Нодар Шашигоглы: «Я ругаюсь на репетициях?!»
Интервью 1news.az с Народным артистом России и Азербайджана Нодаром Шашигоглы.
Народный артист Азербайджана и России Нодар Шашигоглы – не только обожаемый публикой актер, чье имя не сходило со страниц всевозможных печатных изданий. По мнению руководства театра, он достоин занесения в Книгу рекордов Гиннесса как единственный, кто сыграл короля Лира, будучи сам в возрасте этого шекспировского героя, – обычно исполнители этой роли чуть ли не вдвое моложе самого Лира.
В свои восемьдесят три года он по-прежнему статен и красив, изысканно галантен и очарователен с женщинами. У него есть свои пристрастия: футбол, хорошее американское кино, российские сериалы, гламурные журналы... Он полон творческих планов и желаний, порою несколько необычных для драматического актера. Ну, например, ему было бы интересно попробовать свои силы в проекте, где можно соединить поэтическую строку с музыкой. Или сыграть что-либо лирико-романтическое и вместе с тем героическое...
– Я никогда не играл подлецов, типов неврастенического склада. Мне были неинтересны характеры таких персонажей. Что там играть? На каком материале взлетать душе? Да мне и не предлагали таких ролей. Я играл больше героических личностей. Даже сейчас, когда смотрю сериалы, очень остро реагирую на негодяев. Иногда думаю: ну зачем вообще выпускать в жизнь такую грязь?
– Так вы за «чистоту» в искусстве? Но ведь стерильным оно быть не может!
– Нет, я о другом. Хочу сказать, что и кино, и театр способны создавать образцы идеальных взаимоотношений, характеры и образы людей, совершенных по духу. Им под силу сделать наш мир лучше, чище, совершеннее. Создать то, чему хотелось бы подражать! А вместо этого на экранах – сплошная жестокость и агрессия. Ну разве это может помочь воспитывать людей, совершенных духом?..
– Вы думаете, сегодня нужен такой герой?
– Еще бы! Такие герои нужны всегда. Другое дело, какие стереотипы навязывает искусство обществу и молодежи сегодня. Ведь искусство не бывает, просто не может быть безликим, бесконцептуальным. Вот и появились мускулистые герои, типа Рэмбо: гора мышц, автомат наперевес и минимум интеллекта в глазах – этакая живая боевая машина! Прошло более двадцати лет – и сегодня мы своими глазами видим результаты этого навязанного стереотипа.
– Вам не нравится Шварценеггер?
– Нравится. И герои его нравятся. Он умный актер. А Ван Дамм – нет. Примитивный.
– К кому из голливудских звезд вы относитесь с профессиональным интересом?
– К Джеку Николсону, Роберту Де Ниро...
– А есть ли интерес к тому, что происходит в российском кино? Вы ведь смотрите сериалы?
– Да, смотрю. Своего рода профессиональное хобби: люблю смотреть, как работают актеры. Но не все нравится. Последнее, что произвело впечатление, –работы Константина Хабенского и Лизаветы Боярской в сериале «Адмирал». Хотя в короткой версии фильма они меня не убедили. Профессионально не убедили.
– А как вы реагируете, когда экранные герои вас не убеждают профессионально: выключаете телевизор или ругаетесь?
– Нет, не выключаю. И не ругаюсь. Просто возмущаюсь...
– А почему вы ругаетесь на репетициях?
– Как ругаюсь?
– Громко и нетерпимо! Причем и с режиссером, и с ассистентом, и с помощником…
– Ну так понятно, почему... Я на репетициях всегда очень волнуюсь. Нервничаю. Иногда кажется, что все понимаешь про человека, которого играешь, а как на сцену выходить – такое ощущение, что все забыл, и уже не понимаешь, про что играть... И так теряешься! Вот и кричу иногда. Да вообще-то и не кричу. Просто голос у меня такой: стоит чуть-чуть повысить – и уже кажется, что кричу!
– Так вы все еще волнуетесь, выходя на сцену?
– Еще как! В том числе и на репетициях. Я вообще репетиции больше люблю. Это упоительный, бесконечно интересный период проб, поисков, ошибок...
– А спектакли?
– О! Спектакль – это экзамен. Как и каждый выход на сцену. Сколько бы я ни играл Лира – каждый раз будто впервые. Поэтому за неделю до спектакля начинаю «жить с ролью». И это не просто повторение текста. Это скорее проживание заново всех деталей и нюансов, выдвинутых режиссером в истории, которую он рассказывает зрителю. И потом… Шекспир. Он удивительный драматург, в нем каждый раз открываешь какой-то новый пласт, новую глубину... Интересно.
– Вашего Лира публика по окончании спектакля не хочет отпускать. Вам аплодируют стоя, минут по пятнадцать – двадцать. Вам дарят цветы... А вот мне в такие моменты всегда кажется, что вам хочется поскорее уйти за кулисы.
– Разве? Может быть. Но я после Лира долго возвращаюсь к самому себе. И на поклоне я еще никого не вижу, просто не различаю отдельных лиц в зале... Бывает даже, не узнаю тех, кто подходит ко мне с поздравлениями... Потом извиняюсь.
– Раз в месяц вы выходите на сцену, и раз в месяц зритель неистово рукоплещет. Что вы чувствуете в этот момент?
– Наверное, то же, что и все артисты: радость. А еще – благодарность за то, что мою игру поняли, приняли, оценили. Для актера это очень важно. Именно в такие вот минуты мы и понимаем, ради чего живем! Эти минуты – как наркотик. Хороший наркотик, продлевающий профессиональную жизнь и молодость.
– Вы стали кандидатом в Книгу рекордов Гиннесса. Какое значение вы этому придаете?
– Я? Да не знаю... Наверное, моему директору это более интересно, чем мне. Хотя он мне все время говорит, что это важно для города, для страны... Не знаю, может, он и прав. Молодые теперь вообще на все смотрят по-другому. А я вот не понимаю, почему за установление предполагаемого факта надо еще и деньги заплатить! Было бы правильнее, если бы за это актеру присуждали какую-нибудь премию. Хотя, наверное, и это закономерный процесс: все же происходит в согласии с требованиями времени, а оно сейчас такое, что статус профессии актера значительно снижен, да и труд его не особенно-то и ценится...
– И последний вопрос. О чем мечтает народный артист Нодар Шашиг оглы?
– Не о женщинах. Это для меня уже не актуально. Но сыграть что-либо романтическое, лирическое – хотел бы!
Валентина Резникова
