ШОС: свои, близкие, чужие
В Душанбе открылся саммит стран-членов Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС). Ясно, что ключевой и самой острой темой саммита будет вопрос о процедуре будущего приема новых членов в организацию.
Формально в повестку дня входят вопросы энергетики, транспорта, безопасности на пространстве ШОС, борьба с терроризмом и наркотрафиком. Но расширение ШОС - вовсе не техническая и не мелкая проблема. Она касается самой сущности и предназначения этого регионального объединения шести стран – Казахстана, Киргизии, Китая, России, Таджикистана и Узбекистана.
Действительно, кто, кроме них, еще может, а кто не может состоять в ШОС? Кто свой, кто чужой, кто близкий? Какие тут критерии – географические, экономические, политические?
Желающих вступить туда несколько – открыто говорят об этом Пакистан и Иран. Есть и другие, выражающие такое же желание менее явно, чем две упомянутые страны. И есть страны-наблюдатели. Те же Пакистан и Иран, Индия и Монголия. Их представители разного уровня (от президентов до министров) – регулярные участники саммитов, да и других мероприятий ШОС. Есть также Туркмения и Афганистан, лидеры этих государств регулярно приезжают в гости к соседям – членам ШОС, на их форумы. И с каждым из них явно или неявно стоит вопрос: кто из них может быть в ШОС в качестве полноправных членов? А другим - как отказать?
До сих пор в ШОС ссылались на то, что в уставных документах просто не предусмотрена процедура принятия новых членов. Это, конечно, самая настоящая отговорка в сложной для «шестерки» ситуации. Но это правда, что когда зимой 2001-2002 годов создавалась ШОС в ее нынешнем виде, никто не успел подумать, что возникнет вопрос о ее расширении. А когда такой вопрос все-таки появился, то с каждой потенциальной кандидатурой начал всплывать и набор сложностей.
Например, принятие Пакистана – а раз так, то почему не Индии? – означал бы, что организация сместится в совсем другой регион, Южную Азию, со множеством отдельных от Центральной Азии проблем. А если учесть, что в ШОС решения принимаются по принципу консенсуса, и у любой страны есть право вето…
Все это, кстати, означает, что общее понимание того, что такое ШОС и чем она станет в будущем, очень даже существует. Это организация с четкой географической сферой приложения – Средняя, она же Центральная, Азия. Китай и Россия участвуют в ШОС не «в целом», а постольку, поскольку регион этот для обеих стран очень важен, а они – для него. Вхождение в ШОС других стран размыло бы рамки региона ШОС, нагрузило организацию массой новых проблем, в то время как ШОС лишь приступает – с трудом – к решению собственно центральноазиатских вопросов.
Здесь уместно вспомнить, что на министерской встрече ШОС в том же Душанбе за полтора месяца до саммита возникла краткая дискуссия насчет основного принципа работы организации – принципа консенсуса. Может быть, если пять членов согласны принять в ШОС Иран, а шестой не хочет, то можно обойти это препятствие? Но нет, принцип консенсуса остался в неприкосновенности. Он делает принятие решений более медленным, но саму организацию – более устойчивой.
Следует ожидать, что в Душанбе будет принято – а то еще и отложено – лишь принципиальное решение насчет выработки процедуры приемки новичков. Там же более ясно будут прописаны права и обязанности наблюдателей, а также то, кто ими может быть. США, например, хотят получить такой статус – и никто в ШОС не против, но обсудить это все же надо. На исполнение этого решения уйдет минимум год.
Естественно, к саммиту готовились и другие вопросы, в том числе те, которые чаще обсуждаются на ежегодных встречах премьеров, осенью, то есть экономические. Высказывалась мысль, что два саммита – вообще не очень хорошая идея, с учетом того, что экономические планы ШОС неразрывно сливаются с политическими. Например, не секрет, что ключевые – то есть собственно среднеазиатские – члены ШОС спорят из-за водных ресурсов, гидроэнергетики, таможенных вопросов. И ШОС для того и существует, чтобы сотрудничество развивалось как минимум параллельно спорам, а то и заменяло их.
И последнее. Из всего сказанного понятно, что ШОС – это не «второй полюс мира», это не альтернатива НАТО, Западу или кому-либо еще. Это региональная организация, чья сфера деятельности – развитие Центральной Азии. Не дело ШОС менять весь миропорядок в целом. Дай Бог справиться с центральноазиатскими проблемами.
Поэтому, в частности, не следует ожидать, что в Душанбе главное внимания уделят принятию громких антизападных деклараций (как и антивосточных и т.д.). Да, заявление по ситуации в Грузии, точнее – Южной Осетии и Абхазии, может быть, будет сделано, отдельное или в виде абзаца в итоговом документе. Но включать оно будет лишь те позиции шести стран, которые и без того известны и высказывались раньше. Кстати, в Москве, принимая решение по Абхазии и Южной Осетии, хорошо знали, что даже партнеры по ШОС будут не слишком им рады – как не были они рады такой же акции Запада в отношении Косово.
Следует заметить, что, в отличие от времен товарища Л.И.Брежнева, Москва вообще не пытается сегодня выстраивать ряд стран, которые обязательно должны сказать что-то в ее поддержку по поводу кавказской истории. Если бы это было сделано, то ряд «сочувствующих» получился бы не такой уж маленький – но зачем он нужен? Не говоря о том, что для некоторых государств подобная «поддержка» превращается в товар, который они привычно продают то одному покупателю, то другому: классическая игра времен холодной войны. Нет, если что-то на «грузинскую» тему в Душанбе и будет сказано, то привычное и ожидаемое. ШОС не для того существует, а лидеры ее не для того собираются на саммиты.
Дмитрий Косырев, политический обозреватель
Публикуется в рамках сотрудничества 1news.az и РИА Новости
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
