Галерея Бахрама Багирзаде. Отцы и дети: «Акшин Кязымзаде. Он ни разу нас не подвел…»

В своей Галерее легендарный «парень из Баку», в прошлом звезда азербайджанского КВН, а ныне актер, художник и бизнесмен Бахрам Багирзаде продолжает знакомить читателей нашего сайта с неизвестными сторонами известных личностей.

Сегодня мы представляем материал, подготовленный Бахрамом Багирзаде для рубрики «Отцы и дети», которая занимает особое место в его Галерее.

Встречайте, сын известного журналиста Акшина Кязымзаде рассказывает о том, каким он был отцом.

Об Акшине Кязимзаде очень сложно говорить в прошедшем времени. Я не могу сказать, что знал его очень хорошо. Но даже мне невозможно поверить в то, что этого человека уже нет.

Слово «был» никак не хочет сочетаться с его именем и с его образом.

Я не знаю человека, который бы с таким же трепетом и ответственностью относился к работе. Я не знаю журналиста, чей «почерк» можно узнать сразу, и который невозможно повторить. Я не знаю другого руководителя, подчиненные которого любили бы его также, считая лучшим советчиком и воспринимая его критику с внимание и уважением.

Что удивительно – даже при всей боли от потери этого Великого человека, об Акшине Кязимзаде невозможно говорить без улыбки, настолько светлым и добрым он был. Его чувству юмора можно было позавидовать: его шутки цитировали, а фразы становились крылатыми.

Он был своим в любом кругу, его обожала молодежь, в том числе за то, что Акшин муаллим никогда не ссылался на «свое время» и не сетовал на «нынешнее». Он любил людей, он любил свою профессию, он любил жизнь.

О том, каким Акшин Кязимзаде был для своей любимой семьи, нам рассказали его супруга, Джаннат ханум, и сыновья – Шахин и Зеки.

Шахин:

- Очень сложно говорить об отце, используя глагол «был»… Как и четко ответить на вопросы о том, какой он был отец. Потому что он был самый лучший отец и настоящий друг.

Вы спросили: «чему он научил меня»… Вы знаете, папа ничему специально не учил, он просто сам был настолько порядочным человеком, что рядом с ним быть другим было просто невозможно. Я считаю, что в первую очередь перенял от него это качество. И еще – честность.

Для меня не было и нет лучшего друга и советчика, чем отец. С ним можно было говорить на любую тему, будучи полностью уверенным, что он поймет правильно, даже если не станет разделять мою точку зрения. Да, мы часто спорили, но это были споры друзей. Отец никогда не читал нотаций.

Он мог высказать свое мнение и добавить: «Я думаю так. А ты можешь делать свои выводы». И при этом и он, и я знали, что я поступлю правильно. Я с малых лет всегда думал о том, как папа оценит тот или иной мой поступок.

И это было главной составляющей его воспитания: не давить, не читать «лекции» воспитательного характера, а просто быть самому тем примером, на который хочется равняться.

- Шахин, Вы сейчас рассказываете о взаимоотношениях с отцом, когда Вы сами уже стали взрослым человеком. А если вспомнить ранее детство? Ведь не сразу же отец стал разговаривать с Вами на равных и рассчитывать на Ваши верные выводы из его слов. Как он Вас воспитал таким?

- Мне сейчас сложно вспомнить что-то конкретное. Но мне кажется, отец всегда относился к нам именно так, как к взрослым. В том смысле, что он старался в нас воспитать самостоятельность во всем - и в поступках, и в мышлении.

Я с малых лет всегда думал о том, как папа оценит тот или иной мой поступок

Он никогда нас не подводил. Ни в чем. Он был той «стеной», на которую мы всегда могли опереться, и за которой было очень спокойно и комфортно жить.

Мы знали, что отец всегда и во всем поддержит нас, как знали и то, что какие-то моменты нашего поведения могут ему не понравиться, и старались сами не допускать этого. В этом, как мне кажется, и состоит его мудрость как воспитателя. Не давить, но дать возможность выбирать. Как он нас не подводил, так и мы не могли подвести его.

Джаннат Ханум:

- Я хотела бы дополнить. Дело в том, что в нашей семье всегда был и есть культ детей. Не в том смысле, что их как-то чересчур баловали. Просто все внимание в первую очередь уделялось и уделяется им.

Раньше это были мальчики, сейчас – наша замечательная внучка Шейла. Акшин был прекрасным отцом, который воспитывал своих сыновей с момента их рождения. Это и забота, и любовь, и внимание, которое он им уделял.

- Джаннат ханум, а с появлением детей Акшин муаллим как-то изменился? Может быть, Вы вдруг увидели в нем черты, о которых раньше не подозревали?

- Нет. Видимо, Аллах наделил меня интуицией, умением разбираться в людях, и знала совершенно точно, что выхожу замуж именно за того мужчину, который будет прекрасным мужем и отцом. Я не ошиблась.

Акшин за всю нашу совместную жизнь ни разу не обманул меня. Если можно так сказать, для него семья была культом. Иначе быть не могло, ведь он сам вырос в очень интеллигентной семье, в которой взаимоотношения были построены на огромном уважении. И все это он перенес на свою семью.

- То есть, после рождения детей он помогал Вам, вставал ночами к кроватке, баюкал детей, готовил обеды?

- Ну, обеды он не готовил. Более того – признавал только мою стряпню. Его покойная мать превосходно готовила и он, будучи выросшим на отличной кухне, даже в гостях старался не есть, и отказался от домработницы по этой причине. Сразу сказал мне: «Я не стану есть то, что готовишь не ты».

А вот к детям вставал, и это было само собой разумеющимся. И нянчил, и баюкал, и время проводил с ними.

- Неужели Вас это не удивило? Ведь Акшин муаллим был, как это сегодня принято говорить, брутальный мужчина.

- Не люблю это слово, тем более, что в переводе с французского оно означает «грубый, жестокий». К тому же, тут напрашивается слово «Мачо», которым он не был.

- Почему? Я буду спорить! (вмешивается Шахин), еще какой был Мачо! Всем дал бы фору!

- Ладно, пусть так, - улыбается Джаннат ханум, - но вот жестокости в Акшине не было вообще. К детям же у него было вообще особое отношение. Конечно, в определенных моментах он мог быть очень требовательным, даже «железо» в голосе появлялось.

- В каких, например?

- В вопросах необходимости образования. В том, как надо поступать в той или иной ситуации, если речь шла о чести и достоинстве. Он не терпел лицемерия и фальши. Но с детьми, слава Богу, таких проблем у нас не возникало.

- А как вы познакомились?

- Я работала во Дворце Ширваншахов экскурсоводом, а Акшин привел туда спортивную делегацию из Америки. Сначала они попали на экскурсию, которую вела другая девушка – у нас был определенный график.

Я даже помню, что утром он вместе с сопровождающим его огромного роста человеком ушел, а вечером вновь вернулся и попал уже на мою экскурсию. И влюбился. После чего уже зачастил во Дворец (улыбается).

- А как он за Вами ухаживал?

- Красиво. Поэтому я и вышла за него замуж. Ведь поначалу я всерьез его приходы не воспринимала. Акшин был старше меня, как мне казалось, на целую жизнь: я была студентка, а он – уже взрослый мужчина. Разница между нами – 16 лет. Но моя мама, мудрая женщина, посоветовала мне «не фыркать и присмотреться к нему».

Я присматривалась, но не особенно задумываясь о каком-то серьезном логическом исходе этих взаимоотношений. Да, мне было с ним безумно интересно, мы много и подолгу говорили обо всем; Акшин уже тогда часто выезжал за пределы Азербайджана и постоянно рассказывал о впечатлениях от своих поездок, о каких-то забавных происшествиях во время них.

К тому же, тут напрашивается слово «Мачо», которым он не был

- Когда Вы поняли, что влюбились?

- Точную дату я точно не вспомню. Но это произошло, когда я вдруг четко осознала, что с этим человеком не только интересно, но что он – настоящий мужчина. Я поняла, что он очень надежный, что на него можно опереться и что он никогда не предаст. И он полностью оправдал мои ожидания. Он никогда меня не предавал.

Конечно, как в любой семье, у нас случались какие-то трения, даже ссоры. Но это нормально. Но было главное – ощущение родного человека рядом. Знаете, в семье ведь очень важно уметь слышать, желание понимать.

И это у нас было. Я не хочу идеализировать Акшина и рассказывать о том, что у него не было недостатков, но он всегда и в любой ситуации вел себя настолько культурно, с таким уважением, что даже наши ссоры никогда не доходили до скандалов. При этом не только я ему уступала и прощала что-то, он тоже многое прощал и понимал.

Он был настоящим человеком и настоящим мужчиной. Всегда и во всем.

- Джаннат ханум, Шахин. Вот скажите, неужели за всю жизнь не было никаких конфликтов с отцом? А как же тот самый, упомянутый вами, «металл в голосе»? В каких случаях Вы, Шахин, его слышали?

Джаннат ханум:

- Вы знаете, Акшин никогда не устраивал скандалов и разборок. Он мог сказать одно слово, но так, что дети сразу понимали, что и как «неправильно» они сделали. Вообще же он никогда не делал проблемы из их каких-то мелких шалостей.

Он никогда меня не предавал

- И как на это отреагировал Акшин муаллим на это?

- Отреагировала я, если речь идет об эмоциях. Акшин же поступил очень просто: нанял Шаину педагогов.

- Шахин, как же так?

- Любой школьник хотя бы раз в жизни прогуливал школу. Это нормально. Важно, на мой взгляд, другое: что я с отличием закончил и школу, и впоследствии институт. И сумел построить неплохую карьеру, которую начал, еще будучи студентом. Я думаю, что папа научил меня главному: относиться серьезно и ответственно к делу, которое выбрал по жизни. И я в этом плане не подвел ни его, ни себя.

- Вы пошли по стопам отца, то есть, закончили «Нефтяную Академию» и ни дня не работали по специальности?

- Да. И я, и брат – просто нам было легче поступить именно туда. Но свой путь я выбрал заранее, проводя время на работе у отца. Я уже тогда знал, что буду работать в прессе. И сегодня я руковожу пресс-службой Федерации Гимнастики.

- Отец Вам помогал, к примеру, советом, или замечаниями?

- Поначалу да. Я постоянно советовался с ним, спорил иногда. Но в какой-то момент вдруг почувствовал, что могу уже выйти в «свободное плавание». Правда, я знал, что отец все равно следит за моей работой, но уже будучи уверенным во мне. Но я до сих пор убежден, что так, как писал мой отец, никто и никогда писать уже не сможет.

Джаннат ханум:

- Когда Шахин был маленький, отец часто брал его на работу, как и Зеки. Они оба взяли от отца что-то свое. Зеки, к примеру, ушел в другую профессию, несмотря на такое же «детство в редакции», но пошел в отца его страстной любовью к чтению.

Шахин, напротив, читать не особенно любил – тут все ограничивалось школьной программой. Но во всем, что касалось выбранной профессии, старался стать первым и глубоко знающим, как его отец. Я помню, как удивилась, когда впервые застала 11-летнего Шахина за чтением газеты «Советский спорт».

Но потом на смену удивлению пришла гордость, потому что Шахин увлекся настолько, что начал писать маленькие заметки. И я считаю, что Акшин очень мудро поступил, когда решился печатать их в газете. Понимаете, он не просто «продвигал сына», он стимулировал его труд и желание работать, он наставлял его на будущую профессию.

Он так пристрастился к этой «мыльной опере», что даже нам говорил: приходите или до, или после очередной серии

- Джаннат Ханум, а как Вы думаете, почему Акшин муаллим, закончив Ази, выбрал именно спортивную журналистику? Ведь он с легкостью писал на любую тему.

- Видимо, потому что ему была близка эта тема. Тогда на хорошем счету был азербайджанский футбол, и Акшин серьезно заинтересовался им. Что касается его широкого кругозора – это уже качество его личности. Он просто не мог работать иначе. Помню, что он всегда очень тепло отзывался об Александре Васильевиче Кикнадзе, подчеркивая, что тот научил его, как надо работать.

Он часто повторял его слова о том, что учиться надо постоянно, а настоящий журналист обязан много читать вообще, и к тому же обязательно прочитывать в день хотя бы одну страницу толкового словаря. Эта привычка, к слову, стала его постоянной.

Он мог позвонить из Мардакян и попросить посмотреть точное значение того или иного слова. Или уточнить любую другую информацию по Энциклопедическому словарю. Компьютер он так и не освоил, и набирал все свои тексты на печатной машинке. Его очень уважали, поэтому все его статьи заново набирали на компьютере, а он потом обязательно редактировал их.

- Но ведь Акшин муаллим обладал еще и великолепными организаторскими способностями.

Шахин:

- Потому что он был профессионал высочайшего класса. Представьте себе, что в 1985 году, когда в Баку проходил турнир чемпионата мира по футболу среди юниорских сборных, папа возглавлял его пресс-центр. Отмечу, что это было второе по масштабности мероприятие после прошедшей в 1980 году Олимпиады в Москве. Он в то время был замредактора газеты «Спорт», и ему неспроста доверили проведение столь значимого мероприятия. Ведь отец был единственным журналистом, который побывал на пяти олимпиадах, чемпионатах мира по футболу и хоккею.

При этом он не просто посещал эти мероприятия, он старался учиться всему, что видел: как работать с прессой, как организовывать пресс-конференции и распространять пресс-релизы.

Одна из его любимых фраз: «Будь голодным, но будь мужчиной» стала в определенный сложный для меня период моим девизом

- Джаннат Ханум, вопрос к Вам. А как вообще Акшин муаллим проводил день?

- У него был своеобразный ритуал: каждое утро он обязательно принимал холодный душ. Меня к этому он приучить не смог, как и к ежедневным утренним прогулкам по бульвару: он выходил из дома в 5.40 утра, а я встать в такую рань не могла. И сейчас жалею, что так и не вышла с ним ни разу на утреннюю прогулку…

Он рано ложился и рано вставал, но день у него всегда был очень насыщенным. Раньше мы часто выезжали на отдых вместе, но в последнее время Акшин все время отдыхал в пансионате в Мардакянах, а я оставалась дома.

- А с детьми были прогулки?

- Если Вы о бульваре ранним утром, то нет, - говорит Шахин, - а вообще конечно же, ходили. В детстве мы гуляли с папой или на бульваре, или ходили в кино. Помню, пошли в кинотеатра им. Джафара Джаббарлы – тогда он еще был. Смотрели «Человек с бульвара Капуцинов», папе не понравился фильм из-за того, что там главную роль играл Миронов, которого он терпеть не мог.

- Как?

- А что тут такого? Он и Высоцкого не любил, хотя мама, к примеру, его любила слушать. У нас в семье демократия, мы не навязываем другим свои вкусы.

- А кого любил?

- Кадочникова. Фильм «Подвиг разведчика» папа мог смотреть несколько раз подряд. А фразу: «Скажу Вам как разведчик разведчику: «Вы – болван!», обожал цитировать.

Джаннат ханум:

- А в последнее время неожиданностью для всех нас стало его пристрастие к сериалам - тем, что показывает НТВ. Мы с ним с удовольствием смотрели «Бандитский Петербург» - не тот, где снялся Домогаров, которого он, к слову, тоже терпеть не мог, а с Певцовым.

- Мелодрамы Акшин муаллим наверняка не любил?

Шахин:

- Нет. Но я помню почти анекдотичный случай, когда папа смотрел «Просто Марию». Тогда он лежал в больнице, и на весь этаж был только один телевизор. Он так пристрастился к этой «мыльной опере», что даже нам говорил: приходите или до, или после очередной серии.

- В рабочей обстановке Акшин муаллим мог повысить голос. Правда, что удивительно, его «взрывы» все равно воспринимались всеми достаточно снисходительно, и все понимали, что если этот человек кричит - значит, ты заслужил. А дома?

- Всякое бывало. Но он даже голос повышал как-то беззлобно. Агрессии в нем не было никогда.

- Джаннат ханум, Акшин муаллим ведь был Вашим другом?

- Да. Самым лучшим и самым родным другом, ведь мы вместе прожили 35 лет. Мне сейчас очень сложно, потому что я ощущаю, что осталась без опоры. Когда ушла из жизни мама, которая обожала меня, я была в ужасном состоянии, но у меня был мой Акшин. А сейчас я чувствую себя очень незащищенной…

Знаете… ведь Акшин настоял на том, чтобы мы отметили 35 лет совместной жизни, хотя мы не особенно любили такого рода праздники. Помню, я пыталась с ним спорить, мол, зачем нам сейчас лишние расходы, тем более, ребенок маленький, но он настаивал. Сейчас я думаю, что он, возможно, предчувствовал свой уход.

И еще один раз у меня буквально защемило сердце, когда он сказал внучке: расти скорее, мы должны с тобой погулять по бульвару. Я тогда отбросила тревожные мысли, а сейчас понимаю, что сердце не обманешь…

- Говорят, что такие люди способны помогать и после ухода из жизни.. Вы верите в это, чувствует это?

- Я очень хочу в это верить. Но пока у меня не получается до конца осознать, что его больше нет… Я насколько хочу, настолько боюсь увидеть его во сне …потому что боюсь проснуться и не увидеть его. Хотя я, безусловно, очень хочу верить в то, что после этой жизни есть другой мир, лучший. Где ему хорошо и откуда он может нас видеть…

Акшин очень скептически относился ко всякого рода ритуальным мероприятиям. Он часто говорил: «Когда я умру, чтоб не устраивали никаких поминок с артистами».

Шахин:

- Он говорил больше: «Пришли, бросили (именно бросили!!!), выпили чаю, разошлись» - со свойственным ему сарказмом и резкостью. Мы на такие его заявления всегда реагировали в том же тоне: мол, папа, что ты говоришь, прекрати!

И, конечно, мы не смогли исполнить эту его просьбу… еще и потому, что слишком много людей пришли и изъявили искреннее желание почтить его память.

Папа не признавал лицемерия и фальши, излишних эмоций и «работы на публику», и в этом плане мы его не подвели, мы все это делаем от души, потому что не можем по-другому…

Зеки

- Отец был для меня прежде всего лучшим другом – замечательным, надежным и веселым. Он также с легкостью и интересом общался с моими друзьями. Помню, когда я еще жил с родителями, очень часто случалось так, что друзья, которые приходили ко мне, вдруг начинали общаться с папой, и порой забывали обо мне (смеется).

Хотя спорили по поводу «Мастера и Маргариты», которую отец так и не прочитал

- Вы делились с ним?

- Обязательно, с кем же еще? Конечно, мы часто спорили, иногда не сходились во мнениях по каким-то вопросам. Но я всегда знал, что могу прийти к нему, рассказать о том, что меня волнует и уйти с легким сердцем

. Он смог сделать так, что я воспринимал его в первую очередь как старшего мудрого друга, с ним было невероятно интересно. Он прекрасно понимал шутки и не лез, что называется, за словом в карман.

У отца было одно важное правило, которому он также научил нас с братом: всегда помогать людям. Я помню, как он взял практически с улицы одного молодого человека на работу, просто поверив в него. И сегодня он – один из самых лучших дизайнеров Азербайджана. Папа вообще поразительно разбирался в людях, практически никогда не ошибаясь ни в ком.

- Зеки, кроме перечисленного, чему еще научил Вас отец?

- Быть мужчиной, отвечать за свои поступки и никогда ни перед кем не прогибаться. Он очень поддержал меня, когда однажды я ушел с работы по причине хамства начальника, что называется, «в никуда», одобрив мое решение.

Одна из его любимых фраз: «Будь голодным, но будь мужчиной» стала в определенный сложный для меня период моим девизом. Благодаря чему я состоялся и могу себя уважать, а это очень важно.

- Ваш брат отметил, а мама подтвердила, что отец практически никогда не ругал Вас, однако давал понять, как нужно и не нужно поступать.

- Папа на самом деле очень благосклонно и даже порой с юмором относился к моим шалостям. Если брать уже период моего взросления, то, к примеру, когда я приходил домой навеселе, отец никогда не устраивал «разбора полетов».

Он мог одной шутливой фразой разрядить обстановку, с одной стороны, и с другой – показать, что на самом деле пора бы мне взять себя в руки. Помню, я как-то вернулся за полночь, и сразу же лег спать.

Утром я, слегка помятый, открываю дверь своей комнаты, и ловлю взгляд отца с хитрым прищуром, который говорит: «Судя по тому, как ты швырнул пальто на вешалку, ты вчера вернулся домой на автопилоте».

И все! Никаких нотаций, которых он в принципе не любил. Он мог, конечно, эмоционально и не стесняясь в выражениях высказать все, что думает в определенный момент, но это было скорее похоже на совет друга. Главное, что я это понимал правильно. Да и не только я.

Помню, был забавный случай. Мой друг Ильхам работал вместе с папой в газете «Панорама». Дома он рассказывал про ужасную загруженность, а сам вечерами – ну, дело молодое – шел по своим делам. И вот однажды, в два часа ночи, дверь редакции распахивается и на пороге стоит… отец Ильхама с бутербродами.

Папа моментально понял, что происходит, и встретил отца друга такими словами: «Как хорошо, что Вы пришли. Ваш сын на самом деле очень устает на этой работе, голодный сидит. Вот сейчас он, к сожалению, спустился в печатный цех, куда, увы, вход только по пропускам, и Вас я туда проводить не смогу. Но Вы оставьте бутерброды, я ему передам».

Когда на следующий день ничего не подозревающий Ильхам пришел на работу, папа тут же пригласил его к себе в кабинет, закрыл дверь, и… Как рассказывал потом сам Ильхам, из печатных выражений в его речи были только запятые (смеется), а суть сводилась к тому, что если уж гуляешь – предупреждай коллег, чтоб не ставить нас в глупое положение. Закончил свою речь отец тоже гениально: «Что, устал? Иди – ешь свои бутерброды!».

При этом никто на папу не злился, потому что за всей его эмоциональностью не было ни грамма агрессии. И это чувствовалось. Поэтому его так любили все – и мои друзья, и его коллеги, то есть, люди всех возрастов. Он действительно умел общаться с людьми, причем, делал это искренне. У папы к тому же была очень теплая энергетика, он располагал к себе.

- Зеки, но неужели Ваш отец ни разу не сделал Вам замечания?

- Разумеется, бывало. В основном, в раннем детстве. Но зачастую папа старался «спустить на тормозах», а не устраивать «утро стрелецкой казни». К примеру, я помню случай, когда мы с братом написали на окнах балкона неприличное слово.

Огромными буквами и в зеркальном отражении – так, чтобы читалось с улицы. Мама, увидев это, в ужасе позвала отца, который, зайдя на балкон с армуду в руках (он не признавал чашек для чая, называя их «ведрами»), усмехнувшись, сказал только одну фразу: «А что ты еще от них ожидала?».

Он очень легко относился к каким-то моментам в жизни, например, к моему холостяцкому образу жизни, к посиделкам с друзьями по выходным. Отец всегда придерживался принципа: «объясни, как правильно и предоставь выбор». Причем, во всем. Какая бы ни была ситуация, папа высказывал свою точку зрения, и обязательно добавлял: «Я все сказал, а ты думай сам». И мы думали, и решали правильно, ориентируясь на него.

Он воспитывал в нас самостоятельность, за что я ему очень благодарен. Он доверял нам и верил в нас, и хотя это не провозглашалось ежедневно – папа был достаточно сдержан в эмоциях, но мы это чувствовали. Единственное, чего папа не терпел ни в ком – неискренности и лжи. Кроме того, он не любил ханжества. К примеру, я курю, и отец это прекрасно знал. Так вот, он всегда говорил: «Кури при мне, раз куришь. Эти дешевые варианты «не курить при отце», выдаваемые за уважение, мне не нужны. Уважение проявляется не так».

Что касается моих взаимоотношений с друзьями или противоположным полом – папа никогда в них не вмешивался. Помню, когда я решил жениться, он лишь удивленно вскинул брови в ответ на мою новость об этом. Его взгляд означал лишь одно: «Неужели появилась девушка, сумевшая захомутать тебя?».

Перед свадьбой, уже когда мы приехали в ЗАГС, отец, подойдя ко мне поближе, шепнул мне на ухо: «Еще не поздно соскочить» (смеется). Он вообще обладал поразительным чувством юмора. Очень добрым и очень правильным.

Да, он мог иногда довольно крепко выразиться, но согласитесь, что бывают ситуации, когда иначе просто невозможно.

- Зеки, а почему Вы не пошли по пути отца?

- Наверное, потому что у меня иное призвание. Ведь отец учил нас быть профессионалами в том, чем занимаешься. А это значит, в первую очередь, любить свою профессию, отдаваться работе полностью.

В детстве я тоже часто бывал у него на работе. Издательство стало для меня вторым домом . Но уже потом, по мере того, как я рос, я понял, что журналистика – это не совсем мое. Хотя мне очень помог опыт отца и собственный, когда по его просьбе меня взяли в одно агентство, где я начинал свою карьеру. Сейчас я работаю в сфере маркетинга, и занимаюсь этим с удовольствием.

- Ваша мама сказала, что любовь к книгам перешла к Вам от отца.

- Да. Не помню, кто сказал отличную фразу: «Я вырос на корешках отцовских книг». Папа всегда очень много читал. Помню, что по его совету я прочитал впервые «12 стульев» и «Золотого теленка» Ильфа и Петрова. Это одни из самых любимых нами авторов, мы часто цитировали их в разговорах. К слову, мы с отцом вообще друг друга понимали с полуслова, иногда достаточно было взгляда, чтобы понять, что в этот момент он подумал. Это очень ценно в общении между близкими людьми. Мы были очень близки духовно.

Отец научил меня не только любить книги, но и относиться к ним с уважением. Например, если я читал за едой, он просто подходил и деликатно закрывал книгу. Я, кстати, до сих пор этого не делаю, как не могу читать с экрана компьютера, считая, что книгу надо ощутить, с ней важен и тактильный контакт, и даже то, как пахнет типографская краска…

Мы обожали Ярослава Гашека, Булгакова. Хотя спорили по поводу «Мастера и Маргариты», которую отец так и не прочитал, а я считал это недопустимым для интеллигентного человека (смеется).

- А что любил Акшин муаллим еще в свободное от работы время? Если говорить о каких-то домашних обязанностях?

- Отец очень любил ходить на базар. Хотя я с ним в последнее время часто спорил по этому поводу, считая, что в наше время «затариваться» на неделю нет смысла. Но для папы поход на базар был своеобразным ритуалом: ему нравилось бродить вдоль прилавков, разговаривать с продавцами, выбирать товар, торговаться.

Сама атмосфера рынка приводила его в восторг. Помню, с каким восторгом он рассказывал мне про базар в Иране и знаменитый Капалы чаршы (Крытый базар) в Стамбуле. И знаете, когда я попал туда впервые, я понял, что так привлекало отца в этом месте – там совершенно особая аура.

Помню, был смешной случай, когда однажды отец взял нас с братом на базар – когда мы были маленькими, мы ходили с ним. Жили мы тогда недалеко от Политехнического института, и направлялись на «Стеклянный базар», который в то время еще функционировал. Было раннее утро, а время года – то ли конец весны, то ли ранняя осень, здесь вспомнить точно затрудняюсь. Папа остановился возле газетных стендов почитать новости, и вдруг к нам подошел мужчина, достаточно странной наружности: вроде из категории пьющих, но при этом он был довольно опрятно одет. Я подумал, что он точно попросит у отца деньги, но мужчина неожиданно задал отцу удивительный вопрос: «Слышь, мужик… скажи, сейчас утро или вечер?». Мы потом долго вспоминали этот анекдотичный случай.

- Акшин муаллим обладал прекрасным чувством юмора.

- Да. Он умел одной фразой разрядить обстановку. Иногда, допустим, мама ворчала – в семье же всякое бывает, - так папа никогда с ней не спорил. Он или молчал или вдруг говорил одну фразу, но такую, что мама моментально «остывала».

Конечно, бывало, что он был без настроения, сидел, что называется, «дулся» на весь мир, а мы – по сценарию – должны были вокруг него прыгать и уточнять, что желает «Его Величество».

Правда, это обычно продолжалось недолго, мы садились смотреть кино, а папа, понимая, что его «обида на человечество» затянулась, просто к нам присоединялся. Никаких «выясняловок» или долгих конфликтов в нашей семье не было никогда. И в этом мудрость отца и мамы. Что бы ни случилось, уважение друг к другу всегда стояло на первом месте. Всегда.

- Вы часто проводили время с отцом?

- Выходные я традиционно проводил в родительском доме. Знаете, чему я поражаюсь? Что в тот день, когда, как оказалось, я видел отца здоровым в последний раз, я, против обыкновенного, почему-то задержался у них в гостях на целый день. Хотя обычно мои визиты не превышали двух-трех часов. Но в то воскресенье я поймал себя на мысли, что мне не хочется уходить.

По какой-то неведомой для меня причине. Мы долго беседовали обо всем сразу, шутили, «подначивали» друг друга, потом вышли на балкон, я закурил, папа что-то ворчал о здоровом образе жизни… Мне было так тепло и невероятно легко.

Я не говорил отцу о том, как скучаю по нему, как люблю его… Мы всегда обходились без лишнего словоблудия, папа этого не любил. Я даже сел к нему на колени как в детстве! Да-да, правда, он быстренько меня согнал, проворчав, что я «дымлю ему в лицо», но во всем этом было столько теплоты и счастья… Видимо, в тот день мы все друг другу и сказали, не произнеся ни слова!

Мама потом сказала, что отец тоже отметил мое нежелание уходить. А что это было – я не знаю. Я лишь могу благодарить Бога за то, что я провел этот день с отцом так, как в тот момент просила моя душа. Получилось, что это был наш последний день, потому что потом я увидел его уже в больнице, и он, по обыкновению, шутил. Хотя вроде бы ситуация была под контролем, какое-то предчувствие меня все-таки кольнуло…

Мне не хватает его. Нам не хватает его… Спустя несколько дней после ухода папы я поймал себя на том, что набираю номер его мобильного. Мысль о том, что его уже нет просто не укладывается в голове. Хотя я стараюсь принять это, веря, что он сейчас в гораздо лучшем из миров, где у него ничего не болит и не надо принимать лекарства.

И вот этой выдержке меня тоже научил отец, он всегда говорил, что нужно уметь «держать удар» и не сдаваться обстоятельствам, не давать волю эмоциям. Кроме того, мне очень помогают мои друзья, которые знали и любили моего отца.

С уходом отца я почувствовал не просто потерю близкого человека и друга, у меня ощущение, что ушла целая эпоха. Это не просто какие-то громкие слова, поверьте. Это то, что чувствую я и люди, которые знали отца.

Когда мы провожали его в последний путь, кто-то сказал: «Великий человек ушел», а один из журналистов в ответ на чей-то вопрос ответил: «Он был Мэтр»… И это действительно так. Конечно, это никак не уменьшает боль от потери.

Но гордость за отца, и осознание того, что он прожил такую достойную жизнь, помогает пережить утрату. Он успел многое сделать, воспитал двух сыновей, увидел внучку… Он был счастлив и сумел подарить счастье нам. Он оставил след в сердцах многих людей, и то, что для многих из них он был тоже Другом, помогает жить.