Школьное образование после коронавируса - о том, почему у Азербайджана появился шанс
При слове «школа» в голове автоматически возникает картина длинных школьных коридоров, по которым бегают и шумят дети, квадратные классные комнаты, в которых рядками стоят парты, лицом к доске, у которой стоит Учитель – центр школьного процесса.
К доске. Выучил – пять, не выучил – садись, два.
Все учат одно и то же. В большинстве случаев по одним и тем же учебникам. И хотя в последние десятилетия появилась концепция индивидуального подхода к ученикам и отход от единой системы оценок, на деле достигнуть этого практически невозможно. Ведь учитель - один, а учеников - много. Ожидать, что учитель разорвется на 20, а то и 40 частей и найдет ту самую, единственно правильную, программу для каждого отдельно взятого ребенка, разработает ее и еще и внедрит – наивность.
Поэтому школа во всем мире – завод по производству относительно одинаковых деталей. И не надо сентиментальностей по поводу «финской» или «сингапурской» моделей школьного образования. Школа до сих пор – конструкт, шаг за шагом, выросший из прусской модели XIX века, когда рождающаяся немецкая нация имела перед собой задачу объединиться с помощью единых стандартов грамотности и дисциплины, оторваться от тотального на тот момент влияния французской культуры и языка, из немецкого крестьянина произвести гражданина, способного управляться с ружьем или ткацкой машиной, умеющего читать приказы и инструкции и заполнять формы и заявления. Ее задачей является стандартизация, в первую очередь, и развитие - во вторую. Причем развитие по лекалам, одинаковое для всех, а не поиск скрытых талантов или обучение самостоятельности и свободе мышления.
Прусская школа выросла в британскую викторианскую школьную модель, ставшую прототипом англосаксонской школьной системы. Советская школа – тоже ее наследник. Основное орудие классовой борьбы и индустриализации. Дети в одинаковых формах, читающие одинаковые стихи, утренние линейки, где детишки стоят по росту и в ряд, и так далее. В школах, сами того не замечая, мы с первой минуты играли в солдат и рабочих заводов. И это не случайно, потому что учились мы в школах индустриального и милитаристического века.
Уже лет 40, в основном на Западе, в предчувствии изменений и конца индустриальной эпохи и наступления эпохи информационной идет переделка школьной модели. Куррикулумы и индивидуальная программа для ребенка, изменение системы экзаменов и оценок, переход от учебников к контенту и ресурсам, цифровизация и тому подобное. Что-то, несомненно, изменилось. Но даже после того, как классические двойные парты были заменены на индивидуальные, и их даже иногда стали ставить в круг, а не рядами, фундаментально ничего не поменялось. Это - все та же школа, пусть и в новой упаковке.
Все дело в том, что школьная система – гигантский организм, вросший корнями в структуру общества, являющийся ее неотделимой частью. Вырвать ее с корнями означает совершенно невообразимые социальные потрясения. Невозможно за год и даже за пять поменять или полностью переучить всех учителей. Тем более, это невозможно с родителями, от которых в не меньшей степени зависит состояние образования.
Поэтому в большинстве случаев реформы школьной системы либо проваливаются, либо дают не те результаты, на которые рассчитывалось. Возьмите историю любой страны последних десятилетий.
Есть одна очевидная закономерность. Запускается реформа школ в стране Икс. Если это какие-либо серьезные изменения, то практически всегда начинается социальное недовольство. Директора, учителя, родители, депутаты, пресса. Неправильная реформа, неправильные решения, качество образования ухудшилось и т.п. Будь то Великобритания, Огайо или Италия. Везде одни и те же аргументы и претензии. Иногда под давлением правительства отступают от первоначальных планов, иногда подстраивают их под социальные ожидания. Но никогда реформы такого типа не проходят гладко. Часто их объявляют провалом.
И только через годы, даже десятилетия, когда, наконец, принятые решения начинают оказывать влияние на качественные показатели (что случается далеко не всегда), в случаях, когда правительство, несмотря на сопротивление социума и его частей, продавливает изменения, объявляется, что, оказывается, выбранный путь был верным, и появляются мифологемы о «финских», «ирландских» или «советских» моделях школьного образования, которые «лучше всех».
Это к тому, что в обычных условиях реформа образования – это что-то вроде невыполнимой или самоубийственной миссии.
Но мы сегодня живем как раз-таки в условиях совершенно не обычных.
Коронавирус и сопровождающий его карантин фактически в одночасье обрушили классическую школу по всему миру. Судя по всему, именно кризис такого масштаба и есть те условия, при которых считавшееся невозможное вдруг становится реальностью.
Десятки и сотни миллионов детей по всему миру сегодня проходят уроки не в квадратных комнатах школ, а на собственной кухне перед экраном лэптопов и телефонов. Так же, как и их учителя.
То, что казалось далекой и туманной перспективой, вдруг стало повседневностью. Еще 4 месяца назад школьная система была одной из самых отстающих областей в вопросе цифровизации и использования новых технологий просто в силу собственной гигантской инерционности. Причем, и в отсталой Африке, и в богатой Америке.
А сегодня практически все школы мира перешли в режим производства онлайн-уроков и контента, подготовки и проведении уроков другого типа. Причем этот процесс идет по нарастающей и уже принимает лавинообразную природу. Один из специалистов мне рассказал, что даже в нашей относительно небольшой системе образования с начала карантина производится очень большой объем нового онлайн-контента, который еще только предстоит проанализировать, отфильтровать и перезапустить в систему.
Данное изменение, хоть и объявленное временным, будет иметь просто нереальные последствия. Школа уже изменилась и продолжит это делать.
Например, в классическом классе у учителя есть возможность контролировать поведение учеников через прямой надзор за их поведением. Не болтай, не крутись, не спи, смотри на меня. В онлайне это не получится, и единственным способом решить проблему сосредоточенности ученика станет проведение уроков, которые будут настолько интересны, что тот не станет отвлекаться.
Или, например, вопрос продолжительности урока. Сейчас специалисты говорят о том, что 40 минут или 1 час для онлайн-урока не подходят. Ребенок не будет столько сидеть перед экраном. И ряд школ уже дал инструкцию проводить уроки более короткими и эффективными блоками.
Или, например, объяснение новой темы. В сегодняшнем онлайн-режиме учитель может записать новую тему в виде ролика или инфографики один раз и включать его каждый раз, когда надо тему рассказать. При этом не обязательно, чтобы ученики смотрели ее одновременно. Достаточно, чтобы они ее просмотрели до живого урока, где будет ее обсуждение. А свою энергию учитель может потратить более эффективно - на создание нового контента или для индивидуальной работы с учениками.
Использование интерактивных тестов и графиков, обучающих игр, онлайн-проекты и многое другое делают новую модель обучения практически неизбежной.
Все эти инструменты существуют уже минимум десятилетие. Но всемирный карантин оказался тем пинком, который был так необходим системе образования, чтобы перестать жить в прошлом веке.
Конечно, все далеко не так гладко. Школы, как новорожденных котят, бросили в океан Интернета и сказали плыть. Как результат, большая нагрузка ложится на учителей и родителей. Подстроиться, научиться эффективно работать с детьми в совершенно новой обстановке, причем в условиях, когда нет четкого долгосрочного плана и все системы фактически импровизируют – архисложная задача. Еще долгое время переход на новую систему будет негативно отражаться на качестве обучения. В какой-то степени сегодняшние ученики и учителя оказались в роли подопытных, первым поколением, попавшим в новые обстоятельства.
Возможности, которые открывает ситуация, можно перечислять бесконечно. И после выхода из карантинного режима, даже если он произойдет завтра, от многих из этих возможностей уже не будет иметь смысла отказываться и откатывать систему на докарантинный почти полностью оффлайновый режим.
Точнее, именно те страны, которые смогут правильно воспользоваться сегодняшней безумной ситуацией и увидят за сложнейшими вызовами не менее значимые возможности, и станут теми, кто определит будущее образования как такового.
Вы, вероятно, удивитесь, но у нас, у Азербайджана, сегодня есть шанс. Постараюсь объяснить почему.
Особенностью нашей системы образования последних лет стала очень большая централизация системы. Практически все процессы, от строительства школ до экзаменов при приеме на работу учителей, управляются Министерством образования напрямую. У этого есть исторические причины. Несколько лет назад, когда перед новым тогда руководством министерства была поставлена задача очистить систему от бушевавшей на тот момент коррупции и непрозрачности, естественными решениями стали максимальная централизация всех процессов и взятие их под контроль. Так или иначе, это произошло, и на момент входа в карантин азербайджанская система школьного образования – одна из самых централизованных в мире.
Такая централизация, и надо это понимать, имеет как преимущества, так и значительные минусы. Большая часть мировых образовательных систем децентрализована, а на Западе, в принципе, школы практически везде управляются на муниципальном уровне. У нас, к сожалению, это пока невозможно в силу неподготовленности местных органов власти. Как результат - каждое разбитое окно в школе становится непосредственной задачей Министерства образования. Сосредоточиться на среднесрочном и долгосрочном развитии в таком режиме становится неподъемной задачей, потому что каждый раз непосредственной задачей становится подготовка к отопительному сезону или госэкзамену по всей стране.
В момент начала карантина, как и большая часть министерств образования, наше за буквальные дни включило так называемую платформу онлайн-образования. И если большая часть стран при этом выбрала локализованные решения, то есть, ученикам и учителям раздавались пароли к системе и давалась возможность самим организовываться в классы и продолжать процесс обучения онлайн, в нашем случае система пошла несколько другим путем. Сохраняя принцип централизации, министерство, фактически, начало централизованное подключение учеников к классам большими группами (по 4000 человек) и трансляцию единого контента. Также централизованную форму приняло и проведение тестов. Причем, еще одной особенностью нашего решения стало фактически добровольное подключение к платформе. В итоге на сегодняшний день около 800 000 учеников подключились к платформе и, так или иначе, участвуют в новой системе. Кроме того, к системе уже подключилось около 70 000 учителей, то есть, около половины. И это тоже интересный факт, потому что их подключение напрямую коррелирует с активностью учеников в системе. То есть они выступают в качестве фасилитаторов системы, ее активистов. Естественным образом формируется двухуровневая система обучения, в которой есть как централизованные «большие» уроки из центра, так и локальные уроки, проводимые учителями в классах. В идеале к этим двум уровням должен добавиться и третий – индивидуальная работа учителя с учеником (кстати, зачатки ее уже прослеживаются).
Как результат вышесказанного, министерство сегодня практически в онлайн-режиме имеет возможность отслеживать результаты тестов учеников. Фактически сегодня проводится урок, а завтра на основании ответов во время тестов министерство может делать выводы о его усвояемости и эффективности. Обладая такими данными, можно быстро и эффективно осуществить оптимизацию контента и программы обучения, включить программу его постоянного улучшения. До сегодняшнего дня ни одна школьная система мира не обладала такой возможностью, и эта новая ситуация имеет потенциал изменить школьную программу и принципы ее развития, как таковые.
Сегодняшняя модель также имеет потенциал более точно оценивать ситуацию на местах, включая самые дальние районы и села. В каком-то смысле текущая ситуация выравнивает шансы между ребенком из бедной семьи и богатым учеником престижной школы. Появляется возможность выявлять таланты на более раннем этапе и начинать работать с ними. Именно из них, если все сделать правильно, вылупятся будущие победители олимпиад и выпускники самых престижных университетов.
Поиск и развитие талантов – локомотив развития. Любая образовательная система гордится своими лучшими учениками, учителями и школами.
Но еще более важным для образовательных систем является намного более пыльная и менее благодарная работа – подтягивание отстающих. Простите за аллегорию, но телегу, застрявшую в дорожной жиже, не вытащишь, потянув за уши запряженную в нее лошадь. Ее надо подталкивать сзади. Именно системы образования, работающие со своими отстающими, – самые правильные. При этом мы говорим в первую очередь о хороших и талантливых ребятах, которым не повезло попасть в хорошую школу или к хорошему преподавателю. Дать им доступ к знаниям – первостепенная задача, и, возможно, что текущая цифровизация нашей школьной системы – лучший из шансов сделать это за всю историю существования независимого Азербайджана.
При этом классическая школа с ее партами, линейками и детьми, бегающими по коридорам во время перемен, конечно, не исчезнет.
Карантин закончится, и дети вернутся в классы. Еще одна крайне важная функция школы - социализация, умение сосуществовать в коллективах, дружить, ссориться, сотрудничать и договариваться, умение находить свою социальную нишу, соревновательность, лидерские навыки, физическое развитие и еще ряд других, - есть и останется.
Хотя, конечно, будут меняться под неумолимым давлением нового времени. Ведь еще одним серьезным изменением, которое несет в себе сегодняшняя ситуация, станет новая ситуация на рынке занятости. Количество самозанятых и работающих из дома увеличится в разы. А значит - отправлять ребенка в школу и сразу вслед за ним идти в офис или на завод, эта классическая модель буднего дня, перестанет быть доминантной. Уверен, что в течение всего нескольких лет школа на дому станет все более и более популярна.
Не стану вас утомлять другими возможностями, таящимися в текущей, еще раз повторюсь, сложной и слегка безумной ситуации.
Всего лишь скажу, что все вышесказанное - пока всего лишь тень будущего. Не реальность, а возможность. Шанс.
И для того чтобы им действительно воспользоваться, понадобится еще много рискованных и тяжелых решений. Будет много недовольных, не понимающих, мечтающих вернуться в добрые старые времена досок и мела.
Но если нам действительно важно будущее наших детей и страны, не воспользоваться текущими возможностями - большая ошибка.
Эмиль Меджидов
Статья отражает точку зрения автора
