Нияз Наджафов: «Художник – это подлое, низкое, завистливое, трусливое, гадкое существо» - ФОТО

13:55 - 31 / 10 / 2016

Когда накопленный опыт слишком суров и мрачен, прошлое не может кануть в небытие – оно обязательно оставит отпечаток на всем дальнейшем жизненном пути.

Однако человек, который однажды нашел в себе силы проснуться после ночного кошмара, будет постоянно бороться с прошлым, нейтрализуя его влияние на сегодняшний день.

За плечами Нияза Наджафова спортивная карьера, которая плавно перетекла в алкогольную и наркотическую зависимость, тюремное заключение и продолжительные депрессии – метания, которые в конечном итоге привели его в искусство. Белое полотно стало своеобразным спасением, потому что оно, как ничто другое, помогает освободиться. И сейчас этот некогда заблудший человек является одним из востребованных художников, как у себя на родине, так и в Париже, где проживает уже на протяжении шести с половиной лет.

В преддверии нашего интервью Нияз меня достаточно удивил. Он сообщил, что в процессе беседы может высказывать мнения, которых на самом деле не придерживается, потому что в одно мгновение в его голове пролетает вереница мыслей и далеко не каждая из них может претендовать на правду. Обескураженная подобным признанием, я поинтересовалась, а как мне тогда фильтровать его речь, на что художник загадочно пожал плечами.

Поэтому публикую фрагменты нашего разговора, которым Н.Наджафов придавал особенно эмоциональный окрас, надеясь передать хотя бы частично истинную суть этого неординарного человека.

Каждый наш шаг – это мучение

Когда люди воспринимают меня как художника, я начинаю подниматься в их глазах, а когда они узнают о моем тюремном прошлом, то впечатление меняется молниеносно. Элементарно, сидим мы с вами, беседуем, и вдруг по возвращении домой вы случайно обнаружите, что потеряли часы, а в голове уже автоматически засядет, что их украл Нияз. Хотя я ни разу в жизни ничего не воровал, но мне уже никогда не удастся уничтожить почву для подобных подозрений.

А за границей дела обстоят совершенно по-другому. Когда иностранцы узнают, что я был наркоманом – они засчитывают это в качестве бонуса. Сидел в тюрьме? Срочно надо купить картину! А если бы еще СПИДом заболел или ухо бы себе отрезал, можно сразу в Лувр, понимаете? Поэтому я встал на весы, не зная, что делать дальше – неужели плясать под их дудку и снова следовать всем этим кошмарам?

«Дерьмо»

Искусство мне приносит бесконечное удовольствие и необычайный ужас в случае, если картина не получается. А когда я вообще не работаю, меня гложет отвратительное ощущение – чувствую себя никем. Поэтому каждый день мне нужно рисовать, иначе я не понимаю, зачем живу. Это как ходьба в туалет – если сегодня не пошел, начинаешь задумываться, может что-то испортилось в организме? Страх появляется, я не могу его объяснить… Но, когда ради любопытства расспрашиваешь других художников, оказывается, что подобные чувства испытывают все.

Многие говорят, что мои картины кажутся мрачными, обладающими отрицательной энергетикой, будто люди на них потерянные или мученики, но на самом деле я не хотел провоцировать в зрителях подобные ощущения. Мое творчество всего лишь рассказывает о нашей повседневной жизни.

Когда вы шли ко мне на встречу, была неприятная погода, правда? Значит, вы по дороге испытывали дискомфорт. Слушать мою несвязную речь – это тоже мучение. Просыпаться рано утром для того, чтобы пойти в школу или на работу – разве не мучение? А процесс поглощения еды? Надо ведь работать челюстью и затрачивать время. Я извиняюсь, даже секс, каким бы прекрасным ни был – это мучение, потому что нужно напрягаться, совершать определенные телодвижения, не лежать же трупом!

«Сон. Красные стулья»

Иногда просто хочется отдохнуть, но у меня никогда в жизни не было возможности этого сделать. Когда мои сверстники видели десятый сон, я отжимался ночами, когда все дети отмечали Новый год, нас заставляли ходить на соревнования. В армии попал в специальное подразделение войск – все спят, а мы бегаем с автоматом. После службы возвращаюсь и вижу, что положение почти не изменилось – люди вечерами гуляют и пьют, а я собираюсь на тренировку.

А потом ты резко попадаешь в бандитский мир, где надо выживать, и становишься наркоманом. Ломает, надо достать дозу, иначе испытываешь гадостные ощущения. Думаешь, успокоюсь я когда-нибудь или нет? Видимо, нет, не суждено мне жить спокойно…

«Газовая атака»

Так что, мои картины вовсе не пессимистичны, как кажется на первый взгляд. Они производят эффект плаката в метро, на котором написано «не влезай, убьет» - смотришь и становится не по себе, но ведь на самом деле подобная надпись не несет в себе негатива. Это всего лишь предупреждение, обыденность, которая составляет наше существование.

Критике, к сожалению, быть: немного о ранимой душе художника

Вы назвали мои картины нестандартными, я вам отвечу так… С одной стороны, приветствуется, когда живописец работает в определенном ключе и его стиль узнаваем, то есть не для шаблона. Джексона Поллака, Энди Уорхола и прочих современных художников невозможно ведь ни с кем перепутать. А с другой стороны, люди одновременно осуждают, что ты не меняешься и постоянно создаешь идентичные картины. Вы не считаете это странным? В итоге чувствуешь себя слоеным пирогом, в каждый слой которого критики засовывают свой ножик и он протыкает тебя насквозь.

Или говорят, раз ты слишком много работаешь, значит, занимаешься не подлинным искусством, а обыкновенной штамповкой. А ты человек ранимый, не можешь спокойно реагировать на такие слова, потому что они достаточно больно бьют. Бывает, даже сравнивают тебя с другими художниками, говорят, что ты на кого-то похож. Начинаешь ругаться, доказывать свою индивидуальность и в результате только травмируешь себе нервы…

«Обрезание»

Все пытаются тебя подрубить, учат правилам рисования, говорят, что без профильного образования невозможно заниматься художеством, и поток ненужных комментариев формируется в уродский ком. Но ведь хозяйка, когда варит суп, не следит, чтобы морковка плыла за рисом или чтобы продукты были выстроены симметрично – она мешает и все получается так, как должно быть. То же самое и в живописи – автор творения сам знает, какой дорогой ему идти и каким методом достигать желаемого изображения на полотне. Ни у кого не спрашиваешь совета, однако все считают своим долгом сказать что-нибудь неприятное. В такие минуты бывает нужно ударить со всей силой по этой двери и выломать ее, но ты почему-то начинаешь бояться.

И знаете, есть еще один немаловажный момент. По мере того, как ты поднимаешься по иерархической лестнице, твои соперники тоже вырастают. Спортсмен начинающий дерется с начинающим. Мухаммед Али на пике своей популярности не дрался же с перворазрядниками, он дрался с такими же чемпионами. И художники, которые критикуют мои работы сейчас, они намного сильнее, чем раньше, когда я только начинал рисовать. Пьют тебе кровь, а ты не можешь ничего с этим поделать. Причем среди них – самые близкие люди… Я не жалуюсь, просто рассказываю.

«Уснувший в афтафе»

Если бы мне нужно было еще раз пройти свой жизненный путь, я бы его прошел. Но в плане художества, заново начать рисовать, осваивать технические моменты не согласился бы никогда. Это было просто ужасно, и я могу с уверенностью сказать, что не осилил бы снова ввязаться в нечто подобное. Поэтому мне вдвойне обидно слышать от кого-то поучающие слова.

О свободе и вере в Бога, которая помогает жить

Я уехал в Париж, потому что там – свобода. При всей любви к Советскому Союзу, при всей любви к Родине, я ощущаю здесь постоянное давление. А на Западе вы не ограничены в своих действиях. Если взять самый грубый пример – там можно бегать вниз головой полностью обнаженным, ты никого не интересуешь. Самое главное – чтобы твоя свобода не мешала свободе другого. Это образное выражение вовсе не значит, что во Франции я разгуливаю по городу в чем мать родила, но там я имею возможность пользоваться совершенно другими «видами» свободы.

Конечно, первое время, когда я только переехал, мне очень часто вспоминался Баку. Надо было привыкнуть к новому месту жительства. В Париже у меня нет квартиры, я снимаю мастерскую и кручусь как собака, не зная французского языка, шесть с половиной лет. Поверьте, это очень сложно, но я оптимист до мозга костей, и не в моем характере – что-то получать бесплатно.

«Клизма»

Я человек, который верит в Бога, но далек от религии. С детства я все время задавался вопросами, однако никто не мог мне на них ответить. Знания учительницы в школе ограничивались учебником, который она вызубрила наизусть и считала себя умной, оперируя прочитанной информацией. Даже наука до сих пор не ответила ни на один из моих вопросов. Я ошибся, когда думал, что вера в Бога поможет найти ответы, но она стала неотъемлемой частью моей жизни независимо от всего.

Это произошло благодаря одному из моих бывших учеников по спорту, который стал пастором. В те времена я все время ходил пьяный, а он, встречая меня на улице, постоянно читал проповеди. Признаюсь, его возвышенные речи казались мне настоящим бредом и я не воспринимал их всерьез. А потом, однажды, я лежал и чувствовал, что умираю от передозировки. Когда он пришел, мне стало еще паршивее на душе, потому что я был не в состоянии слушать от него нотации.

И вдруг у меня внутри будто переключился рычажок – я попросил его научить меня молитве и пообещал прочитать ее, когда он оставит меня одного. И знаете, эта молитва действительно помогла... Меня отпустило.

С этого момента я стал верующим человеком. Я не хожу ни в церковь, ни в мечеть, ни в синагогу, потому что считаю эти места неподходящими для разговора с Богом – по моему мнению, даже на Луне можно помолиться спокойнее. Просто обращаюсь к Всевышнему с просьбой, и всякий раз он ее выполняет. Также я читаю Тору, Ветхий завет, Евангелие и Коран, и мне бывает смешно, когда люди спорят над формулировками. Я прошу Бога, чтобы он помог мне правильно интерпретировать написанное и чувствую, что действительно все понимаю в нужном ключе. Будто нашел пульт от телевизора.

«Ангел»

Переступить через себя и гордиться этим

Я сейчас расклеиваю картины с изображением цветов на улицах Парижа, в качестве посмертного подарка этому городу. Когда вам нравится цветок, и вы хотите его забрать с собой, что вы сделаете? Правильно, сорвете. По-другому цветок никак не заберешь с клумбы. Мои цветы тоже надо «сорвать». Такая вот сложилась аллегория.

Чтобы творения крепились практически намертво, я покупаю самый дорогой клей. Но однажды мне довелось увидеть, как отбили огромный слой штукатурки, желая забрать мою картину с цветком. Было очень приятно. Или порой вижу, что рисунок начали отрывать, но потом оставили. Значит не вандал, просто понравилась работа, хотел взять себе. А бывает, идешь и видишь, что уничтожили картину, разодрали ее на части. Значит хулиган, ему противно видеть цветы, или человек, который был разгневан и просто захотел выпустить пар. Тоже хорошо, потому что, в любом случае, это проявление эмоций. Неважно отрицательных или положительных.

А бывает, полиция снимает твои картины со стен, потому что стрит-арт запрещен во всем мире – вот это уже катастрофа. Хотя, когда среди них встречаются представители женского пола, они обычно говорят много приятных слов в мой адрес, восхищаются задумкой, но в итоге все равно отдирают картины, потому что в этом заключается их работа.

Я начал расклеивать свои творения несколько месяцев назад и не могу передать, какое это большое счастье и какую я испытываю гордость. Дело в том, что я никому не позволяю дотрагиваться до своих картин, для меня это равносильно трагедии. Ко мне в мастерскую приходят французы, говорят, что хотят посмотреть мои работы, а я останавливаю их, кричу, что краска еще свежая, не обсохла. Я-то знаю, что картина нарисована год назад, но все равно обманываю, потому что меня убивает мысль, что кто-то до нее дотронется. И как при таком раскладе я сумел переступить через себя, расклеивая повсеместно свои работы, отдавая их на растерзание солнцу, дождю и окружающим людям?

Но теперь это стало для меня наркотиком. Ежедневно я рисую огромное количество цветов, и мне хочется поделиться ими с миром. Я не могу описать удовольствие, которое получаю, я просто этим живу.

Почему художник – это морально опустившийся человек

Художник – это подлое, низкое, завистливое, трусливое, гадкое существо. Есть набор хромосом, который делает нас людьми, а не какой-нибудь хрюшкой или орангутангом. Если хотя бы одной хромосомы будет недоставать, мы уже не сможем считаться человекоподобными. То же самое в ситуации с творческими личностями. Нужно чтобы присутствовали все перечисленные мною качества, иначе это будет не художник.

Сейчас объясню. Идешь, например, по улице, полный вдохновения добраться до дома и поработать. И вдруг навстречу движется человек, который хромает, постанывает и держится за бок. Умом ты понимаешь, что нужно помочь, однако отводишь взгляд и проходишь мимо. За следующим поворотом плюнули тебе в лицо. Вместо того чтобы ударить обидчика, ты начинаешь думать – зачем мне себя задерживать? А вдруг он умрет, и тогда я погрязну в разбирательствах? Лучше просто повернуться и уйти… Чтобы до угла своего добраться, до счастья своего и начать работать.

«Пиноккио»

Понимаете, в чем дело? Художник – это ЧМО. Мужчина-художник – это ЧМО, а девушка-художник – вообще полнейший ужас. Если мужчина пьет, курит, ходит постоянно грязный – это плохо. Однако намного хуже, когда все перечисленное относится к женщине. А ведь по-другому не получится! Поставьте в моей мастерской скрытую камеру и вы испугаетесь, когда увидите меня в процессе написания картин. Ругаешься сам с собой, трясешься, плюешься, кричишь, нервничаешь, переживаешь, мучаешься… Теперь представьте в этом состоянии девушку, которая плюс ко всему постоянно ходит измалеванная в краске. Разве это не унизительное зрелище?

Женщина – прекрасное создание, она не должна заниматься ничем подобным. Женщина – это любовница, мама, сестра, дочка, жена. По этой причине я редко рисую женщин. Хочется сделать для них что-то особенное, а не искажать их возвышенный образ на полотне…

«Крольчихи»

Я уже дорос до того уровня, когда люди приходят ко мне в мастерскую с целью купить не просто картину, а авторство Нияза. Если человеку важно приобрести нечто, нарисованное именно мною, ему ведь все равно, что будет изображено на полотне. Для любого художника это высший пилотаж, когда покупатель не задает жанра или направления, не высказывает своих предпочтений, а просто говорит: «Нияз, что ты можешь мне показать?»

Вот, например, вы прекрасная девушка, идете по улице и вдруг понравились молодому человеку, который захотел с вами познакомиться. Как ему это сделать? Можно по-разному. Разбежаться и с силой толкнуть. Или подстрелить снайперской винтовкой – если жертва еще дышит, значит, можно начинать беседу. Столько способов есть, самое главное – правильно подойти.

Я сейчас не кривляюсь, говоря, что ко мне нужен правильный подход. Но в противном случае, как я могу показать человеку абсолютно все свои работы, чтобы он мог спокойно выбрать? Я физически просто убью его на месте! Поэтому, скажу вам одну вещь: хочешь купить авторство Нияза – приходи и покупай.

Лейла Мамедова