Александр Караваев: «Нужна не смена посредников МГ ОБСЕ, а смена формата»
Интервью 1news.az с заместителем гендиректора Центра по изучению постсоветского пространства (ИАЦ МГУ), российским политологом Александром Караваевым.
- Как Вы можете оценить переговорный процесс вокруг нагорно-карабахского урегулирования, за которым мы наблюдали весь прошлый год?
- На мой взгляд, год продолжил линию консервации сложившегося положения. Политико-дипломатические баталии проходили очень вязко, конкуренция между Баку и Ереваном разворачивалась по многим линиям одновременно. Допустим, с точки зрения Еревана, консервация воспринимается как более выгодная ситуация, нежели динамика любого рода.
Если смотреть с позиций Азербайджана, то его военные так и дипломатические рубежи заметно окрепли, если сравнивать с началом десятилетия. Идет очень вязкая борьба. Но для Баку динамика в этом процессе несет больше выгод.
Важным событием считаю представленный в нескольких европейский столицах доклад группы азербайджанских экономистов во главе с Назимом Музаффарли и Эльдаром Исмаиловым, по анализу этапов социально-экономического восстановления районов вокруг Нагорного Карабаха.
Это реальный мирный план, прямо не задевающий нынешние интересы армянских сепаратистов. Поэтому его можно обсуждать с Ереваном на разных площадках, подключать к этому обсуждению другие страны. Хотя бы частичное экономическое восстановление этой зоны может быть шагом вперед. В общем, это перспективный аргумент.
- И какие, в таком случае, ожидания от года нынешнего?
- Вопрос даже не в том, возобладает ли в Баку «партия войны» к концу 2012 года. На мой взгляд, это вопрос рациональности политических действий. Война вносит слишком много неопределенностей. Причем это касается как протекания боевых действий, так и поствоенного процесса, нового расклада азербайджанских отношений на международной арене.
Я полагаю, что стоимость политики ожидания и продолжение той тактики поступательного дипломатического давления, которой придерживается Азербайджан, может быть более эффективным действием, чем война. Во всяком случае, доля факторов неопределенности в такой политике меньше, чем при военных действиях.
- Окончательно судить о межгосударственных последствиях этого закона можно будет после его рассмотрения в Сенате Франции.
В принципе многими было отмечено, что Саркози решает для себя узко прагматические задачи, собрать максимум поддержки перед президентскими выборами.
Армянская диаспора и в целом армянские симпатии имеют значение в политической жизни Франции. А внешнеполитические последствия, связанные с Турцией, сейчас мало волнуют Саркози.
Турция ведь не член ЕС, и вряд ли там окажется при Саркози. Поэтому терять ему на этом направлении внешней политики особенно нечего. Если бы главой МИД Франции оставался Бернар Кушнер, идеолог необходимости гуманитарной интервенции для защиты «прав человека», я бы сказал, что он был автором подобного решения.
Однако нынешний глава МИД совсем не представитель агрессивно либерального лагеря, готового сражаться за ценности наперекор принципам рациональности.
Таким образом, нужно дождаться конца января и посмотреть итог. Если Сенат не примет закон, то Саркози по любому окажется в выигрыше. Так же и Турция, чем бы не закончилась эта история, с большей выгодой для себя будет использовать эту коллизию.
- А как, по-вашему, в связи с этим должен поступать Баку? Стоит ли поднимать вопрос о недоверии Франции как сопредседателю МГ ОБСЕ?
- В принципе можно попробовать. В качестве тренировки дипломатической эффективности Баку. Но, на мой взгляд, шансов не много. Кроме того, нужна не смена посредников МГ ОБСЕ, а смена формата.
Не случайно Азербайджан много раз заявлял о кризисе МГ ОБСЕ. Кто бы там ни садился, эффективности этому институту не прибавится. Лучше заняться созданием новых мониторинговых структур на платформе ООН.
- Как, по-вашему, будут развиваться события вокруг Ирана?
- Трудно прогнозировать. Точнее легко очень сказать – скоро война. Война Запада с Ираном могла случиться и в середине 1980-х в ходе ирано-иракской войны, и в 1990-е, и в прошлом десятилетии. Также высока ее вероятность и в наступившем десятилетии.
Пока, как мне кажется, Вашингтон не намерен вскоре погружаться в новый конфликт, об этом говорит и сокращение военных расходов на полтриллиона.
Республиканская администрация Белого Дома может решить по-другому, даже в условиях сокращенного бюджета.
- Коснется ли возможная война с Ираном карабахского конфликта? Может ли последний сдетонировать таким образом или нет?
-Автоматического переноса конечно не будет. Гипотетическая ситуация в Карабахе во многом будет зависеть от характера возможной войны в Иране. Наземное вторжение и воздушная война вещи разные, с разными последствиями и длительностью.
В Баку наверняка будут анализировать сценарии возможного реванша в Карабахе в период военного конфликта в Иране. Но это станет также очевидным и для США.
В одних обстоятельствах карабахское военное обострение может стать элементом американской ближневосточной стратегии, в других еще одной головной болью, в третьих обстоятельствах – Вашингтон может увидеть возможность вклиниться в регион Южного Кавказа в качестве карабахского миротворца и зафиксироваться там надолго.
В последнем случае ограничения в региональной политике возникнут и у Азербайджана, и у России, для которой возможная война в Карабахе в целом не принесет очевидных бонусов. В общем, как оно сложится, предугадать сложно.
Гамид Гамидов (Москва, Россия)
