Тогрул Багиров: «Я не занимался тем, что называют «делать просто деньги», потому что цели «просто заработать» у меня не было никогда»
Формула успеха главы Бакинского Фонда Наследия Нобелей Тогрула Багирова.
Готовясь к интервью с Тогрулом Багировым, я, как всегда, стала искать о нем информацию во «всезнающем» Google. Однако благодаря поискам мне удалось лишь составить представление о том, как выглядит мой будущий собеседник, прочесть его биографию и найти несколько ссылок, повествующих о его наградах. Совсем отчаявшись, я заглянула на обсуждение на одном из форумов с созвучным моим мыслям названием «Кто такой Тогрул Багиров?», но и там вопросов было больше, чем ответов.
Впрочем, и той скудной информации, что мне удалось найти, хватило, чтобы составить хоть какое-то представление о моем визави и проникнуться к нему уважением. Личная встреча лишь укрепила это отношение, более того, дополнила его массой положительных эмоций и впечатлений, потому что беседовать с Торгулом Багировым – это не просто удовольствие, а еще и огромная польза. Потому что он не просто интересный собеседник и харизматичная личность, но и настоящая кладезь знаний, поэтому два часа интервью пролетели незаметно.
- Тогрул муаллим, о Вас нигде почти нет никакой информации, хотя после Вашего интервью в одной из телепередач на гостелеканале Азербайджана вопросов о Вас у широкой аудитории немало.
- Все просто: мне не нужна реклама. Как говорится, мы не занимаемся продажей воздуха (смеется). Дело в том, что я не занимаюсь политикой, не работаю на государство, хотя и являюсь экспертом ООН. По большому счету все, что я делаю на сегодняшний день – для души. И от души. Да, я активно участвую во всевозможных международных конференциях и форумах, но делаю это потому, что это нужно и интересно мне самому. Поэтому я считаю себя достаточно свободным человеком. Я – человек мира.
- Вы счастливый человек!
- Да.
- Хотя информационным поводом к нашей встрече послужило награждение Вас орденом Почетного Легиона, все же хотелось бы, как говорится, пользуясь случаем, попытаться узнать о Вас побольше.
- Ну, мое «резюме» Вы, насколько я вижу, уже читали.
- Да, но хотелось бы начать, простите за тавтологию, с самого начала. Закончив школу в Баку, Вы поступили в МГИМО. Это, насколько я могу судить, было непросто в то время.
- Вы правы, чтобы туда попасть, в советское время необходимо было получить разрешение нескольких инстанций: ЦК Комсомола АР, международного отдела ЦК Компартии и МИД-а АР. При этом получения «добра» от них не гарантировало поступления, оно просто играло важную роль в случае успешной сдачи экзаменов. Мне повезло: все четыре дисциплины, необходимые для поступления, я сдал на «отлично», набрав 20 баллов из 20, и стал студентом. Хотя в школе я учился средне, и «красного диплома» у меня не было.
- А почему Вы выбрали именно этот ВУЗ?
- Это было осознанное решение, а не просто погоня за престижем. Примерно с 8 класса я начал усиленно изучать английский язык, занимаясь с репетитором, и к моменту окончания школы знал его достаточно неплохо. Тогда же у меня возникло острое желание увидеть мир, каков он есть за пределами СССР. Ведь, несмотря на то, что плюсов, на мой взгляд, в Союзе было достаточно – взять хотя бы систему образования, - существенный минус заключался в «закрытости» страны. Выехать можно было, лишь попав в так называемую «элиту». А МГИМО был одним из путей, пойдя по которому, это было сделать легче. Мне, как показала жизнь, это удалось.
Кстати, в год моего поступления я был единственным представителем Азербайджана в этом ВУЗе.
В то время среди студентов были представители разных республик, и мне, как выходцу из Азербайджана, рекомендовали изучить персидский язык. К слову, я его до сих пор помню, хотя применить на практике так и не удалось.
- Почему?
- Потому что в 1979 году в Иране произошла исламская революция, в результате которой к власти пришел Хомейни. Как следствие, отношения Ирана с СССР заметно охладели, мягко говоря. По окончании института я попал в МИД СССР, а первой страной, куда я поехал, стал не Иран, а США. Кстати, третьим языком, который я выучил, будучи студентом, был французский, так что к моменту получения диплома я уже знал три языка.
- В Америке, получается, прошла Ваша стажировка?
- Получилось, что она совпала с моей первой дипломатической миссией, которая продлилась 9 месяцев. После этого я вернулся в Москву, а по прошествии полугода уехал в Женеву, где работал в представительстве СССР при ООН и других международных организациях. Кстати, именно в то время у меня проснулся интерес к международной энергетике, поскольку я очень много общался с людьми, имевшими к ней непосредственное отношение.
Правда, кандидатская диссертация, которую я защитил по возвращению в Москву, была посвящена Президенту США Рональду Рейгану и его политике в области взаимоотношений с СССР и, в частности, касалась разоружения. То есть, я – кандидат исторических наук. А вот докторскую свою я защитил – кстати, в том же Институте США и Канады Академии Наук СССР, - но уже по политическим наукам.
- Вы же сказали, что политикой не занимаетесь.
- Сейчас не занимаюсь, а одно время думал об этом. Дело в том, что во времена развала СССР сама жизнь и гражданская активность способствовали принятию каких-то решений, на тот момент актуальных и правильных. Но, допустим, когда меня пригласили работать в администрацию Президента России, я отказался, хотя прекрасно знал и Примакова, и Яковлева, и Шеварднадзе, и многих других активных политических деятелей той эпохи.
- Почему отказались?
- Потому что жизнь стала «кипеть», стало появляться и стремительно развиваться частное предпринимательства, и я понял, что надо «ловить момент». Тогда вместе с друзьями и единомышленниками мы учредили Фонд внешней политики России как некоммерческую, общественную организацию, которая способствовала продвижению молодого российского бизнеса за рубежом. Членами организации стали все крупнейшие на тот момент банки и нефтяные компании, так что моими «коллегами по цеху» были все известные олигархи.
- То есть, Березовского Вы тоже знали?
- Да, знал. Жаль, конечно, что его жизнь закончилась именно так… Мы в свое время занимались созданием партии ПРЕСС, которая была «ПроЕльцинской», затем помогали избирательному блоку «Отечество - Вся Россия». Меня даже выдвигали депутатом от Татарстана в 1999 г., но потом началась жестокая «война» между Березовским, Лужковым и Примаковым. Березовский тогда попал в ближайшее окружение Ельцина, и триумвират Примаков-Лужков-Шаймиев начал сдавать позиции. Я же решил, что вмешиваться в эту «битву титанов» не следует, и будет лучше снять свою кандидатуру, хотя я шел третьим в списке и мог гарантировано быть избран. Ведь я к тому же почетный гражданин Татарстана. Но, как бы то ни было, я вышел из предвыборной гонки в ноябре 1999 года, а в декабре состоялись сами выборы.
- То есть, именно тогда Вы и решили не заниматься политикой окончательно?
- Да. Дело в том, что в то время многие шли в депутаты не ради участия в политической жизни страны, а ради бизнеса. Нет, не для того, чтобы злоупотреблять властью, а для того, чтобы иметь возможность на неё влиять. Впрочем, это тоже зависело от конкретного человека. Сегодня, к слову, в России депутаты уже не обладают такой неограниченной властью и возможностями.
Так или иначе, но на тот момент страница моей политической активности была перевернута, причем, мною самим. Я создал консалтинговую компанию в области энергетики и начал активно сотрудничать с крупными нефтяными и газовыми компаниями России и западных стран.
В тот период я познакомился в том числе и с ныне моим большим другом - Юрием Константиновичем Шафраником – министром топлива и энергетики. Мне казалось, что идея создания в тот момент нефтяного клуба просто витала в воздухе, но почему-то ее никто не подхватывал, я же решил озвучить ее Юрию Константиновичу и нашел в его лице единомышленника.
- А что, действительно была необходимость создания подобного клуба?
- Безусловно, но для России это было новшеством, некой экзотикой. Ведь клуб – это, прежде всего, возможность объединения усилий, если хотите, лоббистских; плюс, это неформальное общение, результатом которого может быть не только обсуждение каких-то глобальных проблем, но и создание лояльной структуры единомыслия. Это очень и очень важно. Неслучайно в США и других западных странах клубное общение очень распространено: в одном только Хьюстоне 8 нефтяных клубов! Причем, у каждой крупной компании он, как правило, свой, закрытый.
Но там они более социальные, мы же попытались создать в России структуру, которая, с одной стороны, объединяла и лоббировала энергетические интересы российских компаний за рубежом, а с другой – участвовала в международном сотрудничестве внутри страны, продвигая западные компании в России.
Наша идея была воплощена в реальность, и вначале это был российско-американский нефтяной клуб. Как автор идеи, я стал его исполнительным вице-президентом (должность придумал я сам). Формально у меня были два сопредседателя и сопрезидента, Ю.К. Шафраник стал почетным председателем клуба, а покойный ныне Виктор Степанович Черномырдин – тоже был очень близкий мне человек – одним из попечителей клуба. В то время он был Председателем совета министров России, и согласно его распоряжениям наш клуб получил эксклюзивные статусы. Первый сделал нас общественным консультативным центром при правительстве России по международным проектам в нефтегазовой области. Согласно второму, всем соответствующим федеральным и региональным ведомствам было дано поручение оказывать нашему клубу всяческое содействие.
Планов на тот момент у нас была масса. Кстати, представительство нашего клуба в Вашингтоне есть до сих пор. Но я понимал, что мне необходимо продвигать интересы Азербайджана. Тем более, что в то время взаимоотношения между Россией и моей исторической Родиной стали заметно охладевать, чему было множество известных всем причин.
- Речь идет о периоде середины 90-х?
- Да. Политическая ситуация была напряженной и в администрации президента России: у Ельцина с Черномырдиным были, мягко говоря, натянутые отношения, и этим стремились воспользоваться антиазербайджанские силы, в том числе, армянское лобби. Министром иностранных дел в то время был Козырев – человек, откровенно не любивший Азербайджан и ангажированный. Ситуация становилась по-настоящему напряженной, уже не скрывались угрозы и даже шла подготовка к чуть ли не враждебным действиям. По инициативе Козырева была даже подготовлена целая доктрина по «обезвреживанию» Азербайджана.
- И..?
- И вот в этой ситуации была найдена совершенно гениальная схема, благодаря применению которой ситуация изменилась коренным образом. В результате быстрых действий лично В.С. Черномырдина и Ю.К. Шафраника ЛУКойл стал членом Консорциума, реализующего Контракт Века. Все было решено в максимально сжатые сроки, буквально в течение нескольких месяцев. А после этого Козырев остался буквально ни с чем, ведь действовать против консорциума, где активно участвует российская компания, было бы абсурдом.
- Так привезти сюда ЛУКойл было действительно Вашей идеей? Об этом ведь и спорили читатели того самого бакинского форума!
- Я не хочу быть нескромным, потому что одним озвучиванием мною идеи дело не решилось бы. Все получилось благодаря совместным усилиям людей, имена которых я назвал выше и безусловной поддержке Гейдара Алиевича, который всей своей жизнью действительно подтверждает звание Общенационального Лидера Азербайджана. Он мгновенно оценил ситуацию и сделал все, чтобы ЛУКойл как можно скорее стал участником «Контракта Века».
- Что было потом?
- Постепенно стали налаживаться отношения между Азербайджаном и Россией.
А наш клуб продолжал развиваться. Наш статус давал нам право давать рекомендации. Причем, и после ухода Шафраника я как руководитель Клуба продолжал консультировать всех последующих министров, а их было много: Родионов, Немцов, Кириенко, Юсуфов...
Клуб, кстати, существует до сих пор. А начинали мы в 1994 г. как российско-американский, в рамках двухсторонней Комиссии по технологическому и экономическому сотрудничеству, известной под названием «Гор – Черномырдин», мы выезжали в США, проводили совместные мероприятия поочередно в Москве и Вашингтоне.
В 1996 году мы приобрели клуб «Монолит», и у нас появилось место, где мы могли проводить мероприятия. Это был один из самых престижных клубов Москвы, если не России, он был построен, что называется, по английским «лекалам»: вход туда был исключительно по карточкам клуба. При этом бизнесмены ее приобретали, а послам, министрам и представителям культуры и искусства они вручались безвозмездно. В этом клубе была создана совершенно нестандартная и новая для большинства его членов обстановка, когда люди могли общаться за ланчем или ужином, а не искать друг друга в бесконечных «коридорах власти». Ну, о мероприятиях клуба я могу говорить бесконечно, так что это, скорее всего, тема для отдельной беседы.
- С удовольствием. А сейчас давайте вернемся к энергетике.
- В то время я уже консультировал крупные нефтяные компании – ЛУКойл, Татнефть, Транснефть, французскую Эльф (впоследствии была поглощена и инкорпорирована в Тоталь), и начал постепенно заниматься газовым бизнесом. Благодаря этим усилиям в 2000 году в Азербайджан начал поставляться туркменский газ.
- Но зачем?
- Затем, что на тот момент месторождение Шах-Дениз еще не было разработано, а в газе страна нуждалась достаточно остро. Кроме того, это пробило монополию Газпрома, когда вместе с компанией «ИТЕРА» стали поставлять в Азербайджан до 4 млрд. кубометров газа в год. Сложность осуществления этого проекта заключалась еще и в том, что было необходимо преодолеть сопротивление местной «мазутной мафии».
- У Вас не жизнь, а кино. И как же удалось справиться с мафией?
- Благодаря вмешательству Гейдара Алиевича Алиева и нынешнего президента, Ильхама Алиева, который в то время лично курировал этот проект, ставший поистине прорывным для Азербайджана. Ведь страна получила на этот период необходимую ей «передышку», и она пришлась на момент, когда цена за баррель нефти не превышала 9-10 долларов. А уже в 2006 году, когда проект в силу определенных причин, все же свернули, Азербайджан стал сам добывать свой собственный газ, и чужой стал ему уже не нужен. Благодаря мудрой и многоплановой энергетической стратегии, Азербайджан получил тогда и выгодные эксклюзивные возможности в проекте «Баку- Новороссийск».
- Ну, а разве не на этот период приходится начало Вашей истории с семьей Нобелей?
- Да, в 2002 году Ильхам Алиев – в то время, I вице-президент ГНКАР, - попросил меня разобраться с ответом на пришедшее на его имя письмо, отправленное Майклом Нобелем (в то время Председатель общества семьи Нобелей). Осознав, насколько это общение может оказаться важным для Азербайджана, я пригласил его в Баку, и в сентябре 2003 года сюда впервые приехали 18 членов семьи Нобелей. Именно тогда и берет начало этот глобальный нобелевский проект. Уже через год был создан Бакинский Фонд Наследия Нобелей, и у государства было выкуплено историческое здание – «Вилла Петролеа», фамильная резиденция братьев Нобелей в Баку, которая на тот момент представляло собой скорее руины.
- И тем не менее, Вы решили его восстановить за счет собственных средств.
- Думаю, что если бы подобная идея пришла кому-нибудь сегодня, то желающих вложить собственные средства в реставрацию этого здания было бы немало. Но тогда цена на нефть была еще относительно низкой, Азербайджан не начал еще получать достойные доходы от нефти, и время было достаточно трудное. Тем не менее, я знаю, что если бы я обратился за помощью к государству, мне бы не отказали. Но я хотел сделать это сам и сразу по нескольким причинам. Во-первых, мне действительно стало интересно, ведь я, как Вы помните, историк. Во-вторых, я интуитивно понимал, что это может стать началом чего-то глобального, что в итоге будет способствовать поднятию престижа моей исторической Родины.
И я не ошибся: после реставрации на «Вилле Петролеа» разместились: Музей братьев Нобелей, международный конференц-центр и Бакинский нобелевский нефтяной клуб.
- Если я не ошибаюсь, об этом только недавно стали говорить, примерно, года два как.
- Кому-то явно не хотелось, чтобы мир узнал о том, что деньги, оставленные Альфредом Нобелем, начали зарабатываться именно здесь, в Баку. В Стокгольме вначале достаточно ревностно следили за нашей деятельностью, попросту пытались не замечать её. Мы с большим трудом сломали сопротивление, которое шло по всем фронтам. Нас даже мафией называли, а меня, соответственно, ее отцом.
- Крестным?
- Ну да. Но эти люди проиграли! В 2009 г. впервые в Баку приехал министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт – личность, обладающая немалым влиянием в политических кругах Европы. С тех пор он уже трижды приезжал в Баку, так ему здесь понравилось. Очень важно, что сейчас он восторженно отзывается об Азербайджане, высоко оценивает перемены, происшедшие в стране за последние 10 лет. Он сам, своими глазами увидел все и был приятно удивлен трепетным отношением к наследию Нобелей в Азербайджане.
Кстати, именно ему я отчасти обязан тем, что мне вручили первую международную награду – Орден Королевской Полярной звезды офицера 1 степени. Декрет о моем награждении Король Швеции Карл Густав XVI подписал 10 декабря – в день вручения Нобелевских премий и одновременно день рождения Альфреда Нобеля. В тот же день Орден мне был торжественно вручен.
- Вы назвали Ваш Нобелевский проект глобальным, что уже подтвердили. Но он, как я понимаю, продолжается. Какие у Вас планы?
- В настоящее время мы работаем над созданием художественного фильма, который будет сниматься в Голливуде. Фильм будет называться «Большая игра» («Great Game») или «Нефтяные войны» («Oil Wars») и расскажет о том, что бакинская нефть всегда была в центре внимания мира, являясь некоей «наградой» («Prize»), которой стремились завладеть великие мира сего. Показано это будет «глазами» Нобелей – сначала Людвига, а затем – Эммануэля. Там же будут присутствовать конкуренты наших «Королей нефти» - это Ротшильды и Рокфеллеры. Фактически фильм представит собой художественное изложение исторического анализа глобальной борьбы за нефть.
- Я так понимаю, это Ваш анализ?
- В общем-то, да. В фильме будут играть достаточно известные актеры, назвать имена которых я пока не могу. Скажу лишь, что сценарий фильма уже готов, он написан известным голливудским сценаристом, проведены переговоры с ведущими киностудиями США. Бюджет фильма составит порядка 100 млн. долларов США. Думаю, что работа над картиной начнется в конце этого года и завершится к концу 2014 года. Это будет первый художественный фильм о бакинской нефти на таком уровне, это будет «взрыв», потому что тема нефти – одна из самых важных в геополитическом масштабе, она привлекает большой общественный интерес.
- Ваш сын тоже активно лоббирует интересы Азербайджана в Америке.
- Дело в том, что наша семья никогда не отделяла общественное от личного. Допустим, я никогда не занимался тем, что называют «делать просто деньги», потому что цели «просто заработать» у меня не было никогда. Мне всегда была важна идея, причем, она должна была быть благородной, чтобы найти отклик в моей душе. Я всегда очень дорожил своей репутацией, и для меня огромное значение имела моя семья, моя Родина, мои корни. Я не был «бесшабашным» в самое как раз «бесшабашное» время, хотя возможности заработать сразу огромные деньги, не прилагая больших усилий, были. Но у меня на этот счет была всегда своя точка зрения.
- Вам как-то уже задавали вопрос о прилегающей к Музею территории, но все же…
- Мы выдвинули предложение о том, чтобы сделать из северной части Нобелевского парка некий «Техноград» - не Силиконовую долину, конечно, но что-то вроде этого. Кроме того, мы хотим создать клинику рекреации человека имени Марты Нобель. ТЭО проекта уже готово.
Следующим нашим проектом может стать восстановление сгоревшего открытого Театра, где мы хотели бы открыть студии молодых кинематографистов и театральных артистов, приглашать звезд мировой величины.
Главное достижение БФНН, которому скоро уже будет 10 лет – это то, что мы уже заняли собственную «нишу», нас уже знают и уважают, причем, не только в Азербайджане, но и за рубежом.
- Расскажите, пожалуйста, об истории награждения Вас второй международной наградой.
- Как я уже говорил сотрудничать с французскими компаниями я начал еще в середине 90-х годов. В рамках этого сотрудничества мы организовывали различные энергетические форумы, послы Франции часто приглашали меня в качестве эксперта на встречи с французскими делегациями. Однажды в 2009 г. в Москву приезжала высокопоставленная делегация Сената Франции. Её руководитель Жан-Жак Гийе как раз и представил меня к награждению Орденом «Почетного легиона». Надо сказать, что процедура его получения весьма долгая: после официального предложения, его рассматривают сначала МИД, потом – Елисейский дворец, и длиться это может до 3-4 лет.
По идее орден мне должен был вручать Николя Саркози еще в январе прошлого года, но обстоятельства сложились не в его пользу, он не был переизбран. Словом, мне вручили орден в рамках недавнего государственного визита нынешнего президента Франции Франсуа Олланда в Москву. Церемония вручения состоялась в резиденции Посла Франции, моего друга Жана де Глиниасти.
- Тогрул муаллим, слушая Вас, создается впечатление, что Ваши цели всегда совпадали с Вашими возможностями – так легко, кажется, Вам все удавалось,
- Это рассказываю я об этом легко. На самом деле за достижением каждой из поставленных целей стоял огромный труд. Кроме того, я не сказал Вам про множество своих неудач, падений и даже провалов. Просто я никогда не приходил в отчаяние. Я всегда поднимался и шел дальше. И всегда был уверен в себе, в своей семье и своих друзьях.
- В Вас сочетается огромное количество интересов. Откуда Вы на все находите время? В ваших сутках больше 24 часов?
- Я просто никогда не теряю время впустую. Я не умею отдыхать, просто лежа на солнышке. Даже обед я стараюсь разделить с тем, с кем могу параллельно решить какие-то важные вопросы. Так что работаю я постоянно, и иначе жить уже просто не могу.
- Но ведь когда-нибудь и Вы должны отдыхать.
- Безусловно. Я выезжаю периодически в Индию, где у меня есть свой гуру-доктор. Там вообще живут совершенно уникальные люди, правильные, что ли… При общении с ними возникает ощущение, что они тебя «читают».
Но я совершенно не суеверный человек, хотя и знаю, что от собственных мыслей зависит очень многое.
- То есть, у Вас особое отношение к миру. Вы согласны с тем, что оно во многом определяет нашу реальность?
- Безусловно. Отношение, плюс знания, которые вы получаете в течение всей жизни.
В МГИМО, допустим, преподавались дисциплины, которые я бы назвал «запредельными». Так что в некотором смысле я тоже умею «читать» людей.
- Во что Вы верите? В Бога? В случай?
- В Бога. А случай, говорят, его псевдоним. Но как бы ни верил в Бога, надо всегда надеяться и верить в себя. Надо работать, и над собой в том числе.
Да, есть так называемые «везунчики» - возможно, это объясняется счастливой кармой, и задача таких людей просто не испортить ее, поэтому им не надо прилагать особых усилий. Есть другие люди, которых необходимо чуть-чуть «подтолкнуть» и их уже потом не остановишь. А есть и те, кого толкать можно всю жизнь, а толку – мало.
- Может, не стоит таких толкать?
- Родители в любом случае это делают.
- Я сейчас не о родителях.
- Если Вы про общественно-политическую жизнь, то однозначно не стоит. Сегодня жизнь настолько изменилась, что уже многие поняли, что «блат» мало что решает. Сейчас вновь возрастает роль Личностей.
- Тогрул муаллим, завершая нашу беседу, хотелось бы услышать Вашу «формулу успеха». Есть ли она у Вас, и менялась ли в течение жизни?
- Конечно есть. Моя формула успеха – это сочетание трех «столпов»: порядочности, честности, искренней любви – к родине и семье. И она не менялась на протяжении моей жизни. Я никогда не ставил во главу угла деньги, я не допускал даже мысли, что можно перешагнуть через мать, отца, семью, друга, Родину, причем в широком смысле этого слова.
- То есть, у Вас есть свой Кодекс Чести.
- Конечно. Я понимаю, что мир изменился. Но я тоже не остался в догме, я меняюсь, но при этом не меняю основные «установки». Сегодня я очень многое делаю совершенно бескорыстно, не ожидая никакой отдачи. Я, если хотите, филантроп. И когда кто-то говорит о том, что я, вот, получаю-де награды, я отвечаю, что это – логический итог моей деятельности, но вовсе не цель.
- А главное качество, которым Вы в себе гордитесь, можете назвать?
- Моя репутация. Я никого никогда не кидал, не обманывал, а если что-то обещал – выполнял.
- Спасибо Вам за беседу. Будем надеяться на новые встречи с Вами.
Натали Александрова
Фото: Лала Гулиева
