Галерея Бахрама Багирзаде. Отцы и дети: Лютфели Абдуллаев – «Папа вдруг открыл глаза, улыбнулся маме и сказал: «Это – все». И ушел…» - ФОТО
Имя Лютфели Абдуллаева у старшего поколения сразу рождает несколько позитивных ассоциаций и вызывает неизменную улыбку.
Спектакли, сделавшие его знаменитым и послужившие причиной очередей в Театр Музкомедии, стали классикой: «О олмасын, бу олсун», «Той киминдир», «Аршин мал алан», «Хиджран», «Гезюн айдын». Съемки на киностудии «Азербайджанфильм» только упрочили народную любовь к Лютфели Абдуллаеву, а фильмы «Улдуз», «Аршин мал алан», «Дорожное происшествие», «Где Ахмед?» популярны по сей день. Зрители обожали его за неподдельную искренность и умение не просто «играть веселого и находчивого человека», а быть таковым по сути своей – ведь это всегда чувствуется.
Вообще позитивных, излучающих добро и обладающих при этом прекрасным чувством юмора людей окружающие просто не могут не любить. Потому что именно они заражают позитивной энергетикой, притягивают, как магнит, потому что способны не только заставить улыбнуться, а в полном смысле этого слова спасти души измотанных повседневными проблемами людей. И, – главное – заставить еще и задуматься, посмотрев при этом на все с юмором. Владеют этим искусством единицы из великого множества писателей-юмористов и актеров. Лютфели Абдуллаев был одним из немногих, кто сумел завоевать сердца зрителей. Становится понятным, почему в свое время драматург Шихали Курбанов (тогда завотделом ЦК по идеологии) назвал Лютфели Абдуллаева «Королем умного смеха».
Я всегда полагал, что здоровое чувство юмора является необходимым качеством настоящего человека, потому что, как мне кажется, человек, способный с юмором посмотреть на проблему и на себя самого, гораздо более надежен и ответственен в случае принятия важных жизненных решений. Смех помогает ему, в то же время не позволяя сдаться, и уж тем более, поступиться принципами.
Рассказ Гюли Абдуллаевой подтверждает мою теорию. Наша беседа с ней – о том, каким Лютфели Абдуллаев был отцом, супругом и человеком.
– Наверное, всем детям их родители кажутся какими-то особенными людьми, – начала свой рассказ Гюля ханум, – Но даже сейчас, с высоты собственного жизненного и родительского опыта я считаю, что папа был совершенно невероятным отцом. Мы с сестрой росли в атмосфере его огромной любви. Возможно, это было отчасти потому, что папа стал отцом в 44 года, и мы были долгожданными детьми.
– История любви ваших родителей звучит почти как сказка. Сегодня особенно сложно представить, что мужчина может ждать любимую женщину целых 15 лет…
– Да, и не только этот факт, а вся их дальнейшая жизнь – это большая История Любви. Папа впервые увидел маму в 1941 году. В гостинице «Новая Европа» в то время размещалась столовая для деятелей культуры, которые обедали там по специальным карточкам. Такая карточка была у бабушки – маминой мамы, она была заслуженным деятелем искусств, первой женщиной-музыковедом Азербайджана и проректором консерватории. По ее карточке мама и попала в эту знаменитую столовую, папа же обедал там постоянно. Когда он увидел маму, то сразу влюбился. Причем, как оказалось, всерьез и надолго – но я думаю, папа только так и представлял себе любовь.
Конечно, общаться они могли редко – тогда и времена были другие. Все их общение сводилось к паре приветственных фраз и приглашениям мамы на спектакли, где играл отец.
– Однако попытки попросить руки возлюбленной не увенчались успехом…
– Нет, ведь у них была огромная разница в социальном положении. Но папа был настойчив и однажды попросил своего друга Шамси Бадалбейли пойти вместе с ним сватать маму. Семья мамы принадлежала к достаточно знатному роду. Ее дед по материнской линии Гасанбек Агаев некогда занимал пост заместителя председателя АДР (Азербайджанской Демократической Республики), его супруга Хадиджа ханум, татарская княжна, выпускница Института благородных девиц в Смольном, свободно владела четырьмя языками и по приглашению Гаджи Зейналабдина Тагиева преподавала в Бакинской женской гимназии. Отец Севды – Ахмедбек был турком-месхетинцем и принадлежал к известному роду Пепиновых. Окончив Горийскую семинарию, позже – экономический и юридический факультеты Московского университета, он занимал довольно высокие посты в Азербайджане – в разные годы был министром культуры, труда, просвещения. Но жизнь его оборвал суровый режим 1937 года, на самом пике жестоких сталинских репрессий Ахмедбек Пепинов был расстрелян.
Естественно, что семья мамы не могла допустить даже мысли о браке с человеком, который был всего лишь актером. Хотя к тому времени папа уже стал лауреатом Сталинской премии, чем очень гордился, а значок, свидетельствующий о его великой заслуге, считал огромным козырем. Несмотря на это, и даже на присутствие в качестве свата Шамси Бадаловича, Хадиджа ханум пристыдила молодых людей и в очередной раз прогнала папу. Позже маму выдали замуж за другого, а отец долгих 15 лет в прямом смысле этого слова страдал по свой возлюбленной.
– Но его ожидания были оправданы. Насколько я знаю, случайная встреча с мамой в городе закончилась сначала ее быстрым разводом, а потом – долгожданной свадьбой влюбленных.
– Да, папа на тот момент уже был достаточно известным человеком, у него было много друзей, и решить такую проблему, как развод, было делом нескольких минут. Вот так и началась, а может быть и продолжилась их история, только это была уже история Большой взаимной любви.
– Я так поняла, что с человеком, за которого вашу маму выдали замуж вопреки ее желанию, она прожила недолго. Она рассталась с ним из-за любви к отцу?
– Когда маму выдавали замуж, ее согласие даже не обсуждалось. Партию ей подобрали достойную – это был очень образованный, интеллигентный, красивый молодой человек. Он действительно был очень ярким, на него сложно было не обратить внимание. Конечно, маму должно было что-то в нем «зацепить», по ее словам, у них была та сама духовная близость, общность взглядов, темы для бесед…
Однако это все прекрасные качества для друга, собеседника, но не для мужа. Папа, конечно, не мог похвастаться таким образованием или глубокими познаниями в литературе, но он был настоящим мужчиной. Видимо, в сравнении с ним первый супруг сильно проигрывал, по своим каким-то человеческим и чисто мужским качествам. Поэтому мама и прожила с ним всего три месяца – просто не смогла больше обманывать его и себя.
Она всегда говорила, что помимо огромного таланта, который, безусловно, отражался и на поведении папы, кроме его безумной любви к ней, в нем было еще одно, самое важное качество: она всегда чувствовала себя рядом с ним защищенной. Это невозможно описать словами, но женщины это ощущают сразу.
Думаю, что любовь отца к маме была той истинной любовью, которую все так ждут. Он не дарил ей себя, он уважал и боготворил ее. Поначалу отец был против того, чтобы мама работала. Но она была образованнейшей женщиной, лучшим специалистом по немецкому языку, и когда папа понял, что без самовыражения ее жизнь будет неполной, он сказал: «Если ты хочешь работать, ты должна быть одной из лучших». Для чего создал ей все условия – мама была освобождена от всех домашних забот.
К тому же, папа очень чтил мамины корни. Отец мамы, как я уже сказала, считался врагом народа, и когда папа женился на ней, его даже вызывали в КГБ, предупреждали, что такой рискованный шаг может сильно повлиять на его карьеру, и не в лучшем смысле. Но отец не только не прислушался к их предупреждениям – он даже не позволил маме менять фамилию, сказав, что она просто обязана оставаться Пепиновой.
Мама всегда говорила, что годы, проведенные с отцом – это ее лучшие, сказочные годы. Он ежедневно за ней ухаживал, причем это было очень красиво и искренне. Он мог, к примеру, пригласить ее на ужин в ресторан… в Москве! Да-да, он просто покупал билеты на самолет, и они летели… ужинать.
– Кто же смотрел за вами с сестрой?
– У нас была Дуся (улыбается). Папа ее… нашел в Молоканском садике.
– Как это?
– В то время в Молоканском садике было нечто вроде «биржи труда», где собирались женщины, ищущие работу няни. Причем, это были достаточно квалифицированные няни, и даже искать гувернантку было принято именно там. Но Дусе было всего 16 лет, и ее, понятное дело, никто брать не хотел. Так и сидела она вечером на лавочке в этом садике, расстроенная и потерянная. Мимо как раз проходил папа – он возвращался домой из театра. Увидев расстроенного ребенка (ведь Дуся была совсем ребенком), он растрогался, расспросил ее, в чем дело и… привел к нам домой. Маме он сказал, что теперь эта девушка будет жить у нас, смотреть за детьми и вести хозяйство.
Так что мама занималась только папой – он очень любил, когда она встречала его после работы. Хотя и мы с сестрой бежали наперегонки: спорили, кто будет снимать с него туфли, а кто – одевать тапочки.
В обязанности мамы входило ухаживание за папой и прием гостей. И еще папа очень любил, когда мама для него готовила. Кстати, гости у нас собирались ежедневно после 12 ночи. Папа даже специально заказал огромный стол на 50 человек. Без этих еженочных посиделок с друзьями он не мог жить.
– Как же мама выдерживала такой график?
– О, это она могла. Она вообще была удивительной женщиной. Истинной женщиной. Мы никогда не видели ее, что называется, в «разобранном виде». Она ходила в корсетах даже дома! Она никогда не позволяла себе ходить в халате – не то, что при папе, это был вообще нонсенс, – при нас! Разве что, только чтобы дойти из ванной комнаты в спальню.
Папа был уверен, что у мамы – кудрявые волосы, даже утверждал, что моя сестра похожа на нее именно волосами (смеется), а у мамы всю жизнь были совершенно прямые волосы. Понимаете, она смогла оставаться для него загадкой и в то же время – открытой душой. Это – редкое умение женщины.
.jpg)
– Папа занимался вашим воспитанием? В смысле – как-то отчитывал, ругал?
– Нет, напротив – папа позволял нам абсолютно все. Нам никогда не делалось никаких замечаний. И мама, кстати, была этим недовольна. На что папа ей всегда говорил: «Я не знаю, сколько я буду жить, увижу ли, как они растут. Поэтому – никакой строгости от меня не жди. Я позволяю им все».
– Значит, вы были избалованными детьми?
– Сестра – нет, она очень похожа на маму, и внешне, и внутренне. А я была очень капризным ребенком. Папа меня очень сильно любил. Может, потому, что я больше на него похожа.
– А разные взгляды на воспитание детей выливались в какие-то размолвки между родителями?
– Мы никогда не были свидетелями этому. За всю жизнь отца с мамой мы не видели между ними даже легких недоразумений. Мы росли в атмосфере сумасшедшей взаимной любви. Между родителями, кроме этого прекрасного чувства было еще и огромное взаимоуважение. Без чего, к слову, истинной любви быть не может.
Забавно, но когда мы спрашивали у папы, он отправлял нас за ответом к маме. В конечном итоге, решение о том, идти нам или нет, принимала Дуся.
– А в других вопросах, касающихся семьи, кто принимал решения?
– Они вместе.
– Когда вы пошли в школу, вы уже были дочерью известного актера. Это как-то вам помогало?
– Мне это помогает до сих пор. Одно только упоминание имени отца порой способно открыть многие двери. Казалось бы, столько лет прошло, а я до сих пор ощущаю его поддержку…
А тогда – естественно, мы ведь учились в Бюль-Бюлевской школе, в которой в то время учились только дети музыкантов: певцов, композиторов, актеров. Папа же дружил со всеми – начиная от директора и заканчивая педагогами.
– Скажите, отец проводил время с вами? Ходил на прогулки?
– Да, конечно. Дуся приводила нас в театр и после окончания репетиций мы шли гулять на бульвар. Летние гастроли мы всегда проводили с папой. Мама обычно либо отдыхала, либо занималась научными трудами. Она ведь писала и учебники также.
– А подарки папа вам делал?
– Подарки… (улыбнулась). Расскажу вам одну историю, и вы поймете, как папа умел делать подарки. Я тогда переболела дизентерией, и вот в день выписки папа забрал меня пройтись по магазинам. Тогда на улице Карганова был большой магазин игрушек. Конечно, не такой огромный, как нынешние супермаркеты, но по тем временам достаточно немаленький. Зашли мы в эту «сказку», и папа спросил, что я хочу, чтоб он мне купил. Я ответила, что мне, в общем-то, все нравится. Тогда папа позвал директора магазина и объявил ему, что… покупает весь магазин!..
До сих пор помню изумление мамы, когда за нами с папой к дому подъехал грузовик, полный запечатанных коробок с игрушками. Многие из них мы так и не распаковали – просто раздарили, так их было много.
– Фантастика!.. А вы с сестрой что обычно дарили отцу?
– Мы пекли ему пироги.
– Отец высказывал пожелания о том, кем хотел видеть вас в будущем?
– Да. Он хотел, чтобы я стала востоковедом.
– Но вы не стали.
– Я никогда не испытывала к этому интереса, хотя и режиссурой не планировала заниматься. По окончании школы я мечтала стать археологом, но единственный ВУЗ, где был потрясающий факультет археологии, был в Ташкенте. Мама же меня туда категорически не пустила. Но сегодня, когда я уже много лет в режиссуре, понимаю, что это – мое.
– То, что ваш отец был настоящим мужчиной с потрясающим чувством юмора, вы уже отметили. А какие еще основные его черты вы можете назвать?
– Его потрясающий талант любить. Я считаю это качество талантом избранных, Бог не каждому его дает. Так, как папа умел любить женщину, детей, друзей, родных – мне кажется, не умеет никто. На мой взгляд, у истоков всех хороших качеств отца стояло именно его умение любить.
– Как вы думаете, этому можно научиться? Научить?
– Нельзя. Это или есть, или нет.
– Вы можете выделить то главное, чему вас научил в жизни именно папа?
– Думаю, всем, что есть во мне хорошего, я обязана ему.
– Часто в трудные минуты мы обращаемся за помощью или советом к близким людям. Вы обращаетесь мысленно к отцу? Беседуете с ним?
– Постоянно, обговариваю каждый свой важный в жизни шаг. И всегда получаю от него ответы. Это могут быть какие-то знаки или сны. Кстати, когда я вижу во сне папу, то могу быть уверена – день будет удачным.
– Гюля ханум, что изменилось, когда он ушел из жизни?
– Все. Изменилась вся наша жизнь. И не только в материальном плане. Папа был всем, он был поддержкой, «стеной», он был живым воплощением уверенности, что все будет хорошо, что он всегда нас защитит от всего. Правда, мама приложила огромные усилия для того, чтобы мы с сестрой этого не ощутили в полной мере. Она вела себя так, как будто папа просто уехал куда-то…
Меня поначалу даже как-то коробило то, что я не видела слез в глазах мамы… Она ведь была очень сильной женщиной. Только спустя годы, когда мы уже выросли, я поняла, как ей это было трудно. Поняла из ее писем, говорить на эту тему она просто не могла. Мама тогда работала в Минске, и мы переписывались. Вот в этих письмах-откровениях она впервые, наверное, открыла мне то, что было у нее на душе все эти годы. Помню, у меня было ощущение, что я заново открыла для себя этого человека, многое осознала и поняла, поразилась ее выдержке и силе…
Конечно, ей было очень сложно, и прежде всего, в эмоциональном и моральном отношении. Неслучайно, что после 40 дней со смерти папы мама пережила инсульт – так бывает, когда все переживания держишь в себе. Она была прикована к постели несколько месяцев, и за ней ухаживала Дуся, не позволившая оставить ее в больнице.
Так папа, даже после ухода из жизни, тоже в каком-то смысле помог маме – ведь именно он в свое время привел в наш дом Дусю, которая так и осталась с нами до конца своих дней. Даже замуж мы выдали ее насильно, причем, она все равно целыми днями пропадала у нас…
Это удивительно, но Дуся и мама умерли в один день, с разницей в полгода, в одно и то же время… Причем, первой ушла Дуся, что очень подкосило маму. Она говорила, что была уверена, что Дуся переживет ее и будет нам поддержкой… А получилось, что последний месяц жизни Дуси за ней ухаживала уже мама.
– А во что верил отец?
– Безусловно, он верил в Бога. Но не был религиозным человеком. Просто он жил по законам Бога: был бесконечно добрым, искренним и чистым душой человеком.
Знаете… он ведь предчувствовал свой уход. Это особенно странно, учитывая, что он не болел. За день или два до смерти он вдруг стал говорить маме: «Если вдруг я умру, не вступай ни в какие полемики о том, как меня хоронить». Мама, помню, еще разнервничалась по этому поводу, мол, что за разговоры.
А в вечер ухода из жизни он обзвонил всех своих друзей, даже тем, которым не звонил месяцами. Несколько раз позвонил Шамси Бадаловичу. Последним, с кем он говорил по телефону, был Бахтияр Вагабзаде. Ему папа, якобы, шутя, сказал: «Я сегодня увижу Махмуда, может, ему что-то передать?». Бахтияр даже не понял сначала, о ком он говорит. А когда понял, что речь о его отце, пошутил – мол, узнай, может, он где-то спрятал драгоценности. Так они пошутили, посмеялись… Мама снова рассердилась, что за разговоры такие на ночь глядя… А папа пошел спать и… через 10 минут потерял сознание. Приехала «Скорая», которая объявила, что он в коме. Это был ошибочный диагноз. Папа вдруг открыл глаза, улыбнулся маме и сказал: «Это – все». И ушел… Легко ушел, улыбаясь. Как и жил.
Я никогда не верила в подобные истории, но явилась свидетелем того, что меня поразило и несколько успокоило. Мама ушла из жизни так же легко и неожиданно, как папа. Ей вдруг стало плохо, сильно падало давление, и приехавшая «Скорая» так же не могла ничего сделать. Помню, мама лежала с таким ужасным страхом в глазах, а я ее утешала, что это не страшно, что все сейчас будет хорошо, подумаешь, давление упало. И вдруг… ее взгляд сфокусировался на углу комнаты. В одно мгновение страх исчез, мама вдруг стала улыбаться! И говорит мне: «Он пришел! Лютфели пришел!», и даже попыталась приподняться в постели, как будто ему навстречу. И… все. Она умерла с улыбкой на лице. Как отец.
Несмотря на боль, я вдруг почувствовала какое-то облегчение, что ли… потому что поверила, что она действительно ушла к нему…
– Гюля ханум, отец был и для вас идеалом мужчины?
– Был и остается.
– Но ведь наличие идеала всегда приводит к сравнениям, иногда – к разочарованиям.
– Я до сих пор сравниваю. Но при этом думаю, что раз отец был таким, значит, такие мужчины есть еще.
– Унаследовал ли ваш сын черты деда?
– Пока сложно судить обо всех чертах, но внешне он очень похож на папу. К тому же, он такой же добрый, улыбчивый, у него никогда не бывает плохого настроения. Конечно, хотелось бы, чтобы он вырос и стал похож на моего отца и другими своими качествами.
– А в вас самой есть позитив отца?
– Ой, не знаю… Временами.
– Как вы думаете, он бы гордился вами сейчас?
– Думаю, что да. Это не громкие слова, но я могу с уверенностью сказать, что не совершила за свою жизнь ни одного поступка, за который мне было бы стыдно. Мама всегда говорила нам с сестрой: «Что бы вы ни делали, не забывайте, чьи вы дочери». Думаю, нам удалось с честью нести имя дочерей Лютфели Абдуллаева.
