Насколько реален риск военного переворота в «НКР» и Ереване?
«Как-то покойный Карен Серопович Демирчян сказал мне: «Самое плохое, что вы создали, это «человека с ружьем», и это очень опасно».
Говоря «вы», он имел в виду все то, что когда-то называлось «карабахским движением», а под человеком с ружьем – «ребят из ереванских дворов», взявших в руки оружие», - анализирует на сайте lragir.am ситуацию в Армении политолог Игорь Мурадян.
Вместе с тем возникает вопрос – насколько вооруженные силы могут и должны участвовать в общественной дискуссии и оказывать влияние на принятие судьбоносных политических решений. Имеются две таких возможности: участие военнослужащих в парламентских и президентских выборах; участие представителей министерства обороны и службы национальной безопасности в работе правительства и совета национальной безопасности. Однако возможность влияния вооруженных сил на политические процессы путем участия в выборах вызывает не только сомнение, но и насмешку. Как приходится голосовать рядовым военнослужащим и офицерам в Армении, хорошо известно.
По мнению Мурадяна, молчаливое пребывание вооруженных сил вовсе не означает того, что они не имеют своей позиции и мнения. «Позиция вооруженных сил Армении и «НКР» по карабахской проблеме хорошо известна, и именно с учетом этого обстоятельства ряд армянских политиков и политических экспертов предлагают выверенную позицию и предложения. В «карабахской теме» более содержательным должно быть мнение армии. Что будет представлять из себя наша армия, если власти сдадут азерам (сохранена формулировка оригинала – Р.Г.) земли Низинного Карабаха? Для чего после этого нужна Армении ее армия? Неужели от всех надежд иметь сильные вооруженные силы останутся лишь воспоминания офицеров армии и службы национальной безопасности, которыми они будут делиться со своими детьми и внуками, через 20 лет о том, как они сдавали часть нашей Родины?
В истории немало примеров, когда вмешательство военных в политику не только стало решающим фактором спасения государств от поражений и поглощения, но демократию, над которой нависла опасность. Во время первой мировой войны Францию спасли три генерала – Фош, Клемансо, Жоффр, которые, практически, отстранили президента и парламент от принятия решений. Военное командование Чехословацкой республики так и не решились вмешаться в политику, и тем самым обрекли государство на оккупацию в конце 30-тых годов. Вместе с тем, именно военные не допустили включение Болгарии в войну против СССР во время второй мировой войны. Приход к власти У.Черчилля в разгар первой мировой войны явился результатом влияния на короля британских военных, то есть «бархатным» военным переворотом. Вопреки распространенному мнению, судьба некоторых стран Латинской Америки могла бы быть более плачевной, если бы не роль военных в принятии политических решений.
Турецкие военные, по крайней мере, трижды в истории республики предотвращали отход страны от принципов кемализма, то есть конституционных основ. Если внимательней рассмотреть политические процессы последних лет в США, то можно заметить, что именно благодаря политике Пентагона не произошло более неразумных событий в американской внешней политике. Деликатное поведение и отстраненность от политики в последние годы израильских военных стало определяющим фактором наступления глубокого политического и социального кризиса в Израиле. Слабость и индифферентность ливанской армии не позволяет обеспечить в этой стране устойчивую стабильность. Отсутствие милитаристских и политических целей и амбиций у грузинских военных определяет кризис грузинской государственности, власть авантюристов и некомпетентной элиты. Принципиальная позиция польских военных и их политического лидера президента Войцеха Ярузельского спасло Польшу от оккупации советскими войсками в 1981 году. Предпочтительные политические позиции военных в самой большой демократии в мире – Индии обусловили выработку и осуществление новой политической стратегии этого государства, принятие новых приоритетов и новых представлений о региональных интересах. Бунт военных в Испании в 30-х годах стал началом предотвращения возможного длительного периода нахождения страны в хаосе и социально-политическом кризисе, а также не допустил вовлечение Испании во вторую мировую войну.
И, наконец, самая оригинальная точка зрения роли военных в политике – на протяжении десятилетий единственной реальной оппозицией в Советском Союзе были вооруженные силы, с которыми не мог не считаться ни один из советских лидеров. Именно благодаря поддержке военных стало возможным разоблачение культа личности. Мозаика данных прецедентов в мировой истории может распространяться бесконечно.
Фактор позиции военных, так или иначе, оказывает воздействие на поведение политического руководства страны (Армении). Военные ожидали большего от ухода от власти Роберта Кочаряна, не питая к нему никаких симпатий, и не доверяли ему. Нет никаких сомнений, что военные никогда не допускали возвращения к власти Левона Тер-Петросяна, рассматривая его, как «врага» вооруженных сил, не больше и не меньше. Военные никогда не рассматривали Сержа Саркисяна как своего лидера и не считали его своим представителем во власти. Политическая элита Армении презираема в военной среде, и военные ожидают тех или иных изменений в вооруженных силах. Нет ответов на многие вопросы ни генералов, ни офицеров, ни рядовых. Нет сомнений в том, что усиливаются противоречия между вооруженными силами и политическим классом в целом, конечно же, включая и актуальное политического руководства.
Более того, все более усиливаются противоречия между армией и администрацией в «НКР». Военные круги ожидают президента-националиста, ожидают правящую политическую партию, которая представляла бы себе национальные интересы, была бы способной не имитировать, а проводить адекватную внешнюю и социальную политику. В подобной ситуации, вполне ожидаемо выдвижение такого политика из рядов военных, и общество должно быть готово к этому. «Гражданское общество» Армении не в состоянии выдвинуть такого политика, и должно расплатиться сполна за свою несостоятельность», - резюмирует Мурадян.
Выводы
Мурадян, будучи, видимо, очень начитанным человеком, приводя многочисленные примеры участия военных в период сложных общественно-политических ситуаций, стремится растормошить армянскую военную элиту. Вместе с тем надежды Мурадяна на «восстание» армянских военных им же самим сведены к нулю хотя бы потому, что недавно министр обороны Армении Сейран Оганян, несмотря на свое показное недовольство развитием ситуации вокруг Карабахского конфликта, тем не менее, после тет-а-тет разговора с президентом Саргсяном полностью принял его так называемую «пораженческую» политику по Карабахскому вопросу.
Ясно, что Мурадян пытается расшевелить в первую очередь карабахскую военную верхушку, которая просто останется не удел, если урегулируется конфликт. Ведь кому нужны будут бородачи армянские и им подобные, сегодня неплохо пристроившиеся на государственных харчах и льготах, положенных военным в прифронтовом Карабахе? Но интересно, как будут «бунтовать» армянские военные Карабаха, если официальный Ереван, в отличие от периода первой карабахской войны, в этот раз и не может, и не хочет содержать войсковые подразделения «НКР»? То есть в этот раз у карабахских военных нет материальной базы и серьезной политической поддержки в Ереване и наивно предполагать, что мировое армянство в обход ереванским властям будет финансировать бунт военных.
К тому же, даже гипотетически Мурадян не предполагает, что в армянском генералитете есть силы, способные свергнуть политическое, а заодно и военное руководство Армении, которое согласилось на уступки Азербайджану. Мурадян отмечает, что и Совет нацбезопасности Армии, состоящий из политиков, военных и спецслужб, тоже полностью под контролем «пораженца» Саргсяна. Напрашивается вывод – тогда на кого рассчитывает Мурадян, если политическое, военное руководство и спецслужбы Армении едины в позиции по урегулированию карабахского конфликта и готовы вернуть территории, а заодно, как сказал на встрече с армяно-азербайджанской делегацией в Ереване сам президент Саргсян, «женить» Нагорный Карабах на Азербайджане?
Ризван Гусейнов
