Фуад Ибрагимбеков: «Я кожей чувствую, как все должно происходить в кино»
Говорят, талант - это возможность изобретать то, что невозможно выучить. Профессия режиссера - безусловная философия жизни, подразумевающая наличие чего-то более многомерного, чем просто талант.
Режиссер с импульсом вдохновителя, созидателя и чувством природного такта - так можно охарактеризовать нашего соотечественника, представителя известной азербайджанской фамилии, сына кинематографиста Рустама Ибрагимбекова.
После окончания школы Фуад Ибрагимбеков не прошел по конкурсу на факультет журналистики в МГУ. Потом он уезжает в Лос-Анджелес. Сначала колледж, потом Университет Южной Калифорнии, киношкола, отделение режиссуры.
В середине 90-х Фуад возвращается в Москву. Сейчас с одним из своих товарищей он снимает фильм по их общему сценарию.
- Как возникла идея снять фильм, что почувствовали, когда прочитали сценарий, и почему захотелось взяться за этот фильм?
- Перед тем как возникла идея фильма, мы с режиссером Ильей Хржановским рассуждали о нашем поколении и пришли к пониманию того, что начиная с «поколения Х» (а это мое поколение), попавшего на переломный момент в истории, мы и более молодые живем отдельно от эмоциональных устоев и морально-интеллектуальных ценностей общества. Главное стремление – заниматься собой, обеспечивать себя, иными словами, создавать вокруг себя некую скорлупу, в которой должно быть хорошо и комфортно. Как следствие образования этой скорлупы и концентрации на себе, пропал интерес к другим. Как-то растворилась внимательность между людьми. Исчез интерес к другим. Пропала внутренняя искренность – и по отношению к себе, и к другим. Каждый живет в таком своем «коконе», и если, допустим, происходит грубое вмешательство извне (а живем мы все еще в нестабильном обществе) и рвет этот «кокон», человек оказывается беззащитен, потому что вокруг настолько ужасающая реальность, что он вынужден защищаться - поэтому и создает свой маленький мир. Это некая глобальная концепция, основанная на моем ощущении современной жизни. Затем, когда я прочитал пьесу Ольги Мухиной под названием «Летит», предложенную мне Сергеем Швыдким для совместной работы, то оказалось, что там как раз об этом и идет речь. И захотел снять ее.
Были свои нюансы, но в результате переделки сценария сформировался примерно такой сюжет: молодая компания, все работают на телевидении, кто-то ведущий, кто-то продюсер, они крутятся в своем «хрустальном мирке» и не соприкасаются с внешней реальностью. Когда появляется фактор, который разносит их мирок, и главный герой попадает в неприятности, остальные так сконцентрированы на себе, что не делают ничего для его спасения. Это и ломает их жизни, хотя они, может, даже не понимают этого, но зато это помогает главному герою, который предпринимает определенные шаги, чтобы ситуацию решить, поменять свою жизнь и получить второй шанс.
Вот это и была идея, которая толкнула меня лично, чтобы написать сценарий и снять фильм, идея того, что равнодушие, неэмоциональность и нежелание обращать внимание на проблемы даже рядом с тобой живущего человека каким-то образом превалируют и становятся все явнее.
- Как долго шли съемки?
- Съемки шли 2 года, мы снимали сначала зиму, потом был перерыв в финансировании, и уже вторую часть фильма, которая происходит в более теплое время, мы снимали на следующий год.
- Все снималось в Москве?
- Да.
- Когда планируется вывести фильм в прокат?
- Если все сложится удачно, то где-то в марте-апреле. Я обязательно привезу его на показ в Баку.
- Кино - очень многогранное проявление искусства: живопись мы воспринимаем зрительно, музыку слышим, танец - если танцуем, то чувствуем. Кино включает в себя все ощущения: музыку и зрительные образы, есть, видимо, еще уловки режиссера, заставляющие нас чувствовать что-то. Как вы считаете, способно ли качественное кино повлиять на общую ситуацию? Каким должно быть кино, чтобы молодежь его смотрела, воспринимала и, выйдя из кинотеатра, помнила не попкорн, а то, что пытался донести режиссер?
- Кино действительно собирательное искусство и очень много компонентов должны быть гармоничны сами по себе и еще должны находиться в гармонии между собой. Я думаю, основной ключ к тому, чтобы его смотрели - кино должно быть эмоциональным. Тогда его посмотрят не 10 человек, а больше.
- То есть вы не за камерное кино, вы за популярное и массовое?
- Да, но я не за то, чтобы это была ситуационная комедия, где все лупят друг друга, хватают за носы и это вызывает дикий хохот. Кино должно нести мощную идею и импульс. Автор должен стараться поменять зрителя. Если хоть один человек придет домой и изменит в себе что-то, значит, фильм чего-то стоит, но одновременно фильм не должен быть заумным.
Есть такая аналогия, рассказанная мне моим отцом: кино как море - тот, кто не умеет плавать, должен плескаться у берега, т.е. в данном случае получать удовольствие от самой истории. Кто умеет плавать, но боится заплывать в глубину, должен получать удовольствие от более глубоких вещей, нежели поверхностная история, а есть люди, которые любят заплывать на 3 километра, им тоже надо дать возможность заплыть туда. Если удается достичь такой многомерности в фильме, я считаю, что это идеальная ситуация.
- Как вам кажется, сегодняшнее кино удовлетворяет массового зрителя?
- Сегодняшнее кино только начинает развиваться и пробует себя в разных проявлениях. В копировании американских блокбастеров, самородных артистических глубоко религиозных исследованиях и совершенно абсурдных комедиях. Какие-то ростки будут отсечены, а что-то будет принято. Но все зависит от чудесных слов «реклама» и «пиар».
- То есть мы уже тоже на этом крючке?
- Да, все на этом крючке и это удивительно. В Америке, например, существует четкий график - сколько принесет фильм, в зависимости от его бюджета, какой актер или актриса играют и сколько вложено в рекламу. В России сейчас, к сожалению, пока не такая предсказуемая ситуация.
- Американцы очень сильно отличаются экзистенционально от людей бывшего советского пространства, которые читали под подушкой Пастернака, смотрели Тарковского и т.д. Все-таки, есть какая-то отсылка к генетической памяти, которая сформировала определенное поколение людей. По-вашему, американское кино отличается от нашего и сегодня бы смотрели Тарковского?
- Мне кажется, это был такой определенный период советской истории. Изоляция. Если вспомнить о таком понятии, как глобализация, когда происходит усреднение всех ценностей по всему земному шару, то понятно, куда мы все движемся. Недаром коммерческое американское кино самое успешное в мире. Во время Советского Союза, при всех проблемах, мне кажется, духовность, по разным причинам, все-таки была глубже и настойчивее. Сейчас молодежь мало читает и мало смотрит. Я думаю, Тарковского бы сейчас не смотрели, мне кажется, ему даже денег на кино не дали бы.
- Американское и российское кино - это два серьезных кинематографа, о которых можно говорить и противопоставлять, с точки зрения потенциала. В Америке культивируют самоидентификацию, собственная точка зрения приветствуется. В чем, по-вашему, происходит несостыковка между невосприятием американским зрителем серьезного кино и нашим зрителем, любящим серьезное кино?
- Вопрос довольно сложный. Это как демократия – решение большинства, которое как бы считается правильным. Америка - страна демократическая, при этом каждому из молодых людей говорят: «Ты - отдельная личность, никто не имеет права на тебя давить, решать за тебя, ты должен стремиться к американской мечте, а она основана на личности». И как соотносится демократия с проявлениями собственной личности - это глубокая философия – так же как сравнивать нашего и американского зрителя.
- А с точки зрения кино. Почему в советском кинематографе возникало такое кино, которое приводило людей к глубоким размышлениям?
- В советское время насаживалась однородность, в кино в том числе, и как в любой среде, когда насильно пытаются что-то сделать, всегда есть подспудное сопротивление. Это как закомплексованный ребенок - он всегда умнее, глубже и талантливее веселого, красивого, человека, который мало задумывается.
- То есть вы считаете, что должен быть момент интровертности, внутреннего страдания? Тогда страдают ли режиссеры, есть ли моменты глубоких кризисов, когда в итоге через страдания приходишь к чему-то важному?
- Постоянно, как и у всех творческих людей. Одна из составляющих таланта - быть открытым тому, что происходит вокруг тебя, может быть даже подсознательно, ты это вбираешь, чувствуешь и выдаешь в другой форме. Это еще к тому же накладывается на твои собственные переживания, которые есть у всех. И чем больше внутренних проблем, тем больше ты их разбираешь, анализируешь, а если еще есть возможность, талант и желание излить их в той форме, которая была бы понятна и интересна окружающим, то, конечно, это очень ценно. Но даже если этого нет, то все равно эти переживания дают возможность оценивать мир по-другому.
- Как вы пришли к тому, чтобы снимать кино?
- Я же вырос в семье кинематографиста.
- То есть вы отчасти и по-хорошему - заложник ситуации?
- В принципе да, и это одна из тех вещей, которые я периодически переосмысливаю и анализирую. Драматургическое мышление отец в меня вкладывал с детства, наполнял меня, пропитывал своими идеями, как это выстраивается. Я кожей чувствую, как все должно происходить в кино.
- Что было вашей первой работой с точки зрения внутреннего анализа, который вы «пропустили через себя»?
- Вот этот фильм «Летит» - это то, что я чувствую. До этого я написал сценарий для коммерческого, популярного фильма «Антикиллер», но этот факт вызывает разную реакцию: у 18-летних - дикий ажиотаж, у кого-то из профессионалов усмешку, а кто-то понимает, как это было непросто сделать.
- Вы женаты, у вас есть семья и дети, как считаете, учитывая все вышесказанное про переживания и кризисы, сложно жить с режиссером?
- Со мной нет. Зависит от режиссера. У меня есть трудности, как и у всех, но я не зацикливаюсь на мелочах.
- Вы бы хотели, чтобы ваш сын занимался кинематографом?
- Если ему будет интересно. Мне было интересно, поэтому в меня отец вкладывал. Это его жизнь и будет его выбор. Надо обладать определенным характером, чтобы быть в этой профессии.
- Вы представляете себе жизнь без кинематографа?
- Нет. Мне было бы страшно скучно.
- Только скучно?
- Скучно, по-моему, довольно глубокое понятие.
Беседовала Саадат Кадырова, независимый корреспондент, Россия, Москва
