Александр Караваев: «Поддержку Армении в случае конфликта с Азербайджаном окажет вовсе не ОДКБ, а НАТО»
Эксклюзивное интервью 1news.az с руководителем Службы политического прогнозирования Центра по изучению постсоветского пространства Александром Караваевым
- Насколько реальной вам кажется идея создания действенных КСОР в ОДКБ, учитывая, что между странами-участниками сохраняются противоречия?
- Миссия КСОР в значительной степени ориентирована на проблемы безопасности Центральной Азии. В этом смысле, учитывая объем работы, потенциал у КСОР должен быть достаточным. Условно говоря, границы применения сил будут находиться между восточными пределами НАТО и азиатскими границами постсоветского пространства, то есть до рубежей афганской территории. Зона эта весьма неоднородна и вызовы на ней различны. Поэтому в задачи КСОР будет входить значительная доля задач гражданских, от координации отрядов МЧС до противодействия наркотрафику. Именно в этой области есть перспективы координации с КСОР большего числа стран за пределами ОДКБ. Ясно, что от эффективности этой работы зависит и решение НАТО заключить партнерские соглашения с союзом ОДКБ. При эффективном развитии возможно применение КСОР и за пределами СНГ, под эгидой ООН. Но понятно, что это лишь оптимальный сценарий для будущего этой организации.
Сегодня, когда Москва переходит к этапу реального формирования этих сил, среди участников ОДКБ возникает целый комплекс иных мотивов, связанных с общим состоянием политического взаимодействия на постсоветском пространстве. Главная проблема - дефицит доверия, который рождает неуверенность в долгосрочности этого союза. В результате получается, что строительство коллективной системы постсоветской безопасности для Москвы распадается на двустороннее сотрудничество участников ОДКБ с Россией. Весьма вероятно, в итоге КСОР будет сформировано из российско-казахстанского «ядра» с частичным подключением батальонов Киргизии, Таджикистана и, возможно, отдельных специальных подразделений Армении. Российско-белорусское взаимодействие не будет выходить из своего региона. Полноценное взаимодействие с Узбекистаном останется под вопросом, учитывая конфликты Ташкента с Бишкеком и Астаной, и, скорее, не выйдет за рамки ограниченного командно-штабного участия.
- Возможно ли использование сил КСОР против Азербайджана в случае возобновления войны в Карабахе, если учесть, что Баку вообще не ставит вопрос нападения на Армению, а озабочен задачей освобождения своих земель?
- Участники ОДКБ вообще не хотят вмешиваться в вооруженные межгосударственные конфликты, тем более между своими близкими партнерами. Понимание этого факта, конечно, сильно волнует Ереван, и старательно обходится Москвой, которая также не горит желанием выступать в возможном военном конфликте на чьей-то стороне. Так что, в случае конфликта с Азербайджаном Армения не сможет опереться на ОДКБ. Скорее, возможна дипломатическая поддержка, но это тоже не факт, учитывая, что страны ОДКБ заняли скорее нейтральную позицию в отношении российско-грузинской войны в августе прошлого года.
На мой взгляд, в случае решения Баку провести операцию по освобождению Карабаха и оккупированных территорий большую поддержку Еревану могут оказать члены НАТО. Понятно, что у НАТО гораздо больше возможностей оказать дипломатическое давление на Азербайджан, чем у ОДКБ.
- Насколько оправдано мнение о том, что события вокруг Южной Осетии в том числе стали своего рода предостережением Азербайджану, не исключающему силового решения Карабахской проблемы?
- Спустя год после этой войны косвенных интерпретаций может быть множество. Все зависит от точки зрения. Естественно, что азербайджанские военное ведомство внимательно наблюдало за этими событиями и сделало какие-то свои выводы. Свои выводы сделало армянское политическое руководство. Но для Москвы в тот момент была только одна проблема - Грузия. Расширение или втягивание в этот конфликт соседних стран представлялось как один из самых негативных сценариев развития. Это была конкретная российско-грузинская разборка с ясными интересами РФ в отношении лично Саакашвили, территории Абхазии и региона Цхинвали. Экстраполировать эту ситуацию на карабахский конфликт уже поздно. Раньше, в 1990-е годы, до какого-то момента Россия могла с выгодой для себя использовать этот конфликт для оказания геополитического давления на Азербайджан и Армению. Но сегодня поезд ушел. Чтобы снимать геополитические «пенки», нужно обладать на два -три порядка большими ресурсами глобального влияния. Сегодня и на перспективу будущего этот конфликт для России выглядит уже как застарелый осколок в теле: куда ни тронь - все плохо.
- Могут ли США в рамках диалога с Россией по ПРО все же согласиться с предложением Москвы о совместном использовании РЛС в азербайджанской Габале, и если да, то на каких условиях?
- Это покажет встреча Медведева и Обамы. Пока можно говорить лишь о возможных вариантах и интерпретировать утечки информации. Было, например, заявление Роберта Гейтса о том, что ему удалось убедить Путина в опасности иранской ядерной программы. И, по его словам, он предложил совместную систему слежения с подключением не только Габалы, но и станции в российском Армавире. Однако эта тема идет в плотной привязке к вопросу о станциях слежения в Чехии и установках противоракет в Польше. Пойдут ли навстречу американцы и дадут ли допуск российским офицерам на эти станции? Тут возникает и собственная позиция Польши и Чехии. В Москве же военные по-прежнему считают, что развертывание ПРО на границах РФ вообще неприемлемо. Кроме того, переговоры по ПРО Москва наверняка попытается соединить с темой СНВ-2 и общими геополитическими раскладами в Евразии. Так что в полном объеме дать точный прогноз невозможно. Если говорить исключительно о Габале, на мой взгляд, технически это решаемо, а для политических интересов Азербайджана такое совместное использование Габалинской РЛС, возможно, даже пойдет на пользу.
- Азербайджан, избрав курс на евроинтеграцию в качестве приоритета внешней политики, в то же время активно сотрудничает с Россией по самому широкому кругу вопросов, включая экономику и безопасность. Могут ли на каком-то этапе обстоятельства потребовать от Азербайджана однозначного определения в том, с кем быть - Россией или Западом?
- Тут можно только гадать. Все будет зависеть от того, насколько привлекательным и мощным в будущем окажется российский проект. Что будет с расширением ЕС? Станет ли Москва усиливать жесткость своей политики? С какими кризисами столкнется регион? Что будет на российском Кавказе? Как будут развиваться совместные каспийские проекты? На эти вопросы нет однозначных ответов. Единственное, что очевидно, Азербайджан, и, пожалуй, Казахстан, на сегодня занимают самое выгодное положение среди всех стран СНГ в отношении с РФ. Не близко и не далеко. То есть такая «срединная позиция», соизмеримая со своими силами. Поэтому с нашими странами мы не видим столь острых противоречий, какие наблюдаем между самыми тесными и родственными партнерами России в Восточной Европе и Центральной Азии.
В этом контексте я бы обратил внимание на неформальные связи Москвы и Баку. Помните разговоры о ментальной близости и профессиональном взаимопонимании Путина и Гейдара Алиева, выросших из среды разведсообщества КГБ СССР? Все это факт, но он не дает никакого представления о сущностных договоренностях двух лидеров. Понятно лишь то, что Гейдар Алиев, дистанцируясь от российских проектов, дал гарантию не вступать в антироссийские блоки, не действовать против интересов РФ, и по возможности развивать тесные отношения с российской элитой, чем и заложил достаточную степень внешнеполитической свободы для своей страны. При Ильхаме Алиеве и Дмитрии Медведеве эти правила в целом соблюдаются. Но проблема в том, что личные договоренности когда-то заканчиваются, и пока они не подкреплены сильными и эффективными институтами политики, независимыми от личностей президентов.
Махир Мамедов
