Ее голосом пела Гюльчохра
Судьба играет человеком, и всегда по-разному, вот как с известной оперной певицей Марией Титаренко.
Откуда же ей, девочке, родившейся в начале ХХ века в неблагополучной семье в Украине, было знать, что пройдут годы, и ее звезда взойдет далеко от родного дома, в Азербайджане.
В 50—60-е годы она стала примой бакинской оперной сцены и ее голос также внес свою лепту в успех культового фильма «Аршин мал алан», где она пела вместе с выдающимся азербайджанским певцом Рашидом Бейбутовым.
...Маша росла сиротой. Ей не было и четырех лет, когда после тяжелой болезни скончался отец. Спустя некоторое время мать вновь вышла замуж и бросила шестерых детей на произвол судьбы, оставив им дом. Дети жили впроголодь.
Помогали чем могли только соседи, которые жалели оставшихся без какой-либо опеки детей. Рассказывая более десяти лет назад автору этих строк о себе, Мария Титаренко не стала вдаваться в подробности голодного детства.
Рассказала только об одном эпизоде: когда ей было три года, умерла одна из сестер, и она, сидя на завалинке, печально, своим детским голоском на мотив популярной тогда песни, переиначив на свой лад, пела «Надюша отравилась, в больницу ее везут».
Так с помощью песни она выражала свою недетскую скорбь. С тех пор она и начала петь. Пела дома, на работе, когда весело и когда грустно. Песня помогала преодолевать все невзгоды: нищету, лишения, голод, холод.
В 14 лет Маша окончила семилетку, где учила язык крымских татар. В те годы учеба в фабрично-заводском училище для таких подростков, как Мария, была спасительным якорем, помогавшим обрести профессию.
Сразу по окончании школы она поступила в ФЗУ, окончив которое, получила специальность токаря 3-го разряда и стала работать на судоремонтном заводе. Как она рассказывала, заводской труд был очень тяжелым, но трудолюбие и добросовестное отношение к делу помогли ей дорасти до токаря 5-го разряда.
— Я была токарем-стахановкой, норму выполняла на 300 процентов, и этот мой личный рекорд никто так и не смог перекрыть, — вспоминала Мария Сергеевна. — Мы изготавливали детали для линкоров и подводных лодок.
Моими руками была изготовлена арматура парового отопления для крейсера «Красный Крым», и я очень гордилась, когда он получил звание «гвардейский». А дома была нищета, ели трехдневную вермишель.
Работая на заводе, как и во время учебы в ФЗУ, Мария участвовала в художественной самодеятельности, спела даже Оксану в опере украинского композитора Гулак-Артемовского «Запорожец за Дунаем».
Более того, трижды побеждала в городских конкурсах самодеятельности в Севастополе и во Всекрымской олимпиаде самодеятельности в Симферополе, на которой присутствовал сам маршал Буденный.
О талантливой самодеятельной певице писали многие украинские газеты. В одной из них, сохранившейся у Марии Титаренко, датированной 1936 годом, ее назвали певицей-самоучкой и токарем-стахановкой.
В том же, 1936-м, году Мария вышла замуж за начальника одного из заводских цехов Николая Найду, который вскоре был завербован на Бакинский судоремонтный завод имени Закфедерации. Вместе с мужем в 1937 году в Азербайджан приехала и его юная жена Мария.
— Жить нам было негде, ночевали на разных кораблях, — вспоминала Мария Титаренко. — Так же, как и в Севастополе, я работала токарем, продолжая, как и в Крыму, петь в самодеятельности, а муж ремонтировал нефтеналивные суда.
...Однажды они с мужем, гуляя по городу, случайно заметили на одном из старинных зданий вывеску с надписью: «Музыкальное училище...»
— Давай, зайдем, пусть тебя прослушают, — предложил муж.
Мария не решалась, муж с трудом уговорил 19-летнюю жену попытать счастья.
— Почему же вас надо было уговаривать? — удивленно спрашиваю я свою собеседницу.
— Я была очень требовательна к себе, — сказала Мария Сергеевна. — И потом я понимала, что одно дело — Симферополь, а другое — Баку, столица республики, где необходим был высокий уровень исполнения.
...В феврале 1938 года, когда учебный год уже давно начался, к преподавателю Бакинского музыкального училища Софье Кононовне Гольской-Лысенко (кстати, она около 30 лет жила в Италии и пела в знаменитом театре Ла Скала) подошла незнакомая девушка и попросила прослушать ее. Не задавая вопросов, педагог тут же села к инструменту, взяла три-четыре ноты и сказала: «Ну вот, спой». Девушка спела. После минутной паузы Гольская-Лысенко, протянув ей бумагу, сказала: «Вот тут напиши: «Прошу принять».
Это было совершенно неожиданно: такого результата своего спонтанного визита в училище девушка не ждала. Самое большее, на что она рассчитывала, — услышать оценку профессионала, и вдруг такое счастье, можно сказать, чудо — представившаяся возможность учиться, открыть дверь в мир профессионального искусства.
В училище не знали, что новая студентка Мария Титаренко, менее года назад приехавшая в Баку с Украины, уже «титулованная» певица — трижды победительница городских конкурсов самодеятельности в Севастополе и Симферополе.
А уж тем более никто не мог предположить, что пройдут годы и в первой киноверсии бессмертной музыкальной комедии Узеира Гаджибекова «Аршин мал алан» именно голосом Марии Титаренко будет петь юная Гюльчохра (Лейла Бадирбейли), и услышат ее вместе с исполнителем главной роли — великим Рашидом Бейбутовым — в десятках стран мира, где будет демонстрироваться фильм.
А еще раньше ее голос заворожит самого Узеира Гаджибекова.
По окончании училища Титаренко, как в то время было принято, перевели на учебу в консерваторию. Тем не менее, без вступительных экзаменов не обошлось.
Председателем экзаменационной комиссии был народный артист СССР Бюль-Бюль. На одном из экзаменов Мария спела арию Нормы на итальянском языке настолько хорошо, что Бюль-Бюль не выдержал и похвалил студентку.
— Он сказал мне: «Такой певицы я давно не слышал» — рассказывала мне Мария Сергеевна.
Ректором консерватории в те годы был Узеир Гаджибеков. Проходя в один из дней по коридору, он услышал голос, привлекший его внимание.
— Кто это поет? — спросил он. — Позовите...
— Прихожу в кабинет к Узеирбеку, — вспоминала Титаренко, — и он меня спрашивает: «Вы мою девушку в «Кероглу» поете?» А я эту оперу еще даже не слышала. Смущаясь, я ответила: «Нет, не пою». «Выучите», — сказал Узеирбек. Назавтра, чуть свет, в 8 утра, ко мне в дверь постучала жившая неподалеку педагог Софья Кононовна и сказала: «Голубчик, вас ждут в театре».
Оказалось, что одна из певиц неожиданно уехала, и нужна была срочная замена.
Мария быстро оделась и пошла к тогдашнему директору театра Исмаилу Идаятзаде. «Вы хотите работать в театре?» — спросил он ее.
— Боже мой, могла ли я об этом мечтать?! — восклицала Мария Сергеевна. — От волнения я ничего не поняла, не поверила своим ушам и глупо спросила: «А бесплатно в театр меня пускать будут?»
Так в 1943 году Мария Титаренко стала солисткой бакинского оперного театра.
— В те годы это был замечательный театр, в котором пели народные артисты Бюль-Бюль, Фатма Мухтарова, Шовкет Мамедова, приехавший из Ленинграда Александр Дроздов, Книжников, Никольский, — вспоминала она. — Здесь работали Ниязи, Афрасияб и Шамси Бадалбейли — словом, цвет азербайджанской культуры.
Представляете, какая это была для меня, начинающей певицы, школа! Я считаю, что самая большая удача моей жизни, что я попала в Баку и работала в таком коллективе.
В годы войны Мария Титаренко 22 раза спела ведущую партию в опере «Надежда Светлова», посвященной блокадному Ленинграду. Пела через день при полном аншлаге.
— Я пела про свою судьбу, — сказала мне певица.
Она не сказала — «трудную», хотя судьба ей выпала нелегкая. Ее молодость была полна лишений, и такой же голодной, как и детство. Была разлука с первым мужем, завербованным на работу в Мурманск, где вскоре началась война с белофиннами. Вскоре после его отъезда их квартиру дочиста обворовали, не оставив ничего из вещей, в том числе и денег для выезда Марии в Мурманск, к мужу, потом недолгий брак с «лучшим летчиком на Каспии», как свидетельствовала гравировка на часах, подаренных руководством летчику Василию Корецкому, его уход на фронт, рождение мертвого ребенка. О нем, о муже, которого ждала с фронта, думала Мария Титаренко, когда пела в «Надежде Светловой», но ее надежда на возвращение любимого человека не сбылась.
За 25 лет работы на сцене Мария Титаренко спела 36 ведущих партий: Нигяр, Татьяну, Иоланту, Микаэлу, Снегурочку... Она пела на азербайджанском языке партию Нигяр (пригодилось знание языка крымских татар) в «Кероглу» рядом с Бюль-Бюлем. 19 лет он был ее партнером по сцене. В годы войны опера «Кероглу» исполнялась и на русском языке. В этих спектаклях партию Кероглу исполнял талантливый певец Александр Дроздов. На всех спектаклях неизменно присутствовал вместе с супругой сам Узеир Гаджибеков.
В 1944 году, возвращаясь на родину с Тегеранской конференции, в Баку побывал генерал де Голль, который был приглашен в театр. В тот вечер шел спектакль «Кероглу». Солисты — Бюль-Бюль и Мария Титаренко, дирижер — Ниязи.
В зале, как обычно, сидели Узеир Гаджибеков с супругой Малейкой ханум. И вдруг в антракте между 4-м и 5-м актами Титаренко вместе со всеми артистами, которые ничего не знали о присутствии на спектакле важного гостя, пригласили в правительственную комнату, где были накрыты столы с шампанским, шоколадом... Мария Титаренко жутко разволновалась: у нее не было приличествующего случаю платья. Наконец, решено было, что она выйдет в платье своей героини.
Мария Сергеевна не помнила, как она оказалась рядом с генералом де Голлем. Лишь вспомнила, как он сказал ей (переводил то ли переводчик, то ли дипломат Богомолов): «Вы поете так, будто по-французски». «Я украинка и не настолько хорошо владею азербайджанским...», — объяснила певица гостю. «Ах, вы украинка!», — удивился де Голль.
— Помню, что я была счастлива, что де Голль увидел меня в шикарном наряде Нигяр.
Титаренко еще вспоминала, что лицо де Голля во время разговора не выражало никаких эмоций. Он стоял, как она рассказывала, «высокий, носатый, большой». Сопровождали его около 30 французов в военной форме. Встреча была очень короткой, но запомнилась артистке на всю жизнь. Запомнился ей и Самед Вургун. Певице было очень лестно, что он, встречая ее, протягивал руку со словами: «Ай салам-алейкум, Нигяр ханум». Она и об этом тоже рассказывала мне с удовольствием.
Работала Титаренко и в филармонии, где так же, как и в театре, тоже славилась дисциплинированностью и трудолюбием. Администраторам достаточно было написать записку-просьбу певице (телефона не было) о том, чтобы через два-три дня она подготовила определенный романс, к примеру, Шуберта или Рахманинова, и в назначенный день она была готова исполнять их. С большой теплотой певица вспоминала спектакли, которые вел выдающийся азербайджанский дирижер Ниязи. Посчастливилось Титаренко петь в сопровождении оркестра, которым дирижировал знаменитый Мравинский. Приходилось петь и с гастролировавшими в Баку солистами Большого театра — Зурабом Анджапаридзе и Нодаром Андгуладзе.
Как-то мне довелось разговаривать о Титаренко с проректором Азербайджанского университета культуры и искусств Солминой Дадашевой, дочерью известного оперного режиссера Солтана Дадашева, которая, как она сказала, с детства была завсегдатаем театра.
Она помнит артистку во многих партиях и была свидетельницей ее успеха. Особенно запомнилась ей Титаренко в партии Татьяны в «Евгении Онегине». Она обогатила этот всемирный образ новыми красками, привнесла что-то свое, — подчеркнула Солмина ханум. — Мария была отличной певицей, хорошей актрисой, ведущей солисткой азербайджанской оперы в 40—60-е годы. Мой отец очень ценил ее как певицу, а в светских кругах о ней говорили как о новой звезде бакинской оперы.
Кстати, сама Мария Сергеевна вспоминала, как однажды музыканты оркестра сказали ей, что ее Татьяна в «Евгении Онегине» даже лучше, чем в Большом театре.
После ухода из театра Титаренко долгие годы преподавала в музучилище, где вела оперный класс. Среди ее учеников есть и заслуженные, и народные артисты.
Народная артистка Азербайджана Лариса Виноградова, недавно ушедшая из жизни, одна из тех, кому Титаренко преподавала оперное искусство, рассказывала, что Мария Сергеевна была мягким, великодушным человеком, но всегда повторяла своим ученикам, что каждый должен сам работать над собой, и самосовершенствование, самообразование должны быть основой постоянного труда.
— Мария Сергеевна озвучила немало азербайджанских фильмов, — вспоминала она. — Я знаю еще, что с ней очень любил работать маэстро Ниязи.
До самых преклонных лет (она скончалась всего несколько лет назад) Мария Сергеевна Титаренко оставалась в «боевой форме». Ей было около восьмидесяти или чуть больше, когда она успешно выступала в постановках действующего при Фонде культуры Азербайджана театра «Немеркнущие звезды», в благотворительных концертах.
— Я помню, как успешно она сыграла роль грузинки Тамары в спектакле «Вагиф», который вошел в наш золотой фонд, — говорил заместитель председателя фонда Рафик Кашанлы.
— Вы счастливый человек, что до сих пор поете и радуете людей, — сказал Марии Сергеевне кто-то из почитателей ее таланта. А мне она рассказала, что держаться в тонусе ей помогает плавание.
— Я ведь моржиха, — сказала она. — Плаваю с подругами с ранней весны до поздней осени, а когда, порой, меня соседи спрашивают, куда я так спешу ранним утром, отвечаю: «На свидание с моим другом — Каспием».
Совсем недавно мы праздновали день рождения великого Узеира Гаджибекова, думается, уместно вспомнить и тех, чья жизнь и творчество соприкасались с его жизнью, кому он доверял исполнение своих произведений. Тем более, что чуть ли не ежегодно первую киноверсию фильма «Аршин мал алан» транслируют все азербайджанские телеканалы, и голос Марии Титаренко, озвучивший юную Гюльчохру, звучит так же молодо, ярко и нежно.
Франгиз Ханджанбекова
