Мушарраф ушел в отставку. Что дальше?
Президент Исламской Республики Пакистан Первез Мушарраф объявил в понедельник (18 августа) о своем решении уйти в отставку. Объявил, не дожидаясь парламентских слушаний об импичменте. На таком фоне его решение должно быть воспринято либо как капитуляция, либо как косвенное признание выдвинутых против него обвинений. Но вряд ли любой из этих двух вердиктов соответствовал бы истине.
Прав, скорее всего, Мушарраф, заявивший, что решение об отставке он принял «в национальных интересах». Прав потому, что ему действительно пришлось делать серьёзный выбор – между демократией и порядком. Выбор, который он уже неоднократно делал и всякий раз в пользу «порядка». И, как потом показывало время, такой выбор был верным. На этот раз генерал-президент выбор сделал в пользу демократии. Очевидно, что и на этот раз его выбор верный. Если не сказать, единственно верный. И вот почему.
Обвинения Мушаррафу были предъявлены серьёзные. Он обвиняется в свержении демократически избранной власти в 1999 году, вошедшем в современную историю Пакистана как «бескровный военный переворот», в незаконном снятии с должности судей Верховного суда накануне последних президентских выборов в 2007 году, во введении чрезвычайного положения в ноябре 2007 года. Наконец, в совмещении функций президента и главнокомандующего армией, в чем его обвиняли Запад и США.
Примечательна отповедь Мушаррафа своим западным критикам после того, как он снял генеральский мундир перед вторым своим президентством. «Нереально ожидать, что Пакистан скопирует западную форму демократии, права человека и гражданские свободы. Западу потребовались столетия, чтобы достичь того, что он имеет сегодня, а он хочет, чтобы Пакистан стал таким же за считанные годы. Пакистан будет демократическим, но пойдет своим путем».
Это было сказано не ради красного словца. Это была его концепция, от которой он никогда и ни при каких обстоятельствах не отступал. В этом была его и сила, и предвестник неизбежного поражения в случае, когда надо избежать раскола в обществе. Сегодня как раз такой случай.
Мушарраф, пожалуй, дал исчерпывающую оценку сложившейся политической ситуации в стране, назвав её «политическими джунглями». В настоящее время в Пакистане формально три основных политических центра. Это Пакистанская народная партия (ПМП) во главе с мужем погибшей в декабре прошлого года Беназир Бхутто - Асифом Зардари, Мусульманская лига с лидером Навазом Шарифом (МЛ-Н), смещенным с поста премьер-министра Мушаррафом в 1999 году, и Мусульманская лига самого Мушаррафа, известная в Пакистане как Мусульманская лига Каиди (МЛ-К).
Интрига момента заключается в том, что ПМП и МЛ-Н в отличие от других политических партий Пакистана в последнее время были заняты большей частью своими внутренними проблемами и фактически не имеют серьёзного влияния на социально-политические процессы внутри страны. Их победа на парламентских выборах в 2008 году скорее явилась следствием потери доверия у электората такими традиционными пакистанскими партиями, как «Исламское общество» (Джаммат-и Ислами) и «Народная национальная партия» (Авам-и нэшинл партии).
Кроме того, ПМП и МЛ-Н - непримиримые конкуренты в борьбе за власть. В 80 – 90 годы прошлого столетия их яростная политическая борьба неоднократно оборачивалась серьёзными политическим и социальными кризисами для Пакистана. На сегодняшний день их коалиция против Мушаррафа явление вынужденное и, конечно же, временное. Вряд ли они допустят, чтобы президентом стал кто-либо из лидеров одной из этих двух партий – Зардари или Наваз Шариф. Не случайно, надо полагать, Асиф Зардари допускает, что президентом Пакистана может стать и женщина. Эта женщина, разумеется, стала бы как раз той проходной, «нейтральной» фигурой, которую при случае легко будет заменить при соответствующих обстоятельствах.
Вариант с «женщиной» в практике известный. К нему прибегают как к вынужденному, но оправданному компромиссу. Но в ситуации в Пакистане есть ряд нюансов, не учитывать которые просто невозможно. Новому президенту, прежде всего, придется решать проблему Северо-западной приграничной (с Афганистаном) провинции (СЗПП), где, по мнению США и НАТО, нашли себе убежище боевики аль-Каиды и Талибан. Мушарраф, несмотря на явное неудовольствие США и НАТО, пошел на то, что заключил с так называемыми «пакистанскими талибами» мировое соглашение. Он дал понять США, что он не допустит, чтобы без его, президента страны, ведома какая-либо третья сторона проводила бы военные, пусть даже контртеррористические операции на территории его страны. С другой стороны, он был достаточно последовательным союзником США в борьбе с терроризмом, в том числе и на территории СЗПП.
Наконец, Первез Мушарраф сумел вытащить Пакистан из постоянных политических кризисов, которые неизбежно кончались отставкой правительства, роспуском парламента и переходом власти к военным. Достаточно сказать, что при президентстве Мушаррафа впервые в истории Пакистана парламент отработал весь свой конституционный срок. Его девиз «Пакистан прежде всего» зачастую шел в ущерб «демократии» в западном понимании, зато удержал пакистанское общество от серьёзных социальных коллизий. Что будет теперь?
В Пакистане традиционно действует и такой институт, как национальная армия. В случае, если новый президент Пакистана не будет обладать такой же харизмой, как Мушарраф, не сумеет договориться с США и «своими» талибами в СЗПП, не сумеет сбалансировать фактически светскую форму государственного правления с претензиями исламистких партий – Пакистану не миновать нового социального и политического кризиса. В таких случаях армия всегда брала власть в свои руки. Других вариантов в истории Пакистана пока не было. Да они, быть может, даже и вредны.
Петр Гончаров, политический обозреватель
Публикуется в рамках сотрудничества 1news.az и РИА Новости
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
