Таир Салахов. Словесный портрет художника

О жизни и творчестве большого художника прежде всего говорят его работы. Вот они, в рамках и подрамниках, на фотографиях или искусно выполненных репродукциях – как спутники жизни годами смотрят со стен, волнуя мастера воспоминаниями о тех или иных обстоятельствах, о былых встречах или специально проведенных сеансах.

Поистине, надо побывать в мастерской художника, чтобы ощутить величие подвига летописца эпохи, на века оставляющего лики своего времени, полнота которых лишь внешне исчисляется используемыми автором жанрами от пейзажей, жанровых сцен, натюрмортов или портретов выдающихся личностей или милых его сердцу людей, а по сути же необъятна и до конца непостижима…

Мастерская выдающегося живописца и графика современности Таира Салахова в Ичери-шехер… Скромный, необычной формы особнячок, где прописался талант в самом широком значении этого слова. Где вехи жизненного пути в полотнах и фотографиях, запечатлевших встречи с самыми уважаемыми людьми планеты Земля, сцены награждений самыми престижными знаками отличия как свидетельство высочайшего признания и лица, лица, лица…

Заочно и представить себе невозможно, сколько разных людей вдохновляли художника на беглую карандашную зарисовку, набросок фломастером или живописное полотно – тех, мимо кого не мог пройти человек с добрым сердцем и зорким глазом ценителя всего самого прекрасного.

Можно, наверное, позавидовать художнику, дружбой которого дорожат самые светлые люди, порадоваться за тех, чей облик запечатлел на бумаге, картоне или холсте именно он. Но более всего здесь радует то, что любая работа Таира Салахова – писавшиеся годами живописные полотна или наспех сделанные эскизы – всегда образ: личности, времени, эпохи…

Писали же специалисты о Таире Салахове, что «Художник одновременно обладает двумя, взаимно исключающимися качествами – острым чувством современности и классическим ощущением вечности… Любой предмет в его исполнении теряет конкретный бытовой и житейский смысл и начинает принадлежать другому, нездешнему миру. Даже написанные им простые глиняные кувшины, гранаты или стул уводят от быстротечной минуты и заставляют прислушаться к мерному ходу времени…».

Как же все это волнует сегодня, когда наш любимый мастер готовится в полном здравии встретить 80-й год своей богатой и интересной биографии, как хочется услышать из его уст мудрые суждения о времени, о себе и о нас, земных и грешных! Возможно ли это? Оказывается, вполне…

Определенно сказать, где живет прославленный художник Таир Теймур оглу Салахов, не просто. Да, народный художник Азербайджана и народный художник России, вице-президент Российской академии художеств, почетный член более двадцати зарубежных академий и творческих организаций, профессор и почетный гражданин ряда зарубежных городов, он имеет в Москве квартиру и мастерскую, преподает в Российской академии художеств, пестуя все новых талантливых живописцев.

Да, он проводит немало времени в зарубежных поездках, где как член многих уважаемых профессиональных структур участвует в серьезных симпозиумах, знаковых выставках, форумах, и, переполняемый все новыми впечатлениями, много работает.

Но, тем не менее, он всегда остается истинным бакинцем и, часто одаривая нас, земляков, своим присутствием и обаянием, и здесь, в Баку много времени отдает работе, которая для него начинается задолго до того, как возьмет в руки фломастер или кисть и подойдет к мольберту.

Вот и в эти дни Таир Салахов находится в Баку. И, как всегда, напряженно работает. На сей раз занимается несвойственной, новой для него, но вполне своевременной в канун юбилея работой: систематизирует свое богатейшее наследие в единой базе данных в компьютерном варианте.

- Айдан поручила, вот и занялся этим,- с застенчивым умилением произносит Таир муаллим имя младшей дочери…

Художница и известная в мире галеристка, Айдан Салахова первой в России вместе с коллегами не просто организовала частный салон по реализации произведений изобразительного искусства. Она сделала его местом притяжения талантливых работ и их покупателей, структурой, где царит дух подлинного искусства, где получают поддержку самые смелые идеи и формируются вкусы. Незаурядно мыслящий человек, смелый новатор и активный борец за новое, достойное нынешнего времени качество жизни

Айдан хорошо знает цену отцовского наследия, и ее «приказ» систематизировать и обобщить богатейшие материалы нисколько не застал Таира муаллима врасплох.

- Собранные в компьютере материалы легко преобразовать в

полиграфический вариант, - все-таки юбилей? – спрашиваю художника.

- Не знаю! Это уж как решит она … Оказывается, большой перечень получается – репродукции, публикации…

Получается действительно много, и не просто уложить в прокрустово ложе даже многотомного издания всю жизнь, но когда-то надо:

Таир Салахов - выдающийся мастер, почитаемый всем миром, получивший бессчетное количество высоких регалий как большой художник, прекрасный учитель и автор выдающихся произведений о своем времени, о которых хочется говорить и говорить. Даже тогда, когда мастер очень занят и наш торопливый диалог может быть посвящен только самым достойным внимания темам, несмотря на то, что есть так много, о чем хочется мне – спросить, а ему – рассказать…

- Что для вас творчество, Таир муаллим?

- Долгий и мучительный процесс, по завершении которого испытываешь чувство счастья.

- А сам процесс – он всегда одинаков?

- Что вы? Как меняется время, так меняется и человек… Меняются взгляды на жизнь, приходит собственный опыт… Знаете же, что мои первые работы были написаны в «суровом стиле», а теперь я совсем другой!

- Знаю! В Энциклопедии русского искусства так и написано «Суровый стиль - это Таир Салахов, Виктор Иванов и Павел Никонов». Что это означает?

- То, что в конце 50-х годов на смену парадным портретам, слащавой помпезности, воспеванию успехов советской власти в искусство пришла правда жизни, позволившая задуматься о чем-то сокровенном, которое у каждого – свое. И мы в своих первых, написанных для публичного показа работах рассказали о том, чем живут простые, но исполненные собственного достоинства люди…

- Вы как-то сказали, что по окончании работы, при защите диплома художник должен испытывать ощущение праздника – у вас было так?

- В наше время (опять, видите, время!) все было иначе. Когда подходила к концу моя учеба в Государственном художественном институте имени Сурикова, многие однокашники писали дипломные работы в зарубежных командировках, а я, как сын репрессированного, как член семьи «врага народа», был объявлен «не выездным». Однако счастье выпало и на мою долю… Скорее всего, потому, что работу писал в родном Баку. Дипломная картина «С вахты» - о нефтяниках, осваивавших добычу черного золота со дна Каспия, - получила высокую оценку, а вскоре заняла место в Музее дипломных работ при Российской академии художеств в Санкт-Петербурге, рядом с дипломными работами Репина, Сурикова и других великих мастеров.

- Но для этого надо было испытать муки ада, да? Кто и почему преследовал творческих людей в те годы?

- Знаете, обманутые приходом так называемой хрущевской оттепели, мы, представители поколения шестидесятников, решили, что получили возможность изменить весь мир, однако «свобода» продолжалась недолго. Скорее всего, на преследования и ограничения побуждала сама система – неуверенной в себе советской власти постоянно нужны были хоть какие-то свидетельства ее преимуществ. Все, что касалось прозы жизни и не работало на эти «ура, ура!», вытравлялось из литературы, музыкальных произведений, с театральных подмостков и живописных полотен. Но были и конкретные любители тиранить творческих людей – под маркой поисков так называемого «формализма» иные завистники и садисты натворили много зла, сломили немало талантливых мастеров.

- Когда это закончилось для вас?

- Наверное, с избранием председателем Союза художников Азербайджана. Доверие коллег очень окрылило – не умея отстаивать собственные интересы, я был облачен доверием в борьбе за права товарищей и помогал многим, как мог. Впрочем, и до этого приходилось совершать некоторые поступки. Скажем, «спас» едва не погибшее полотно коллеги – ставших знаменитыми «Геологов» Павла Никонова, не приглянувшихся Хрущеву и его свите при посещении печально известной выставки в Манеже в декабре 1962 года. Я попросту увез полотно в Баку, а уж потом кружными путями оно вернулось в Москву, чтобы через 20 лет украсить коллекцию… Третьяковской галереи!

- Известно, что ваша благотворительность продолжалась и в Москве – там вас четыре раза подряд с 1973 года избирали первым секретарем правления Союза художников СССР.

- Было и такое, но благотворительность – не главное занятие должностного лица такого ранга. Союз художников в те годы сделал очень многое для того, чтобы знатоки и любители искусства могли узнавать о важнейших явлениях художественного процесса во всем мире. На каждую вызывавшую огромный интерес иностранную выставку в Москве проводились выставки наших художников, знакомившие зарубежных зрителей с художественными традициями прошлого и современного искусства народов СССР.

- Но и вашу творческую жизнь не назовешь умиротворенной, какой могла бы быть она у одаренного труженика, удостоенного наград, похвал и должностных привилегий…

- Как сказал поэт, покой нам только снится… И с прохладным отношением к иным работам приходилось встречаться, и неприятные разговоры выслушивать.

- Странно! Разве могли быть «сбои» в оценке ваших работ? Самые-самые искусствоведы считали, что утверждавший поначалу свое восприятие мира с помощью монументальности, остроты композиционных решений и декоративности широких цветовых плоскостей молодой художник со временем все более тяготел к большей интимности образов, внутреннему волнению и экспрессии, а затем и вовсе пришел к глубокому постижению натуры, стремясь раскрывать духовную содержательность без внешнего нажима, «изнутри»?

- Представьте себе, бывали, и даже тогда, когда речь шла о самых серьезных, дорогих сердцу работах. Портрет великого композитора Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, к примеру, поначалу встретили с прохладцей и он не пользовался успехом. Как мне передали, какой-то чиновник даже заявил, что лично он хотел бы видеть Шостаковича «другим». «Лично он», понимаете! А спустя 20 лет, когда в год празднования 90-летия композитора портрет занял место в Третьяковской галерее и все поздравляли меня, довелось услышать такие слова:

« Таир, это единственное произведение, в котором воссоздан подлинный образ Шостаковича, и какое счастье, что это сделали именно вы…»

Позже в каталоге появилась запись: «Портрет композитора Д. Шостаковича

работы Т.Салахова – это философский портрет Человека, несущего груз ответственности за судьбы ХХ века».

Тогда впервые в жизни я почувствовал гордость за свою работу, за то, что моя работа сама за себя переломила чье-то неблагоприятное мнение. Я даже подумал тогда: пускай я бы ничего не написал в своей жизни, только бы после меня остался этот портрет – с меня этого будет достаточно…».

-Таир муаллим, наша страна не обделена талантливыми художниками - в последние годы у многие из них состоялись персональные выставки в Баку и даже за рубежом, иные активно продают свои работы на улице, которую у нас прозвали Арбатом. Как вы с этому относитесь?

- Согласен, что талантов не мало, и радуюсь их успехам. А Арбат… Знаете, часто бывая во Франции, посещаю Монмартр – думаете там продают шедевры? Наши ребята по-своему участвуют в популяризации своего Баку, охотно делятся своими проблемами со мной – я всегда стараюсь посетить их «галерею». Успел заметить, что и среди них есть свои мастера и лидеры – быть в их числе для многих своего рода успех и сознание своей значимости. Почему бы не поощрять их самобытное творчество, тем более, если на него есть спрос?

- В этой связи напрашивается такой вопрос: за что с точки зрения профессионала ценится полотно художника, в частности, портрет?

- Для меня - образом. Тем, как художнику удалось выразить суть личности и времени. И еще чем-то таким, что там, внутри, за пределами зрительного ряда…

- Вы придерживаетесь определенного направления, собственной манеры?

- Форма, как правило, зависит от замысла – они определяют друг друга.

- А полотно должно о чем-то «говорить» и обывателю?

- Скажем так…

- То, что «говорит» ваша «Айдан» на белой лошадке, я, возможно, неплохо понимаю, а вот Ростропович с нового портрета… Чувствую, что это именно он, что он такой, а вот поглубже разобраться…Он вам позировал?

-Конечно! Вот оригинал первого наброска фломастером с его надписью по окончании сеанса: «Спасибо за талант, мой дорогой друг Таир. Твой Слава. 17.06.98».

- Это ватман 30 на 40 сантиметров, а где сам портрет?

- Выполненное маслом полотно размером 1,45 см на 2 метра приобрела Третьяковская галерея, а эскиз находится в Музее Леопольда и Мстислава Ростроповичей в Баку.

- Что главное в этой работе?

- Я писал образ великого музыканта, человека, наделенного талантом божественной силы! Видит, его взгляд, устремлен куда-то ввысь, к солнцу? А луч, озаряющий его своим мощным, тоже божественным светом?

- Чтобы видеть и понимать такое, надо быть специалистом?

- Надо много знать, жить с открытым сердцем и уметь чувствовать чужую

душу – в беде, радости или в упоении любимым делом. Кстати, портрет Айдан недавно показывали на выставке в Пекине… под бронированной стеклянной рамой…

- Вы часто видите свои работы на выставках в России, Азербайджане, за рубежом?

-Не жалуюсь - часто! Напомню, что в числе демонстрировавшихся на, посвященной 60-летию ООН в Нью-Йорке выставке 270 шедевров, написанных российскими мастерами за девять веков, была и моя работа - портрет выдающегося азербайджанского композитора Кара Караева, 90-летие которого широко отмечает ныне весь мир.

- И сегодня писать новые картины не перестаете?

- Обижаете! В этом моя жизнь! – подтверди, пожалуйста, обратился метр к стоявшей рядом супруге Варе, музе его жизни, о которой говорит, что она идеальный человек, не имеющий недостатков.

Галина Микеладзе