Доктор Мирджалал Казыми: «Порой чиновники, от которых зависят важные решения, так далеки от понимания проблемы…»

Не так давно в Милли Меджлисе вновь стали обсуждать закон о трансплантации органов.

В закон, принятый еще в 1999 году, сегодня вносят изменения, кроме того, не так давно министр здравоохранения Огтай Ширалиев подписал приказ о создании Координационного совета трансплантологии с целью проведения пересадки человеческих органов и тканей в Азербайджане. Согласно приказу, был утвержден состав Совета, которому дали ряд важных поручений.

О том, какова ситуация на сегодняшний день, мы побеседовали с членом Координационного совета по трансплантологии, заведующим отделением «Хирургии и трансплантации органов» Центральной больницы нефтяников, доктором философии по медицине Мирджалалом Казыми.

- Тема трансплантологии на сегодняшний день очень актуальна. Напомню, что Закон о трансплантации органов и тканей был принят в Азербайджане в 1999 году. Однако соответствующие операции местные специалисты начали проводить только в 2008 году, а именно: 12 декабря 2008 года в Азербайджане была проведена первая на Кавказе и в Средней Азии операция по трансплантации печени, - начал беседу с нами М.Казыми.

-  С чем был связан столь долгий срок начала вступления закона в силу? С нехваткой специалистов?

- С одной стороны, да. Но трансплантология подразумевает немалое количество социальных, психологических и юридических нюансов. Что касается специалистов, то наше отделение сформировалось после того, как команда врачей, вернувшихся после соответствующего обучения за рубежом, приступила к работе.

Отмечу, что до 2008 года единичные операции по трансплантации печени в Азербайджане проводились, но лишь с помощью приглашенных зарубежных специалистов. На сегодняшний день мы провели 103 операции по трансплантации печени, и 320 – по трансплантации почек.

Но нужно также учесть, что трансплантология – это не просто и не только работа хирурга и его команды.  Это еще и пред- и послеоперационная работа с больным.

Кроме того, даже если все проведенные тесты до операции говорят о том, что никаких проблем после нее не ожидается, организм пациента может по-разному отреагировать на чужой орган, который для него, по сути, все равно является «инородным телом». Поэтому мы ведем каждого больного в течение долгих лет, даже после успешных операций.

- Как долго?

- Знаете, есть такая шутка среди врачей нашего профиля, что взаимоотношения пациента, перенесшего трансплантацию, и его врача - это как католический брак, потому что это уже на всю жизнь.

Конечно, в первые месяцы после операции мы видимся чаще: пациенты должны сдавать анализы два-три раза в месяц. Затем этот период увеличивается, но так или иначе раз в полгода-год наши бывшие пациенты все равно приходят к нам и проходят полное обследование. Даже те, кто был прооперирован в 2008 году.

Кроме того, они советуются с нами по любым вопросам посещения других врачей, даже если речь идет о походе к стоматологу.

- Бывают ли случаи, когда пересаженный орган не подошел пациенту?

- Да. Во всем мире при таких операциях подразумеваются допустимые риски, это около 20% осложнений, от тромбоза и сужения желчных путей до, увы, летального исхода.

Если брать в процентах, то выживаемость наших больных на первый год после трансплантации печени где-то 90%, трехгодичная выживаемость - 76%. С почками эти показатели еще выше, на первый год выживаемость 98-96%, а трехгодичная - 85-86%.

В целом наши результаты соответствуют мировым стандартам. Поэтому отрадно, что полтора года назад наше отделение после аудиторской проверки профессоров из Франции и Германии приняли в Европейский регистр трансплантации печени (European Liver Transplant Register).

-  Вы озвучили цифры уже совершенных операций. Однако, наверняка, больных, нуждающихся в таких операциях, в нашей стране намного больше.

- Да. И здесь есть две проблемы, из-за которых мы не можем оказать помощь всем нуждающимся. Во-первых, это материальная сторона вопроса, такие операции достаточно дорогостоящие, а обязательного медицинского страхования в нашей стране пока еще нет. Да, эта проблема со временем тоже решится, и уже сейчас в Евлахе и Мингячевире стартовали пилотные программы по внедрению ОМС.

Но мы хотим уже сегодня добиться того, чтобы в ОМС обязательно включили и операции по трансплантации, как это принято во всех цивилизованных странах.

Вторая проблема – это проблема с донорами. Ведь до сих пор, несмотря на принятый в 1999 году закон, органы для трансплантации принимаются только от живых доноров. С одной стороны, это существенно снижает возможности трансплантологии, ведь от живых доноров можно делать пересадку только почек или печени. С другой, – далеко не всегда родственники больного подходят в качестве донора.

- Но ведь именно сейчас вопрос об использования в качестве доноров умерших людей вновь широко обсуждается, и даже создан Координационный совет.

- Да, и я в нем как раз состою. Он начал работать летом и должен охватить решение множества вопросов. И в первую очередь мы обсуждаем критерии смерти мозга, то есть, той «отправной точки», которая и дает право на использование органов человека в качестве донорских.

В некоторых странах мира заключение о смерти мозга дают врачи самой клиники, как правило, это невропатолог, нейрохирург и реаниматолог. В каких-то странах в этой группе состоит еще и кардиолог. Где-то, даже после заключения этих специалистов, проводятся различные дополнительные обследования мозга: допплерография и другие.

В других странах действует постоянная мобильная группа врачей, которая выезжает в любую клинику для констатации смерти мозга пациентов. И это, конечно, удобно, потому что пациент может поступить в ту или иную клинику в три часа ночи в выходной день, когда некоторых врачей, необходимых для процедуры констатации смерти мозга, может не быть на месте.

То есть, в настоящее время мы обсуждаем параллельно сразу несколько важных аспектов.

- Но ведь еще надо связаться с родственниками этого человека.

-  Диагноз «смерть мозга» ставится в реанимационном отделении. После того, как этот диагноз будет подтвержден, для защиты органов в них вкалывают специальные медикаменты. Это делается как раз потому, что неизвестно, когда семья умершего даст свое согласие. Если даст.

- К слову, это ведь тоже важный, если не сказать, один из важных аспектов трансплантации органов. Два года назад 1news.az проводил опрос среди достаточно известных людей, и хотя большинство ответили, что с радостью согласятся завещать свои органы другим людям, были и те, кто ответил отрицательно. Как вам кажется, готово ли наше общество к этому?

- Отношение населения к этой проблеме как раз значительно изменилось за последнее время. Этому способствовали передачи на ТВ, какие-то социальные ролики. Но… работать в этом направлении, безусловно, нужно больше. От СМИ зависит вообще очень многое.

Печалит другое, что порой чиновники, от которых зависят важные для нашей работы решения, настолько далеки от понимания существующей проблемы, что слов не находишь. Я могу понять, когда простые люди, которые узнают новости науки из сериалов, все еще думают, что трансплантология – это одна из областей криминального мира. Но когда это озвучивают люди, сидящие на каких-то важных должностях, я удивляюсь.

Знаете, мы недавно были на конференции в Валенсии, где также присутствовали наши коллеги из Беларуси. Я спросил у них, как так получилось, что они начали делать такие операции позже нас (в 2010 году), а ситуация у них сегодня намного лучше? В том смысле, что у них вопрос о донорских органах от умерших людей уже решен.  Они ответили так: «Очень просто. Наш президент однажды выступил по телевидению и сказал, что лично он завещает свои органы своим согражданам». А там, как известно, авторитет Лукашенко очень высок.
Думаю, что, если бы у нас несколько авторитетных граждан провели подобную акцию, ситуация тоже сдвинулась бы с места намного быстрее.

Кроме того, очень многое зависит от общего уровня образования населения.

- Ну, может быть, подключить к работе вашей комиссии представителей Минобразования? Чтобы они включили какие-то дополнительные лекции о донорстве в школьную программу?

- Было бы неплохо. Но мы можем лишь составить рекомендации и направить их в министерство, а дальше уже будут решать они.

- Многие люди до сих пор предвзято относятся к донорству еще и потому, что опасаются, что вместе с органом другого человека к реципиенту перейдут какие-то качества умершего, или даже его проблемы. И это далеко не всегда связано с какой-то религией, часто это – результат просмотра фильмов или прочтения книг.

- На самом деле, это не соответствует реальности. С научной точки зрения такие опасения совершенно безосновательны. Другое дело, что некоторые пациенты могут внушить себе что-то, и именно поэтому с ними после таких операций долгое время работают психологи.

Прежде всего, информация о доноре не должна быть известной реципиенту или членам его семьи.

Хотя бывают случаи, когда члены семьи донора изъявляют желание, чтобы реципиенту стало известно, кто подарил ему жизнь. В некоторых странах даже организуют специальные «кружки», где общаются члены семей донора и спасенные с их помощью пациенты.

В некоторых случаях это существенно помогает и семье донора, которая потеряла близкого человека, но при этом он успел спасти кому-то жизнь, и самому спасенному, который находит в лице этой семьи близких друзей.

Кроме того, есть еще один важный этический момент, касающийся взаимоотношений врачей, осуществляющих процедуру констатации смерти мозга, хирургов, проводящих операцию по изъятию органа, и последующей процедуры передачи этого органа нуждающимся. Так вот, врач, делающий пересадку органа, не должен участвовать в постановке диагноза смерти мозга. После встречи с семьей умершего человека и получения разрешения на дарение органов, координаторы связываются с врачами-трансплантологами и информируют их о том, что в такой-то больнице диагностирована смерть мозга, а также получено разрешение семьи на донорство. Представители этой больницы уже забирают органы, а после этого уже выбирается соответствующий пациент и проводится операция.

Все это будет отображено в инструкциях. Министерство здравоохранения примет решение о больницах, в которых будет диагностироваться смерть мозга.

- А сами нуждающиеся? Как и кто будет составлять их списки?

- Одним из пунктов работы нашей комиссии является составление списков нуждающихся в операции пациентов. Совету была поручена координация трансплантации человеческих органов и тканей, проведение специфических анализов, организация операций по трансплантации на принципе очередности. 

В настоящее время конкретных цифр у нас нет, но в ближайшее время они будут уточнены, и Совет обязательно проинформирует об этом общественность. В скором будущем Совет представит Министерству здравоохранения предложения по усовершенствованию сферы трансплантологии, а также созданию донорского банка.

- Сколько примерно времени может занять работа комиссии?

- Трудно сказать. Мы ведь начали свою работу только летом, и работы этой немало, все нужно сделать так, чтобы никаких спорных вопросов уже не оставалось.

- Будем ждать от Вас позитивных новостей. Удачи в Вашем нелегком труде.

Натали Александрова

Фото: Лала Гулиева