НАШИ ЗА РУБЕЖОМ. Айдын Джебраилов: «В каком-то смысле моя задача избегать больших побед, поскольку они означают большую войну…»

Новый гость рубрики «Наши за рубежом» - известный московский юрист, партнер международной юридической фирмы Norton Rose Fulbright Айдын Джебраилов.

 - Айдын муаллим, Вы один из востребованных юристов России.  Вы добились большого успеха, о чем свидетельствуют многочисленные награды и публикации о вас, как о специалисте в сфере энергетики и природных ресурсов. Чем заинтересовала вас эта область, раз Вы решили в ней специализироваться?

- Тема нефти и газа для бакинца больше чем профессия. Этот сладковатый запах нефти, которым был напоен воздух в Баку и его окрестностях я впитал в себя с молоком матери.  У международных юристов есть профессиональный слэнг понятный в любой юрисдикции.  Сделки по нефти и газу считаются “sexy”, а например, в сфере животноводства или птицеводства, почему то нет. Если серьезно, то меня всегда интересовала геология, как область знаний. Сухую юридическую логику геология оживляет бесконечно интересными фактами и знаниями о нашей планете, ее устройстве и залегающих в недрах минералах.

- Принято думать, что славу юриста создают громкие дела и знаменитые клиенты. Быть знаменитым или хоть мало-мальски известным - одно из условий успешного существования в этой профессии?

- Среди моих клиентов были и есть знаменитости, люди которых легко узнают на московских улицах и оборачиваются им вслед (очевидно по этой причине их редко можно встретить на улице).  Когда они приходят к нам в офис создается слегка приподнятая атмосфера. Однажды мой партнер, увидев такого моего клиента в офисе и не имея его фото, попросил дать ему автограф на гражданском кодексе РФ. Было очень трогательно, когда он назвал его своим кумиром. 

Вообще, когда работаешь с известным человеком, а не видишь его на экране телевизора или страницах хроники, не чувствуешь особой дистанции - это абсолютно нормальные, скромные в своей массе люди.  Они практически ничем не отличаются от обычных клиентов - также старательно вникают в юридические тонкости дела, не боятся задавать так называемые «глупые» вопросы.  В нашей фирме работали и работают весьма известные люди.  Наша фирма была основана аж в 1794 году. Отец основатель сэр Филип Роуз был советником премьер министра Англии Дизраэли, а бывший премьер министр Канады Брайан Малруни является в настоящее время партнером в одном из канадских офисов нашей фирмы. У нас работал покойный ныне Леон Яворски, который был гособвинителем в уотергейтском процессе по импичменту президента Никсона. Сам я, разумеется, не знаменит, и отношусь к категории юристов «мало-мальски известных» в узких специализированных кругах (смеется).

- Есть победы, которыми Вы гордитесь?

- Здесь, требуется уточнение. Хотя я и участвовал в крупных и очень интересных судебных процессах - это не мой профиль. В Англии существует определенное разделение труда профессиональных юристов  - solicitors - это юристы-консультанты, которые, как правило, не участвуют в судебных разбирательствах и barristers - юристы адвокаты, выступающие в судах. Если применять ко мне эту аналогию, то я отношусь к solicitors, то есть обеспечиваю правовую поддержку бизнесу клиента на всех его стадиях развития - от создания проектной компании, получения на нее лицензии и геологического изучения недр до строительства добывающего предприятия, продажи, транспортировки и экспорта продукции.

Моя специализация - это Энергетика и Природные ресурсы (типичные проекты - нефть, газ и драгоценные металлы и камни). Защиту клиентов в судах обеспечивает в России мой партнер и его команда.  Поэтому судебных побед, которыми бы я гордился у меня, наверное, нет. Я человек маленьких ежедневных побед, то есть постоянной кропотливой, напряженной работы по клиентским проектам. В каком-то смысле моя задача избегать больших побед, поскольку большая победа означает большую войну, а моя функция выстроить такую правовую конструкцию, чтобы мысли о войне не приходили в голову контрагентам моих клиентов.

То есть заранее строить хорошую контрактную базу, по возможности учитывая все риски и потенциальные проблемы и способствовать бизнесу спокойно, нормально работать. Это как работа врача по профилактике болезни. При этом я, конечно, руководил и руковожу работой нашей команды по крупным проектам, которыми можно гордиться. 

- Как вы принимаете решение вступить в дело? Должно ли дело быть неординарным, интересным?

- Решение принять нового клиента - это не только мое решение. У нас существуют строгие правила и процедуры, после прохождения которых компания или физическое лицо может стать нашим клиентом.  Если все требования соблюдены, мы начинаем работу.  А соображения интересное - не интересное - это вопрос вторичный и часто субъективный. С одним из моих клиентов, ставших впоследствии крупнейшим клиентом нашего офиса и, отмечу, одним из моих любимейших клиентов, я начинал с весьма прозаической, в общем, то мелкой рутинной работы.  Они пришли к нам, прочитав обо мне в директории лучших юристов в области недропользования.

- Вы окончили БГУ, кандидатскую диссертацию защитили уже в Москве. Из Азербайджана Вы уехали молодым, но подающим большие надежды специалистом.

- Да, все это так. Однако кандидатскую я защищал в Москве  не по правоведению, а… английской филологии.

Думаю, мало найдется на постсоветском пространстве людей, сменивших профессию юриста на филолога. Обратных примеров перехода из филологии в юриспруденцию сколько угодно. Я, кстати, не избежал и этой участи. Траектория моей профессиональной жизни очень  пунктирно выглядит так  - АГУ им Кирова (Диплом юриста) - Институт Литературы им Низами АН Азербайджана (стажер), Институт мировой литературы АН СССР (аспирант, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник). Крупнейший химфармкомбинат России (руководитель московского офиса), Международные юридические фирмы Северной Америки и Великобритании  (юрист, партнер). Как видите, круг замкнулся.  

- У вас очень интересная биография…

- На первый взгляд может показаться, что я просто метался из одной профессии в другую и обратно. Но это не так. За каждым моим передвижением стоит своя логика.  Еще будучи студентом юрфака БГУ (тогда АГУ) я увлекся английским языком. Самозабвенно занимался языком по несколько часов в день, и это стало заслонять мой первоначальный интерес к уголовному праву и криминалистике, да и вообще юриспруденции в целом. Хотелось узнать мир, путешествовать, общаться с интересными людьми из разных стран мира.

Мое же тогдашнее представление о перспективах советского юриста никак не вязалось с образом гражданина мира, который я в себе культивировал.  В это время я познакомился с легендарной личностью, известным востоковедом Рустамом Алиевым. Рустам муэллим в представлении не нуждается. Не смотря на свой академический багаж и впечатляющие регалии, он был очень прост в общении.  А еще он был яркий рассказчик и увлеченный исследователь и знаток не только средневековых арабских и персидских рукописей, но и человеческих душ.  С первой же нашей встречи он оценил мои возможности и проявил неподдельный интерес ко мне. Его рассказы о лекциях в престижнейших университетах мира, встречах с незаурядными известными людьми, начиная с сына Керенского и кончая иранским шахом,  представлялись мне в то время каким-то несбыточным сном. Все вместе это подкупало и завораживало.  В общем, Рустам муэллим обратил меня в свою религию - филологию и настоятельно советовал, даже требовал (смеется) посвятить себя исследованию Шекспира. За мной, как говорится,  не заржавело, а Рустам Мусаевич, будучи человеком слова и дела сразу же принял самое деятельное участие в реализации плана.  Спустя некоторое время я уже был принят на стажировку в святилище филологической мысли Советского Союза ИМЛИ АН СССР.  Здесь работали выдающиеся филологические умы страны С.С. Аверинцев, Е. М. Мелетинский, П. Н. Гринцер. В коридоре института можно было запросто столкнуться с сыном Пастернака, внуком Толстого или крупнейшим коллекционером живописи, если не в мире, то в стране точно - И. С. Зильберштейном  – тоже сотрудником института.  Я провел почти 10 интереснейших лет в стенах ИМЛИ.

Учился в аспирантуре, после защиты был зачислен в отдел теории в качестве научного сотрудника и впоследствии переведен на должность старшего научного сотрудника отдела зарубежной литературы. Печатался в академических изданиях в Москве и Англии (в Оксфордском университете). Выступал с лекциями о Шекспире в Лондонском и Кардифском Университетах.  Печатался также и в популярных изданиях – Литературной газете, например, с ее 3 миллионным тиражем  – рекорд, который я не побивал с тех пор и вряд ли побью.

Женился на своей сокурснице по аспирантуре Ольге Вайнштейн в самом начале перестройки. Это было очень драматичное время, особенно после развала Советского Союза. Все буквально трещало по швам, ломался привычный уклад жизни и представления о добре и зле. Продолжать, как ни в чем не бывало, в академическом институте было бы не в моем характере. Надо было заботиться о семье и вливаться в водоворот жизни.  Я вдруг снова ощутил тягу к своей старой профессии в новых условиях, ее востребованность и прямую связь с жизнью.   

- Влияние мэтра Рустама Алиева было, безусловно, огромным, но думаю роль генов, семьи также неоспорима…

- Сами судите: мой отец Салех Джебраилов был юристом - в последние годы жизни руководил направлением правовой работы в народном хозяйстве и адвокатуры Минюста Азербайджана.  Отец был юрист от бога и честнейший человек  – и многим, чего я достиг в профессии, я, конечно, обязан ему.  Отец же моего отца Джебраил Джебраилов – филолог-востоковед (один из первых выпускников факультета востоковедения) в совершенстве владел пятью языками – родным азербайджанским, русским, арабским, фарси и турецким. Он любил музицировать на таре, был шапочно знаком с Узеиром Гаджибековым – жили на одной улице, а Самед Вургун брал у него уроки персидского, когда переводил Низами.  Дед был очень религиозным человеком, пять раз в день совершал намаз и в жизни своей не обидел мухи. Сегодня в мировом обыденном сознании ислам, к сожалению, ассоциируется с агрессией и фанатизмом.  Но таких кротких людей, как дед, я в своей жизни не встречал.  В 37 году его держали целый год в тюрьме НКВД по обвинению в шпионаже в пользу Турции – очевидно, это была профилактика идеологически чуждых режиму проявлений  – интерес не к тем языкам и религиозный пацифизм.   

Как видите, полюса моей профессиональной судьбы уже были обозначены до моего рождения (смеется)

- Расскажите, о своей жизни в Москве…

- Это большая тема, на которую кратко не ответишь.  Времени для досуга в будние дни у меня совсем нет.  На выходных я с семьей на даче. Здесь хранится большая часть моих книг и моей коллекции старинных азербайджанских ковров.  Другое хобби - гастрономия. Недавно передал свой рецепт для публикации в книге рецептов наших юристов со всех концов мира. Весь сбор от продажи книги пойдет на помощь больным рассеянным склерозом. Мой рецепт - шутка, «атака» Азербайджанской кухни на французскую - фуа гра с нар шарабом и дошабом. Время от времени наша группа благотворительности выпекает пироги, которые мы продаем коллегам и вырученные деньги направляем в соответствующие благотворительные фонды.

- Выбрали бы вы другую жизнь, если бы у вас была возможность начать все с начала?

- Строго формально ваш вопрос содержит парадокс. Что значит «с начала»  Если с начала жизни - то будучи младенцем, я никак не мог бы «выбирать». Тем более «другую жизнь», поскольку это означало бы, что такой гипотетический  младенец обладает информацией о прожитой мною жизни и, чтобы не повторять мои ошибки будет идти другим путем.

Если серьезно, то у каждого человека есть возможность менять свою жизнь, только не в ретроспективе, а в перспективе.  Собственно, по моей биографии видно, как кардинально можно менять направление своей жизни, хотя, как это тоже очевидно на моем примере, воспитание, семейная традиция и тысячи других вещей во многом обусловливают принимаемые нами решения.  

Наверное, вы согласитесь со мной, что многие люди, в том числе, прожившие очень трудную, полную лишний жизнь отвечают, что не выбрали бы другую жизнь.  Эта такая инстинктивная защита собственной индивидуальности, уникального рисунка собственной жизни. Суть этой позиции можно выразить словами - То, что я прожил, сформировало меня таким, какой я есть, и менять это я не хочу.  Кто- то из английских романтиков начала 19 века сказал:  «Жизнь даже самого презренного человека – это поэма».  Это воззрение сформировалось в «новейшее время» (в гегелевском смысле) и не было характерно для предшествующих эпох. Так что, в этом смысле я, конечно, человек новейшего времени и ничего бы менять не стал в своей жизни, кроме одного – хотел бы, чтобы моя дочь родилась здоровой и не перенесла бы такого количества сложнейших операций, к несчастью, еще далеко не окончательных.

- В таком случае вернемся к профессии. Что в работе юриста доставляет Вам удовольствие?

- Моя квалификация позволяет практиковать в России и Азербайджане, но я руководил  или участвовал в проектах наших клиентов в самых разных юрисдикциях. Например, недавно ко мне обратился клиент с просьбой сориентировать юристов клиента на Украине по довольно запутанным вопросам горного законодательстве их страны. Наша фирма насчитывает 52 офиса по всему миру, и я нахожусь в постоянном контакте с соответствующими партнерами в самых разных офисах, разбросанных по миру  - от Каракаса до Мельбурна от Калгари до Абу Даби и Йоханесбурга. Мы шутим: нас нет только на северном полюсе и Антарктиде. Общение с людьми, будь то клиенты или мои же партнеры и коллеги, - это самая интересная часть моей работы и еще, пожалуй, работа по структурированию проектов, когда за весьма короткий срок нужно выработать позицию по ключевым аспектам крупного (или не очень крупного) бизнеса, чтобы затем шаг за шагом кропотливо формировать совместно с другими экспертами проект, рассчитанный на многие годы, иногда десятилетия. 

- Возвращаясь к вопросу о наградах, какая особа дорога вам?

- В мире существует довольно много рейтинговых агентств, оценивающих уровень и работу международных юристов по всему миру. Наиболее известные из них - “Chambers & Partners”, “Who is who legal”, “Legal 500”, “The Best Lawyers”.  Директория  “The Best Lawyers” известна тем, что помимо своих обычных публикаций еще ежегодно размещает в газете «Ведомости» фото и краткую информацию о лучших юристах страны по соответствующей специализации.

Такая информация обо мне появлялась дважды в «Ведомостях». Если память мне не изменяет, в 2010 году я был признан юристом года по специализации «Энергетика Природные ресурсы». В этом году респонденты этого издания удостоили меня звания юриста года по специализации «Природные ресурсы Горное право». Во всех упомянутых директориях я занимаю первые строчки по данной специализации. Однако, не стоит обольщаться и раздувать жабры по этому поводу. На мой взгляд, любое преувеличенное восприятие собственных успехов ведет к неминуемой профессиональной и человеческой деградации. Рейтинги - не более, чем инструмент, помогающий юридическим фирмам продвигать свои услуги на рынке, равно как и потребителям таких услуг ориентироваться в море информации о юристах. В этом смысле наиболее авторитетным изданием является “Chambers & Partners”.

- У вас очень бурная общественная жизнь. Вы часто выступаете на различных международных мероприятиях…

- Я периодически выступаю с докладами на международных форумах.  Совсем недавно в апреле выступил с докладом на нефтегазовом саммите по СНГ в Париже. За двадцать лет моей юридической практики я написал много статей и докладов на темы недропользования. Это также скорее часть моей работы, чем  чисто общественная деятельность.

- Какие у вас намечаются перспективы?

- Далеко идущих планов я не строю. Стараюсь хорошо делать свое дело и не разочаровать людей, которые на меня полагаются.  Ближайшие планы - отдохнуть немного с семьей после многочисленных командировок и перелетов в разные страны, в том числе трансатлантических перелетов. 

- Завершающий вопрос, что бы Вы пожелали нашим соотечественникам за рубежом?

 - Я бы хотел пожелать всем вашим читателям всего того, чего пожелал бы себе, своим близким и друзьям - счастья, здоровья, процветания, интересной работы, да мало ли чего еще...

Что же касается соотечественников, которые живут за пределами Азербайджана, то в дополнение к сказанному я пожелал бы им две вещи - полноценной интеграции в стране проживания и одновременно сохранения памяти о своих корнях, языке и культуре. Это не всегда и не всем удается, но к этому нужно стремиться, чтобы не утратить связь со своим "я".

Ругия АШРАФЛИ

Фото: Эльнур Рзаев