Интеллектуальный центр театра - Очерк
Задумав отдать дань благодарности всем, кто участвует в создании театрального спектакля, чьи имена в программках РДТ неизменно указываются в разделе «Художественно-творческий состав», решила, было, посвятить им главу под названием «Бойцы невидимого фронта», да сразу же отвергла эту, с позволения сказать, идею. Какие же они «невидимые», если придуманные, сделанные и смонтированные их руками декорации, костюмы, реквизит, осветительные изыски, грим - у всех зрителей на виду, а музыкальное оформление, организующее эмоциональное воздействие и на зал, и на самих актеров – один из ярких элементов спектакля? Смотрите, слушайте, и вы поймете сколько вложено творческого труда каждого участника из монтировки, гримерного, осветительного, радио, реквизиторского, костюмерного цехов!
Иное дело «Зав. литературной частью», чье имя стоит первым в ряду «Художественно-творческого состава» и о чьей роли в рождении спектакля, да и во всей творческой жизни театра знают - увы! – очень немногие. А между тем…
Давно хочу спросить, что это за должность такая, и чем театр, зрители обязаны заслуженному работнику культуры Валентине Мусаевне Резниковой, уже более 18 лет выполняющей в РДТ эту роль с ее обширными, практически неограниченными заботами? И на какое «пространство» распространяются ее полномочия? Даже допуская, что такой вопрос может прозвучать как проявление невежества и бестактности, я, перефразировав, все-таки задаю его ей и, после упорных отказов от интервью, мотивированных тем, что «лучше говорить с артистами – они интересны зрителю», все - таки получаю согласие на предметную эту беседу.
- Что вы подразумеваете под «правами и обязанностями» завлита, формально предусмотренными штатным расписанием? – вопросом на вопрос ответила Валентина Мусаевна, и мне пришлось уточнить смысл своей просьбы:
- Понимаю, что в творческом коллективе слово «формально» звучит как нонсенс, однако есть же какие-то конкретности в этом деле…
- Как и в любом другом.
- Хотите сказать, что они вообще не свойственны творческому процессу?
- Нет, не хочу… Для чего-то же существует такое объемное понятие, как профессионализм, без которого не обходятся ни театр, ни любые другие сферы деятельности.
- Вы пришли в РДТ с дипломом театроведа как выпускница Санкт-Петербургского государственного института театра, музыки и кинематографии имени Николая Черкасова, который не нуждается в представлении… Пришли с запасом знаний, позволяющим с честью выполнять профессиональные обязанности как раз заведующего литературной частью?
- Я пришла с запасом теоретических знаний, которые не всегда совпадают с реальной жизнью. Они идеальны в отрыве от практики.
-И встретились с необходимостью…
-Заниматься именно профессиональными обязанностями… заведующего литературной частью!
- Какая удача! А что это за обязанности?
- Вам поподробнее?
- Непременно!
- Тогда слушайте…Профессия и должность заведующего литературной частью возникла одновременно с созданием московского МХТа. Тогда П.Марков, активно помогавший в творчестве К.Станиславскому и В.Немировичу-Данченко, стал первым завлитом в советском театре. А точнее – помощником по литературно- драматической части. Завлитом он стал потом…после конфликта с Луначарским.
- Личном?
- Да. Марков вольно или невольно многих раздражал своей блестящей эрудицией, знанием и пониманием драматургии как особого литературного жанра; своей требовательностью к современным советским пьесам, которые предлагались советскими драматургами МХТу, но не всегда принимались Марковым. К несчастью, тогдашний нарком просвещения Луначарский тоже баловался написанием пьес. Кстати! Одна из таких – «Яд» – была поставлена и на сцене нашего театра в 1925 году. Неуступчивость Маркова имела весьма неприятные последствия для всех завлитов страны.
- Какие же?
- В отместку талантливому профессионалу Анатолий Васильевич властью, данной ему как законодателю в ведомстве, перевел руководителей литературно-драматической частью из художественно-руководящего состава в административно-руководящий. Проще говоря, вывел их из-под власти художественного руководителя, тем самым ослабив их художественно-творческое участие в общем художественном процессе театра. Для Маркова это было страшным унижением. Оскорблением даже. Практически роль завлита в художественном процессе была дезавуирована. С этого момента им отводится роль идеологов в театре.
- Насколько мне известно, эта несправедливость была устранена почти через полвека?
- Да, в 1987 году. В СССР тогда кардинально пересмотрели театральное дело. Был принят новый Закон о театре, завлитам вернули их прежний статус. На уровне закона. Они вновь обрели право членства в труппе. Но инерционно продолжают оставаться единицей, которая занимает промежуточное положение между идеологом и художником.
- То есть более 20 лет назад утверждено, что завлит – третье лицо в театре, в тандеме с главным режиссером и директором отвечающее за творческое лицо театра.
- Совершенно верно. Только все-таки в тандеме с главным, а не с директором. Но, по инерции деятельность завлита остается промежуточной – между директором и главным.
- И ничего не меняется?
- Меняется. Сейчас уже во многих театрах завлит – это пред- режиссер
(драманализ, застольный период, поиски возможных смысловых прочтений) и после режиссер (соответствие постановки выработанной концепции). Это внутри театральный критик (периодически включающийся в репетиционные процессы как человек «со свежим взглядом»), которого в Европе да и Питере называют драматургом. В Александринском театре мой педагог по драманализу, профессор Анатолий Чепуров занимает должность завлита, но на табличке у его кабинета написано – «драматург».
- Высокий статус!
- Дело не в статусе, а в сути профессии.
- Выходит, завлит – некий посредник между автором пьесы и автором спектакля…
- Можно сказать и так. А если точнее, то именно у завлита есть право на имя в афише между именем драматурга и режиссера. Это законодательно утверждено в том самом 1987 году и означает, что только завлит и никто другой в театре имеет право на редакцию авторского текста. Но! С условием, что получено разрешение драматурга-автора.
- Как профессиональный редактор, я давно понимала, что
получаемый от драматурга материал требует серьезной «доводки» до параметров сценического действия, но приписывала всю эту работу режиссерам.
- А кому же еще? Конечно режиссерам! Они – авторы сценических произведений, поэтому в нашей стране они имеют юридически закрепленное право на авторство. Однако от пьесы к спектаклю - от застольного периода до премьеры – хоть и увлекательный, но очень не простой для режиссера путь. Вот тут и нужны завлиты. Постановщику для глубинного понимания предмета исследования, каковым и является пьеса, необходимы дополнительные материалы.
- К примеру…
- Скажем, сведения об особенностях времени, к которому относится пьеса: правила этикета, ранговые отличия, сословные особенности, иконография, детали быта - много-много чего…
- Ради чего?
- Ради создания самостоятельного художественного произведения на сцене.
- Но где все это добывать?
- Информационное поле – огромно. Но завлит всегда должен знать, где и что надо искать. Этим навыкам обучают в институте.
-Таким образом, завлит своей эрудицией, знанием, где следует взять нужные сведения, кропотливым трудом во многом обеспечивает свободу действий режиссеру, да?
- В каком-то смысле. Действий - да. Но не свободу. Свобода творчества художника – в его личности. Главное – поддержать полет фантазии. Помочь найти способы к её расширению.
- Помню, Александр Яковлевич Шаровский рассказывал мне, как много вы сделали, когда он готовился ставить «Короля Лира» по Шекспиру… А зрители и не знают о роли завлита…
- Ну и зачем им знать? Интересно то, что на сцене, а не то, что за ее пределами!
- И потому завлит остается в тени.
- Ну… профессия такая. Вот если бы я ушла в своёвремя в критику, то наверняка была бы, как вы говорите, «заметной». Критик – профессия публичная.
- Вернемся к первым шагам вашей работы в РДТ – не стали они, как часто бывает, временем разочарований для восторженного, окрыленного выпускника столичного вуза?
- Что вы! 1992-й год - очень непростое время для театрального искусства. Но для меня те годы были наполнены творчеством, радостью практического освоения профессии, в которой было так много теории Веры Викторовны Ивановой – бывшего завлита в театре Николая Акимова. Совместить теорию с практикой было не так-то и просто, как оказалось.
- Это же был кризисный период…
- Да. Мне повезло, что по какому-то чудесному стечению обстоятельств председатель СТД Азер Паша Нейматов рекомендовал меня Адаляту Магсадовичу Велиеву - тогдашнему директору театра, которому нужен был завлит. И вот тут-то для меня начался новый курс, теперь уже - практического обучения. Что же касается теории, то «экзамен» приходилось сдавать едва ли не ежедневно.
- Вам повезло… На такое внимание редко может рассчитывать выпускник…
- Я ежевечерне отсматривала спектакли, а на следующий день, как театральный критик, в устной форме анализировала режиссерскую и актерские работы. И делала это с удовольствием, потому что Велиев умел замечательно слушать. Тогда я нервничала, но позже поняла, какие потрясающие речевые тренинги он устраивал для меня! С тех пор я не боюсь публичных выступлений.
- Итак, вы стали завлитом…
- Нет-нет, завлитом я стала очень и очень нескоро. Я долго оставалась театральным критиком - по сути, по взглядам, по отношению к театру. И только один случай (рассказывать не буду) привел к тому, что Велиев мне сказал: «Если хочешь работать в театре и быть завлитом – забудь, что ты – критик. Критиком ты можешь быть только здесь: для меня, для актеров и режиссеров». С тех пор я всегда придерживаюсь этого правила как закона. Впрочем, как и полученного в институте: не писать рецензии на спектакли своего театра. Это – не этично. Иначе они не будут восприниматься как правдивые. И в театре своё мнение высказываю только тогда, когда этим мнением интересуются.
- Вы ежедневно смотрели спектакли… при почти пустом зале…
- О! Я вспоминаю эти времена почти с умилением!
- Почему?
- Благодаря Велиеву это было время творческого братства, дружеского единства. То, чего в театрах не бывает никогда. Залы и, правда, были пустыми. И тогда директор решил, что все мы – сотрудники театра – должны как бы заменить зрителей. «Актеры должны чувствовать дыхание зала, и мы должны дать им возможность сохранять профессию, а значит – и театр», - говорил он. Наш зал никогда не оставался пустым, хотя зрителей, купивших билеты, как известно, в начале 90-х почти не было.
- Знаю, что тогда театр стал бесплатно приглашать ветеранов Карабахской войны, пенсионеров, школьников, студентов… Но при чем ваши театроведческие анализы? Представляю, насколько не совпадали теоретические установки с реалиями жизни…
- Какие теоретические установки! Если вы о режиссуре и актерском ремесле, то это те профессии, для которых во все времена остается одно правило и обязанность: соответствовать профессии, несмотря ни на что. Если о репертуарной политике, то посмотрите: репертуарная афиша того периода вполне отражает время. Вот - Теннесси Уильямс, а это значит – жар сердец, человеческие страсти; вот – Илья Пиковский – это уже современный, ироничный, смешливый взгляд на то, что происходило с моралью общества в целом; вот – «Отрава » Богомольного – гимн вечному актерскому братству, сжигающему себя на костре терзающей любви к искусству; вот «Уикенд по-французски» Пуаро… Анализировать можно долго. Но вряд ли это будет интересно нынешним читателям. Мы изучали вкусы нашего зрителя. Мы хотели его понимать, чтобы быть взаимно интересными друг другу.
- Дабы «выработать свой, новый путь»? Но трудно представить, чтобы теория напрямую работала на конкретную практику театра…
- Не упрощайте! В творческом процессе ничего нельзя воспринимать буквально. И теория, поверьте, в нашем деле не может быть догмой. Надеюсь, вы знаете, что годы учебы для театроведа – это обретение навыков умения, понимания, отслеживания процессов преобразования театрального дела во времени. В этой профессии не существует канонических установок на века. Театр меняется постоянно, а вместе с ним и мы – его служители. Поэтому завлит обязан знать, что происходит в современном мировом театре: какие режиссерские достижения на сегодняшний день актуальны; какие театральные школы возникают сегодня и чем они интересны. Все это важно - иначе ты не сможешь быть внутри театральным критиком…
- И вы с самого начала служебного пути получили возможность работать внутри театральным критиком, быть услышанной руководителем, от которого в театре зависит все…Достойное начало…
- Возможно… Но речевые тренинги критика с Велиевым - короткий эпизод. Дальше все пошло по инерционному пути – все мы далеки от совершенства. И потом... не все режиссеры интересуются тем, насколько они преуспели. Такой тандем у меня сложился, пожалуй, только с Шаровским, да и то… Я сама никогда ничего не говорю, если он не спрашивает. Но если спрашивает, то всегда говорю правду, которую он принимает, даже если ему она не нравится. И еще… Знаете, есть в работе вещи совсем скучные, но ты должен их делать.
- Например?
- Например, верстка репертуара. Почему-то в театре этим занимается завлит. Я бы уступила эту прерогативу заведующему труппой.
- Простите, я всегда робею перед профессионалами высокого класса и, давно увидев в вас человека, который не может смириться со всеобщим дилетантством, надеюсь услышать от вас нечто честное, искреннее по существу темы, на которую давно мечтаю поговорить с вами…
- Что вы имеете в виду?
- Скажем, критерии оценок театрального действа …
- Они не могут быть едиными. Это всегда – очень субъективное мнение. К сожалению, у нас нет профессиональной критики. То есть она, конечно, есть, но обходит стороной русскоязычный театр. Журналисты, которые называют себя критиками, простите, на этот уровень пока не вышли. Часто о спектаклях пишут люди, для которых это редакционное задание, хотя театр надо любить и понимать, что совсем не просто. Зачастую некие журналисты самоуверенно навязывают свое некомпетентное мнение широкому кругу читателей, не замечая, что в своей необразованности выглядят глупо. Это, я считаю, – преступление против культуры, искусства и его служителей. Я не против критики. Я за неё – грамотную, профессиональную. Но не оскорбительную. Ту, что мешает нормальному творческому процессу!
- Я не права, когда воспринимаю творческий процесс как безудержный полет фантазий, бесконечные эмоции, игру воображения…
- Не может человек, конкретно - режиссер, актер - фонтанировать 24 часа в сутки! Творчество – это творение, а полет – озарение. Остальное – работа. И в моей сфере много того, что мне совсем не интересно, скучно делать. Но…
- Вы имеете в виду обязанности? От них часто отдает прагматикой!
- Извините. Обязанности есть у всех.
- И это…
- Я уже говорила, скажем, о верстке месячного репертуара.
- И формирование репертуарной афиши…
- А вот это уже другой процесс. И он может быть очень увлекательным, если у тебя складывается творческий «диалог» с режиссерами театра. Каждый режиссер – это индивидуальность со своим почерком. Ты должен «угадать» его внутреннюю тягу к тому или иному жанру, чтобы оценить его предложение как интересное ему и зрителю. Репертуар должен быть сбалансированным по жанровым особенностям и по зрительским предпочтениям, учитывая интересы общества.
- Чтобы в афише соседствовали пьесы классиков и современных авторов, в том числе - национальных драматургов. Спектакли вечерние и дневные для детей с учетом загруженности актеров, спроса зрителей… И рассчитать и расписать все это должен завлит?
- Нет, у нас это решается коллегиально.
- А разве режиссер не имеет права сам выбрать пьесу, которую ему хочется поставить?
- Имеет, конечно. Но его предложение не должно расходиться с основной репертуарной линией театра.. И если это так, то главный режиссер включает предложенную пьесу в репертуарный план.Но пьеса должна раскладываться на труппу. Ведь если нет актера, который может сыграть Отелло, то какой же смысл включать в план эту пьесу?
- Знаю, что завлит обычно занимается поиском пьес для новых постановок…
- Да. Занимается.
- Сейчас выбор достойной литературы не велик?
- Меня смущает определение - «достойной». Вот, например, есть очень популярные (и не только в России), драматурги - братья Пресняковы. Их много ставят, по их пьесам снимают кино… А я точно знаю, что у нас это не пройдет: это не наша тема. Появилось много переводных пьес из разряда так называемых коммерческих. Как правило – лихо закрученный сюжет, мастерски выписанная интрига, потрясающее знание драматургом сценического пространства и времени! Такие пьесы – стопроцентный успех у зрителя, но они из разряда развлекающих, но… мы ведь не только развлекаем!
- Однако это уже другая тема.
- Почему же… процесс подбора пьес занимает уйму времени и душевных сил. Сейчас, в отличие от начала 90-х годов, нет проблемы отсутствия драматургии того или иного жанра. Недостатка в пьесах, особенно современных, нет - проблема в том, что не всякая годится. Поэтому приходится возвращаться к пьесам, проверенных временем. К классике, например. При этом держать в поле зрения огромное количество новинок, которые чаще всего оставляют желать лучшего…
- Как говорят, ныне время лихих дилетантов?
- Очень лихих. И очень дилетантов. Порой мне приносят «пьесы» люди, которые даже в театр не ходят. И я никак не могу понять: а пьесы-то они зачем пишут?
-Это выражение и к журналистам применимо… Кстати, остались в памяти заседания «Круглого стола», на которые вы приглашали сотрудников многих республиканских газет, чтобы обсудить спектакли, поговорить о важном, ответить на насущные вопросы… Помнится, такое стоило вам немалых усилий, хотя занимались этим совсем не по обязанности…
- Ну, во-первых «круглые столы» - это тоже «изобретение» Велиева. Он их придумал и вместе с артистами – Духовной, Гросс – начал воплощать в жизнь. Я просто это продолжила. В годы, когда Азербайджан обрел независимость, в экономику пришли рыночные отношения, цензура была отменена, появилось много новых, независимых средств массовой информации. Соответственно нужны были профессиональные кадры, которых не хватало! Поэтому учредители этих газет, журналов привлекали к работе не профессиональных журналистов, а начинающих авторов. Не удивительно, что на страницах газет, а потом и на сайтах стали появляться заметки на уровне амбиций самоутверждающихся дилетантов.
- Было обидно?
- Да ну, что вы! Обидеть может профессионал. Дилетант может только разозлить. И знаете чем? Тем, что своё некомпетентное мнение навязывает читателю. Хуже, если этот читатель –пользователь Интернета, по, с позволения сказать, заметкам которых судят обо всех нас, о нашей стране.
Был период, когда профессиональная беспомощность выражалась в незнании специфики театрального дела, и тогда мы предложили молодым журналистам свою помощь: проведение «круглых столов» с определенными профессиональными тренингами. Самые заинтересованные охотно приняли ее.
- Как участник тех встреч свидетельствую, что эти акции были с благодарностью востребованы моими коллегами, освещающими вопросы культуры и, в частности, театра. Никогда не высказывая замечаний в адрес написавших несуразицу, вы помогали всем не только почерпнуть важные сведения, но и оценить доверительное отношение к нам. Но почему забросили эту замечательную традицию?
- Сегодня это уже пройденный этап.
-Я бы так не сказала, но, наверное, вам видней. А вот у такой вашей инициативы, как знакомство бакинцев с тем, как проходят гастроли РДТ за пределами Азербайджана, какой резонанс имеет участие спектаклей РДТ в престижных международных фестивалях, по-моему, серьезные перспективы – ведь подобные контакты, кажется, имеют тенденцию к активизации?
- Да. Кажется, благодаря творческому тандему нынешнего директора с Министерством культуры и туризма у театра появляются новые перспективы. В том числе и те, которые связаны с популяризацией театрального искусства.
- Как видно из материалов, которые привозите из поездок вы, в других городах сохранилась традиция рецензировать практически все спектакли местных театров, а события международных фестивалей – особенно. И поскольку РДТ завоевал славу достойного, интересного театра, нам просто необходимо получать отзывы оттуда, тем более, что принадлежат они, как правило, профессиональным, часто титулованным критикам, людям довольно авторитетным в театральном мире современности.
- Да. Вот в этом вы правы. Мнение авторитетных профессионалов – ценно. Тем более, что оно – беспристрастно. Поэтому, естественно, я стараюсь что-то привезти. Или же позаботиться о том, чтобы потом переслали. В крайнем случае – найти через интернет.
- Поступки истинного патриота театра, Валентина Мусаевна!
- Спасибо. Мне нравится это слово. Но если говорить о патриотизме, то вот что я вам скажу. Любой служитель театра – его патриот. Вот наши руководители придумали новую форму пропаганды театральной культуры - на нашей сценической площадке стали часто появляться гастролирующие группы артистов из России. За то короткое время им стараются показать город, рассказать о нем как можно больше, проявить к ним наше традиционное радушие и гостеприимство, что говорит о нас красноречивее любых слов.
- Вы долгие несколько месяцев готовили книгу об РДТ в связи с 90-летним юбилеем любимого бакинцами театра – это тоже обязанности завлита?
- Нет, конечно. На сбор материалов и формирование книги ушло 3 месяца. Это фантастически короткие сроки для такого биографического справочника! А собирать материалы к книге я стала только потому, что главный режиссер и директор обратились с просьбой сделать её к юбилею. Многочисленные посещения Госархива, Музея истории театра, архивов, систематизация архивных материалов, собранных библиотекой нашего театра и лично Тамиллой Алихановой... Работа была очень напряженной и изматывающей - я благодарна людям, которые меня поддерживали, в частности, сотрудникам и директору музея Нуриде ханум Нуруллаевой.
- Спасибо вам за откровения и простите за дилетантский подход к тому, о чем берусь писать… Всей душой любя театр, который, тысячи бакинцев, как и я, называют своим, хочу именно вам выразить отдельную благодарность за постоянную готовность помогать журналистам нести читателям правду о вашем чудо-храме и хоть в какой-то мере вести летопись происходящих в нем событий. Спасибо.
- Спасибо вам за любовь и интерес к театральному искусству.
Галина МИКЕЛАДЗЕ
