ибрагимов. Картина — это, прежде всего, отражение души художника. Великий Леонардо да Винчи гениально высказался по этому поводу: «Где душа не движет рукой художника, там нет искусства». Если ты проходишь мимо картины безразлично, безучастно, если при взгляде на нее тобой не овладевают мысли и чувства художника — это не искусство, здесь нет ничего лично пережитого, выстраданного душой, нет глубины, нет загадки...

Со стороны может показаться, что ничего сложного в этой профессии нет. И правда — нетрудно быть ремесленником, повторяя кого-то и не говоря ничего от себя, а вот быть большим Мастером, создавшим что-то новое, свое — это дано не каждому. Я безгранично счастлив, что мою коллекцию украшают работы таких мастеров.

— Не только у человека есть душа, — делится мыслями наш собеседник, — поверьте: она присутствует и у картины. Я вижу, чувствую, ощущаю эту душу, общаюсь с ней, с каждой из них. Секрет прост: надо уметь «слышать» голоса картин — и тогда они расскажут о многом.

Саттар Бахлулзаде. Мама.

Саттар Бахлулзаде. Обнаженная.

Тогрул Нариманбеков.  Саттар.

Таир Салахов. Эскиз к портрету Шостаковича.

В свете шедевров

Какие только мастера не блистают в этом замечательном собрании! Гораздо проще сказать, кого там нет.

— Вот уникальный портрет матери великого художника Саттара Бахлулзаде —единственный рисованный с натуры портрет этой женщины, — рассказывает Агали муаллим. — Мастер боготворил ее. А в жизни больше всего он любил три образа — маму, Физули — часами мог наизусть читать его стихи — и безумца Меджнуна. А вот этот натюрморт Саттар написал пальцем — согласитесь, он не похож на другие его работы — мастер вообще любил так рисовать. Не раз приходилось слышать мнение: этот гениальный художник не рисовал фигуры людей. Но это утверждение легко опровергнуть, если взглянуть на раннюю работу Саттара — картину «Обнаженная». Бахлулзаде — разносторонний художник. Уверяю вас — у него есть и картины акварелью, и графические работы. Взгляните на портрет самого Саттара кисти другого гения, Торгула Нариманбекова. А эскиз Таира Салахова к портрету Дмитрия Шостаковича воскрешает в памяти обоих знаменитых мастеров.

С каждой картиной здесь связаны какие-то воспоминания. Когда я любуюсь работами Саттара и Тогрула, то вспоминаю, как мы, молодые художники — Фархад Халилов, Назим Рахманов, Хамза Абдуллаев — собирались вокруг этих удивительных людей. Мы уже тогда понимали, что рядом с нами — большие мастера, люди с необычайной душой — и страстно жаждали ощутить жаркое сияние их таланта…

Помню, Саттар звонит мне и говорит: «Агали, давай съездим в Губу?» (у меня был автомобиль). Я спрашиваю: «Что-то случилось?». А он отвечает: «Да, случилось! Маки расцвели!».

Саттар не смог поехать в Москву на свою первую выставку, а композитор Ариф Меликов, обожавший Саттара Бахлулзаде (это чувство, кстати, у них было взаимным), сделал и привез слайды работ любимого художника. Тогда это было очень дорогое удовольствие. Саттар не знал об этом, и когда Ариф принес и показал ему слайды, он был так тронут, что не смог скрыть своих слез…

Агали Ибрагимов переходит к следующей картине:

— Это портрет одного из основоположников апшеронской школы, гениального художника Мирджавада Джавадова, написанный в 1953 году другим мастером — Микаилом Абдуллаевым. А вот работа самого Мирджавада — «Паутина жизни». Как известно, пророка спасла паутина: вот она, а за ней — абстрактный мир. Когда эту картину у нас дома увидела супруга Мирджавада Люба, она неожиданно заплакала. Оказывается, во время работы над полотном Джавадов признался жене: «Как было бы хорошо, если бы эту картину украсила настоящая музейная рамка!» Видите, в нашем доме холст помещен как раз в такую — антикварную, дорогую...

После увлекательного рассказа Агали Ибрагимова картины начинают играть новыми красками — они будто оживают и вспыхивают, озаряя помещение, наполняя его своей теплотой, энергией, силой.

— Весь творческий процесс — как волшебство: происходит некое превращение — не только вовне, когда приступаешь к работе и начинаешь смешивать краски, но и внутри тебя, — продолжает наш необычный собеседник. Ты ищешь и обретаешь целый мир — и все меняется вокруг тебя...

Почему сегодня изучают «Джоконду» Леонардо, и всем интересно, как ему удалось передать ее улыбку или положение рук?! О чем думал в тот момент художник? Что его волновало? А сколько их, таких мастеров, удивительным образом передавших какие-то неуловимые движения, чьи-то неповторимые изгибы!.. Вот это и есть волшебство, загадка, которую многие тщатся разгадать, но разгадка все время ускользает…

В Коране изречено, что вначале мир был белым… Белый — он как чистый лист бумаги: призывает всерьез задуматься, прежде чем что-то на нем написать…

Если интересно, расскажу и про иностранных мастеров, посмотрите на замечательное полотно «Ревность» Анатолия Зверева, которого считают первым русским экспрессионистом, легендой советского нонконформизма и самым недооцененным мастером кисти прошлого века. Это очень дорогой на Западе автор. Зверева часто сравнивают с Саттаром — у него тоже не было постоянного дома. Художник жил, где придется: неделю — у одних друзей, неделю — у других... У Зверева всего несколько живописных работ (он рисовал в основном акварелью), и одна из них — у меня!

«Есть кому оставить это богатство...»

— А эту картину Айвазовский писал в нелегкие для себя дни — она мрачная, сложная, излучает боль и страдание, — продолжает хозяин дома, переходя к следующему холсту. — Он приезжал в Баку, и богатые люди заказывали у него картины. Эту работу я приобрел давно, у одной пожилой женщины. К нам, в Союз художников, часто обращаются люди, которые хотят продать картины. Но у меня есть не только полотна кисти Айвазовского, Саттара, Торгула и других талантливых художников — здесь представлено немало работ, которые пока еще ждут своего звездного часа. Придет время — они увидят свет, их извлекут из подвалов для украшения дорогих коллекций и элитных салонов. Думаю, эти полотна будут стоить бешеных денег, как сегодня, например, стоят творения Саттара…

Расставаясь с нами, Агали Ибрагимов признался:

— Меня очень радует, что мои дети любят мою коллекцию и бережно относятся к ней. Подрастает внук — значит, есть кому оставить это богатство.

Сеймур Закаряев

Фотографии — Санан Алиев

Иван Айвазовский. Морской пейзаж.

Саттар Бахлулзаде. Цветы.

Анатолий Зверев. Ревность.

Мирджавад Джавадов. Паутина жизни.

Микаил Абдуллаев. Мирджавад Джавадов.