Он отправился в ИГИЛ, чтобы найти своих внуков. Отчаянное путешествие в объективе Рены Эффенди – ФОТО

12:46 - 02 / 05 / 2019

Азербайджанский фотограф Рена Эффенди написала на своей странице, что в прошлом месяце она побывала в Исламском Государстве.

Девушка последовала за Патрисио Гальвесом, шведско-чилийским поэтом и музыкантом, который отправился в Северную Сирию, чтобы вернуть своих семерых осиротевших внуков из лагеря Аль-Хоул, где они сейчас находятся. По словам фотографа, дочь Патрисио и мать семи сирот присоединилась к ИГ, следуя за своим мужем, но оба родителя были убиты в последних битвах против Исламского Государства. Патрисио все еще ждет в Эрбиле разрешения перевезти своих внуков через границу Сирии в Ирак и обратно в Швецию.

Прочитать его полную историю можно по ссылке.

1news.az представляет вашему вниманию перевод этой душераздирающей статьи, опубликованной в журнале «The Wall Street Journal» и проиллюстрированной фотографиями нашей соотечественницы Рены Эфенди, которая запечатлела всю боль мужчины, поставившего перед собой цель найти своих внуков и вернуть их к нормальной жизни.

Г-н Гальвез является лишь одним из многих отчаянных родственников, оказавшихся в замешательстве после бесчинств «Исламского государства Ирака и Леванта». По статистическим данным, около 7000 несовершеннолетних детей из более 30 стран сталкиваются с неопределенным будущим в Сирии. Власти на северо-востоке Сирии предупреждают, что, если они не будут возвращены на родину, то вырастут как изгои, подверженные идеологической обработке и вербовке со стороны ИГИЛ.

Марокко, Судан, Косово и Индонезия вернули сотни своих граждан, в числе которых были не только дети, но и взрослые. Россия и Франция также недавно приняли нескольких сирот. Однако для многих европейских правительств данный вопрос остается политически токсичным. Например, по результатам опроса, 54% шведов были против возвращения на родину детей членов «Исламского государства Ирака и Леванта», тогда как только 23% высказались за.

Г-н Гальвез не может понять, почему его внуки или любые другие дети должны быть наказаны за преступления своих родителей. «Они невинны, - сказал он. - Вера не передается с кровью».

Патрисио Гальвез – 50-летний музыкант, который переехал в Швецию из Чили три десятилетия назад. Встретив шведскую женщину, он создал семью, и в 1990 году у супружеской пары родилась дочь Аманда Гонсалес.

Во многом они были похожи. И отец, и дочь любили играть в театре. Однако они начали отдаляться, когда Аманда приняла ислам в возрасте около 18 лет и перестала играть, сказав отцу, что пародировать живых существ - грех.

«Как будто тогда я уже потерял ее», - посетовал г-н Гальвез.

Пропасть между ними возросла после того, как Аманда вышла замуж за Майкла Скрамо – норвежца, принявшего ислам, который родился и вырос в Швеции. Ее новый муж уже был вовлечен в радикальные исламские круги в Гетеборге. Аманда обменяла свой головной платок на обволакивающий с ног до головы никаб и отказалась обедать с г-ном Гальвесом в ресторанах, где подают алкоголь. Она безуспешно пыталась обратить своего отца в ислам, посылая ему отрывки из Корана для чтения.

Несмотря на происходящие с ней перемены, он все еще мельком видел дочь, которую знал: «Ее сущность всегда была здесь - в ее взгляде, ее улыбке».

Г-н Скрамо часто отсутствовал, когда г-н Гальвез приходил навестить свою дочь. Она говорила, что он за границей, собирает средства для строительства мечети в Швеции. В то время 21-летняя Аманда родила своего первого ребенка. Затем последовал второй мальчик и девочки-близнецы.

Г-н Гальвез вспоминает, как однажды летом толкал коляску со своим старшим внуком Ибрагимом по улице Гетеборга, когда Аманда была рядом с ним – он в шортах, и она с головы до ног укутана в никаб. Мимо проезжающая машина замедлила ход, и водитель опустил стекло, чтобы швырнуть оскорбления.

Враждебность, с которой столкнулась Аманда в Швеции, только укрепила ее религиозные убеждения, но г-н Гальвез не обращал на это внимания. Он говорит, что ничего не заподозрил даже, когда она рассказала ему о своих планах поехать в отпуск в Турцию с матерью и детьми летом 2014 года.

В то время лидер ИГИЛ аль-Багдади призывал мусульман всего мира мигрировать в «Халифат». С безжалостной эффективностью «Исламское государство Ирака и Леванта» подчинило миллионы сирийцев и иракцев своему правлению, убивая всех, кто осмелился выступить против. Турция была главными воротами в Халифат для тысяч иностранцев, соблазненных утопическими обещаниями ИГИЛ.

В сентябре того же года Аманда написала, что они откладывают возвращение в Швецию, пока г-н Скрамо не найдет работу повара в Турции, приложив фотографии дома, в котором они остановились. Однако дома в Турции не было, и амбиции мистера Скрамо уносили его в совершенно другое место.

«Здравствуй, отец. Прежде всего, я хочу извиниться за то, что не была с тобой честна, - вдруг прочитал в одном из писем своей дочери г-н Гальвез. - Я нахожусь в Сирии с Майклом и детьми. Я знаю, ты подумаешь, что это безумие... Но правда в том, что нам лучше здесь».

Г-н Гальвез мало что знал о конфликте в Сирии, но даже он слышал о бесчинствах ИГИЛ, таких как обезглавливание западных журналистов и попытка геноцида езидов в Ираке. Однако в своем письме Аманда сказала, что сообщения о злодеяниях были распространены СМИ для дискредитации ИГИЛ.

«Надеюсь, ты не очень зол и расстроен, - написала она. - Дети здоровы и не употребляют в еду глютен. Мы готовим для них блины из кукурузной муки... Марьям начала ходить... Я постараюсь держать тебя в курсе, Инша Аллах, но иногда требуется время, чтобы найти доступ в Интернет».

Г-н Гальвез обвинял себя в том, что не смог помешать своей дочери присоединиться к ИГИЛ. Если бы он вовремя заподозрил неладное, он бы предупредил полицию или забрал бы детей у Аманды. Теперь его дочь находилась в зоне боевых действий, и он не знал, что с этим делать. «Если бы я проявил больший интерес… Если бы мои глаза были открыты…»

Среди 300 шведских граждан, ставших членами «Исламского государства Ирака и Леванта», г-н Скрамо, он же Абу Ибрагим аль-Сведи, выделялся тем, что подстрекал к нападениям в Швеции и призывал мусульман по всей Скандинавии перебраться в Халифат.

Шведские таблоиды показывали изображение г-на Скрамо, держащего автомат Калашникова в одной руке и своего старшего сына в другой - у ребенка также был игрушечный пистолет. Шведское правительство было озадачено сообщением газет, что семья Скрамо продолжала получать социальные пособия спустя месяцы после того, как они поселились в действующей столице ИГИЛ Ракке. Позднее это было объяснено тем, что власти зачастую до последнего не обладают информацией об эмиграции гражданина.

Через несколько месяцев после прибытия в ИГИЛ Аманда родила пятого ребенка, затем шестого и седьмого.

Г-н Гальвез получал новости от своей дочери каждые несколько недель. Казалось, она большую часть времени проводила дома, присматривая за детьми. Помимо работы по дому, Аманда нашла время для написания 32-страничного документа, из которого можно узнать о происхождении «Исламского государства Ирака и Леванта», а также о ее собственной трансформации. Она отправила его нескольким членам семьи в формате PDF.

«Как и все дети в Швеции, я выросла атеистом: я думала, что абсурдно верить в Бога», - написала она. Однако ситуация начала меняться, когда одноклассница-мусульманка бросила ей вызов – сможет ли она запомнить отрывок из Корана на арабском языке. Аманда снова и снова слушала арабскую речь на YouTube в своей спальне, пока иностранные слова не стали ей знакомы.

Ее мать, Ульрика Папес, которая впоследствии развелась с г-ном Гальвезом, подслушала и также начала исследовать ислам. Обратившись по примеру дочери в эту религию, она сопровождала Аманду в Сирию вместе со своими детьми от другого партнера.

«Отец, не думай, что ты подвел меня или дал мне мало любви, - писала Аманда. - Я знаю, что многие хотели бы иметь такого отца, как ты... Ты не виноват, что я оказалась здесь... Надеюсь, мы когда-нибудь снова увидимся: на этом свете или в раю».

Большая часть переписки между ними была беззаботной. В голосовых сообщениях можно услышать, как Аманда воодушевляет детей произносить слова «спагетти» и нежно смеется над их попыткой повторить это слово.

Если она когда-либо сожалела о присоединении к ИГИЛ, это не прослеживалось в сообщениях, которые получал ее отец. Было ясно одно: Аманда не хотела добровольно возвращаться в Швецию. Г-н Гальвез умолял ее поехать куда-нибудь еще, где она могла бы жить в соответствии со строгим толкованием ислама, на которое она подписалась, не подвергая опасности себя или детей.

Она неизменно отвечала: «Все предначертано Аллахом. Если я умру, значит, такова моя судьба».

Спустя какое-то время ИГИЛ отступило со своей базы в Ракке под натиском сил, поддерживаемых США. По мере того как на территории Ирака и Сирии откололся целый ряд сил, аура непобедимости ИГИЛ исчезла. Мать Аманды видела, что битва приближается к Ракке, и решила уйти. «Я бы не хотела с этим сталкиваться с детьми на руках», - сказала она, имея в виду двух своих маленьких сыновей, 8-ми и 10-ти лет.

Она вернулась в Швецию со своими сыновьями до того, как в 2016 году был принят закон, предусматривающий уголовную ответственность за выезд за границу для присоединения к террористической организации. Однако ей не удалось убедитьАманду присоединиться к ней. «Я не смогла. Я действительно пыталась. Она не хотела покидать Сирию… - сказала мать. - Это был самый трудный выбор в моей жизни – принять решение оставить их».

После того, как поддерживаемые США ополченцы вернули Ракку в конце 2017 года, г-н Гальвез заметил изменения в тоне сообщений Аманды. Семья постоянно передвигалась, когда сирийские демократические силы преследовали ИГИЛ и его последователей в долине реки Евфрат. На снимках дети выглядели все более изможденными. К лету 2018 года Аманда умоляла отца отправить деньги на еду.

Г-н Гальвез гастролировал в Чили, когда 30 декабря он получил сообщение от своей дочери, в котором говорилось, что им нечего есть, кроме подобия супа, приготовленного из сваренных сорняков.

«Ты знаешь, я всегда была худой, но теперь на мне висит моя одежда, - написала она. - Ситуация крайне тревожная».

Вернувшись из Чили, г-н Гальвез решил отправиться на поиски своей дочери, и велел ей его дождаться. Она не ответила ни на это сообщение, ни на какие-либо из его последующих попыток связаться с ней.

Вскоре г-н Гальвес получил сообщение от своей бывшей жены и матери Аманды. «Наша дочь вернулась к Богу и больше не с нами», - говорилось в нем. Впоследствии он узнал, что она была смертельно ранена в результате авиаудара.

Патрисио Гальвес закрылся в доме в отдаленном районе Чили и ничего не ел три дня и три ночи. На четвертый день он встал с чувством ясности и цели: «Раз я не смог спасти свою дочь, моя миссия состоит в том, чтобы спасти внуков. Вопрос только в том как». И г-н Гальвез решил отправиться из Швеции в Сирию, чтобы найти своих семерых внуков.

В Сирии дети были пойманы в ловушку вместе с их отцом вблизи Евфрата. Г-н Гальвез не имел контактов со своим зятем, но собственная мать г-на Скрамо умоляла его сдаться ради детей, однако он был непреклонен.

По мере ужесточения боев усилиями г-на Гальвеза разыскивались его внуки. В социальных сетях его племянница связывалась с активистами, работниками по оказанию помощи и репортерами на местах боевых действий в Сирии. Его племянница также помогла отсканировать фотографии тысяч людей, выходящих с территории «Исламского государства Ирака и Леванта», в поисках детей, которые могут быть его внуками.

В начале марта г-н Скрамо был парализован пулей в шею и несколько дней спустя скончался, оставив детей на попечении своей второй жены, которая общалась с матерью Аманды и сообщила ей о смерти г-на Скрамо.

Битва за последний клочок территории ИГИЛ достигла апогея. Сирийские демократические силы окружили боевиков и их сторонников в Багузе, периодически позволяя им сдаваться.

Г-н Гальвез с ужасом наблюдал, как возглавляемая США коалиция нанесла последние авиаудары ИГИЛ. Он пытался связаться с американским военным командиром в этом районе, предупреждая его о присутствии детей. Однако никакого ответа не было. В середине марта мать Аманды получила известие, что дети благополучно выбрались из Багуза.

Для г-на Гальвеза чувство облегчения было мимолетным. В тот момент дети содержались в лагере Аль-Хоул вместе с более чем 70 000 других людей, многие из которых были женами и детьми боевиков. По данным Международного комитета спасения, с декабря более 200 человек погибли в лагере или по пути туда - большинство детей в возрасте до 16 лет скончались от недоедания, пневмонии и обезвоживания.

Г-н Гальвез узнал, что его внуки были переведены в больницу в сирийском городе Хасака для лечения. Он заполнил заявления на получение экстренного паспорта и позвонил в отдел записи актов гражданского состояния, чтобы получить документы, подтверждающие его отношения с детьми. Также он написал министру иностранных дел Швеции, требуя немедленных действий по их спасению.

Ответ правительства Швеции был прохладным: «Ситуация сложная как с юридической стороны, так и с точки зрения безопасности. Вопросы об идентичности и гражданстве ребенка также должны быть уточнены».

Г-н Гальвез не мог дождаться разъяснений правительства. Он забронировал билет в Эрбиль на севере Ирака и отправился оттуда по суше к сирийской границе, документируя свое путешествие с помощью селфи-палки.

«The Wall Street Journal» следовал за ним, когда он пересек границу после того, как в течение дня его удерживали проливные дожди, делающие реку Тигр непроходимой. На борту забитого микроавтобуса г-н Гальвез пересек плавучий мост в Сирию, где пограничники, которые обыскали его чемодан, были удивлены, обнаружив, что в нем почти ничего не было, кроме детской одежды и пищевых добавок для истощенных детей.

Он нанял водителя и частный фургон. Путешествие продолжалось по трещинам и выбоинам, мимо плакатов с изображениями тысяч мужчин и женщин, погибших в сражении с террористической группой, к которой присоединилась его дочь. Будучи отцом члена ИГИЛ, г-ну Гальвезу пришлось бы преодолеть подозрения должностных лиц на северо-востоке Сирии в отношении его собственной лояльности.

Геополитика еще больше усложнила его усилия: северо-восточная Сирия управляется автономной администрацией. Абдулкарим Омар, чиновник по иностранным делам в этой администрации, отказался встречаться с г-ном Гальвезом, заявив, что шведское правительство должно направить официальную делегацию. Но шведские власти не будут напрямую взаимодействовать с Демократической автономной администрацией, потому что она не признана на международном уровне.

Г-н Гальвез, не задерживаясь, направился на юг в Хасаку, проезжая мимо семей, устраивающих пикники на обочине дороги. При входе в больницу он представился на ломаном английском, показывая фотографии своих внуков по телефону. Услышав, что ему нужно подождать, он сел в приемной, сгорбился и зарыдал.

Сирийцы собрались вокруг. «Что с ним?» - спросил один из них.

Наконец медсестра приказала г-ну Гальвеза следовать за ней. Плач младенцев становился все громче, когда он поднимался по лестнице на верхний этаж больницы, и в конечном итоге его привели в комнату, в которой было около 30 детских кроваток. В каждой лежали один или два ребенка различного происхождения. Их головы были выбриты, чтобы предотвратить распространение вшей. Некоторые крепко спали, не обращая внимания на суматоху вокруг них, а другие безучастно смотрели. Никто из них не был внуком г-на Гальвеза.

В соседней комнате медсестра прошла над кроваткой с надписью «неизвестно» и остановилась перед спящим младенцем с пухлыми светлыми волосами: «Это Мохаммед Скрамо», - сказала она. Мистер Гальвез сравнил фотографию своего младшего внука на своем телефоне с изможденным ребенком перед ним, прежде чем наклониться, чтобы погладить его по щеке.

Подняв Мохаммеда из кроватки, г-н Гальвез прижал его к себе и заговорил по-шведски, произнося имена старших братьев и сестер: Ибрагима, Юнуса, Айши, Марьям, Сафии и Сары. Улыбка вспыхнула на лице годовалого мальчика, и он схватил подвеску, висящую на шее дедушки. Г-н Гальвез рассмеялся и заплакал одновременно. «В этот момент я думал о своей дочери, - признался он позже. – Обнимая ее ребенка, я чувствовал, что обнимаю ее».

Медсестры сказали ему, что остальные шестеро детей уже выписаны из больницы и отправлены обратно в лагерь Аль-Хоул, который находился менее чем в часе езды, но г-н Гальвез не мог туда поехать. Борясь с гуманитарными проблемами и проблемами безопасности, власти на северо-востоке Сирии имеют ограниченный доступ.

Г-н Гальвез попросил разрешения посетить лагерь, объясняя свое положение. Однако он получил только сочувствие со стороны местных чиновников. Они сказали, что его страдания не превышают страданий, что пережили тысячи сирийцев за годы войны.

«ИГИЛ убило наших сыновей, но теперь мы кормим их детей в лагерях», - сказал Хуссейн аль-Али, сопредседатель комитета по труду и социальным вопросам.

В Швеции СМИ начали освещать поездку г-на Гальвеза в Сирию. Он связался с чилийскими дипломатами, которые сообщили шведским коллегам, что они готовы помочь эвакуировать детей из Сирии. Чилийские журналисты засыпали г-на Гальвеза просьбами об интервью. Шведское правительство отклонило предложение Чили, заявив, что оно самостоятельно решит вопрос.

В конечном итоге г-ну Гальвезу был предоставлен доступ к Аль-Хоул. Запрос «The Wall Street Journal» сопровождать его был отклонен. Вернувшись из лагеря, он изо всех сил пытался выразить эмоции, которые наполнили его, когда все семеро детей были доставлены в офис управления спартанским лагерем, где он их ждал.

Он описал, как дети неоднократно жаловались на голод. Он купил для них бутерброды с фалафелем и приготовил бутылочку для маленького Мохаммеда, которого с тех пор выписали из больницы.

Почти трехлетняя Аиша не произнесла ни единого слова в течение трех часов, проведенных вместе, бесстрастно наблюдая за своим дедушкой, пока ела свой бутерброд. Ибрагим съел два целых бутерброда и сказал, что он все еще голоден.

Многие вещи, которые г-н Гальвез привез в чемодане из Швеции, были слишком большими для детей, потому что недоедание задерживало их рост. Он оставил там чемодан и вернулся с пустыми руками в Эрбиль, где прожил три недели, споря со шведскими и местными властями. В своем гостиничном номере г-н Гальвез разложил игрушки, леденцы и обувь.

В данный момент он обеспокоен тем, что взрывы в Шри-Ланке, вызванные ИГИЛ, в результате которых погибли сотни людей в пасхальное воскресенье, могут разжечь враждебность по отношению к сиротам, таким как его внуки, и затруднить их прием в Швеции.

Он до сих вспоминает грусть, которую видел в глазах старшего мальчика. «Ты знаешь, кто я?» - спросил его мистер Гальвез. «Да, - ответил Ибрагим по-шведски. - Ты - дедушка». И это дает ему силы бороться дальше за будущее своих семерых внуков.