Афаг Гянджали: «Сын говорил мне: «Мамочка, никогда не грусти, всегда улыбайся…» - ВИДЕО

12:10 - 28 / 12 / 2015

Телеведущая Афаг Гянджали дала первое интервью после смерти сына Гадирхана.

В начале ноября 2015 года в семье ведущей канала ATV Афаг Гянджали произошла страшная трагедия – ушел из жизни ее единственный сын Гадирхан, проходивший лечение в одной из клиник Анкары от рака костного мозга.

Впервые после смерти сына А.Гянджали дала интервью программе «Zərif qəhrəman», выходящей на канале ATV.

«Все началось в августе 2014 года, когда из жизни ушел мой отец. На 40-й день после его смерти я отправила маму с сыном на отдых, откуда получила тревожный звонок от мамы о том, что Гадирхан плохо себя чувствует, не хочет ходить, и весь день спит. Сказала им, чтобы сразу же возвращались домой, в Баку.

Сразу отвела сына к врачу, так как он не мог ходить – одна нога не слушалась его. У Гадирхана обнаружили опухоль костного мозга. Я не поверила, думала, что это ошибка, а его состояние с каждым днем становилось все хуже. Показала всем врачам в Баку, а затем отвезла в Измир, где подтвердили диагноз, сказав, что операцию необходимо делать в самые кратчайшие сроки, и что смогут сказать злокачественная опухоль или нет только после проведения операции.

Назвали очень большую сумму, к такой цифре я не была готова, думая, что будет проводиться лечение, а не операция. У меня был один день, так как хирург улетал в Америку, времени, чтобы найти нужную сумму, не было. Неизвестный мне человек послал мне деньги – операция длилась очень долго, очнувшись, сын спросил: «Мама, где мои ноги?». Я ответила: «На месте».

Он их не чувствовал, я говорила ему, что все пройдет, что это последствия наркоза. Потихоньку он приходил в себя, но ног не чувствовал. Самое страшное произошло, когда пришли анализы из лаборатории. У сына был рак, который прогрессировал каждую секунду, самая плохая форма рака, с которой мы начали бороться с помощью химиотерапии.

Врачи сказали, что ребенок проживет 5 месяцев. Моя жизнь оборвалась, когда я услышала эти слова – мамы меня поймут. Но я видела больных раком, которые живут долгие годы, борясь с болезнью, и сказала себе, что сделаю все, чтобы мой сын жил и отправила его с мамой на лечение в Анкару.

Не могла оторваться от работы в Баку, так как здесь зарабатывала деньги на лечение. Пять месяцев я продлила до 12.

Проходя лечение, мой сын улыбался. Я летала к нему два раза в месяц, так как не могла надолго оторваться от работы. Работая в тот период, я чувствовала себя птицей в клетке, пытающейся вырваться, падающей, но вновь встающей на ноги.

Знакомые спрашивали, почему я ничего не рассказывала им. Ведь это мой ребенок и мое горе. Это мой жизненный груз, который должна нести я, а не другие. Гадирхан говорил в клинике: «Я не больной, просто временно прохожу здесь лечение, и, вылечившись, вернусь в Баку».

Обычно дети, страдающие от онкологии, бывают очень тихими, он же был другим. Говорил мне: «Мамочка, никогда не грусти, всегда улыбайся».

Я не сильная женщина – любовь к Гадирхану делала меня сильной. Я бы летала туда и обратно, проводила бы бессонные ночи, только бы он жил. Что только ни писали мне в социальных сетях – «ты бросила сына и ведешь программу…». Ни на что не обращала внимания, так как все делала ради сына, его здоровья и лечения.

Гадирхан впал в кому, улыбаясь со словами «бабушка, голова…». Он пробыл в коме 52 дня с температурой тела 36,6, которая не падала и не поднималась. Держа его за руки, говорила с ним, пела песни, просила: «Гадир, проснись». Знала, что он меня слышит.

Был момент, когда он плохо дышал, я вышла за лекарством и мне позвонили, сказали, что дыхание улучшилось. Взяв его за руки, молилась и просила «вставай», он стал дышать лучше. Врач отметил, что за годы своей деятельности такое видит впервые – сын получил силу от меня.

Я чувствую, что сын где-то рядом. Не понимаю, что он ушел из жизни. Гадир ждет меня где-то в другом городе, куда я пока не могу найти билет, туда не летают самолеты. Но как найду билет, сразу отправлюсь туда. Мне очень сложно, ведь я совсем не сильный человек…

Гадир спрашивал меня: «Мама, когда я вернусь в Баку, мои школьные друзья будут встречать меня с цветами, платками и шарами?». Я отвечала: «Конечно же, будут!». К сожалению, эта встреча была не такой, как он хотел. Я никому не сказала и не ожидала, что столько людей придет на эту «встречу» в аэропорт.

Он всегда говорил: «Моя мама – самая красивая мама на свете». В Анкаре все знали меня. Гадир показывал всем в клинике мои фотографии и видео, с гордостью говоря: «Моя мама Афаг Гянджали». Мне он всегда говорил: «Мне очень приятно появляться с тобой где-то».

Когда врачи делали ему уколы, я молила «только, чтобы сыну не было больно». Просила подругу послать мне сладости, которые раздавала врачам, прося, чтобы за моим сыном смотрели лучше. Все, что было в моих силах, я для сына сделала.

И после того, что произошло, я останусь той же Афаг, буду улыбаться. Возможно, кто-то это и не примет, но мой сын хотел видеть меня всегда улыбающейся мамой. И пока не уйду к нему, я буду улыбаться…», - рассказывает Афаг Гянджали в интервью программе «Zərif qəhrəman».