Южный Кавказ-2010 и обнуление результатов

Ожиданиями был полон весь спектр международных отношений, ведь именно в этот год ожидались практические результаты начатой президентами Обамой и Медведевым «перезагрузки» отношений США и РФ. Именно в 2010 году планировалось завершение «постановки» сближения Армении и Турции, разделенных десятилетиями взаимной неприязни. Именно в 2010 году мир с нетерпением ждал развязки иранского вопроса.

Но,  скорее всего, ни один из этих пунктов своего решения в году текущем не найдет.

Впрочем, этим актуальность 2010 года не ограничивалась. При желании можно было бы насчитать, пожалуй, несколько десятков тем, ожидающих своего практического решения и в данном вопросе повестка Южного Кавказа не была исключением.

Южный Кавказ, исполосованный этническими и межгосударственными конфликтами, все еще остается одним из наиболее сложных регионов на геополитической карте мира. А серьезным противоречиям, разделяющим соседей, по всей видимости, нет конца.

Одним из наиболее затяжных и, пожалуй, самым запутанным конфликтом региона является армяно-азербайджанский Нагорно-Карабахский конфликт. Переговорный процесс, продолжающийся на протяжении более 15 лет, так и не дал существенных результатов. Стороны, поддерживающие шаткое перемирие с 1994 года, так и не смогли сблизиться по основным пунктам повестки переговорного процесса.

Ретроспективный анализ переговорного процесса, даже при поверхностном взгляде, позволяет увидеть, что данный процесс неоднократно «обнулялся» именно по вине армянской стороны. Но, справедливости ради необходимо отметить, что делала она это, виртуозно пользуясь бесхребетностью международных организаций и попустительством мировых центров силы.

К многолетнему игнорированию Арменией различных резолюций ГА и СБ ООН международная общественность уже успела привыкнуть, как и к молчаливой наблюдательской позиции сопредседателей МГ ОБСЕ, не желающих «продавить» решение вопроса.

И, тем не менее, активизировавшийся было в последние пару лет переговорный процесс, ознаменовавшийся многочисленными встречами президентов Алиева и Саргсяна при посредничестве президента РФ Медведева, вселил в наблюдателей и экспертное сообщество определенный оптимизм.

Встречи в различных форматах в итоге вылились в некий итоговый документ, представленный сторонам по итогам Афинской встречи глав МИД стран-сопредседателей МГ ОБСЕ в декабре 2009 года.

Как и любой документ, подразумевающий компромисс, новая версия Мадридских принципов содержала ряд «сложных» пунктов, требующих от лидеров Азербайджана и Армении решимости в принятии решений, невзирая на возможную критику со стороны противников конструктивного подхода.

Азербайджан, практически незамедлительно выразил свое принципиальное согласие с предложенным документом, отметив, что его принятие позволит выйти к подготовке большого мирного соглашения. Армения же, в отличие от Азербайджана, с ответом на данное предложение не спешила. Как оказалось, на то были свои причины, о которых подробнее чуть ниже.

Уместно отметить, что оптимизм в ожиданиях скрашивался фоном практически театральной постановки «армяно-турецкого сближения». Проект «нормализации отношений», не подкрепленный сколько-нибудь объективными причинами или как минимум соответствующей подготовительной работой, тем не менее, свидетельствовал о желании его инициаторов (а таковыми являлись Европа, США, Россия и сама Турция) «прорвать статус-кво» в регионе любой ценой и разблокировать Южный Кавказ, хотя бы частично.

Тем не менее, «искусственное» сближение встретило справедливый резкий протест со стороны Азербайджана, считавшего, что частичные решения в данном случае неприемлемы, и вопрос турецко-армянских взаимоотношений должен найти свое решение параллельно с решением Нагорно-Карабахского конфликта, по причине которого, собственно, и была закрыта граница.

Оказавшаяся перед необходимостью принятия конструктивного решения по Карабаху Армения просто предпочла выйти из «цюрихского» процесса, бросив все договоренности на пол пути.

Но и этим т.н. «позитивный фон», вселяющий в наблюдателей веру в возможность решения Нагорно-Карабахского конфликта, не ограничивался.

На протяжении всего 2009 года продолжалось сближение между Россией и ее историческим соперником Турцией. Так, в августе 2009 г. в ходе визита Владимира Путина в Турцию был подписан крупный пакет межправительственных документов.

Россия и Турция, в частности, договорились о строительстве второй ветки газопровода "Голубой поток", кроме этого, стороны подписали протокол об участии РФ в строительстве первой в Турции АЭС. Был подписан меморандум о сотрудничестве в космической сфере, согласно которому предусматривалось сотрудничество по таким областям, как дистанционное зондирование Земли, навигационные системы, в том числе и ГЛОНАСС, а также совместное создание спутников.

Все это сопровождалось многочисленными позитивными заявлениями о новом курсе стратегических отношений России и Турции.

Более того, параллельно корректировались и взаимоотношения России с Азербайджаном в энергетической сфере – сначала в октябре 2009 года ГНКАР и Газпром заключили соглашение о поставках газа, в котором оговаривался лишь нижний предел поставок. Позднее, российская сторона неоднократно заявляла о готовности скупать весь азербайджанский газ, что, впрочем, происходило на фоне постоянно растущих объемов поставок азербайджанского газа в Россию.

Столь серьезное сближение в энергетике было украшено и расцветом в гуманитарном сотрудничестве стран. В начале 2010 года  в Баку на высшем уровне состоялся Российско-Азербайджанский форум по гуманитарному сотрудничеству, где внушительную российскую делегацию сопровождал руководитель Администрации Президента Сергей Нарышкин.

Все это дало экспертам повод для предположений о новой конфигурации сил на Южном Кавказе.

Согласно данному мнению, Россия, сближающаяся с Турцией и Азербайджаном, постепенно все меньше нуждалась бы в Армении, в качестве форпоста на Южном Кавказе.

Более того, учитывая вакуум, образовавшийся с фактическим уходом США из региона, в интересах России, по мнению экспертов, было бы заполнение данного вакуума, путем улучшения отношений с Азербайджаном, активностью в решении армяно-азербайджанского конфликта и экономической экспансией в регионе.

В свою очередь, решение Карабахской проблемы было и в интересах США, поглощенных войнами в Ираке и Афганистане, и занятых проблемами Ирана и Северной Кореи. У США не было ресурсов для активного вовлечения в региональные процессы на Южном Кавказе, поэтому всякая инициатива, открывающая широкий доступ в регион союзнической Турции, отвечала интересам Вашингтона.

Таким образом, напрашивался только один логический вывод – Южный Кавказ, являющийся центром Евразии и потенциальным хабом на стыке Европы, Азии, Ближнего Востока и России, должен быть разблокирован любой ценой.

Блокирование, происходящее по вине Армении, не отвечало интересам ни одной из сторон – будь то сами участники конфликта или внешние акторы.

В подобной ситуации, и это неудивительно, Азербайджан ожидал последовательного «принуждения» Армении к конструктивности в вопросе переговорного процесса по Нагорному-Карабаху, неоднократно заявляя, что все еще ждет ответа по предложенному сопредседателями документу (обновленным Мадридским принципам).

Но, Армения хранила «гробовое» молчание, а вместо «прорыва», регион оказался перед риском быть отброшенным на 15 лет назад…

Позитивные заявления Роберта Гейтса и Барака Обамы (изложенные в его письме Президенту Азербайджана), равно как и визит Госсекретаря Клинтон в регион, по сути, так и остались заявлениями.

А встреча на уровне министров иностранных дел стран-сопредседателей и сторон конфликта в Алматы в июле 2010 года даже не увенчалась принятием общего заявления, так как армянская сторона воспротивилась его принятию.

Причина проста – Армения хранившая молчание относительно обновленных Мадридских принципов, отныне решила ссылаться исключительно на предложения, озвученные в ходе июньской встречи 3-х президентов (Алиев-Саргсян-Медведев) в Санкт-Петербурге.

Что именно было предложено на этой встрече достоянием общественности так и не стало, но судя по последующим событиям, речь шла явно об усилении роли России на Южном Кавказе.

Во всяком случае, именно тогда в армянской и российской прессе начались муссироваться слухи и скором появлении российских миротворцев на территории Нагорного Карабаха.

Тем не менее, пусть и с небольшой задержкой, МИД Азербайджана данные предположения опроверг, заявив, что в состав миротворческих сил, которые будут размещены на очередном этапе решения армяно-азербайджанского, Нагорно-Карабахского конфликта на освобожденных от оккупации территориях Азербайджана, не могут входить граждане государств-сопредседателей Минской группы ОБСЕ.

Более того, МИД АР также отверг заявления Налбандяна согласно которому «санкт-петербургские предложения» являются обновленной версией Мадридских принципов и на основании именно этого документа необходимо двигаться «вперед».

Согласно МИД АР единственным рабочим документом являются принципы, выработанные тремя сопредседателями в Афинах, а все прочие предложения предметом переговоров считаться не могут.

Ситуация сложилась действительно тупиковая. Давить на Армению никто не собирался. Во всяком случае, у США на это не было ни ресурсов, ни желания.

Впрочем, как и у России, премьер-министр которой еще в июне 2010 года заявил о том, что РФ не станет давить на стороны конфликта. Говорить о давлении со стороны Франции на таком фоне даже не приходилось.

Но затишье, как того и следовало ожидать, сменилось бурей.

Сначала регион погрузился в обсуждение возможной продажи Россией Азербайджану зенитных комплексов ЗРК С-300 Фаворит, а после на повестке замелькали разговоры о продлении срока пребывания российской базы в Гюмри…

И если слухи о продаже ЗРК С-300 так и остались слухами, впрочем толком не опровергнутыми, но и не подтвержденными, то информация о военной базе в Гюмри нашла свое подтверждение.

В ходе визита Медведева в Ереван в августе 2010 г., были подписаны изменения в договоре о присутствии российской военной базы в Армении, которые касались не только срока ее пребывания, но и расширили географическую зону ответственности российских военных, распространив ее за границы бывшего СССР.

Более того, российская сторона взяла на себя обязательство по совместному обеспечению военной безопасности Республики Армения и содействию по оснащению армянских Вооруженных сил современными видами вооружений. Согласно изменениям, срок действия договора о военной базе был продлен до 2044 года.

Таким образом, на фоне пассивности США, Россия недвусмысленно обозначила усиление своего присутствия на Южном Кавказе, укрепив свой форпост в лице Армении и заверив его в поддержке согласно уставу ОДКБ в случае какой-либо угрозы.

Азербайджан в подобной ситуации ответил «зеркальным» подписанием Договора о стратегическом партнерстве и взаимной помощи с Турцией. Этот договор, как и армяно-российское соглашение, возможно, не стал чем-то неожиданным, но как минимум четко обозначил отсутствие изменений в расстановке приоритетов во внешней политике Баку: Азербайджан продолжает курс сбалансированной внешней политики без кренов в какую-либо из сторон. Территориальная целостность Азербайджана предметом обсуждений не будет. А Турция по-прежнему остается партнером номер один в экономической и политической сферах.

Именно эти моменты в своей речи по итогам встречи с турецким коллегой четко обозначил Президент Ильхам Алиев.

Таким образом, по итогам лета 2010 года уже можно сделать ряд выводов, которые скорее рождают вопросы, нежели дают ответы.

Усиление российского влияния, начавшееся после известных событий августа 2008 года, кажется, входит в свою завершающую стадию. Укрепление РФ в Абхазии и Осетии, и вялая реакция на подобный ход событий со стороны США (тут уместно вспомнить реакцию представителя Госдепа США Филиппа Кроули на информацию о размещении в Абхазии российских С-300, в которой он лишь заявил, что Госдепу об этом известно уже 2 года), пролонгирование срока присутствия российских военных в Гюмри (Армения) и аналогичная реакция Вашингтона, назвавшего соглашение о военной базе исключительным делом России и Армении, свидетельствуют о неспособности или нежелании США играть активную роль на Южном Кавказе.

Об этом же свидетельствует и уже упоминавшееся алматинское заявление принятое Лавровым, Кушнером и Стейнбергом, в котором  Кушнер и Стейнберг выразили признательность за усилия президента Медведева и министра иностранных дел РФ Лаврова по преодолению разногласий между сторонами, принимая во внимание положения, обсужденные на встрече в Сочи 25 января этого года и в Санкт-Петербурге 17 июня.

То есть, что США и Франция были осведомлены о новых «санкт-петербургских» предложениях России и, скорее всего, согласились бы с ними, не отвергни их Азербайджан, даже не смотря на то, что в них, по всей видимости, речь шла об усилении военного присутствия России в регионе и непосредственно в Нагорном Карабахе.

Говорить о том, как скажется усиление российского влияния на Карабахском конфликте – положительно или отрицательно, пока рано. Но то, что переговорный процесс находится на грани срыва и обнуления – практически не вызывает сомнений.

Переговорный процесс вновь остался без рабочего документа, так как Армения категорически отказывается обсуждать обновленные Мадридские принципы, апеллируя лишь к документу предложенному в Санкт-Петербурге. Многочисленные встречи президентов по причине неконструктивности Армении желаемого результата также не дали, а сопредседатели, вместо логичного «давления» на Армению, напротив, своими действиями (как Россия) и бездействием (как США и Франция) фактически вдохновили ее на дальнейший саботаж переговорного процесса и «консервирование» статус-кво.

А в свете категоричного нежелания Азербайджана мириться со сложившимся положением дел и недопустимостью обсуждения территориальной целостности Азербайджана, регион вновь становится на шаг ближе к эскалации конфликта, нежели к его разрешению.

И теперь, многое зависит именно от России, перехватившей инициативу в МГ ОБСЕ и укрепившейся в регионе Южного Кавказа за последние два года.

Таким образом, особую актуальность приобретает ожидаемый визит Дмитрия Медведева в Баку в сентябре, в ходе которого, скорее всего, российская сторона попытается представить свое видения развития ситуации на Южном Кавказе в целом, и в Нагорно-Карабахском конфликте в частности.

Ведь не случайно, как сообщила пресс-служба Кремля, сразу после своего визита в Армению, Дмитрий Медведев в ходе телефонной беседы «сверил часы» со своим турецким коллегой, обменявшись «оценками и мнениями о развитии ситуации в закавказском регионе и координации усилий России и Турции в целях содействия миру и стабильности в Закавказье».

Что ж, ждать осталось совсем недолго.

Рахман Гаджиев

Главный редактор 1news.az