Нателла Османлы. «Средний возраст без кризисов…»
Стоит ли говорить, что время летит, мчится с неумолимой скоростью… и ничего тут не поделаешь.
Мне бы в голову все это не пришло, не пойми я внезапно, что Маколею Калкину тридцать один год и он уже давно не тот очаровательный малыш из «Один дома».
Осознание этого факта что-то перевернуло в мышлении. Мы ведь почти ровесники.
Я погуглила и поняла, что Элисон Портер (знаменитая трогательная «Кудряшка Сью») тоже перешагнула рубеж тридцатилетия. А на имя Майкл Оливер («Трудный ребенок») поисковик выдает фото, с которого смотрит хмурый рыжий мужик.
Повзрослели и даже как-то постарели Электроник с Сыроежкиным, Красная Шапочка и Буратино.
Первая книга о Гарри Поттере вышла около двенадцати лет назад. И редкий пузатый дяденька на Фейсбуке не уверит, что он «во-о-т тот малыш в массовке «Лев ушел из дома».
Поймала себя недавно на мысли, что, когда нынешнее пацанье пытается сказать комплимент на улице, ни один, завидев девушку в красном платье, не споет теперь дурным голосом - «Де-э-э-вушка в красном, как ты прекра-а-асна».
Мы каким-то образом умудрились закончить школы, институты, жениться (кто-то и не один раз), завести детей, сделать карьеру. Кто-то добился многого, у кого-то, хочется верить, звездный час еще впереди. «Звездный час»? Помните эту телепрограмму? Ее вел Супонев, которого нет уже больше десяти лет. А Влада Листьева помните? Помните, как смотрели «Поле чудес» всей семьей?
И вы тоже, конечно, записывали полюбившиеся песни, звучавшие по радио, на аудио-кассету. И даже знаете значение странного словосочетания «Радио Сара». Это самое радио можно было обсудить в телефонном мультиоконном чате, дозвонившись «на линию».
Ощущаешь себя мастодонтом, когда осознаешь, что помнишь звезд отечественной эстрады без пластики. Серьезно, когда-то у Айгюн Кязимовой был длинный нос. И фуражка. И клип с Рафом Сардаровым. А Фаик Агаев... Хм, нет, Фаик Агаев всегда был Фаиком Агаевым.
И еще мы говорим друг другу – «Какой Mango? Портофино?». Или - «тот Азерсель, который около «Рапсодии». И территорию около гостиницы Hyatt делим на «с той стороны, где 10:33, или с другой».
Мы помним mIRC и время, когда не было соцсетей, зато была «аська» и форумы. И годами можно было общаться с человеком под ником Алонсо, рассказывать ему о самых потаенных переживаниях, не спеша развиртуализироваться.
Во всем этом самое печальное, пожалуй, то, что появился ряд «никогда». Я никогда уже не стану чемпионкой мира в каком-нибудь виде спорта. Практически все мы, тридцатилетние (за исключением тех, кто уже в этой профессии), никогда не станем пилотами международных авиалиний, например. Состоявшиеся в журналистике или литературе никогда не станут инженерами.
Впрочем, зато у инженеров еще есть шанс переквалифицироваться во что-то более аморфное, близкое искусству.
Тем, наверное, и хороши некоторые виды творчества – в них можно прийти со временем. Начать писать картины, книги, музыку, даже снимать кино. Но вряд ли после определенного возраста можно стать балериной или, вот, например, врачом.
В общем-то, мы ничем не отличаемся от предыдущих поколений. Разве только у нас появилась арена под названием «интернет». На этой арене мы позиционируем себя. Теперь, чтобы стать «селебрити» в той или иной сфере, практически не нужны посредники.
Есть сетевые писатели, пользующиеся не меньшим успехом, чем те, что продаются в твердых переплетах. Есть сетевые кулинары (привет Наташе Голумб). Есть сетевые кинематографисты и тысячи фотографов.
И сеть тем и хороша, что не ограничивает твоих возможностей, не загоняет тебя в гетто онлайн-активности. Вчерашние блогеры становятся публицистами, журналистами, авторами сценариев и пьес. Появляется онлайн-ТВ, где практически каждый желающий может стать телеведущим. Тот же «всемогущий Youtube» создал целую плеяду клипмейкеров и режиссеров-документалистов.
Известные события на Болотной демонстрируют и то, что от блога к броневику – всего несколько шагов.
Таким образом, кризис среднего возраста (вопреки расхожему мнению, он случается не только у мужчин) для нашего поколения не так опасен. Ведь основным его признаком было понимание ушедшего времени грез и перспектив, когда все было впереди, все еще могло быть.
Тридцать лет – прежде этот возраст можно было бы назвать рубежом между сбывшимся и неудавшимся. Теперь, благодаря интернету, рубеж отдаляется. Планка «поздно» заметно отодвинулась.
И я еще смогу стать балериной, если оно, конечно, взбредет мне в голову. Да, вряд ли меня возьмут в Театр оперы и балета, но, поместив в сеть пару выступлений после нескольких месяцев упорных занятий, я не только реализую мечту, но и обрету зрителей.
И не факт, что у меня их будет меньше, чем у примы Большого.
Нателла Османлы
Писатель, блогер
