Рамиз Мехтиев: «К вопросу о проблемах научности исторического познания» - Часть II
Газета «Бакинский рабочий» опубликовала статью руководителя Администрации Президента АР, академика Рамиза Мехтиева «К вопросу о проблемах научности исторического познания».
С первой частью статьи можно ознакомиться, пройдя по данной ссылке.
Великие личности, как правило, отражают определенную историческую фазу или эпоху. Завоевания Александра Македонского соответствовали сложившимся историческим обстоятельствам. Однако на определенных отрезках истории не всегда появляются личности, способные реализовывать задачи, которые она выдвигает. Но с другой стороны, если бы завоевания Александра Македонского или Чингисхана не были подготовлены историческими обстоятельствами, если бы не была выработана новая военная доктрина и создано техническое превосходство, то одной гениальности было бы недостаточно для достижения поставленной цели. Следовательно, для решения исторической задачи должны созреть соответствующие исторические условия, людской, военно-технический потенциал и личность, обладающая необходимыми для этого качествами.
Нашим историкам стоит серьёзно задуматься о методах трактовки исторических фактов и их теоретического осмысления, иначе отечественная историография, если выражаться словами известного английского философа Робина Джорджа Коллингвуда (1889-1943), превратится в механизм «ножниц и клея», в скучное описание фактов. История азербайджанского народа многообразна, и последовательность эпох и обществ, имеющих уникальный характер, незаменима. И потому задача историка в самой действительности найти исторические целостности, представляющие собой политическую и духовную культуру народа.
Азербайджанцы являются наследниками некогда созданной великой державы, в которой были объединены различные этносы, считающие ее своей Отчизной. От наших предшественников нам достались неповторимая история, ареал проживания нашего народа, богатая культура и традиции толерантности. Наши отцы, деды и прадеды по кирпичику закладывали фундамент азербайджанской государственности для будущих поколений. И все это бесценное богатство принадлежит азербайджанскому народу. И как не вспомнить известное выражение Авраама Линкольна «of the people, for the people, by the people» («принадлежит народу, для народа, и руководится народом»). И вместе с тем, мы являемся преемниками первой демократической республики в истории мусульманского Востока. Май 1918 года впервые стал символом воплощения в жизнь азербайджанской национальной идеи. Отцам-основателям молодого государства пришлось вести ожесточенную борьбу за международное признание Азербайджана как независимого государства. Однако интересы великих держав, политическая конъюнктура стали серьезным препятствием для его сохранения. Несмотря на то, что независимое азербайджанское государство начала 20 века было жестоко подавлено, спустя семь десятков лет азербайджанский народ осуществил заветы наших предков. Грамотная и последовательная реализация национальных интересов в 1970-е – 80-е годы (и это в условиях тотального контроля со стороны центральной власти) подготовила почву для разворота народного движения в стране в конце 1980-х годов, создав платформу для обретения государственной независимости в 1991 году.
Конец XIX – начало XX века был периодом сложной борьбы светлых умов Азербайджана за реализацию народной идеи – восстановления Азербайджанского государства. Эту идейно-политическую эстафету в 1969 году принял на себя Гейдар Алиев. 17 ноября 1991 года в Нахчыване именно он поднял флаг свободного Азербайджана, и он же завещал нам, чтобы этот флаг никогда не опускался. Начиная с середины 1993 года, Гейдар Алиев осуществил вековую мечту наших предков, заложив основу независимого Азербайджанского государства современного типа. Он принес стране стабильность и вывел ее из тяжелого политического и экономического кризиса, смог предотвратить ее развал, положить конец гражданской войне, консолидировал общество. И добился он всего того, что мы сегодня имеем, благодаря политической прозорливости, несгибаемой воле и силе характера. Гейдар Алиев вошел в историю как архитектор современного Азербайджана.
ХХX
История, как известно, – это наука, но наука особого рода, изучающая прошлое человечества во всем его конкретном многообразии. Ее задача – изучение событий, недоступных нашему наблюдению. Эти события изучаются логическим путем, в результате чего историк, проанализировав что-то другое, доступное нам, именуемое источником, делает вывод, касающийся его познавательных интересов.
Немецкий философ Георг Зиммель (1858-1918) писал, что задача истории заключается в том, чтобы «познавать не только познанное, но и желаемое, и прочувствованное, а разрешима эта задача лишь тогда, если в какой угодно психической обстановке желаемое действующим лицом будет желаемо и пишущим, прочувствованное перечувствовано им.» (См. его «Философия истории». М. Книжное дело. 1898, стр. 18). Историческая наука стремится к восстановлению последовательности событий. Она использует научные законы как инструмент для изучения исторической целостности. Но некоторые исследователи отрицают закономерности исторического процесса. Согласно противникам существования исторических законов, история состоит из уникальных событий и процессов, которые невозможно подвести под единый закон. Каждое историческое событие обладает своей спецификой, зависимостями и взаимосвязями.
Однако надо сказать, что позиция тех, кто отрицает закономерности исторического процесса, не без изъянов. В истории существует сочетание объективных и субъективных факторов. Содержание причин исторических событий можно раскрыть только в результате взаимодействия этих двух факторов. Именно это и делает важным поиск новых подходов, вносящих ясность в проблематику закономерности исторического процесса.
Любая история, будь это история конкретного отрезка времени или история крупных событий, – это всегда история какой-нибудь целостности. Историческая наука превращается в философию, когда она пытается понять смысл этого целого. Историческая наука не ограничивается последовательным изложением фактов, а, основываясь на законах мышления, связывает их друг с другом. В исторических событиях никогда не бывает одной причины. Поэтому важнейшая проблема истории – это проблема понимания, т.е. познание предмета исследования в его взаимосвязи. Понимание возможно только тогда, когда объекту, на который оно направлено, придано смысловое значение. При историческом понимании происходит дальнейшее осмысление того, что имеет некоторую ценность или представляет некоторый интерес. Понять – это значит с очевидностью установить связь явлений, воспроизвести в себе некий психический процесс, связанный с предметом познания, отражением явления прошлого.
Любые исторические события могут быть поняты и правильно оценены лишь при условии рассмотрения их в конкретных исторических условиях и связях. К каждому событию надо подходить исторически, в связи с другими, в связи с конкретным опытом истории. Например, Александр Македонский начал свои завоевательные походы на Восток не только по причине того, что хотел быть властителем мира, но также и потому, что персидская империя угрожала греческому миру, преследуя аналогичные цели.
Историческая наука не может иметь исключительно описательный характер. Она должна выявлять элементы, связи, структуры общества, механизмы исторического процесса. Набор фактов, их систематизация и анализ в связи друг с другом – все это является внутренней основой исторической науки. Даже при этом историческая наука создает фактографическую картину развития общества. Подобная процедура – лишь одна из сторон истории как науки. В результате этого в истории значительное место занимают повествование и описание. Но ценность исторической науки не только в том, чтобы пересказывать события, не пытаясь понять и объяснить их. На основе накопленных фактов историк приходит к пониманию сущности отдельных явлений и процессов в жизни общества, особенностей в историческом развитии отдельных стран и народов сравнительно с другими и т.д. Теоретическое обобщение, осознание совокупности накопленных и исследованных в зависимости друг от друга фактов и выводов и есть вторая сторона истории как науки.
Единство и взаимосвязь этих двух сторон исторической науки неразрывно. Нарушение этого принципа ведет к ошибочному подходу познания истории того или другого общества. Не всегда научность исторического познания определяла суть исторической науки. В ходе развития исторической науки вместе с изменением и пониманием предмета и задач истории происходило изменение метода познания и осмысление исторических явлений, вырабатывался научный метод познания истории.
«История как наука является самым убедительным примером того, что цель науки – не только объяснение изучаемых явлений, но и их понимание… Цель всякой науки – объяснение. Объяснение используется в истории, но объяснение несколько необычного типа, названные «рациональными объяснениями» … Соотношение объяснения и понимания является реальной проблемой методологии науки, привлекающей все большее внимание». (См. Ивин А.А. «Современная философия науки. М. 2005, стр. 428, 430, 457). Иначе говоря, речь идет о том, что история как наука стремится не только объяснить какие-то события или же процессы, но и понять их суть. Так, при объяснении действий исторической личности историк обязан вскрыть те мотивы, которыми эта личность руководствовалась, демонстрируя, насколько те или иные поступки были целесообразны.
Если в прошлом историк занимался определенным хронологическим периодом и страной, то современный историк свои разработки строит на основе теоретической истории. Его интересует не только взаимосвязь событий, но и эволюция определенных социально-экономических и психических структур, процессов и отношений. История вышла из описательного метода и не зациклена на сравнительном методе. Она стала более теоретичной. И это в результате того, что «историческая наука существенно обогатила свои методы: тут и строгий количественный анализ, и структурные методы, и семиотика, и ряд других подходов». («Философия и методология истории», Сб. статей. Под ред. И.С.Кона. Изд. «Прогресс», М. 1977, стр. 15).
Пробуждение у историков интереса к теории свидетельствует о том, что современная историческая наука имеет дело с изучением множества различных структур – экономических, социальных, структур сознания, культуры, мифа и т.д. Но следует «различать структуру и результаты совокупной деятельности людей, и индивидуальные методы и поступки каждого человека в отдельности. Тезис об объективной закономерности исторического развития означает, что деятельность каждого нового поколения людей протекает в условиях, унаследованных от прошлого. Но эти «условия» или «структуры» суть объективированная деятельность прошлых поколений, так же как наша сегодняшняя деятельность предопределяет…возможности и направление деятельности следующего поколения». (См. там же, стр. 29).
Объект истории принадлежит прошлому. Но не все события исторического прошлого доходят до нас. Память сохраняет только те события, которые изменили жизнь народа. И если я понимаю своих граждан, то только потому, что мы представляем одну и ту же суть, имеем общий язык общения, пользуемся одними и тем же ценностями, принадлежим одной и той же культуре. Мы познаем себя благодаря нашей общей истории.
Любая наука развивается на основе накопленного опыта. Историческая наука также представляется наиболее существенным отражением исторической мысли предшествующих поколений. Новое же знание вбирает в себя ценное содержание не только предыдущего, но и всех более ранних знаний, относящихся к исследуемой исторической проблеме. Историк не должен довольствоваться выявлением только фактов. Цель научного труда по истории – воспроизведение событий изучаемого прошлого. Ведь прошлое также обладает реальностью. Отражение исторической реальности и есть воспроизведение истории. Ученый воссоздает прошлое, пытаясь приблизить описание и анализ событий к тому, что имело место в действительности. Задача исторического познания состоит в том, чтобы дать как можно верную копию реальности, хотя в истории степень релятивности (условности) знания больше, чем где бы то ни было. Знания, полученные из прошлого, принадлежат настоящему. Без их научного осмысления невозможно двигаться вперед. Прошлое живет в созданной культуре, в сложившихся социальных связях и традициях, даже в социально-политическом строе и т.д.
Прежде чем приступить к изучению конкретного исторического вопроса, историк непременно должен помнить, что в историческом исследовании научное наследие представлено следующим образом: исходя из накопленных знаний, историк пытается решить задачи, которые выдвинули другие исследователи; в ходе выявления противоречий между новыми фактами и старым знанием последнее подвергается научной критике. Новое понимание рождается всегда в процессе критики и научной переработки прежней исторической мысли. Поэтому выявление строгих причинно-следственных связей исторических событий с научной точки зрения весьма важно.
Процесс познания нельзя отделять от практической деятельности людей в прошлом. Мыслящий ум замечает единство и различие между фактами, и потому концентрируется на наиболее значимых. Изучая прошлое, историк все глубже вникает в суть событий. Этот процесс познания должен продолжаться до тех пор, пока описание изучаемого периода не станет адекватным содержанию исторического события.
Поэтому задача исторического исследования состоит в том, чтобы из совокупности исторических событий, дошедших до нас, выбрать те, которые имеют существенное значение и подпадают под научную теорию, составить с их помощью историческую картину, вскрыть существующие между ними связи.
Познание истории – творческая деятельность историка, ориентированная на получение достоверных знаний об изучаемом периоде истории. Поэтому историк призван стремиться к объективному историческому знанию, и это знание должно представлять собой не соединение отдельных исторических фактов или событий, а научную теорию. Эта теория должна быть логически последовательной. Научное знание истории всегда стремится приобрести форму научной теории, т.е. системы научных утверждений, дающей целостное представление о существенных связях изучаемой области истории. В чисто логическом смысле теория – это совокупность высказываний, замкнутых относительно логического исследования. Если исходить из позиции логики, то теорией может быть даже отдельное высказывание, взятое вместе с его логическим следствием. Теория должна максимально полно объяснять исторические факты и события, подводя их под систему связей, конституируемых как лежащие в их основе. «С методологической точки зрения любая теория должна стремиться к максимальной полноте и адекватности описания, целостности и выводимости своих положений друг из друга, внутренней непротиворечивости». (См. Всемирная Энциклопедия. Философия. М. АСТ Минск, 2001, стр. 1069).
Профессиональный историк должен стремиться не только относить к ценностям исторические факты, но и иметь о них ценностные суждения. Он не должен осуждать или же хвалить, в противном случае он становится на путь субъективизма. Объективный исследователь все время пытается находить ценности, свойственные изучаемому им периоду. «Историк не может произвольно соединять мотивационные комплексы, выявленные им при изучении источников; он должен найти правильные их пропорции, определить их отношения друг с другом для того, чтобы воспроизвести истинную картину мотивационных горизонтов, а тем самым картину и всей исторической действительности». (См. «Философия и методология истории», стр. 195).
Погрешность некоторых историков состоит в том, что они не могут ясно отличить вопрос об источниках от вопроса об истинности. Проблема истинности какого-то исторического утверждения может быть решена «исключительно или главным образом только в свете происхождения каких-то источников. Но, в общем, эти вопросы различны, и истинность некоторого утверждения или какой-то информации мы, как правило, устанавливаем не с помощью обращения к источнику или происхождения информации, а более прямым путем – посредством критической проверки самих утверждаемых фактов». (Поппер Карл, Предположения и опровержения, М. 2008, стр. 49).
Проблемы отбора исторических фактов изучаются как историками, так и философами. В практической деятельности историки признают необходимость отбора фактов, поскольку не все они могут быть использованы для обобщения, философы же пытаются оправдать этот отбор, который с точки зрения теории представляется как неизбежным, так и произвольным. Все зависит от научной добросовестности историка. Историческая наука не является фотографическим снимком воспринятого, она создается на основе глубокого осмысления и анализа. Историческая наука – особый вид познавательной деятельности, направленной на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о человеческой истории, это теоретическое осмысление исторической реальности.
Историк, погружаясь в исторические события, должен идти от следствия к причинам, породившим эти события. Немецкий философ Георг Зиммель по этому поводу пишет следующее: «Если мы говорим, что одно сложное историческое (umfassend) событие является причиной другого, т.е. что оно закономерно породило его, то это значит, что частичные силы, проявлением которых является первое, развивались далее так, что породили второе. Но те же последовательные явления могут произойти из весьма различных групп причин. Действительно силы истории нам доступны всегда лишь благодаря заключению от следствия к причине и поэтому заключают в себе всю сомнительность такового. Поэтому возможно, что два совершенно одинаково проявляющиеся состояния или события породят совершенно различные следствия; даже более, два явления в своем развитии могут проходить очень много ступеней совершенно параллельно, так что и последующие, причинно ими определяемые, также должны необходимо считаться параллельными, - и все же на определенном пункте они отключаются друг от друга и тем указывают на то, что действующие силы прилагаются не к явлениям в их целом, а к элементам, лежащим глубже их. Поэтому на основании того, что сложные явления часто вытекают одно из другого, нельзя еще заключать, что их связывает закон, содержание которого и есть порождение одного из другого» (Зиммель Г. Проблемы философии истории. Этюды по теории познания, М. «Книжное дело», 1898, стр. 55).
С какой целью изучается история? На этот вопрос отвечает английский историк, профессор Кембриджского университета Питер Ласлетт. «Историю пишут, - отмечает он, - преследуя самые разные цели, которые и сами по себе могли бы стать вполне законным предметом научного исследования… Реконструкции прошлого и его интерпретации строятся для того, чтобы примирить некоторое общество (или какую-либо группу) с его прошлым и с тем, в чем его настоящее отличается от этого прошлого. Они нужны для того, чтобы сделать понятным каждому новому поколению положенное ему место во времени. Они нужны для оправдания религиозных верований и обрядов, для обоснования политических действий, для обогащения эстетического и интеллектуального опыта и просто для того, чтобы удовлетворить любознательность». (См. Философия и методология истории. Стр. 199-200).
Немецкий философ и просветитель, автор сочинения «Идеи к философии истории человечества» Иоганн Гердер (1744 – 1803) писал, что в ходе мировой истории бесконечное множество человеческих сообществ формируется изолированно друг от друга под воздействием физических и климатических условий их жизненного пространства. Каждое из них выработало своим неповторимым способом некоторый индивидуальный баланс чувственных восприятий, невоспроизводимый никаким другим народом. Этот «народный гений» с самого начала был воплощен в мифологии, религии, поэзии, короче в «народной культуре», за пределы которой не может выйти ни один представитель данного народа. В последующем развитии культуры могут появиться и рациональные элементы, но на всех этапах ее существования любое произведение литературы, искусства и музыки является в своей сущности отражением эффективной «души народа». («Философия и методология истории», стр. 265). По его мнению, природа исторических событий скрывается в эмоциональных различиях человеческих коллективов.
История включает в себя в качестве элементов: историческую реальность, историческое знание, историческое исследование, исторический метод, исторический опыт. Будучи сложной системой, история предполагает именно системный анализ, который помогает давать наиболее полное определение истории как реального исторического процесса, адекватно отраженного в историческом знании.
Таким образом, предметом исторической науки являются исторические события и факты. Историческая наука проникает в самую глубокую сущность истории, если она опирается на теорию познания. Поэтому проблема научности исторического познания является для нас на сегодняшний день чрезвычайно важной. Это обуславливается и тем, что, входя на протяжении многих веков в состав тех или иных крупных государственных образований, наконец-то на исходе ХХ в. мы обрели государственную независимость, что дает возможность без постороннего диктата, самостоятельно взглянуть на национальную историю. В результате, сегодня в историческом познании происходит критическая переоценка традиционной методологии анализа и объяснения отдельных периодов нашей истории в целом и отдельных исторических событий. В исторической науке намечаются сдвиги, возрос явный интерес к древней и средневековой истории Азербайджана; историческая наука обогащается новыми источниками из музеев и библиотек зарубежных стран; формируется новый научный корпус из молодых специалистов со знанием языка оригинальных исторических текстов и т.д. Однако позитивно оценивая происходящее в социально-гуманитарной науке, вместе с тем важно отметить, что наша историческая наука еще полностью не избавилась от фактографии, а также описательного метода.
Гносеологический нигилизм, увлечение фактологическим материалом заслоняют собой глубокий продуктивный научный анализ национальных исторических процессов. Как метод проблемы взаимосвязи эмпирико-фактологического и логико-рационального уровней познания нашей истории в целом еще не нашли свое достаточное применение в научных исследованиях. В условиях, когда методологические проблемы исторического познания становятся важным условием новых научных подходов к анализу истории Азербайджана, к объяснению событийных явлений прошлого, наши историки не утруждают себя целенаправленно заниматься методологической проблематикой. Между тем, фактор методологии играет ключевую роль в глубокой научности исторического познания. Склонность к превращению истории из науки о событиях в науку о социальных и исторических процессах, отношениях и структурах в азербайджанской историографии еще не представлена как следует.
Нет необходимости доказывать, что «метод», «методика» и «методология» тесно связаны между собой, но не тождественны. В методологической литературе «исторический метод» считается основным ядром понятия «метод исторической науки». Методология истории не сводится к методу, они не совпадают, так же как не идентичны предмет науки и сама наука. Методология истории – это учение о методах понимания истории. Сопоставление метода и методологии представляется как частный случай сопоставления предмета и науки. В методологической литературе методология рассматривается как наука о методе, а само понятие «метод» – предметом этой науки. Болгарские философы Г.Гиргинов и М. Янков утверждают: «Методология не включает методы, а превращает их в предмет исследования. Метод является предметом интерпретации в методологии. (См. «Методология как раздел гносеологии», Жур. «Вопросы философии», 1973, №8, стр. 127). Это дает основание утверждать, что методология истории не есть методика исторического исследования. Методология истории значительно шире содержания методики исторического исследования.
Методология – учение о способах организации и построения теоретической и практической деятельности человека. Она связана с динамикой познавательных проблем, формированием новых познавательных установок и т.д. Методология является важным пунктом также осмысления и переосмысления исторической проблематики.
По мнению Н.М.Дорошенко, методология истории, будучи сложной системой знания, является некой теорией, включающей знания о принципах, законах и методах исследования как общих, обязательных для всех наук, так и особенных, опирающихся на теорию (теорию исторического процесса, теорию исторического знания, теорию исторического исследования, теорию исторического метода) и практику исторических, историографических и источниковедческих исследований. Включая эти уровни, образующие единое устойчивое целое, методология истории представляется как сложная многоуровневая система, обладающая замысловатой структурой. (См. его «Методология истории: теоретические и философские основания», С-П. 2007, Глава 1).
Методология истории имеет свой предмет исследования, свою историю и логику развития. В ее задачу входит анализ методов, применяемых в исторической науке, классификация и систематизация их. Однако в рамках исторической науки ограничены возможности добиваться автономности и утверждения своеобразия задач методологии истории. В целях восполнения этого пробела требуется объединение историко-философских знаний. Историки должны применять традиционные методы к анализу конкретного исторического материала, обогатить этот анализ чувственным опытом, а философы, в свою очередь, могут дополнить этот научный процесс применением к анализу этих явлений общих теоретико-познавательных принципов. Тем самым, философия расставляет необходимым образом акценты в подходах к изучению истории.
Так как в задачу методологического анализа входит не только исследование применяемых в исторической науке методов, но и использование уже имеющихся теорий, принципов мировоззрения, законов общественного развития, философских категорий, то задачу утверждения самостоятельности и своеобразных возможностей методологии истории можно решить только на уровне философии. (См. там же).
На мой взгляд, подобный подход представляет собой синтез двух начал, который играет фундаментальную роль для достижения научности в историческом познании. Это не исключает того, что формирование современной методологии истории включает в себя две тенденции: одна связана с описанием того, что делается в практике исторических исследований, с обобщением методологического опыта историка, другая – с применением философской методологии к конкретным историческим исследованиям. Эти две тенденции находят широкое применение в трудах западных авторов. Так, например, если английский историк Э.Дж.Хобсбоум определяет задачи методологии истории в рамках первой тенденции, то канадский философ Уильям Дрей придерживается второй тенденции. Он пишет: «…я не стал бы ограничивать задачу философа простым описанием того, что делается в практике исторических исследований. Его деятельность… заключается в прояснении, а не в дублировании; от философа мы ожидаем скорее рациональной перестройки практики, чем ее копирования». («Философия и методология истории», Сб. статей, М. 1977, стр. 40).
Надо сказать, что в научных суждениях о предмете исторической науки, ее методах и т.д. всегда присутствует философское содержание. Но не всегда в понимании структуры и функции методологии истории это содержание рассматривалось как единство исторического и логического, теоретического и философского анализа. Тогда как в контексте этого единства методология истории может быть определена и как история методологических учений, и как логика, занимающаяся анализом определений «метод», «методика» и «методология» в различных их связях и отношениях. Одним из критериев научности является наличие теории метода и применение этой теории к анализу конкретных методов. Но метод не самоцель, он несет смысловую нагрузку и приобретает значение только в связи с познанием и действием. Гегель определял метод как орудие и средство познающей деятельности. Связав метод с познанием, он дал ему содержательную характеристику: «Метод есть… душа и субстанция, и о любом предмете мы должны сказать, что мы его постигаем в понятии и знаем его в его истине только постольку, поскольку он полностью подчинен методу; он есть собственный метод всякой вещи». (Гегель Г.В.Ф, Соч., Т VI, М.-Л. 1929-1959, стр. 298).
Связи и взаимоотношения метода с познанием и действием устанавливаются на уровне философского анализа, предметом которого является не столько сам исторический метод, сколько его общие связи и отношения. На этом уровне в задачи методологии входит решение вопросов о соотношении исторического метода и предмета исторической науки, исторического метода и исторического знания, исторического метода и исторического исследования, исторического метода и исторического опыта. Эти задачи решаются в прямой зависимости от философского анализа истории, исторического знания, исторического исследования, исторического опыта. Поэтому методологический анализ напрямую переплетается с онтологическим (с учением о бытии – Р.М.), гносеологическим, логическим, аксиологическим (с точки зрения теории ценностей – Р.М.) и праксеологическим (с позиции программно-концептуального проекта – Р.М.) анализом. (См. Дорошенко Н.М., там же).
В свете философского анализа метод истории освещается с новых ракурсов, которые остаются незаметными на прежних уровнях. Благодаря философскому анализу развивается новое научное знание об историческом методе – о методологии. Философский уровень является фундаментом методологического знания. Когда мы говорим о методологии истории, то мы имеем в виду именно философию. Значение, которое она имеет в системе современного научного знания, не сводится к методологическому обоснованию исторической науки. Нет, это не так. Историческая наука в той или иной степени находит в ней основополагающие методологические идеи или положения. Историк находит научное решение изучаемых проблем в самой философии, которая является всеобщей методологией. Решая научные задачи, историку приходится сталкиваться с рядом гносеологических, логических и даже эстетических проблем, которые перед ним встают по-иному, нежели перед другими исследователями.
Таким образом, решение вопроса о значении и своеобразии метода истории невозможно без общего понятия об истории и нуждается в выходе на философию истории, установлении связи методологии истории с теорией исторического процесса.
Продолжение следует.
Рамиз Мехтиев
Руководитель Администрации Президента
Азербайджанской Республики,
академик Национальной Академии Наук Азербайджана
