Азербайджан и первые фрагменты Берлинской стены
20 лет назад рухнула стена, разделявшая единый народ на западный и восточный.
Датой, символизирующей этот политический обвал, считается день падения Берлинской стены — открытие свободного перехода из ГДР в ФРГ 9 ноября 1989 года.
Этому предшествовали массовое бегство граждан ГДР на Запад через Венгрию и Австрию, антиправительственные демонстрации в крупных городах Восточной Германии, наконец, отставка лидера ГДР Эриха Хонеккера . В марте следующего года свободные выборы навсегда покончили с «руководящей и направляющей ролью» СЕПГ — партии коммунистов, и объединение двух Германий стало делом времени. По сути Европа отмечает в эти дни двадцатилетие краха всего социалистического лагеря и конец двухполюсного мира.
Однако это были лишь завершающие аккорды. Настоящим потрясением системы европейских сателлитов СССР был «круглый стол» в Варшаве в начале 1989 года, за который сели представители репрессированного профсоюза «Солидарность», католической церкви и коммунистических властей, вот уже семь лет державших Польшу на военном положении. Итогом «круглого стола» стали полусвободные выборы, сохранившие коммунистам гарантированное договоренностью количество мест в сейме, но лишившие их властного преимущества и наконец-то открывшие путь к мирной демократической смене власти.
Все это, без сомнения, стало возможным благодаря тому, что руководство СССР было вынуждено прекратить давление на правительства своих государств-союзников и дало понять Западу, что отныне не рассматривает уход какой-либо из этих стран на свободу как повод к войне. Между тем в СССР еще только шли выборы в парламент — Съезд советов, такие же полусвободные, как и в Польше, с гарантированными местами для КПСС; обострялись отношения между сторонниками сталинизма в духе статьи Нины Андреевой и реформаторами в партийном руководстве; на Первом съезде Советов уже образовалась Межрегиональная группа , но она была еще слабой; готовились выборы следующего года в республиканские высшие законодательные органы, то есть еще только формировались силы, которые должны были способствовать окончательному разрешению конфликта между демократией и диктатурой. Еще далеко было до форосского пленения Горбачева и камер для путчистов в «Матросской тишине».
В Азербайджане в это время бушевали события, которые, на мой взгляд, «демократ» Горбачев не осмыслил по сей день. Сепаратисты Нагорного Карабаха, активно поддерживаемые центром, изгнали всех азербайджанцев, осуществили этническую чистку и заявили о выходе из состава Азербайджана. Все рекомендации Горбачева сводились к тому, что надо договариваться, сесть за стол переговоров и мирно разрешить возникшую проблему. Понятно, что главный смысл всего этого сводился к тому, чтобы не допустить восстановления территориальной целостности Азербайджана, поддержать армянский сепаратизм в Карабахе и в конечном итоге предоставить ему независимый статус. Азербайджан не мог допустить этого и народ вышел на улицы, требуя восстановления справедливости. Именно в тот период и проявилось истинное лицо Горбачева, потопившего в январе 1990 года в крови мирное волеизъявление азербайджанского народа.
И все-таки жребий был брошен, и события свидетельствовали о том, что радикальный поворот в ходе истории состоялся. Не сомневаюсь в том, что значительную роль в нем сыграли события в Азербайджане. И, может быть, первые фрагменты Берлинской стены были разобраны именно здесь.
Республики больше не могли оставаться в составе продолжавшего утверждать об исторической миссии Советского государства. А в устах Горбачева эти заявления выродились в обычную и циничную демагогию. Из всех «сил» и «резервов» осталась одна сила — вооруженное до зубов государство-гигант.
Бывший секретарь ЦК КПСС А.Яковлев, занимавшийся международными делами партии, позже так характеризовал деятельность партии в этом направлении: «Это была маленькая частица всей той громадной лжи про мощное коммунистическое движение, мощное строительство социализма, мощный подъем жизненного уровня трудящихся, мощное развитие сельского хозяйства, мощную обороноспособность от кого-то — неизвестно кого, которых фактически давно уже не было».
Однако демонстрации единства мирового рабочего движения имели место на каждом партийном съезде. Кому, казалось бы, нужны коммунисты Гваделупы или острова Реюньон? Их лидеры активно рапортовали на съездах КПСС вместе с секретарями обкомов и героями труда об успехах в борьбе за что-то, — поскольку необходима была иллюзия всемирно-исторической миссии режима личной власти в СССР.
Реальным «резервом» были антизападнические движения на подступах к атлантической цивилизации. Даже тогда Горбачев продолжал проявлять чрезвычайную чуткость и солидарность в отношении любого религиозного или межэтнического конфликта, если его можно было использовать для ослабления США и их европейских союзников. Символом советского присутствия в самых отдаленных уголках мира стал «калашников».
Режим, лишившись иллюзорной перспективы, лишился и легитимации, оправдания перед историей и перед своими гражданами. Без военной угрозы рушилось фиктивное всенародное единство.
Важнейшим итогом распада СССР стало прекращение опасного противостояния двух военных блоков.
Россия пережила период доверия к ценностям, институтам и стратегии Запада. Сегодня Россия, возвратившаяся в клуб больших государств, пока еще болезненно реагирует на осторожные попытки Запада закрепиться на постсоветском пространстве, расширить на Восток европейское институты, прежде всего ЕС и НАТО. Нет сомнений, что речь идет не о реальной государственной безопасности этой страны, а о стремлении сохранить бывшие республики СССР в сфере своего влияния. Тем не менее, сама Россия позволяет себе сегодня значительно больше контактов с Западом и его многочисленными международными структурами.
Международная ситуация сегодня словно отравлена остатками холодной войны. Хуже всего то, что отношение к Западу как к возможному противнику и особенно отношение к НАТО как к враждебной организации — не просто атавизм. Это новое политическое явление, порожденное сложным процессом вхождения в евроатлантический цивилизационный мир государственных образований, возникших на почве бывшего СССР.
Собственно, здесь и начинается неожиданное. С самого окончания холодной войны развитие событий пошло по тем путям, которые не предвиделись никаким сценарием.
На постсоветском пространстве сегодня свирепствует эпидемия агрессивного сепаратизма, реализуются стратегические интересы ведущих держав, все чаще дает о себе знать активно внедряемая политика «двойных стандартов». Азербайджан сполна почувствовал на себе все эти «ценности».
И, тем не менее, распад СССР на самостоятельные государства стал историческим событием, коренным образом изменившим политический ландшафт в мире. И для политических лидеров Запада, и для руководства СССР после падения Берлинской стены это было первой неожиданностью.
Странно слышать сегодня из уст Горбачева о том, что процессы, ставшие результатом исторической неизбежности на постсоветском постранстве - дело рук его демократических преобразований. Факты говорят о том, что именно сам инициатор так называемой перестройки Михаил Горбачев был основным противником ликвидации СССР.
И, наконец, о демократии.
Демократия возникает не вследствие ее провозглашения на заседании какой-либо международной структуры, сколь влиятельной она бы не была.
Демократия — это институт, точнее, система институтов, развитие которой требует продуманного равновесия структур, которые в Европе складывались веками.
Европа тоже проходила через многоступенчатую систему формирования власти, именно она родила бессмертное выражение «Государство — это я».
Остается лишь надеяться на то, что Берлинская стена рухнула окончательно. И не только в Берлине, но и в наших душах и сознании.
Фикрет Садыхов
