Махир Мамедов: «Талантам надо помогать!»

– В нашей беседе хотелось бы затронуть такие темы, как организация шахматных соревнований самого высокого уровня и развитие шахмат в Азербайджане. Но вначале, пожалуйста, расскажите немного о себе и своем увлечении шахматами.

– Я стал серьезно увлекаться шахматами незадолго до легендарного матча Фишер – Спасский (1972 г.). Этот поединок вызвал огромный интерес по всему миру: хорошо помню, как мы тогда ждали газету «Известия» и изучали тексты сыгранных партий. После этого я по-настоящему полюбил шахматы, хотя для серьезных занятий это была, конечно, поздняя любовь. Но мне нравилось заниматься, ходить с друзьями на занятия в шахматный кружок.

– Вы родом из Баку?

– Да, я родился здесь в 1962 году. До конца семидесятых просто интересовался шахматами, играл, но без каких-либо особых достижений. Потом начал участвовать во всевозможных конкурсах решения, и в 1980 году выиграл один из них, посвященный 50-летию ЛКСМ Азербайджана. Конкурс проводил Александр Васильевич Сарычев, великий этюдист. И он позвал нас (победителей конкурса) на телепередачу для награждения.

Попутно я участвовал и в других конкурсах, которые проводились в газетах «Вышка», «Вечерний Баку» и др.; «щелкал» шахматные задачки одну за другой, увлекался Лойдом, Лошинским и другими шахматными композиторами. Мой интерес к шахматам подогревался еще и многочисленными встречами, беседами с Женей Митрофановым, моим другом, одним из заметных шахматных композиторов Азербайджана.

И я был одним из трех победителей. В той памятной для меня передаче участвовал также Гарри Каспаров, который только что вернулся с крупного международного турнира, где одержал блистательную победу – кажется, в Баня-Луке (Югославия).

Вел передачу международный арбитр Фаик Гасанов, он же нас проинструктировал перед тем, как мы приняли участие в телепередаче «Шахматный клуб». Фаик Зульфугарович был основоположником этой передачи и вел ее к тому моменту уже семь или восемь лет. В ней регулярно принимал участие и Александр Васильевич, который устраивал конкурсы решения шахматных композиций и давал уроки по их составлению. Так началось мое знакомство с Александром Васильевичем. И, конечно, было очень интересно увидеть вблизи Гарри Каспарова, восходящую звезду. Уже тогда мы понимали, что перед нами какое-то чудо.

– Наверное, благодаря восхождению Каспарова на шахматный Олимп многие в Азербайджане стали интересоваться шахматами?

– Конечно! Каспаров в нашей республике пользовался огромной популярностью, был привилегированным до крайности. Руководство страны в лице нашего общенационального лидера Гейдара Алиева создавало для него все условия, понимая, какая огранка необходима столь «бесценному бриллианту», чтобы он засверкал на шахматном небосклоне во всей своей красе.

Так вот, продолжая историю моего становления как шахматного композитора, хочу отметить, что Александр Васильевич нас заметил и позвал в клуб, где он вел занятия и где собирались все знаменитые проблемисты Азербайджана.

Вначале мы ходили на занятия в спортивное общество «Спартак», а потом – в «Трудовые резервы». Там я познакомился с гениальным проблемистом Меджнуном Вагидовым, а также с Рауфом Алиовсат-заде, с Зулейхой Эйвазовой, которые считались нашими классиками. Они же разработали задачную тему, которая получила название «азербайджанский Новотный», «бакинский Новотный», увлекались разными «реверсивными» темами, входившими в то время в моду. В шахматной композиции начали появляться уже термины, отражающие вклад наших шахматных композиторов в развитие мировой шахматной композиции.

Александр Васильевич всех нас объединял, был центром шахматной композиции в Азербайджане. Тем, кто не знает его фамилию, стоит посмотреть его этюд с ходом Крс8!! 

По этому ходу впоследствии и называли Александра Васильевича – «человек Крс8!»

Меджнун Вагидов составлял, в основном, задачи на обратный мат, в этом разделе он был непревзойденным мастером. Мы с огромным интересом ходили в клуб, для меня эти занятия по понедельникам были настоящим праздником.

– Сами что-нибудь пытались составлять?

– Вагидов научил нас азам составления задач, и пошло-поехало: у меня стало что-то получаться. Дошел даже до таких мудреных тем, как тема Банного, тема Владимирова и так далее. Модные, очень сложные темы на реверсивную игру. А начинали, конечно, с простых вещей: отвлечения, батареи, тема Гримшоу, Новотный и так далее.

В те годы проводились командные первенства Советского Союза по составлению, несколько раз я в них участвовал. Из Москвы определялись темы, по которым нужно было составлять задачи. К тому времени я уже входил в состав сборной команды Азербайджана.

Это было увлекательное занятие: придумывать, обмениваться идеями, составлять композиции, а потом всей сборной искать в задачах ошибки, дуали, устранять их. Компьютеров же тогда не было, всё делали сами. Очень хочу отметить тот факт, что я многому научился у того же Вагидова.

Он работал в Азербайджанской Государственной Нефтяной академии (тогда, в моей юности, она называлась Азербайджанский ордена Трудового Красного Знамени институт нефти и химии им. М. Азизбекова), был доцентом, кандидатом технических наук.

В 2009 году 30 апреля в Баку произошел теракт: один маньяк зашел в академию и начал стрелять во всех подряд. Меджнун муаллим оказался в тот момент на линии огня и стал одной из его жертв.

– Ужас!

– Да. Такой яркий, незаурядный человек – и так нелепо погиб…

Сарычев очень серьезно относился к нашим занятиям. Конечно, мы сами с нетерпением ждали понедельников, но он не ленился, каждый четверг подписывал конверты и рассылал новые приглашения для участия в собраниях сборной команды.

В 1984 году меня призвали в армию, он об этом, конечно, знал, но по инерции продолжал присылать мне письма. Вернувшись через два года домой, я нашел кипы этих приглашений! Одним словом, 1979-1987 годы для меня – это период романтического увлечения шахматной композицией и шахматами в целом.

– А в армии где служили?

– В Николаеве, на Украине.

– Там, наверное, не до шахмат было?

– Когда уходил в армию, Гарик проигрывал Карпову 0:4. На службе я вынужден был уйти с головой в армейскую жизнь, первые месяцы было очень нелегко. А в советской армии молодому солдату было сложно откуда-то почерпнуть информацию о шахматах. Тяготы и лишения воинской службы не позволяли мне следить за матчем, начисто отбивали охоту интересоваться чем бы то ни было, и я уже, честно говоря, Гарика «похоронил». В первое время на службе я забыл даже, что такой матч существует.

Под Новый год вспомнил о шахматах, хотел узнать, как закончился матч, но никакой информации найти не смог. Я ведь тогда был еще «духом», а «духу» ни до телевизора, ни до чего; например, Новый год я встретил «на тумбочке» дневальным. Потом по болезни попал в госпиталь на длительный срок, и по возвращении в часть мне в руки случайно попадает кусочек дивизионной газеты, в которую кто-то завернул хлеб. Вдруг вижу, там написано: Каспаров выиграл 47-ю партию, счет 5:2 в пользу Карпова. Я обалдел! Какая 47-я, что там творится?!

Честно говоря, это было одним из самых больших потрясений в моей жизни.

– Слушаю Вашу историю и вспоминаю свою. Меня призвали в армию в 1987 году, когда проходил матч в Севилье. Я думаю, что за год такой: торчу в армии, еще и Каспаров проигрывает! Я тогда очень сильно за Каспарова болел; потом перестал.

– Наверное, вся молодежь за него болела. Я еще был в армии, когда Гарик все-таки стал чемпионом мира. Я тогда уже был «старослужащим» и мог жить полноценной жизнью нормального, почти гражданского человека. Ждали с нетерпением показы по телевизору шахматных обзоров с участием Суэтина и Тайманова, определяли по интонациям, кто за кого болеет. Видно было, что Суэтин не очень-то болеет за Каспарова, и мы всегда ждали Тайманова. Не знаете, как он сейчас?

– Видел его не так давно, когда ездил в Питер. Он был с женой на открытии музея «Фарфор и шахматы». Марк Евгеньевич неплохо выглядел, слава богу!

– Долгих-долгих лет ему жизни!

Когда я вернулся из армии, сумасшедшие матчи Каспарова с Карповым продолжались. Одним из самых незабываемых впечатлений того времени оказалась, конечно же, 22-я партия третьего матча в Ленинграде, когда счет был равным.

– Конь d7?

– Конь d7! Я даже свитер связал – конь d7!

– Сами связали?

– Нет, конечно (смеется), заказал. Тогда в моде были вязаные свитера, все журналы Союза печатали на последних страницах разные схемы, как их вязать. И женская половина сотрудниц научно-исследовательских институтов (НИИ) на необъятных просторах Советского Союза в совершенстве владела навыками превращения этих схем (в свободное время, которого у них было предостаточно) в реальные вещи.

А Севилья – это вообще фантастика! Я тогда уже учился в аспирантуре и по ночам подрабатывал разнорабочим на Бакинском электромеханическом заводе. Во время смены уходил слушать репортаж, а замначальника цеха это не нравилось. И я ему перед доигрыванием 24-й партии сказал: «Если Каспаров выиграет – проси всё, что хочешь!» А он возьми и скажи: «Хочу машину». Глупец! Я говорю: могу купить только машинку для перемалывания мяса (мясорубку)…

В общем, разные были смешные истории.

Потом я окончил аспирантуру, написал научную работу и ушел с головой в бизнес. За матчем 1990 года следил уже, конечно, не так внимательно. А в 1997-1998 годах, когда бизнес наладился и появились определенные перспективы, когда к руководству вернулся Гейдар Алиев и страна стала возрождаться, я начал замечать, что у нас подрастают талантливые мальчики-шахматисты. Приятно было узнать (я тогда опять считал себя простым любителем шахмат), что Гейдар Алиев принял их и решил поддержать. Об этом написали все газеты, были телерепортажи. Я тоже заметил, какие у нас растут интересные ребята.

– Гейдар Алиев, кажется, всегда интересовался шахматами, он же не просто так Каспарова поддерживал!

– Будучи одним из руководителей Советского Союза, Гейдар Алиевич понимал значение шахмат в том двухполярном мире. Это был мощнейший инструмент идеологической борьбы. И потом, почему у Москвы, Ленинграда, Украины были сильные шахматисты, а у нас нет? Когда появился Гарик, совершенно естественным стало желание его поддержать. На всем пути становления Гарика Гейдар Алиев оберегал его от сложностей и неприятностей, которые преподносила существующая тогда система власти, во многом помогая ему в решении возникающих проблем, постоянно проявляя отеческую заботу о молодом таланте. Каспаров был у нас всеобщим любимцем.

– А кого Алиев принял в конце 90-х?

– Там были Теймур Раджабов, Вугар Гашимов, Рауф Мамедов и Гадир Гусейнов. Про Шахрияра Мамедьярова тогда вообще ничего не было известно.

– Он медленнее развивался?

– Рост его шахматного мастерства проходил очень медленно, и до какого-то момента никто его вообще всерьез не воспринимал. Помню, году в 2001-м у него международный рейтинг стал чуть более 2500, и все думали, что ему неправильно посчитали, и он быстро «сдуется». Но Шахрик уже набирал силу!

– Он как раз в 2003 и 2005 годах выиграл два чемпионата мира среди юниоров.

– Да, сила Шаха росла не спеша, но неумолимо.

Однажды я случайно узнал от друзей, что играется Интернет-матч Раджабов –Бу Сянчжи. Матч проводился силами израильской компании, и помню, что при Раджабове и при Бу находились независимые наблюдатели. Интернет тогда только-только входил в обиход. Я пришел на матч вместе с Фаиком Гасановым, пообщался с отцом Теймура, с которым был до этого немного знаком. Так началась наша большая дружба с Борисом Шейниным, и я понял, что нашим талантам надо помогать. С тех пор я снова в шахматах.

– А какое значение вы придаете организации крупных шахматных соревнований?

– Азербайджан в последнее время очень амбициозно стал заявлять о себе в плане проведения масштабных спортивных мероприятий. Например, в следующем году у нас будет проходить «Формула-1», вы знаете про это?

– Нет. А где?

– В центре города, как в Монако и в Сингапуре! А в 2017 году мы принимаем Исламские игры солидарности, это спортивное соревнование высокого уровня.

– Крупнее, чем Европейские игры, или примерно такие же?

– Скорее всего, они будут крупнее, потому что это уже устоявшиеся соревнования. Европейские игры состоялись впервые, к тому же решение об их проведении было принято только в 2012 году, многие сооружения нам пришлось построить за два года, включая главный Олимпийский стадион.

Участие в Первых Европейских Играх приняли около 6 тысяч спортсменов из 50-и стран. Очень надеюсь, что оно уже заняло достойное место в мировом спортивном календаре. Тогда как Исламские игры солидарности проходят уже много лет (в 4-й раз), и это будет соревнование более высокого уровня. Для участия в этом масштабном спортивном состязании в 2017 году в Азербайджан приглашены спортсмены из 57-и стран.

Также в 2016 году мы принимаем чемпионат Европы по футболу среди юношей до 17 лет и Всемирную шахматную Олимпиаду. Хочу заметить, что на Олимпиаде, состоявшейся в Тромсе в 2014 г., участие приняли спортсмены из 172 стран. Надеюсь, что на предстоящей Олимпиаде в Баку мы увидим увеличение количества стран-участниц.

А в 2020 году у нас состоятся четыре матча чемпионата Европы по футболу. Мишель Платини – большой выдумщик-инноватор, вот он и решил, что финальная часть чемпионата Европы 2020 года будет одновременно проходить во многих городах европейских стран. В России матчи будет принимать Санкт-Петербург. 

– То есть крупнейшие шахматные соревнования хорошо вписываются в общую стратегию Азербайджана по развитию спорта?

– Да. В Баку всегда проходили шахматные турниры: легендарные чемпионаты Союза в 60-70-е годы, в начале 80-х стали проводиться международные турниры. Потом было затишье, хотя небольшие турниры типа «BakuOpen» или Кубка города проводились, и на них приезжали, в основном, шахматисты из Грузии, Ирана и Турции, иногда из России. В истории независимого Азербайджана (до Мемориала Гашимова, проводимого в Шамкире) самыми крупными у нас были женские международные турниры, к проведению которых я приложил руку, – в 2005 году в Шеки и в 2007 году в Баку. Первый турнир выиграла Лела Джавахишвили (Грузия), второй – польская шахматистка Моника Сочко.

В 2008 году мы провели новый (в рамках ФИДЕ) вид соревнования – этап Гран-при ФИДЕ среди мужчин, где среди победителей был наш гроссмейстер, безвременно ушедший Вугар Гашимов Следом мы подали заявку на проведение претендентского цикла 2011 г., однако Левон Аронян не пожелал играть в Баку, и мы вынуждены были переехать в Казань. Тогда двое наших ребят, Раджабов и Мамедьяров играли в матчах претендентов. Раджабов завоевал это право, а Мамедьяров был номинантом от Азербайджана, но играть им обоим пришлось в Казани. Это было немножко странно, но спасибо Российской шахматной федерации за то, что она протянула руку помощи в непростой ситуации, предоставив свое законное право на участие в соревновании номинанта страны-организатора представителю нашей федерации.

В 2013 история повторилась, и нам пришлось отправиться в далекий Лондон.

Также в прошлом году мы провели 1-й этап Гран-при ФИДЕ цикла 2014-2015 гг.

– Как вы пришли к решению создать команду «Сокар»?

– Наши ребята скитались по разным странам и по разным клубам. Теймур несколько раз становился победителем Кубка европейских чемпионов в составах разных команд – например, играл за «Босну» из Сараево и клуб «NAO» из Франции. Хотя Мамедьяров постоянно жаловался: мол, был бы свой клуб – мы не бегали бы по разным странам. Так появилась идея создания своего клуба. Правда, чисто национальный клуб большие задачи, к сожалению, решать не может, поэтому пришлось «разбавлять» его сильными шахматистами-«легионерами» из других стран.

– Но у «Сокара» есть же и фарм-клуб, где собраны лучшие молодые азербайджанские шахматисты?

– Да, он как раз создан для того, чтобы была «подпитка» на Олимпиаду. Скорее всего, в следующем году мы не будем участвовать в клубных соревнованиях, потому что для нас Олимпиада важнее. Я сам как один из главных организаторов должен буду целиком и полностью погрузиться в решение вопросов, необходимых для достойного проведения Олимпиады.

– Ваша сборная недавно заметно усилилась, после того как под знамена Азербайджана перешел Аркадий Найдич. Как происходил этот переход?

– Нам всегда хотелось усилиться, и мы искали сильного шахматиста, у которого будет возможность сменить федерацию и который не испортит климат в команде. Аркадий Найдич, во-первых, говорит на одном языке с командой, во-вторых, он дружит со всеми нашими игроками, и в-третьих, его хорошо принял Александр Халифман – капитан нашей сборной, он об Аркадии высокого мнения.

Как ни странно, Найдич сам на нас вышел, хотя не скрою, что я по поручению главы федерации г-на Эльмана Рустамова тоже находился в поиске подходящей кандидатуры.

Найдич проинформировал нас, что у него постоянные конфликты с федерацией Германии. Через некоторое время я с ним связался, потом вступил в переговоры с руководством немецкой шахматной федерации; а у меня с ними хорошие отношения. Они сказали: «Да, мы отпустим Найдича, проблем нет». Наверное, обе стороны уже друг другу порядком «надоели»!

Так что этот трансфер никому вреда не нанес, все остались довольны, и у нас в команде тоже царит порядок. И самое главное, мне понравилось то, что Найдич переехал жить в Баку. Получил вид на жительство и вместе с женой тут живет и работает.

Переход Аркадия Найдича под эгиду Азербайджанской шахматной федерации еще не говорит о том, что место в команде ему будет всегда гарантировано. Одним из основных показателей попадания в команду станет международный рейтинг ФИДЕ и стабильность результатов. Если другие наши спортсмены будут расти, а он – нет, то Найдич может не попасть в команду. Теймур с Шахрияром – это понятно, это у нас две неоспоримые величины. А дальше у нас всегда была, вы знаете, «стабильная нестабильность».

– Был еще Вугар Гашимов…

– Когда играл незабвенный Вугар, команда была более сбалансированной. Правда, на Олимпиадах мы ничего добиться не могли, но при непосредственном участии Гашимова в 2009 году стали чемпионами Европы. Победили в захватывающей борьбе, после того как в заключительном туре Вугар выиграл последнюю партию, в долгой и упорной борьбе сломив сопротивление Даниэля Стеллвагена.

А без него, естественно, это была уже не та команда.

Хотя в 2013 году на командном чемпионате Европы наша сборная под руководством Александра Халифмана выступила стабильно, брала свои очки, ни в какие крайности не ударяясь. И как-то так звезды сошлись, да и доля небольшого везения была – в итоге мы снова выиграли.

– А как у вас развиваются массовые, детские шахматы?

– Во-первых, у нас есть Нахчыванская автономия, где шахматы стали обязательным школьным предметом.

В школах Нахчыванской Автономной Республики уже второй год идет процесс обязательного преподавания шахмат. Мы начали этот масштабный эксперимент именно в Нахчыванской автономной республике, поскольку руководитель автономии – г-н Васиф Талыбов очень любит шахматы. Имеется великолепный шахматный дворец, каждый год (уже 4-й раз) проводится достаточно серьезный «Нахчыван Опен», куда охотно приезжают сильные шахматисты со всего мира.

В стране в настоящее время действует Государственная Программа развития шахмат, подписанная президентом страны в 2008 году. Такой госпрограммы, по-моему, больше нет ни в одной стране мира. Об этом недавно в ходе своего визита в Азербайджан сказал Президент ФИДЕ г-н Кирсан Илюмжинов: «Азербайджан – это единственная страна, а Ильхам Алиев единственный президент страны, среди всех остальных 181 стран, входящих в состав ФИДЕ, который подписал государственную программу развития шахмат в стране».

Сейчас данная Программа постепенно охватила общеобразовательные школы Баку, эту инициативу уже подхватил ряд районов Азербайджана. 

В Азербайджане также функционируют 68 шахматных школ в системе Министерства образования и Министерства по делам молодежи и спорта, где дети занимаются, естественно, бесплатно. У нас в стенах Азербайджанской Государственной Академии Физической Культуры и Спорта готовят тренеров по шахматной педагогике.

В Азербайджане в 90-е годы выросло хорошее поколение, которое не смогло до конца себя реализовать в спортивном плане в шахматах: Рауф Гаджылы, Магомед Зульфугарлы, Азер Мирзоев, Расул Ибрагимов, Фарид Аббасов, Рагим Гасымов (он, кстати, был последним чемпионом СССР среди юношей) и др. Эти ребята в большинстве своем сейчас занялись тренерской деятельностью. Так что «подпитка» идет.

Подтверждением этого могут быть многочисленные награды наших юных шахматистов на первенствах Европы и мира. Так что в Республике существует очень строгий отбор талантов, начиная с общеобразовательных и шахматных школ. Проходят районные и городские соревнования, республиканские детские и юношеские олимпиады, которые собирают по 600-700 участников. Единственное, с чем у нас пока плохо – мало внутриреспубликанских командных соревнований. Надо их возрождать.

– Присоединяйтесь к «Белой Ладье», это теперь международный турнир!

– Думаю, мы подключимся обязательно! В Советском Союзе был еще один очень интересный турнир – первенство Дворцов пионеров, когда гроссмейстеры – капитаны команд давали сеансы одновременной игры участникам других команд. Я помню, такой турнир проходил в Баку, как раз после матча-реванша на первенство мира 1986 года в Лондоне и Ленинграде. Гарри тогда последний раз был капитаном.

– Есть задумка возродить и эти турниры, причем тоже сделать их международными.

– С удовольствием бы поддержали такую прекрасную форму проведения детских соревнований!

– Поговорим теперь о Кубке мира. Вы довольны тем, как он прошел?

– Доволен ли я? Слава богу, турнир прошел ярко и интересно. Никто в мире не отыгрывался после счета 2:0. Я восхищаюсь мужеством обоих финалистов. Особенно стоит отметить умение «держать удар», стойкость и удачливость победителя Кубка мира – Сергея Карякина! Радует тот факт, что спортивная составляющая преобладала во всех 10-ти партиях финала – не было ни одной ничьи!

Я горд тем, что турнир получился самым сильным по составу, и мы смогли создать хорошие условия всем участникам Кубка мира и для проживания, и для игры. Также приятно, что приехали армяне-шахматисты; наконец-то этот лед был растоплен. Спорт должен быть вне политики! Тем более, в других видах спорта и наши спортсмены в Армению ездят, и они к нам. Надеюсь, армянские шахматисты поняли, что можно было и раньше приезжать, безо всяких последствий.

Но, конечно, есть неудовлетворенность от того, что в полуфинал не вышел никто из ведущих азербайджанских шахматистов…Я думал, что как минимум кто-то один из наших туда пробьется…

И еще очень хотелось, чтобы легендарные шахматисты, которые сюда приехали, подольше продержались – тот же Гельфанд, тот же Крамник, Грищук, Иванчук, Камский и др. То есть даже одна восьмая могла быть, скажем так, более звучной по именам. Может быть, во мне говорит ретроград?!

– Думаю, пройдет несколько лет, и эти имена станут такими же звучными! Люди будут говорить: «Впервые звезда этого шахматиста зажглась на Кубке мира в Баку!». Недавно Магнус Карлсен заговорил о том, что надо менять формулу проведения чемпионата мира. А Вам как организатору и спонсору нынешняя формула нравится?

– Я считаю ее удачной, поскольку найдено правильное соотношение традиций и новых веяний. И рейтинг-фавориты не забыты, и у других шахматистов есть шанс пробиться в турнир претендентов. Ни Гран-при, ни Кубок мира не обделены вниманием, есть некий демократизм и слаженность. Я думаю, эту формулу надо сохранить.

Все-таки определять чемпиона мира по итогам одного только Кубка мира – это дико звучит. Такой опыт уже был, и мы знаем цену этим чемпионам. Кто сейчас всерьез считает, что Руслан Пономарев был чемпионом мира? Хотя он полноправный чемпион того времени, он честно выиграл чемпионат.

Некоторые победители тех нокаут-турниров, представляя себя чемпионами мира, чуть ли не извинялись. Сами себя таковыми не считали. Думаю, что возвращаться к этому не надо. Сейчас практически идеальная система, можно варьировать только детали.

К нынешней формуле шахматный мир пришел далеко не сразу, методом проб и ошибок. Сказал бы даже так: оглушительных ошибок и изнурительных проб, но пришли к тому, что сейчас есть. А в женских шахматах подобной системы нет, и мы чувствуем нелепость ситуации, и надо скорее от нее избавляться. Понятно, что на женские шахматы деньги находятся тяжелее, но, может быть, надо как-то объединить мужские и женские циклы, точнее, их синхронизировать. Например, мужской Кубок мира «продается в нагрузку» к Олимпиаде; возможно, турниры претенденток надо тоже отдавать в нагрузку к мужскому претендентскому отбору. Нельзя, чтобы человек становился чемпионом мира и чувствовал, что он временный чемпион, а скоро придет настоящий и его побьет. Пусть чемпионами мира становятся только те, кто этого по-настоящему достоин!

– В заключение хотел спросить, где Вы научились так ловко обращаться с футбольным мячом? Футболом тоже занимались?

– Ну, кто у нас не занимался футболом? Все занимались, все играли! Я очень люблю футбол, являюсь членом Исполкома футбольной федерации Азербайджана и президентом отраслевых футбольных федераций. Отраслевые включают в себя семь федераций: женский футбол, футзал, пляжный футбол, футбол для людей с ограниченными возможностями, студенческий, детско-юношеский и любительский футбол.

С 2004 года я действую как футбольный функционер, а до этого у меня была футбольная команда. В основном мы занимались тем, что Азербайджан в то время умел лучше всех – это футзал, мини-футбол. Моя команда постоянно входила в первую тройку в Азербайджане, становилась чемпионом страны. Вначале я и сам играл за команду, а уже потом стал только спонсировать.

– Слышал Вашу историю про золотой свисток. Можете рассказать об этом поподробнее?

– Да, это забавная история! Вам ее вкратце рассказывал мой друг, вице-президент футбольной федерации Азербайджана Эльшад Насиров.

До сих пор имя футбольного арбитра Тофика Бахрамова произносится с трепетом, поскольку, скажем так, выдающиеся футболисты в стране были, но не было выдающихся футбольных достижений.

У нас был один из самых знаменитых форвардов 60-70-х годов Анатолий Банишевский, первый чемпион Европы 1960 года в составе сборной СССР Алекпер Мамедов, олимпийский чемпион 1988 года Игорь Пономарев. А самое большое наше достижение – это бронзовая медаль чемпионата СССР 1966 года, которую завоевала команда «Нефтчи»; мы до сих пор об этом говорим с восхищением, с восторгом. Хотя если посмотреть на ту же Грузию, то у тбилисского «Динамо» достижения были гораздо выше.

А Тофик Бахрамов в 1966 году блеснул так блеснул! Прежде всего, он был одним из лучших, если не лучшим советским футбольным арбитром того времени. Советская школа арбитров была одной из ведущих в мире; мы помним, например, что в финале чемпионата мира 1962 года главным судьей был Николай Латышев. Тогда Бразилия победила Чехословакию со счетом 3:1.

В 1966 году в финале на земле родоначальников футбола встречались сборные команды Англии и ФРГ. Бахрамова назначают боковым арбитром, главным был швейцарец Готфрид Динст. Играли две великие команды! Основное время закончилось вничью 2:2. В добавленное время англичанин Джеффри Херст бьет по воротам: мяч ударяется об верхнюю штангу, затем об землю и выскакивает обратно в поле. Был гол или не был? Динст не может взять ответственность на себя и подбегает к Бахрамову, который был, естественно, поблизости. Тофик Бахрамов уверенно показывает на центр. Кстати, до сих пор не утихает спор на тему: был гол или не был, несмотря на наличие современных компьютерных методов определения истины

В 2004 году сборная Англии должна была приехать в Баку, мы с ней попали в одну отборочную подгруппу чемпионата мира. К их приезду перед стадионом был установлен памятник Тофику Бахрамову: он стоит с жестким, волевым лицом и показывает на центр. Этот памятник до сих пор там. Мы «скинулись» и заказали памятник одному нашему очень известному скульптору – Мамед Ниджат Салахову. Работа, на мой взгляд, очень хорошая.

Так вот: практически не было ни одного английского болельщика из тех, кто приехал на матч английской команды с нашей, включая автора победного гола Джеффри Херста, который бы не сфотографировался рядом с памятником, отдавая тем самым должное внимание и уважение памяти нашего арбитра!

Тофик Бахрамов умер в 1993 году. Его сын Бахрам Бахрамов всегда был желанным гостем в федерации футбола, на все матчи мы его всегда звали, зовем и будем звать. И всем было известно, что золотой свисток, подаренный Королевой Великобритании Тофику Бахрамову, хранится у него. Мы знали, какая охота ведется за этим свистком, так как постоянно английские болельщики и журналисты обращались к нему: мол, когда продашь свисток, за сколько продашь – и так далее.

В 2011 году мы с Эльшадом Мустафаевичем Насировым связались с Бахрамом и предложили ему рассмотреть вопрос о передаче этой реликвии за определенное вознаграждение в наши руки, с тем, чтобы впоследствии выставить ее в национальном музее футбола (есть у нас такая задумка!).

Мы с Эльшадом решили, что как только откроется музей футбола, выставим там этот свисток. Мы приобрели его не для себя, а, скажем так, для наших потомков.

– Создаете музей футбола?

– Да. Сейчас у нас есть маленький, локальный музей в стенах футбольной федерации, но мы хотим, чтобы это был музей общереспубликанского значения.Там этот свисток и будет красоваться. А пока мы положили его в один из самых надежных банков Азербайджана, где арендовали депозитный сейф с двумя ключами. Один ключ хранится у Эльшада, другой у меня. В этом также есть элемент игры, но и соблюдается принцип коллегиального владения подобной реликвией! Немножко игры, немножко «прикола», и за державу не обидно!

– Большое спасибо за беседу!