Сарычобанский курган в Карабахе - погребение полководца древней эпохи
Сабухи Ахмедов
Доктор философии по истории, доцент
Рассматривая развитие общественных наук в Азербайджане на современном этапе невольно вспоминается знаменитая суфийская притча «Слон и слепые». По легенде, несколько слепых, подойдя к слону с разных сторон, касаются разных частей его тела, пытаясь на ощупь определить, что же перед ними. Один, коснувшись ноги, заявляет, что перед ними колонна, обтянутая кожей, второй – касаясь ушей, говорит, что перед ними висит большой кусок кожи, третий касается хобота и утверждает, что перед ними кожаная труба. Не придя к единому мнению, слепые начинают горячо спорить и только поделившись впечатлениями, приходят к общему выводу, что перед ними стоит слон. Притча показывает, что для выявления истины необходимо объединить разные мысли, знания и только после этого можно прийти к конечному результату.
Общественные науки в Азербайджане, пытающиеся определить пути развития общества, напоминают вышеуказанных слепых. Археологи во время своей работы убеждаются, что знаменитый норвежский ученый Тур Хейердал был прав, говоря, что вся территория Азербайджана - это музей под открытым небом. Они извлекают на свет уникальные артефакты, однако в подавляющем большинстве случаев результаты раскопок мало используются историками. Историки и востоковеды, работающие с историческими источниками, имеют дело в основном с письменными источниками, зачастую просто не зная, а значит и не используя результаты работ археологов. Этнографы, суть названия науки которых переводится как «описание этноса, народа», уверены, что описать историю народа, весь пройденный им путь можно только по этнографическим источникам. Те, кто занимается вспомогательными историческими дисциплинами (а к этим наукам относятся нумизматика, сфрагистика, геральдика, метрология и т.п.) изучают свои источники, при этом забывая, что результаты их исследований должны помогать (потому и называются вспомогательными) историкам. Справедливости ради отметим, что сегодня встречаются археологи, обращающиеся к результатам исследований, к примеру, востоковедов; историки, обращающиеся к археологам и т.д., но лишь в той мере, в какой результаты смежных исследований подтверждают их собственные результаты. Если же, упаси боже, смежные исследования как-то могут поколебать выдвинутую теорию – их просто игнорируют. Скажем, если письменный источник пишет, что там-то и там-то было сражение между 100 тысячным войском «синих» и 100-тысячным войском «красных» - всё! Это принимается как аксиома, не требующая подтверждений. Даже если историческая география опровергает возможность боя на указанной местности двухсот тысяч человек, даже если археологи не находят на этом поле следов огромного сражения и совершенно отсутствуют братские могилы – неважно; историк подойдет к делу по принципу «если нет факта, тем хуже для него» и все равно запишет, что там-то и там-то было сражение, в котором сошлись двести тысяч человек, реки окрасились в красный цвет ну и так далее.
Одним из важных вопросов, страдающих от разнобоя, царящего в общественных науках Азербайджана, является вопрос развития военного дела Азербайджана. Сделанные в 80-е годы, и особенно в последние годы археологические открытия проливают свет на ряд малоизученных страниц истории военного дела Азербайджана древнейшего периода, однако в концептуальном отношении своего отражения они не нашли. К примеру, азербайджанскими археологами в 80-х годах ХХ века были сделаны поистине сенсационные открытия в серии Карабахских курганов. Об одном из таких курганов – кургане Сарычобан хотелось бы рассказать подробнее.
В 1986 году при строительстве водохранилища у села Сарычобан Агдамского района был разрушен земляной курган, рукотворная структура которого привлекла внимание азербайджанских археологов. Курган был одним в цепочке курганов у южной и юго-западной окраины села. Археологическая экспедиция под руководством Гидаята Джафарова сумела установить не только структуру и особенности кургана, но и найти сотни предметов, в корне меняющих наши представления о развитии военного дела в древнем Азербайджане.
Так, курган имел круглую в плане насыпь высотой 5 м и диаметром 50 м. Насыпь у основания была обложена камнем, вероятно, для предотвращения размыва осадками. Под насыпью была могильная камера крестообразной формы, ориентированная по сторонам света: камера длиной 15 м, шириной 3,5 м, глубиной 3 м шла с севера на юг и пересекалась под прямым углом с камерой длиной 18 м, шириной 3,5 м, глубиной 3 м, которая шла с запада на восток. Все погребение было покрыто толстыми бревнами в 2-3 наката (т.е. 2-3 ряда бревен). Условно могильная камера была разделена на части: центральная, южная, северная, западная, восточная.
В центральной части на деревянном ложе лежал усопший, которому принадлежал курган (условно назовем его предводитель). Рядом с предводителем были захоронены двое слуг. В могиле было найдено несколько сотен (!) предметов, из которых только два были «гражданского» назначения (кувшины). Все остальные предметы были оружием, вооружением или предметами снаряжения воина и боевого коня. Археологи раскопали туннель, который был прорыт грабителями еще в древности к западной части, и, через которой могила была ограблена. Тем не менее, даже сохранившиеся до наших дней артефакты показали, насколько значим этот памятник.
Так, здесь в южной камере был найден бронзовый меч – очень редкая находка для памятников Кавказа. Меч длиной 71 см, так называемого «закавказского типа» - цельнолитой, плоский, обоюдоострый клинок имеет зауженный и округленный конец. Втульчатая рукоять заканчивается навершием с полукруглым щитком. В этой же камере был найден бронзовый кинжал длиной 35,2 см. Клинок кинжала отлит вместе рукоятью, на который надевались деревянные щечки-пластины. Щечки снизу крепились обоймицей, сверху – корзинкообразным навершием с прорезями.
В западной камере был найден наконечник копья. Литой наконечник длиной 8,3 см имеет перо с ребром усиления и втульчатую нижнюю часть. Во всех отделениях могилы были найдены бронзовые наконечники стрел т.н. «закавказского типа» - всего более 150 стрел. Наконечники разной длины (от 6,9 см до 12,5 см) имеют черенок для насадки на древко, треугольную в сечении боевую часть; на некоторых сохранились фрагменты кожаных ремешков – чтобы наконечник не выпал с древка. Крылья наконечников почти идеальны с точки зрения аэродинамики. В могиле имелись небольшие стержни длиной 2, 2 см с прорезью (вероятно, окончание древка стрелы с прорезью для тетивы лука), костяные детали лука (что говорит о том, что использовался сложносоставной лук), две кучки наконечников стрел по 18 в каждой (вероятно, это были стрелы в колчане). На черенке некоторых наконечников сохранились тонкие кожаные ремешки: после того, как наконечник вставлялся в древко, часть древка обматывалась ремешком, чтобы не раскололся.
В южной камере были сделаны сенсационные находки: археологи обнаружили здесь бронзовые пластины защитного панциря. Наличие защитного вооружения говорит о высоком уровне военного дела, а наличие защитного вооружения из металла говорит о высоком уровне ремесленного производства. Пластины четырехугольно-вытянутой формы с закругленными концами, с дырочками для пришивания. Всего было найдено более 20 пластин, из них большинство имело длину 3,8 – 5,6 см, несколько пластин были длиной 14,5 – 15,2 см. Такие пластины обычно пришивались на грудь и спину доспеха.
Пространство вокруг пластин было усеяно большим количеством бронзовых круглых выпуклых блях диаметром 4,2 см – 5,8 см. Бляхи имели с обратной стороны петли для пришивания. На первый взгляд бляхи напоминают пуговицы, но на самом деле являются элементами защитного доспеха: такие бляхи пришивались на места, которые находятся в движении и должны сохранить эластичность (рукава, плечи, бока, подол). На некоторых пластинах и бляхах изнутри сохранились фрагменты ткани и кожи. Это говорит о том, что основа доспеха была из грубой шерстяной ткани (изнутри) и кожи (снаружи), к которой и были пришиты бронзовые защитные элементы.
Также археологи обнаружили большую деревянную пластину, вокруг которой также были бронзовые пластины. Пластина превратилась в труху и достать её целой не удалось, но из аналогий близлежащих стран и регионов известно, что такая пластина пришивалась на живот доспеха.
Также в погребении были обнаружены 16 скелетов коней, рассеченных на части (от туловища отделены головы, ноги) при захоронении, причем кони были взнузданы, т.е. на них надето конское снаряжение. Большая часть конского снаряжения, вероятно, была кожаной и сохранилась фрагментами, но все бронзовые детали сохранились очень хорошо. Большинство деталей представлены бронзовыми бляхами- обоймами (для ремней), но также найдено 7 бронзовых удил. Шесть из них имеют обычную для Южного Кавказа строение и форму, но одно не имеет аналогов на Кавказе – псалия этих удил украшены бронзовым изображением голов коней.
Само погребение было датировано XII – XI веками до н.э. и оказалось уникальным по следующим факторам. 1. Курган и погребение под ним имеют форму креста, вписанного в круг – а в Азербайджане найдено много ритуальных предметов этой формы, изготовленных местными мастерами из местного сырья. Символ считается одним из солярных знаков. 2. Часть бронзовых блях была украшена солярной символикой в виде расходящихся солнечных лучей. 3. Высокий уровень изготовленных предметов говорит о высоком уровне ремесленного производства. 4.Комплекс находок говорит о том, что захороненный человек был военным вождем (условно говоря, «полководцем») (в других крупных погребениях предшествующего и последующего периодов обычно много предметов «гражданского» назначения). 5. Войско этой эпохи имело на вооружении оборонительное оружие (защитные доспехи), наступательное оружие (лук и стрелы, копье, меч и кинжал), и к тому же было конным. 6. Погребение говорит о серъезной дифференциации в обществе той эпохи – отдельно взятого человека похоронили в могиле, создание которой потребовало больших усилий и труда, к тому же в сопровождении слуг, коней, с большим количеством предметов; представитель военной знати похоронен очень торжественного, т.е. роль войны и удачливых «полководцев» в обществе достаточно большая. 7. Находки «закавказского» типа стрел в погребении такой древности говорят о том, что этот тип стрел зародился именно в этом регионе и широко распространился. 8. Удила, украшенные головами коней, находят и в Луристане (область на западе современного Ирана), но в памятниках VIII – VII веков до н.э., и в Тагарской культуре (культура, распространенная в бассейне рек Енисей и Чулым), но в памятниках VII – IV веков до н.э.. Сарычобанский же курган древнее их, что позволило специалистам утверждать, что такой тип удил зародился именно в Карабахе и отсюда уже распространился.
Полагаем, Сарычобанский курган в комплексе с другими Карабахскими курганами заставляет, во-первых, по-новому взглянуть на историю государственности Азербайджана, во-вторых, спросить себя – имея столь древнюю и богатую историю, когда же мы, наконец, начнем её пропогандировать?
