Галерея Бахрама Багирзаде. Ирада Мамедханова: «И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…»

Когда ей сообщили, что его больше нет, она подумала, что умерла сама…

Сказать, что ей было плохо, значит, не сказать ничего… Чувство всепоглощающей потери и одиночества в один миг заполнило ее душу. В тот момент она не знала, как жить дальше с этим страшным словом «никогда»… Но она выплачет свое горе и обязательно найдет в себе мужество, чтобы жить дальше, ради будущего, ради их с Анаром детей…

И в один прекрасный день она найдет в себе силы, чтобы сказать: «Анар, я научилась жить без тебя, но я по-прежнему тебя люблю и все посвящаю тебе. Я больше не плачу… Я стала сильнее. И за это я говорю тебе спасибо…»

– Ирада ханум, все знают Анара Мамедханова, как капитана бакинской команды КВН, общественного деятеля, депутата, неутомимого патриота и потрясающего друга. А каким он был мужем? С чего начиналась история вашей любви?

– Когда из жизни уходит такая масштабная личность, как Анар, всегда бывает интересно познать этого человека с другой стороны, из воспоминаний и рассказов членов его семьи, близких людей. Но здесь сложилась та самая необычная ситуация, когда от меня ничего нового никто не услышит. Может быть, к сожалению, но, скорее всего, к счастью, потому что Анар был доступен и открыт абсолютно всем, от мала до велика. Поэтому считать, что я могу рассказать про него что-то новое, что-то свое, личное, и тем самым как-то успокоить или удовлетворить интерес людей к личности Анара, я не могу. Только сейчас я начинаю осознавать, что даже для меня, его любимой и любящей жены, он не был мужем в обыденном, житейском смысле этого слова. У меня вообще такое впечатление, что Анар был в моей жизни всегда, ведь мы с ним познакомились в том нежном возрасте, в котором сейчас находится наш шестнадцатилетний сын Ислам, когда в нас только-только начало пробуждаться предчувствие любви, когда мы были охвачены интересом к познанию мира, тяге к компаниям наших сверстников. И когда меня сейчас спрашивают, сколько лет вы женаты, я вроде бы понимаю, что прошло уже восемнадцать лет, как мы вместе, но мне эти годы кажутся одним прекрасным мигом… На самом деле я знаю Анара очень давно, и мне иногда казалось, что даже он сам не знал себя так хорошо, как знала его я. И не потому, что здесь срабатывала моя женская интуиция.

Просто он никогда ничего не скрывал, и был невероятно искренним человеком со всеми без исключения… В последнее время я часто ему говорила: «Анар, тебе уже за сорок, а зрелость к тебе так и не пришла. Ты остался таким же юным и чистым, как ребенок». Сейчас, по прошествии нескольких дней после его ухода, я начала сравнивать его с бесценным природным кристаллом, который не подлежал никакой огранке.

У него очень хорошая семья, очень уважаемые и почитаемые родители, которые испытывают в эти дни настолько сильное горе, что я даже не имею права сравнивать свои чувства с их потерей. Одна мысль, что ты можешь потерять своего ребенка, приводит меня в ужас. А они потеряли самого любимого своего ребенка, потому что больше, чем Анар, у них не было никого – ни внуки, ни дочь. И это все признавали, и даже Анар это знал. Но у самого Анара понятие «семья» не ограничивалось только родителями, мною, детьми и сестрой. У него очень большая семья!

– Весь Азербайджан!

– И даже больше! Я сейчас просто не имею физической возможности отвечать на все телефонные звонки, потому что мне звонят со всего мира… Так что, это не только наша потеря, это потеря всех… В эти скорбные дни Мурад Дадашев сказал, что мы не дружили с Анаром так, как он с нами дружил, потому что Анар делал это по-своему…

– А в чем заключалось это «по-своему»?

– В желании все время высказывать своим друзьям слова восхищения, поощрения, вдохновения. Он говорил их всем, и даже тем друзьям, с кем встречался не так часто. В то самое субботнее утро, он разбудил меня своим громким басом, и я проснулась от мысли, что даже в субботу не могу выспаться… Я слышала, как он выказывал свое восхищение Рауфу. Тогда я даже не знала, с каким именно Рауфом он разговаривает… Потом уже выяснилось, что это был его друг Рауф Талышинский. Анар с утра уже прочитал какую-то его статью в Интернете, и сразу же ему позвонил. Он никогда не ждал какого-то особенного момента, подходящего случая или встречи. Видимо, в этом и состояла особенность его дружбы. Он все делал на сто процентов – дружил, воевал, любил…

– Какие человеческие качества он ценил больше всего?

– Чувство юмора. Недаром же он был капитаном легендарной команды, и недаром его потянуло именно в эту сторону. Его дедушка был академиком, родители ученые, профессора, сестра – профессор-филолог. То есть, все складывалось так, чтобы он тоже пошел по научной стезе. Но в расцвете юношеского максимализма, который тянет во все стороны, и тебе в этот период кажется, что ты должен все пути пройти одновременно, Анара с неудержимой силой потянуло именно в КВН.

– И его команда почти сразу же начала выигрывать!

– А с Анаром и не могло быть иначе… Мы же с ним ровесники, и я находилась рядом с ним с самых истоков его команды, и все эти ребята, которые сейчас разделяют со мной это горе, очень родные и близкие мне люди. Совсем недавно мы обсуждали с Анаром, что, несмотря на то, что прошло уже столько лет, и у каждого из них свои заслуги, семьи, дети, даже у нас уже трое детей, да и сам Анар трижды избирался депутатом, все это кажется каким-то второстепенным по сравнению с грандиозными победами его команды КВН. Это было вдвойне потрясающе, потому что тогда не было никакой материальной заинтересованности, которая так портит отношения между людьми. Все строилось и создавалось на голом энтузиазме и патриотизме.

Поэтому главным для Анара были чувства юмора и патриотизм, и если эти качества у того или иного человека отсутствовали, то он его просто не замечал. Но уж если они были, то Анар тянулся к этому человеку, и всеми силами старался выявить в нем и другие стороны его личности. Он хотел, чтобы все вокруг него были счастливы, и желал своим друзьям крепкой семьи и побольше детей, потому что в хороших семьях и дети должны рождаться в большем количестве на благо своей родине. Анар любил свою семью так же сильно, как и Азербайджан. Увы, когда ты находишься рядом, то не ощущаешь этой ценности… Когда у тебя в руках сверкающая жар-птица, ты воспринимаешь это как должное, но как только она улетает, в тот же момент ты начинаешь ощущать пустоту… То же самое произошло и с Анаром… Но даже сейчас, обращаясь к нашей с ним жизни, я не хочу считать ее прошлым и не отношусь к ней, как к воспоминаниям…

– Мне кажется, это очень правильно, потому что близкие люди никогда от нас не уходят. Они всегда с нами, каждую минуту нашей жизни…

– Я ловлю себя на мысли, что Анар за свою короткую жизнь успел каждому, с кем он был знаком, оставить частичку себя. Он был очень щедрым человеком, причем во всех отношениях. Когда ему рассказывали смешной анекдот, а он их коллекционировал, сию же секунду в течение последующих десяти-пятнадцати минут Анар обзванивал минимум два десятка человек, чтобы они посмеялись и порадовались вместе с ним. Сейчас я это очень ценю, потому что в эти горестные дни оказалось, что у него было невероятное количество друзей. Ну не бывает столько друзей у одного человека! И я получила от него всех этих друзей не посмертно. Ни в коем случае! Я получила их при жизни, потому что он всегда хотел, чтобы и я с ними дружила.

– То есть, он не отделял от Вас свою жизнь, свои интересы и друзей?

– Нет-нет… Анар часто звонил Юле, жене своего очень близкого и любимого друга Саши Абдулова, которого не стало буквально пару лет тому назад. Он очень переживал эту утрату… Причем он звонил в любое время дня и ночи. Это тоже отличало его от других, и, что самое интересное, ни у кого это не вызывало удивления! Другой бы позвонил утром или днем, но из-за того, что его звонки всегда ассоциировались с каким-то позитивом, люди даже сквозь сон были рады с ним поговорить. Он созванивался с Юлей, наверное, раза два в неделю. Просто напоминал о себе, говорил приятные слова, спрашивал про ребенка. И это никогда не было дежурным звонком! У него это получалось абсолютно спонтанно. Мы могли прийти откуда-то поздним вечером в хорошем настроении, и у Анара тут же возникало желание с кем-то им поделиться. Он набирал Юлю, да еще и меня звал из другой комнаты…

– Были ли у Анара такие знакомые, от которых можно было бы ожидать каких-то неприятных моментов, и Вы это чувствовали, как женщина? Он прислушивался к вашему мнению?

– Да, было и такое, но Анар делал вид, что не прислушивается. У нас в семье последнее слово всегда оставалось за ним. Все решения по важным, серьезным вопросам принимал только он, и я безоговорочно их принимала. Тем более что у меня уже была масса возможностей убедиться в том, насколько хорошо у Анара работает интуиция. Если он что-то чувствовал, это обязательно сбывалось. Неважно, через год или месяц, но это обязательно происходило! Он был настоящим лидером и никогда не шел на компромисс.

– Даже в семейных делах?

– В мелкие семейные проблемы он никогда не вмешивался, потому что я достаточно рано научилась самостоятельно принимать решения. И в этом тоже его заслуга… Я очень благодарна своим родителям, которые дали мне воспитание, образование, но ту школу, которую я прошла в супружеской жизни, ни с чем не сравнить. В своей семье я была ребенком, которого очень любили, лелеяли…

– Баловали…

– Нет, я никогда не была избалованной. Но те качества, которые у меня раскрылись в семейной жизни, это целиком и полностью заслуга Анара. Он научил меня самостоятельно принимать решения, он никогда надо мной не трясся, хотя я знала, что он меня безумно любит. Он признавался мне в любви вплоть до последних дней…

– Сейчас это такая редкость…

– Да, и я очень хочу, чтобы именно это качество было присуще будущим мужьям моих девочек и нашему сыну Исламу, потому что для любой, даже самой сильной женщины, это очень важный фактор. И для меня это было очень ценно, хотя мои друзья и родные считают меня энергичным и целеустремленным человеком. Но только сейчас мне стало ясно, что эту энергию я получала от Анара. Я не помню ни одного светского мероприятия, будь то большая компания, свадьба или какая-нибудь официальная встреча, чтобы Анар, вне зависимости от того, в ссоре ли мы, обижена ли я на него, или просто люблю его в этот момент, несколько раз за вечер не шептал мне на ушко, что я здесь самая красивая и выгляжу лучше всех.

Я очень люблю красоту, в том числе и красивых людей, и мне всегда хотелось, чтобы и он разделял мои восторги. «Смотри, – говорила я ему, – какая красавица, или какая красивая пара». И он в ту же секунду мне отвечал: «Все равно ты самая красивая… ты лучше всех… на тебе самое изысканное платье». В принципе, я земной человек, и твердо стою на ногах, а Анар иногда витал где-то очень высоко. И мне все время хотелось его приземлить, потому что мне становилось страшно – а вдруг он взлетит и…

– Наверное, в Вас просыпался материнский инстинкт…

– Наверное… Я всегда считала, что у меня в семье четверо детей, а может даже и пятеро, потому что Анар был за двоих, и мне до самого последнего дня хотелось его опекать… Знаете, у нас в доме было не принято развешивать или носить gцz muncuq, хотя мои близкие все время просили, чтобы я одела его детям или дала Анару. Но в нашей семье никогда не обращали на это внимания, может быть и зря… Просто ни я, ни Анар никогда не были суеверны, но мы всегда чувствовали незримое присутствие Всевышнего.

– А как Ваш супруг относился к религии?

– Он не был религиозным человеком, и, наверное, никогда бы им и не стал. Но Анар очень верил в Аллаха, и знал, что в глобальных вещах Всевышний всегда ему помогал. В мелочах ему не везло, а вот в крупных, важных делах ему всегда сопутствовала удача. Если посмотреть на его биографию, он очень рано стал самостоятельным и вышел из-под крылышка своих родителей, он был очень молод, когда к нему пришел первый успех, причем большой величины. Все в его жизни складывалось хорошо, даже рождение детей.

– Вы вместе придумывали имена вашим детям?

– Наш старший сын Ислам был назван в честь дедушки Анара, которого он потерял в шести-семилетнем возрасте. Он был военным врачом, прошел всю войну, и Анар очень этим гордился. В жизни Анара было очень много историй, и одна из самых интересных и трогательных была связана с его дедушкой. Однажды, когда Анар был в Москве на очередных играх, он остановил такси, чтобы доехать до гостиницы. Надо сказать, что одним из его любимых занятий было заводить задушевные разговоры с таксистами, где бы мы ни были – в европейских странах, Америке или России. Даже не владея языком на должном уровне, его все прекрасно понимали. Дети, правда, слыша папин английский, посмеивались на заднем сидении, но Анара это никогда не смущало. И в тот раз он завязал разговор с этим молодым таксистом. Пока они ехали, Анар позвонил по мобильному домой, поговорил со мной, поинтересовался, как там поживает Ислам.

И вдруг, услышав это имя, таксист ему говорит: «Ты посмотри! Ведь так же звали врача, который спас жизнь моему деду», и начинает рассказывать Анару историю про своего дедушку, который во время войны был летчиком. Когда его самолет подбили, ему каким-то чудом удалось долететь до аэродрома в Насосный. И если бы не военврач Ислам Мамедханов, который спас ему жизнь, он бы погиб от полученных ранений. «Слушай, – говорит ему Анар, – в Насосном был только один врач по имени Ислам, и это мой дед». Таксист от этих слов чуть не потерял сознание. Он тут же развернул машину и поехал в Зеленоград, где жила его семья, а Анару сказал, что никуда его не отпустит, и что он будет самым почетным и желанным гостем в его доме. Словом, до гостиницы Анар добрался только на следующий вечер… И таких историй в жизни Анара было бесконечное количество, и если бы мы начали все это экранизировать, наверное, эти фильмы побили бы все рекорды! Даже я всегда удивлялась тому, что с одним человеком было связано столько историй!

– Он их притягивал к себе, как магнит…

– Анар был настолько ярким, сверкающим и горящим человеком, что, прожив такую короткую жизнь, он столько всего успел, что этого бы хватило на множество жизней. Мне иногда хочется сидеть и писать, особенно когда я слышу те истории, которые были мне неизвестны. Мне очень хочется, чтобы они остались нашим правнукам.

– Обычно такие яркие люди внутри бывают очень нежными, беззащитными и романтичными. Вы помните, как Анар Вам сделал предложение?

– Анар был очень нежным и тонким человеком, но я не могу назвать его романтиком. Если честно, романтических вечеров на двоих у нас никогда не было, потому что с первого дня нашего знакомства у него уже было очень много друзей. Несмотря на то, что я заканчивала 6-ую школу, а Анар 160-ую, в конечном итоге нужные друг другу люди все равно встречаются… Впервые я увидела Анара на дне рождения в доме у своей подруги Медины, кстати, в честь нее мы назвали нашу третью дочь.

Окруженный толпой восторженных слушателей, он что-то рассказывал про Юлия Гусмана и свою команду КВН. А я просто сидела и ревниво наблюдала – почему это в доме моей подруги все собрались вокруг незнакомого мне человека, и он им рассказывает про известных, но очень далеких от нас людей? И я обратилась к нему с вопросом: «Анар, откуда у вас такая информация?»… А через короткое время он мне позвонил, и у нас завязалась дружба. То есть, наши отношения начались не с любви с первого взгляда…

– Родители не были против ваших отношений?

– Нет, мои родители тоже относились к той категории людей, у которых всегда был большой круг общения, застолья и много друзей. И до того, как мы обручились, Анар много раз бывал у нас в доме с большой компанией, и мы великолепно проводили время. Но в нашей жизни никогда ничего не происходило сразу, за исключением того, что через год после свадьбы у нас родился первенец.

– Я представляю, как он был счастлив рождению сына!

– Анар очень хотел, чтобы первым был мальчик, которого бы он назвал в честь деда. И я его желание даже не обсуждала, потому что для меня это было свято. У нас в семье, как и во всем Азербайджане, очень почитают старших, и когда родился сын, я написала Анару записку: «Ислам у нас очень красивый». А нашу вторую дочку я назвала в честь моей бабушки. Для Анара она была очень дорогим и родным человеком, потому что осталась одна на двоих – другие наши бабушки и дедушки уже ушли… Анар относился к моей бабушке особенно трепетно, потому что когда у нас с ним начали завязываться серьезные отношения, и речь зашла о свадьбе, мои родители немного скептически к этому отнеслись, поскольку нам было по двадцать лет.

На тот момент Анар еще учился в университете, не имел ни работы, ни квартиры, ни машины. И родители посоветовали нам немного подождать, пока мы не встанем на ноги. Но я в Анаре уже тогда видела стержень и пыталась донести это до своих родителей – неважно, что у него сейчас ничего нет, но в нем есть что-то очень главное и важное. Моя бабушка сразу же поверила в Анара и поддержала меня, сказав, что если мы так любим друг друга, то должны быть месте… И нас обручили… А потом как-то так складывалось, что сначала умер мой дедушка, потом трагически погиб мой дядя в разбившемся вертолете, и мы проходили обрученными три года. Но, будучи женихом и невестой, мы уже были одним целым… Хотя наши друзья говорят, что мы с Анаром очень разные – он весь горит, а я гораздо спокойнее, Анар очень теплый, я же более сдержанная. И я это признаю, потому что до теплоты Анара нам всем еще очень далеко. Я, например, всегда была достаточно строга с детьми, а он позволял им все.

– Каким он был отцом?

– Невероятным, замечательным, потрясающим! Он не так часто ходил с детьми на прогулки или в кино, но дети знали, что праздник они получат только от папы. И Анар не отказывал им ни в чем. За это время мы успели побывать и на родине Санта Клауса в Лапландии, съездить в круиз по Карибским островам, побывать в Орландо, где находятся Дисней-Лэнд и комплекс голливудских парков «Universal Studios» и «Islands of Adventure». Анар для детей был самый настоящий отец-праздник, а будни им посвящала я. Поэтому, когда он им что-то дарил, это было таким гигантским, что им уже не нужны были выходы по мелочам, которые они получали от меня. У нас в семье с самого начала так повелось, и никто не противился тому, что все наши обязанности были очень четко разграничены, и никогда такого не было, чтобы за одну и ту же вещь мы отвечали вдвоем.

– Поэтому у Анара и была возможность так стремительно идти вперед…

– Безусловно. Я взяла на себя весь быт, и мне это было не в тягость. Но Анар, двигаясь вперед, тем самым двигал вперед и меня. Он никогда не думал о том, что он не доспит, что надо отдохнуть.

У него не было этого понятия по жизни, поэтому я и называла его неугомонным. У него было столько проектов, он так ими горел до последнего дня, он говорил, что обязательно привезет в Азербайджан «Оскар». Все его мечты и проекты были связаны с родиной… Он никогда не говорил мне, что у нас будет роскошный дом или что еще в таком же роде.

Он был слишком большой для таких мелочей. И если он что-то планировал, то его проект сразу же приобретал глобальный масштаб. Он столько говорил об «Оскаре», что я иногда даже иронизировала по этому поводу. А он мне однажды сказал: «Знаешь, а ведь по красной дорожке ты будешь идти рядом со мной». На что я тут же отшутилась: «А что, у тебя есть другие варианты?»

– Жизнь столь известного человека имеет свои издержки, и, как правило, бывает окружена слухами, сплетнями. Вы ревновали его к другим женщинам?

– Анар был настолько открыт и искренен, что ни о какой ревности даже речи не могло идти. У него была масса подруг, о которых я знала, и которым он запросто звонил в моем присутствии, высказывая слова восхищения. Поначалу я думала, что это какое-то неуважение ко мне, а потом поняла, что по-другому Анар просто не может. Даже с днем рождения он поздравлял своих друзей и близких так же аккуратно, как и меня, и никогда не забывал ни одну дату.

– Я представляю, какого размера была его записная книжка!

– В том то и дело, что не было никакой записной книжки! У Анара была феноменальная память. Причем, он помнил такие мелочи и нюансы, казалось бы, никому не нужные, а в итоге выяснялось, что они очень важны. Он помнил, например, какого цвета был берет у матери его одноклассницы, и как он был впечатлен ее беретом. А спустя долгие годы, когда он увидел эту уже пожилую женщину на встрече с одноклассниками, с которыми он всегда поддерживал очень теплые отношения, и напомнил ей об этом берете, она, бедная, чуть в обморок не упала от нахлынувших воспоминаний…

– А какой подарок на Ваш день рождения был самым запоминающимся?

– Одним из самых потрясающих подарков, которые мало кому дано получить, стал грандиозный сюрприз Анара на мое 35-летие. Это вообще отдельная история! К этому возрасту у нас уже было трое детей, и именно их дни рождения стали главной доминантой нашей семейной жизни. У меня день рождения 31 мая, и я, зная щедрую натуру Анара, за пару месяцев стала готовить его к тому, что мне бы не хотелось справлять его пышно. Я планировала собрать человек десять-пятнадцать своих подружек и где-нибудь тихо посидеть. Анар со мной мило согласился…

– И Вы ничего не почувствовали?

– Нет… Где-то за месяц до этого дня он мне сказал, что 31 мая нас с детьми пригласили на благотворительную акцию, на которой будут присутствовать очень состоятельные и высокопоставленные люди со своими семьями. Так я и жила с этой мыслью, что 31 мая мы пойдем на это мероприятие, а со своими подружками я встречусь на следующий день. Но все это время мне казалось, что Анар от меня что-то скрывает, правда, ему это плохо удавалось. Он мог, например, неожиданно прервать телефонный разговор, когда я входила в комнату. В очередной раз я не выдержала и спросила: «Анар, ты от меня что-то скрываешь? У тебя что, появился какой-то секрет?» Ну о чем еще может подумать женщина, когда замечает, что муж уединяется, разговаривая по телефону? И хотя он все время отшучивался, меня это как-то напрягало, потому что я не привыкла к такой странной ситуации недомолвок, тайн, секретов. Я никак не предполагала, что это каким-то образом связно с моим днем рождения…

И вот, наконец, наступило 31 мая. В моей голове была только одна мысль – поскорее бы все закончилось, и мы вернулись домой. Подъезжаем к ресторану… Анар предусмотрел все, вплоть до металлической рамки на входе и кучи телохранителей, якобы охраняющих высокопоставленных людей, которые должны были присутствовать на благотворительной акции. Я благополучно прохожу с детьми через эту рамку, Анар распахивает передо мной дверь в зал, а там… темнота… Через секунду все вспыхивает, начинает гореть, сверкать, и я вижу перед собой толпу людей… Все стоят, смотрят на нас и что-то орут… Тут я совсем растерялась – почему же нас так встречают? Ведь это благотворительный вечер, и мы там не самые знатные гости?

Когда я, ослепленная этими фейерверками и вспышками, начала адаптироваться, то с удивлением увидела, что в этом зале находятся люди, которых я знаю, и которых не должно быть на этом мероприятии!!! Родственники, друзья из Москвы и Грузии, мои коллеги с кафедры.

В этот момент у меня в голове все сложилось, и я впервые почувствовала, как можно от счастья потерять сознание. Честное слово, я физически ощутила, как будто кто-то схватил меня за волосы, и потянул к полу. Но, к счастью, я удержалась… Я посмотрела на Анара и увидела его довольное как у кота выражение, как он смотрел на меня абсолютно счастливыми глазами, что ему все-таки удалось меня удивить, и сюрприз удался. Этот вечер пролетел, как одна минута…

– И Вы уже не хотели домой?

– Какой домой! Пришло столько певцов, абсолютно безвозмездно, столько было сюрпризов, он сделал огромный плакат три на четыре метра с моей фотографией…

– И после этого Вы говорите, что Анар не был романтичным?!

– Иногда мы думаем, что романтика – это вздохни при луне, и вечер на двоих. Конечно же, мы с Анаром никогда бы не смогли провести романтический вечер где-нибудь на необитаемом острове…

– Ирада ханым, Вы что-нибудь особенное почувствовали в тот трагический день?

– Нет… Этот день был, как обычно, насыщен делами. Вечером мы с Анаром были приглашены на свадьбу, а на следующий день я должна была увозить сорок пять детишек на международный фестиваль в Испанию. Дело в том, что по специальности я врач, но лет пять назад на той волне, что у меня маленькие дети и их надо как-то занимать и гармонично воспитывать, я создала детский творческий центр, где есть танцевальная, вокальная и театральная группы. Минимум раз в год мы выезжали за границу на международные фестивали. Так получилось, что в этом центре собрались очень патриотичные родители, которые на голом энтузиазме, тратя свои деньги, вывозили детей для представления азербайджанского искусства в мире. Это не было моим бизнесом, просто я занималась этим для души. Анар был счастлив и, в то же время, очень горд, что его жена не открыла какой-то салон или бутик, а занималась делом, пропагандирующим азербайджанское искусство. Так что, день был самый обычный и такой же сумасшедший, как и все наши дни. Я отправилась на репетицию, потом у меня должно было состояться оргсобрание, и я даже не знала, когда успею попасть в салон, чтобы сделать прическу. А вечером мне еще надо было собрать вещи… Утром мы вышли из дома, и я даже не сказала Анару «пока»… Сегодня мне так хочется кричать, хотя я столько об этом слышала от других людей – живите и радуйтесь каждой минуте, даже не радующему вас событию, прощайте друг друга…

– К сожалению, мы понимаем это только после того, как теряем своих близких…

– Как бы я не ценила и не уважала людей, которые раньше мне это говорили, но для меня это был чужой опыт. Мне казалось, что уж я то знаю, как мне жить… Но сейчас мне хочется просто кричать всем – берегите каждый свой момент, и, уходя, обязательно прощайтесь…

– Ирада ханум, что Вам помогает преодолевать это горе?

– Я не боюсь трудностей в жизни. Благодаря Анару я стала сильным человеком. Но я почему-то думала, что эта сила мне понадобиться, чтобы делать какие-то очень значимые вещи. А сейчас, получается, она была мне дана, чтобы прожить оставшуюся жизнь одной, без Анара… Безусловно, мне помогают дети и ради них я просто обязана собрать всю свою волю, все свои силы и весь свой потенциал, чтобы жить дальше…

Бахрам Багирзаде