Сергей Доренко: «Я понимаю позицию любого азербайджанского политика, она не может быть гибкой в вопросе Нагорного Карабаха»

Эксклюзивное интервью 1news.az с российским журналистом, главным редактором Русской службы новостей Сергеем Доренко

С течением времени, после страшных событий, произошедших с Азербайджаном в 90-е годы, наблюдается тенденция на уровне истеблишмента и ведущих экспертов – журналистов России. Многие из них, ранее открыто выражавшие симпатии Армении, правда, не всегда по собственной инициативе, стали более витиевато высказываться в вопросе «на кого сейчас сделает ставку Кремль в Закавказье?».

В России мало независимых журналистов, имеющих роскошь «остаться при своем» и, тем не менее, риторика даже ярых сторонников армян несколько смягчилась. Одни получили сигнал из Кремля, вполне вероятно, другие просто обладают прагматичным чутьем и понимают, что 10 -15 лет назад с Азербайджаном можно было говорить с позиции силы, а сейчас, еще чуть-чуть, и придется признать паритетного партнера.

Однако рано хлопать в ладоши, это «чуть-чуть», как мираж. Пока Азербайджан находится в очень сложной паутине хитросплетений. С одной стороны, мировое сообщество не готово решать вопрос Нагорного Карабаха, желая оставить себе шелковую ниточку для более чуткого контроля. С другой стороны, Россия выступает за длительное замораживание ситуации.

- Сергей Леонидович, в преддверии выборов в Азербайджане и в свете последних событий в Южной Осетии, как можете прокомментировать позицию официального Баку и как эта позиция повлияла на дальнейший процесс урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта?

- Я считаю, что есть глобальные темы для страны, для политической нации, на которые нельзя не дать ответ. Нельзя претендовать на то, чтобы рисовать исторические горизонты нации и не давать ответы на принципиально главные темы, поэтому абсолютно очевидно, что любой политик в Армении и в Азербайджане обязан говорить о Карабахе. Я понимаю позицию любого азербайджанского политика, она не может быть гибкой в вопросе Нагорного Карабаха и не может допускать компромиссов по этой теме, точно также никаких компромиссов не может быть у армянских политиков. Но компромисс должен быть найдет рано или поздно, правда же?

- Визит Ильхама Алиева в Москву вызвал много комментариев с обеих сторон. Как вы считаете,  могли ли пройти закрытые переговоры по Нагорному Карабаху? Недавно из  уст армянских политиков стали звучать призывы-намеки на то, что Азербайджан должен инвестировать в развитие Нагорного Карабаха. Не есть ли это косвенное подтверждение того, что Армения признает факт территориальной принадлежности Нагорного Карабаха Азербайджану? Как думаете, могла ли Москва дать «зеленый свет» или «спедалировать» эту тему в переговорах с Ереваном?

- Мне трудно спекулировать, когда я не знаю, но я убежден, что тема Карабаха не могла не быть затронута, они были бы странными марсианами, если бы вдруг забыли о Карабахе в своем разговоре, и очевидно, что они говорили об этом.

Есть некая концепция, которая существует в Москве, которая применялась в отношении Крыма в свое время и широко обсуждалась: «Если нельзя забрать, почему не купить?». В данном случае: «Если нельзя захватить, почему не купить?»

- То есть вы подтверждаете, что в такой постановке вопроса со стороны Армении есть «след Москвы»?

- Я думаю, что Москва играет и будет играть усиливающуюся роль на Кавказе, потому что мы видим абсолютно серьезную принципиальную неспособность Америки править миром. Я это говорю не потому, что я желаю зла Америке, а потому что это так.

Америка приходит в Евразию не с порядком, как она приходила в 1945 году. Тогда Америка приходила в Японию и Европу, выстраивая порядок, а сегодня она приходит в Евразию, устраивая хаос. Это происходит от границ Сирии до границ Индии, включая Пакистан, недостающее звено в этом хаосе - Иран, который они вот- вот тоже вовлекут в хаос.

Это характеризует глубочайшую неспособность структурировать Евразию, а мы знаем о кризисе американской экономики сейчас, которая показывает, все-таки, ограниченность ресурсов всего сущего. Мы понимаем, что однажды кавказские страны, поглядев в окошко, никакой Америки не увидят, а увидят Россию и Иран. И надо будет выбирать именно между Россией и Ираном. И здесь для меня, например, в высшей степени понятно, что роль России  будет усиливаться

- Судя по вашим словам, приглашение президента России, адресованное Ильхаму Алиеву, в некотором смысле было целью обозначения приоритетов, потому что этот факт  состоялся после визита Чейни в Азербайджан?

- Очень важно для России, чтобы нас выслушивали, давали возможность советовать и участвовать - это принципиально важно. Не пройдет и 10 лет, это мой прогноз, я даю его с большой долей уверенности, как люди в Баку, Тбилиси и Ереване из окна увидят никакую не Америку, а Иран и Россию, и этот исторический выбор вновь прокричит о себе.

- Почему именно Иран и Россия?

- А потому что сильные игроки остаются в зоне, это Иран и Россия. Это игроки, стремящиеся к повышению своей роли

- Как вы расцениваете расклад политических сил в Закавказье? Если сравнить, к примеру, Азербайджан, Грузию и Армению, какое из этих государств, по-вашему, стратегически сегодня становится наиболее важным для России?

- Вы знаете, как ни забавно, принципиально важна Грузия, потому что Грузию мы легче всего потеряем. Грузия с ее 4.5 миллионами населения - это ключик от Кавказа, который легче всего купить американцам и если говорить опять-таки о «возможности купить», то Грузию купить легче всего. Ее положение сегодня ключевое, Грузия - ключ ко всему и она принципиально важна

- Интересно, с чем вы связываете такой тезис - «Грузия ключ ко всему»? Чем принципиально важна Грузия для России, если мы говорим о стратегическом, прагматичном подходе в Закавказье?

- Грузия - это универсальный коридор для Армении, которым перестал быть Азербайджан с некоторых пор. Грузия - это ключ к Армении, Грузия - ключ к азербайджанской нефти в трубопроводе Баку-Тбилиси-Джейхан. То есть Грузия не просто ключ и она, может быть, не столько открывает, сколько запирает, в качестве запирающегося ключа, который готов к продаже и который могут купить американцы легко и непринужденно, она представляется сейчас тактически, повторюсь тактически, главной страной для России.

- В этой связи готова ли Москва пожертвовать интересами Армении, как своего основного стратегического партнера в регионе, и сдвинуть с мертвой точки решение вопроса Нагорного Карабаха? Кремль понимает, что еще какое-то время у Азербайджана есть возможность вести сбалансированную политику, но никто не гарантирует, что завтра ситуация не сложится таким образом, что придется выбирать?

- В Москве вообще тяжело решаются такие проблемы, и все проблемы стараются отодвинуть на понедельник. И этот «понедельник» все никак не наступит. Я думаю, что в принципе мы реактивны в своих подходах к истории, в своих подходах к страницам будущего.

- То есть правильно я вас понимаю - пока Кремль не готов?

- Мы реагируем, а не предвосхищаем, это вообще характеризует политику Москвы, но однажды нам придется среагировать. Я думаю, как можно дольше пусть бы не приходилось реагировать…

- Но вопрос с Нагорным Карабахом придется решать, а Москва тянет…

- Надо тянуть. Я помню время, когда все это началось, я работал в новостях и мне позвонил какой-то корреспондент, кто-то из стрингеров. Он сказал: «У меня есть материал и я готов перегнать его в Москву» по поводу столкновений в Нагорном Карабахе, он мне озвучил цифру - двадцать погибших.

- Это какой год?

- 1992 год, уже Карабахские события. Так вот, он мне сказал: было столкновение, двадцать погибших. И так тогда сердце намозолилось всеми этими событиями, что уже не болело. Я отказал ему по телефону и мне до сих пор стыдно за эти слова. Это одна из немногих вещей в прошлом, за которую мне действительно стыдно. Я тогда сказал: «Двадцать погибших в Нагорном Карабахе? Что за ерунда, будет пятьдесят - звони».

- Помягчели вы, Сергей Леонидович,  с того времени…

- Да, тогда было так: двадцать, сорок - никого не волнует. Мне стыдно за эти слова.

- Чем объясняете?

- Работа у журналиста такая, к сожалению

- Немного отойду от темы. Вы были в Баку?

- Да, бывал, бывал (с теплотой в голосе), правда, давно. Поехал бы сейчас, но как-то пока нет времени.

Беседовала Саадат Кадырова, независимый корреспондент, Россия, Москва