Как «Кярван» в дорогу вышел...
Много раз мне хотелось собраться и написать книгу, я даже название придумала «Как Караван в дорогу вышел…», но все как-то руки не доходили, мешала боль или обида, не знаю...
Но сейчас с высоты 25 летней давности осталось только чувство теплоты и благодарности Богу за то, что всем нам, членам группы подарил три прекрасных года незабываемого творческого подъема, вдохновения, радости общения со зрителем, а им ощущения радости и счастья от присутствия на наших концертах в нелегкое время войны и перестройки. Время, когда все старое рушилось, и никто не знал что будет с настоящим, а тем более с будущем... Вспомните период с 1988 по 1992 год. Не буду называть некоторых имен, дабы это все осталось в истории, но многие герои себя, надеюсь, узнают. А о себе я буду говорить, иногда, во втором лице, так проще...
А история эта началась, в общем-то, банально в 1984 году... Молодой композитор Микаил Векилов, пишет красивые песни, «тыкается» по имеющимся в Азербайджане уже известным коллективам и пытается их продать, но творческого удовлетворения нет, потому что это никому оказывается не нужно, намного удобней 20 лет исполнять один и тот же кем то утвержденный репертуар. И тогда, жена молодого композитора - Севиндж, которая по совместительству оказалась еще и режиссером предлагает ему: «Давай создадим нечто свое, новое, отвечающее требованиям современной поп музыки сегодняшнего дня. И обязательно пусть это будет именно наша поп музыка на азербайджанском языке, аналогов которой нет!».
Идея денег не стоит, стоит ее осуществление. Денег у молодой семьи хватало только на смеси для ребенка и оценивалось коэффициентом под названием «голый энтузиазм», которым они и заразили нескольких музыкантов. Жене - режиссеру нужно было срочно найти новых вокалистов, и потому она, с помощью «Баксовета» организует конкурс артистов эстрады «Бакинская осень – 85», ради которого воссоединяет дуэт Евгений Бахтин и Тамила Агамиева. Они становятся не только лауреатами конкурса, но главными героями новой группы.
Инструменты для записи фонограмм Севиндж и Микаил собирали с миру по нитке - как говорится, что Бог послал. И в их малюсенькой квартире в 27 квадратных метров на улице Мухтадира происходит таинственный акт записи новых песен на 2 канальном бобинном магнитофоне «Юпитер», который почему то записывал только в наклонном состоянии и придерживался животом Севиндж, в котором находился 7 месячный малыш.
Ребенок отстукивал ножкой в такт большого барабана, изнутри и это было больно. Простите, вы хотели правду... Воспользовавшись представившейся возможностью попробовать свои силы как режиссер на телевизионном поприще, Севиндж имела наглость протолкнуть руководству телевидения сценарий фильма «Караван в дорогу вышел», который писала на утро после того как родила сына в больнице Нефтяников. Врач, как увидел что, она одержимо пишет сценарий, пытался отодрать у нее блокнот, накричал, вколол ей успокоительного. Но дело было уже сделано. «Кярван» в дорогу был выпущен как джин из бутылки, и Севиндж спокойно уснула, не зная, что это был ее последний спокойный сон.
К счастью Эльшад Кулиев, тогдашний председатель телевидения оказался прогрессивным человеком, который тоже хотел изменить в заезженной структуре телевидения и предоставил Севиндж техническую возможность осуществить свою идею, но без какого либо бюджета. Начались съемки... Все строилось по принципу «сен олюм, мен олюм». Но это отдельная очень смешная история. Нет, книгу точно нужно писать. Итак в результате снятый ею 30 минутный фильм проходит по Первому каналу центрального телевидения в прай-тайм в 21:30, перед программой «Время» и его имели возможность посмотреть 230 миллионов зрителей (сегодняшним исполнителям на зависть). А оценка руководства московского телевидения - высший художественный и технический уровень.
Фильм входит в архив Центрального телевидения Москвы, его много раз повторяли и группа стала популярной до того как реально стала существовать.
Группу мы назвали «Кярван» потому что, у нас в репертуаре была песня «Омюр кярваны», о том как наш караван идет по жизни и, несмотря на все ее трудности, достигнув цели, вернется на родину. Символично... Итак, популярность сразу огромная, но нужно работать дальше, а как? Денег нет, за тобой никто не стоит, нет аппаратуры и своих инструментов. И голодные музыканты, почесав затылки, понуро разошлись по кабакам, и другим коллективам, а Севиндж с Микаилом, как старик со старухой опять остались у разбитого корыта. Знаете, говорят что, даже если что-то потерял, ты не лузер, до тех пор, пока идешь к своей цели и, не смотря ни на что, не останавливаешься. А это маленький жизненный урок нашим молодым исполнителям.
Для меня как для продюсера - господи, я тогда даже не знала, что моя работа так называется - этот провал был хорошим уроком. И мы с Микаилом начали все сначала... Мы решили создать новый сильный творческий состав и обратились к талантливому аранжировщику Фирузу Исмайлову, который четко дал понять, что очень хочет с нами работать. Но у него было условие - мы предоставим ему аппаратуру и инструменты как у Майкла Джексона. Фируз дал нам список необходимой аппаратуры. Я ему, с гордо поднятой головой пообещала все достать, хотя плохо себе представляла, где на это взять деньги... Микаил начал активно работать над новым репертуаром с талантливейшим поэтом Маликом Фаррухом, с которым мы просиживали все ночи напролет в нашей малюсенькой квартире, споря за каждое слово, шумели, забывая, что за тонкой дверью посапывают двое маленьких спящих детей. До потери сознания, не думая о деньгах, работали как одержимые, подгоняя каждое слово под уже написанную музыку. Малик добивался высокохудожественности текста, Микаил его созвучности с музыкой...
Не могу вспоминать об этом без слез. Малик не заслуженно рано ушел из жизни, он был чистейшим человеком огромной души, светлым как ребенок. Поэтому слова, написанные им, это классика, которая живет уже 25 лет и будет жить вечно, пока живет любовь... Аллах рехмет элесин.
К 1988 году у нас появилась возможность создать кооператив. Нашла людей, которые помогли найти спонсора. Это Бекир Бейлярбеков и Малик Нагиев, спасибо им огромное, без них «Кярвана» бы не было и пусть простят меня, если что не так. В начале нас с многих мест гнали куда подальше, и только завод БМЗ, спасибо ему огромное, отозвался быть спонсором и дал нам в долг 300 000 рублей с возвратом через 3 года. Причем без всяких взяток или каких-либо других интересов. Здесь помогла слава и память первого «Кярвана»…
Мы были на седьмом небе от счастья, и вот тут начались чудеса. Мы нашли кооператив в Минске, которые успели заказать и оплатить нам концертную аппаратуру, которые весили пять тон, выкупить инструменты по списку Фируза в Германии. И буквально на следующий день наступил знаменитый дефолт или гиперинфляция и эти 300 000 рублей которые дал нам завод, превратились бы в груду мусора, и мы не смогли бы на них купить даже шнуры, если бы опоздали хоть на один день. В Минске на месяц закрыли авиа завод и нам из самолетного алюминия делали кофры для аппаратуры, чтобы ее можно было перевести в Баку… Не удивляйтесь 1988-89 годы, было очень сумбурное время, заводы стояли, а рабочим нужно было как-то питаться. Никогда не забуду, как я приехала в Минск и меня водили по заводу и рядом с самолетами АН красовались наши блестящие кофры, и рабочие старательно выводили на них название группа «Кярван». И вот, наконец, когда все инструменты по списку Фируза лежали у нас в комнате, сложенные на полу, я позвонила Фирузу и попросила его прийти…
Его глаза нужно было видеть! Он, схватился за голову и стал плакать, плакал как ребенок. Некоторым заевшимся сегодня долларами и выступающим на свадебных танцплощадках молодым людям трудно представить, что было время, когда мы долларов в глаза не видели и вообще, за то, что их имеешь, люди садились в тюрьму, а могли и жизнью поплатиться. А ведь то о чем мечтали всю свою жизнь советские музыканты, можно было купить только на валюту - как говорят, «перестройканын джаны саг олсун». С этого момента началась активная подготовка, аранжировок. Нужны были новые вокалисты. Но я не могла просто объявить кастинг, тогда такого понятия в Баку не было, поэтому опять пришлось подбить «Баксовет», а в частности начальника Отдела культуры Фиру Рагимовну Шекинскую, которая, кстати, очень много сделала для развития культуры в Азербайджане и нужно отдать ей должное, на проведение конкурса «Бакинская осень – 88». Эта «осень» оказалась урожайной… Айгюн Кязимова, Зульфия Ханбабаева, Алмаз Алескерова, Алим Касимов, Самир Багиров, Фаик Агаев, Арзу Рзаев, Севиль Гаджиева, Ильгар Ганифаев, на котором мы и остановили свой выбор, и срочно переименовали в Хаяла по названию нашего кооператива. А Сева уже работала в «Гая», и, забрав ее к себе, мы справедливо навели на себя гнев руководителей коллектива. И это нам впоследствии отыгралось. Бахтина я обратно «оторвала» от дуэта с Тамиллой Агамиевой – они работали в театре у Рашида Бейбутова. Тамилочка, очень талантливая и стильная певица, но по своей сути она уже была известная солистка, а нам требовалась певица для группы, она бы у нас затерялась. И Рашид Бейбутов, тоже был на меня зол, сказал, что я «гадина такая, отбила его певца, но он все равно меня любит». Поэтому еще больше его гневить не хотелось. Набрали неплохих танцоров с того же конкурса. И, вот, начались репетиции. Мы все работали день и ночь, как верблюды, оправдывая свое название «Кярван». Это конечно же шутка, но было какое-то эйфорическое состояние, много спорили, ругались, особенно с Фирузом и Микаилом по поводу аранжировок, в которые я тоже - учитывая свое консерваторское образование - пыталась влезть со своими советами. Они пару дней на меня дулись, но потом принимали критику, работали над песнями до тех пор, пока все не были довольны. Всегда побеждала дружба! Политическая погода за стенами Дворца «Ленина», пока мы репетировали резко ухудшалась, и я понимала, что выход «Кярвана» к зрителям в этой обстановке будет не легким. Все ребята безоговорочно верили в меня, и я не могла их подвести. Тогда я задумала план выхода коллектива в свет. Нужны были в первую очередь высококачественные фонограммы, мы свои несчастные записывали на двухканальном полупрофессиональном магнитофоне в репетиционной комнате во Дворце имени «Ленина». Тогда я решила написать письмо, тогда интернета не было, в известную фирму «Raks», где меня, естественно, никто не знал, и предложила им создать совместную студию звукозаписи в Баку. И мы даже для этой цели сняли аренду старый тир в центре города. Как ни странно руководство компании «Raks» отреагировало молниеносно, и к нам приехал их координатор Эрдоган Эргюн, с которым мы очень подружились. Я пригласила его на репетицию «Кярвана», где мы устроили ему концерт. Он был в шоке, сказал, что такого в Турции еще не слышали, и обещал пригласить нас на гастроли. Это было в 1989 году. Фирма «Raks» была готова полностью оборудовать студию звукозаписи, аналогов которой, не было еще нигде в Советском Союзе, на сумму три миллиона долларов. Но единственное их условие было - гарантийное письмо из любого банка. Не осталось ни одной государственной и частной организации куда бы я не обратилась. Мы даже съездили с представителем крупного концерна «Азери» на фабрику «Raks» в Турцию на переговоры, но тогда система банков только зарождалась, и никто не захотел брать на себя ответственность. В результате Азербайджан остался без нормальной студии, а мы все-таки получили приглашение на гастроли в Турцию, впервые в истории Азербайджана без помощи министерства культуры и каких либо государственных структур.
Параллельно я начала придумывать и снимать клипы на наши кое как записанные фонограммы на полупрофессиональную камеру, на которую снимали свадьбы. И арендовали мы ее в маленькой студии на Баилово, там же я делала монтаж. Все это делалось без копейки денег, за обещания взять руководителя студии с собой на гастроли в Турцию. Оператор телевидения Алофсет Асланов тоже помогал мне бесплатно, по старой дружбе. Естественно из-за отсутствия необходимой техники качество клипов оставляло желать лучшего, а из задуманного оставалось только 30%. Да, не удивляйтесь, это те клипы, которые сделали «Кярван» известным и которые вы с умилением смотрите уже 25 лет... Парадокс. До сих пор не могу простить себе допущенных компромиссов. Мы сами сшили костюмы из искусственной дешевой черной кожи, кстати, дизайном помогла ассистентка Зайцева, а шила жена нашего администратора Фархада, спасибо им через много лет.
Радуясь искусственному блеску камней мы все сами втыкали их в костюмы, прокалывая руки до крови, и еще не зная, что очень скоро, всего через год за окнами нашей квартиры прольется кровь сотни безвинных людей… В городе начались демонстрации, началась борьба за независимость Азербайджана. По указанию Москвы был введен комендантский час.
И тут из авиазавода Минска поступает звонок: «Все готово, срочно забирайте ваши кофры и вашу пятитонную концертную аппаратуру, а то мы ее выбросим!». Я не знаю, откуда мне хватило ума или наглости найти домашний телефон заместителя министра авиации Белоруссии и позвонить ему вечером домой ...
Я уже не помню, что плача ему целый час рассказывала, но он надо мой сжалился, тогда нам сочувствовали все, и распорядился выделить свой собственный самолет для перевозки нашей аппаратуры из Минска в Баку, под сопровождением военного конвоя, попросив только оплатить топливо. Как бы фантастично мой рассказ не звучал, клянусь, в нем каждое слово, правда. И этому есть много свидетелей. Самолет прибыл ночью, а в Баку пошел снег, началась метель, все замело. Мы не могли допустить, чтобы выгруженная с самолета аппаратура замерзла, намокнув, сгнила. И не дожидаясь утра и окончания комендантского часа мы, наняв солдат с грузовиком, тайно под их охраной поехали за нашей долгожданной аппаратурой в аэропорт.
Наши мальчики заледеневшими руками погрузили все, и под конвоем военных, перевезли в один из клубов на окраине города, где она хранилась все годы, пока «Кярван» существовал.
Вскоре из Турции пришло официальное приглашение от мэрии Измира, где проводились выборы мэра, и наше выступление являлось для них еще и политической акцией, билеты на 5000 стадион Ататюрк и на 3500 тысячный стадион в Эгейском университете были проданы заранее. А нас собралась группа из 22 человек. Дорогу нам не оплачивали, и мы решили ехать на автобусе через Грузию. Кстати, такого автобусного туристического маршрута тогда еще не было. И тут началось самое интересное...
Я не буду называть имен, но очень прошу не вырезать эту часть рассказа, это уже осталось в истории, а история «Кярвана» тесно связана с историей страны, в которой мы жили. А тогда был закон, если кто-то выезжал за рубеж, то всем нам известный КГБ должен был проверить и дать разрешение на выезд. На данную процедуру уходило минимум 21 день, затем МИД республики тоже должен подготовить паспорта и дать Ноту - разрешение на выезд, тоже 21 день, потом Турецкое консульство дать визу на въезд в Турцию тоже 21 день минимум. И вот началось ...
Один из руководителей, одного известных уже эстрадных оркестров, в отместку мне, позвонил своему другу, который являлся секретарем ЦК и сообщил, что ему якобы доподлинно известно что Севиндж Керимова со своей группой и с дорогой аппаратурой собирается убежать в Турцию, а оттуда в Израиль! Представляете, такой донос в то сложное время в Баку? Естественно, пошла директива сверху - группу не выпускать! Мы ждали документы. А когда все сроки были исчерпаны, я пошла к министру культуры Поладу Бюльбюльоглы и попросила помощи и он, хорошо зная меня, под свою ответственность выпросил наше разрешение в КГБ. Спасибо ему огромное через много лет. До концерта оставалось 5 дней. Кстати так я узнала об этой истории с ложным доносом. Вот тут начался боевик, по этому сюжету можно кино снять...
Я схватила дрожащими руками документы в КГБ, и мы с Женей Бахтиным побежали в МИД. Была пятница, а концерт в Измире должен был состоятся во вторник ... Часы показывали 16.00. Почти конец рабочего дня. И в МИДе никого нет. Случайно задержался только один из замминистров. Я вхожу в кабинет, за дверью меня остался ждать Бахтин. А у нас дома вся группа сидит на чемоданах и ждет нас. Протягиваю министру документы, он смотрит на меня как на сумасшедшую, говорит про срок ожидания, учитывая, что ни у кого нет зарубежных паспортов, естественно, отказывает. Я выхожу за дверь и вижу глаза Бахтина, полные слез. Я представила на секунду 22 пару глаз, которые так же будут смотреть на меня, если я вернусь ни с чем. Возвращаюсь в кабинет замминистра и становлюсь на колени, начинаю рыдать, обещая себя поджечь прямо здесь. Он меня безуспешно пытается успокоить. Добрый человек оказался, моей истерики не выдержал. Сказал только что некому печатать паспорта, секретарши ушли. Я взялась их печатать сама, сказала, что хорошо это делаю, хотя никогда в жизни не пользовалась машинкой. Он разрешил. Бахтин диктовал, я печатала. Это были самые драматичные минуты в моей жизни. Замминистра ждал. Подготовил нам Ноту на выезд, предупредив, что в Турецком консульстве, которое было тогда только в Батуми, визу нужно ждать 21 день. Альберт Алиевич, спасибо Вам огромное Вы ЧЕЛОВЕК с большой буквы. Когда мы с Женей вышли из МИДа, туда подъехал растерянный шофер нашего автобуса и сказал что, оказывается нужны еще для автобуса специальные зарубежные номера, без которых мы сможем выехать из Азербайджана. Было 18.00, а ГАИ в Хырдалане закрывается и откроется только в понедельник. Я не знаю, с какой дикой скоростью на нашем старом, разваливающимся автобусе мы ринулись в Хырдалан, когда приехали последний гаишник закрывал на замок дверь. Я упала, второй раз за этот день, перед ним не колени. Начала плакать кричать про Турцию, концерт и дружбу народов, которую мы не можем подвести. Поразительно у нас все-таки очень добрый народ. У бедного гаишника в этот день был день рождения, его дома ждали гости. Но он, вернулся на рабочее место, и оформил нам все документы на выезд, потеряв целых два часа. Кстати без копейки денег. Не помню его имени, но ему тоже огромное спасибо. Вся наша группа в это время на чемоданах и с инструментами сидела в нашей исторической квартире на Мухтадира и ждала от нас известий. Приехали мы с Женей домой в 22.00. Выезжать не было никаких сил. Спали все в одежде на полу штабелями, а в 05.00 утра счастливые выехали в дорогу... Восходящее солнце окрасило розовым светом пустынные улицы Баку и в наших сердцах зажгло свет надежды, что мы все-таки прорвались! Нет слов, чтобы описать это состояние. Но на этом наши приключения не закончились. В воскресенье утром мы были в Батуми у ворот Турецкого консульства. Оставалась еще одна «Бастилия» которую нужно было взять. Естественно, в воскресенье консульство закрыто. На пункте охраны только один охранник. Я припасла с собой знаменитый Азербайджанский сувенирный пакет красные вина и красное шампанское, подошла к охраннику и твердым голосом попросила его передать пакет консулу от Севиндж Керимовой. Когда он спросил, а кто она, я самоуверенно улыбнулась и сказала - он знает. Остап Бендер мог бы позавидовать моему авантюризму. Через 10 минут охранник приглашает меня к консулу, который сонный в банном халате сидит за столом. Я протягиваю ему все документы, приглашение из мэрии что-то объясняю размахивая руками и тыкая в дату концерта. По-турецки я знала тогда только два слова «достлуг» и «беледие». В консульстве тоже никого из работников не было. Консул сначала активно мотал головой, видимо выражая несогласие, но потом решил не навлекать на себя недовольство мэра Измира, а заодно, видимо, хотел побыстрее избавиться от меня, и через 30 минут я села в наш автобус с 22 проставленными им собственноручно визами в паспортах!
Последний барьер рухнул и Караван начал свой творческий путь сроком в 3 славных года. А я с температурой 40, в коматозном состоянии от перенесенного стресса потеряла в автобусе сознание и очнулась только, когда в 03.00 часа ночи наш автобус въехал в спящий сказочный ночной Измир, где вся световая иллюминация отсвечивала развешенные по всему городу огромные приветственные плакаты с именем группы «Кярван». И названием страны - Азербайджан. Наши сердца были наполнены счастьем и гордостью за свою страну. Мы все, правда, искренне ее любили...
Свой первый в жизни концерт «Кярван» дал на 5000 переполненном стадионе Ататюрка. Можете представить состояние и волнение ребят? Весь стадион «стоял на ушах». О таком диком успехе и фуроре мы даже и не мечтали. К счастью с нами был оператор Фархад, который отснял все на самодеятельную камеру, и после возвращения в Баку я с Наргиз Джалиловой подготовила передачу с презентацией новых клипов, показали кадры с концертов в Турции, объявили о трех наших концертах во дворце имени «Ленина». Билеты были проданы за три дня ... А что было потом, вы все знаете. Ни одного пустого места даже на лестницах в проемах и так каждый концерт, где бы он не проходил. Толпы поклонников, песни доносились со всех окон, домов и автомобилей…
А затем наступил январь 1990 года. Самый черный январь в истории нашей страны. Не могу не вспомнить это страшное время. Войска Горбачева в городе, танки давили мирных людей, обстрелы и море крови на улицах Баку, которые превратились в море красных гвоздик на асфальте - с тех пор ненавижу красные гвоздики - и демонстрации протеста многомиллионной толпы, в которую, конечно же, влился весь «Кярван». На улицах вооруженные солдаты, танки, комендантский час... Никогда не забуду как один «юморист» на танке направил на меня и моего четырехлетнего сына дуло танка, просто, когда мы проходили мимо. А другой сидел на танке, криво ухмыляясь, смотрел на нас…
Мы, сделав перерыв, несмотря на тяжелейшую политическую обстановку продолжали давать наши концерты. Для молодежи города эти концерты были символом свободы и надежды, что жизнь продолжается, и все обязательно будет хорошо. Да и не только для молодежи. От 7 до 70 - был возрастной ценз нашей публики. Мы сломали сложившиеся стереотипы. Впервые на наших концертах публика стала танцевать. Они все чувствовали себя участниками концерта.
Почему распался «Кярван»? У нашей популярности, к сожалению, была и обратная сторона. «Кярван» в отличие от всех известных тогда коллективов, находящихся на полном обеспечении государства, существовал на самоокупаемости... К сожалению, некоторые недобросовестные охранники, в том числе и милиционеры, которых мы нанимали, для соблюдения порядка, пропускали людей в зал перед концертом за рубль, который оставляли себе. А билеты в кассах стоили всего лишь 3 рубля, и тогда когда в кассах половина билетов, оставалась не проданной, в зале зрителей было в 2 раза больше чем зрительских мест, а ведь именно деньги, полученные с продажи билетов были нашим основным заработком. Но, к сожалению, многие наши поклонники об этом не думали. В результате перед входными дверями образовывалась страшная давка, ломались стеклянные витражи, в результате, мы выплачивали стоимость ремонта и на это уходили почти все заработанные нами небольшие деньги.. А между тем на творчестве «Кярвана» хорошо зарабатывали многие предприимчивые товарищи. Пока мы искали способ сделать качественные записи, они пиратским способом, записывали наши выступления прямо с живых концертов на волкмены, размножали и продавали аудиокассеты с нашими песнями по всему городу. Как вы понимаете, наша группа к этому «бизнесу» не имела никакого отношения. После каждого нашего концерта толпы наших поклонников выходили на улицы с транспарантами. Кричали «Азербайджан – Кярван», а милиции приходилось разгонять эти стихийные демонстрации, потому что перекрывалось движение транспорта. А в итоге нам вообще запретили давать концерты на больших сценических площадках города. СССР развалился и перестал существовать, а зарубежных гастролей было очень мало. Петь на свадьбах и в ресторанах противоречило нашим принципам, а альтернативы не было. У всех нас были семьи и дети, которых надо было кормить ...Как видите, вывод напрашивается сам собой. Но все что делается, делается с веления небес. Мы не дотянули всего несколько месяцев, после которых из фирмы «Raks» нам пришло приглашение на запись альбома и контракт на концертную деятельность под их эгидой...
А феномен «Кярвана» в том, что мы шли на 20 лет впереди своего времени. Двадцать два хита в одной программе. Мы не пытались кого-то копировать. Благодаря песням Микаила и аранжировкам Фируза, магнетическим исполнением наших солистов создали свой, совершенно новый стиль и, к сожалению, не успели использовать даже 20% своего потенциала. У меня сердце болит за те песни, которые вы бы могли услышать и не услышали. Я всегда безоговорочно верила во всех ребят, с которыми работала, в их талант и неординарность и мы старалась сделать все, чтобы вы, наши зрители тоже в нас поверили... Микаил, Фируз, Женя, Ильгар, Гюльага, Гена, Сева, Хана, наш хореограф и танцор Вагиф, звукорежиссеры Самир и Сергей, администратор Фархад, поэт Малик. Фаррух, без каждого из них «Кярвана» бы не было. Спасибо им за все. И, конечно, же спасибо вам, нашим любимым зрителям и истинным поклонникам за столько лет любви и преданности. Без вашей любви нас тоже бы не было...
С уважением и любовью ко всем вам,
Севиндж Керимова
