Дмитрий Верхотуров: «Можно сказать, что «ковбойские методы», практиковавшиеся США на Ближнем Востоке, не работают»

Интервью 1news.az с экспертом по Центральной Азии и Афганистана, публицистом  Дмитрием Верхотуровым.

- Господин Верхотуров, не секрет, что вопрос военного присутствия США в Центральной Азии и, в частности, в Туркменистане, является одним из болезненных для России. По вашим наблюдениям, интересам какой из этих держав отдает предпочтение Туркменистан?

- Туркменистан, на мой взгляд, проходит сложный процесс отказа от своего нейтралитета, провозглашенного в 1996 году. Тогда это было неплохой идеей, но сейчас Туркменистан оказался в ситуации, когда надо выбрать союзника. Но вместе с военным союзом, конечно, изменения претерпят и экономические связи, которые за время своего независимого существования Туркменистан выстраивал преимущественно с Евросоюзом, Турцией и США.

Если ринуться в объятия России, то республика может оказаться в сложном положении из-за нежелания западных партнеров с ней торговать и в нее инвестировать. Если же ринуться в объятия США и во всем положиться на Вашингтон, то и тут возникают сложные проблемы, связанные с позицией России и традиционным, крайне негативным отношением к проамериканским странам из числа бывших советских республик. К тому же, Каспийская флотилия с ее крылатыми ракетами - под боком. Ситуация усугубляется еще и тем, что нельзя больше полагаться на традиционную «форточку» в лице Турции, которая была одновременно и достаточно прозападной страной, и в то же время имела неплохие отношения с Россией. Недавний инцидент в Сирии, похоже, вызовет длительный период охлаждения российско-турецких отношений. 

Судя по тональности заявлений на встрече в Иране, Туркменистан стал более пристально рассматривать возможности определенного сближения с Россией, но осторожного и постепенного. Это довольно типично для туркменской политики, традиционно избегающей резких движений.

- В таком случае, как бы Вы прокомментировали недавние  высказывания Владимира Путина о том, что Россия будет использовать воздушное пространство над Каспийским морем для борьбы с ИГИЛ до тех пор, пока не будут наказаны все виновники терактов? 

- Из этого заявления следует, по крайней мере, что это не последний ракетный удар Каспийской флотилии по целям в Сирии. Встал вопрос о безопасности воздушного пространства для движения гражданских самолетов над Каспийским морем, и думаю, что он будет разрешен путем оповещения диспетчерских служб воздушного движения о пуске ракет и пролетах боевых самолетов. Не исключено, что в случае, если боевики ИГИЛ сделают попытку прорваться в Центральную Азию, то может встать вопрос координации антитеррористических действий на туркмено-афганской границе и возможных совместных операций России, Ирана и Туркменистана.  

- В свое время американцы имели свою авиабазу в Центральной Азии, в частности, была авиабаза «Манас» в Кыргызстане. Будут ли американцы рассматривать регион в качестве плацдарма в своих дальнейших военных планах?

- Авиабаза «Манас» была закрыта еще в 2009 году, а в 2014 году был закрыт Центр транзитных перевозок, открытый взамен авиабазы и не имевший военного статуса. Сейчас аэродром используется Национальной гвардией Кыргызстана. Так что, этот вопрос теперь закрыт. Если рассматривать вообще вопрос об американских авиабазах в регионе, то надо признать, что у США призрачные шансы чего-то добиться. Во-первых, авиабазы Карши-Ханабад и Манас предоставлялись в рамках международной операции в Афганистане, по мандату Совета Безопасности ООН, который закончился. Во-вторых, как можно видеть, американская авиабаза - это вовсе не гарант безопасности для какой-то страны, и Афганистан это иллюстрирует самым наглядным образом.

- А с какими проблемами могут столкнуться другие страны региона?

- Если говорить об Узбекистане, то, на мой взгляд, основные последствия этого будут состоять в том, что узбекскому руководству все равно придется договариваться с соседями. Это не угроза, а, скорее, необходимость. Узбекистан использовал сближение с США и, отчасти с ЕС, для того, чтобы утвердить свой особый статус в регионе, чтобы «давить» на Кыргызстан и Таджикистан по водно-энергетическому вопросу (Узбекистан был противником строительства крупных ГЭС в этих республиках и требовал свободного пропуска воды). Теперь придется договариваться и рассматривать эти вопросы с обоюдно выгодной точки зрения.

Для России это хорошо, поскольку снижается напряженность в регионе, вызванная непростыми узбеко-кыргызскими и узбеко-таджикскими отношениями.  Вообще, Узбекистан нанес себе ущерб несговорчивостью. Если бы с самого начала Ташкент был настроен на взаимовыгодное сотрудничество, а не на некий «статус лидера», то и экономическое развитие республики было бы более быстрым и, возможно, Узбекистан достиг бы этого самого лидерства, признанного всеми соседними государствами. 

- Можно ли связать недавний визит госсекретаря  США Джона Керри в Казахстан с пересмотром американской дипломатии в Афганистане? 

- Американцы всегда пытались создать в регионе свою сферу влияния и очень активно работали в Узбекистане и Кыргызстане. Собственно, и визит Керри предусматривал налаживание диалога с Центральной Азией в формате С5+1, то есть, без России и Китая. Однако, судя по результатам его визита, достичь поставленных целей ему не удалось,- кроме Туркменистана, остальные страны региона в целом за рамки деклараций о партнерстве не вышли. 

Нетрудно понять, почему это происходит. США теперь нечего предложить региону. Крупных инвестиций не предполагается (даже в Туркменистане о готовности инвестировать в больших объемах заявила только Япония, видимо, по американской просьбе), в сфере безопасности США не могут предложить каких-то гарантий, поскольку видно, что ни в одной стране, где США за последние 20 лет брались навести порядок, им не удалось добиться прекращения войны и терроризма. Афганистан, как был, так и остался источником угроз, хотя там американские войска стояли в течение 14 лет.

 - Как изменится баланс сил в Центральной Азии после расширения Евразийского экономического союза, с учетом фактического вступления  в него Кыргызстана и участия Таджикистана?

- Если говорить о военном балансе сил, то не изменится, поскольку Кыргызстан и Таджикистан - и так союзники России по ОДКБ. В экономическом плане также изменения сравнительно небольшие, в связи с тем, что и сейчас экономики двух республик сильно завязаны на Россию. Но это сближение имеет перспективное значение в развитии транспортной инфраструктуры, строительстве автомобильных и железных дорог, которые свяжут Россию и Афганистан в обход Узбекистана. Для Таджикистана это также будет значительным облегчением транспортного положения этих стран. 

- Если считать, что у США и РФ идентичные интересы в Центральной  Азии и на Южном Кавказе, с какими рисками могут столкнуться страны этих регионов в результате противостояния двух держав?

- Я бы не стал говорить об идентичности интересов России и США в регионе. Например, Россия всегда рассматривала Иран в качестве партнера и союзника, как один из важных элементов в региональной безопасности. Теперь Иран стал первым и наиболее активным союзником России в операции в Сирии. США же стремились поначалу свалить Иран и даже в 2003-2004 годах оживленно обсуждались планы военной операции против него. Лишь потом, когда у американцев начались трудности в Афганистане, они стали с иранцами сотрудничать, хоть и не особо это афишируя.

Потом, российская политика всегда исходила из того, что нетерпимо существование разного рода никому неподконтрольных зон, тогда как американцы, своей политикой создали, по крайней мере, три такие зоны: в Афганистане, в Ираке и в Сирии. Сейчас в России иногда говорят: «Кому мешал Саддам Хусейн?». Да, у него были сложные отношения с курдами, но при этом нельзя было себе представить, чтобы при Саддаме в Ираке появилась бы организация ИГИЛ. Американцы, устранив Хусейна в Ираке, создали большие проблемы всем, и курдам, в том числе. Москве нужны стабильные государства в качестве партнеров. Пусть они были бы и непростыми партнерами, как Иран или Туркменистан, но, все же, переговоры, даже на повышенных тонах - это гораздо лучше войны. 

Потому, можно сказать, что «ковбойские методы», практиковавшиеся США на Ближнем Востоке, не работают. Это и является причиной того феноменального положения, что США теперь оказались фактически на обочине ближневосточной и центрально-азиатской политики, что в Россию поехали лидеры арабских государств, вроде Саудовской Аравии и Иордании, которых никогда нельзя было заподозрить в теплых чувствах к России.  Особых угроз здесь я не вижу. Американская политика потерпела крах, и вполне можно прогнозировать, что следующий президент США будет фигурой, сильно напоминающей Билла Клинтона, который будет вести миролюбивую политику и пытаться договариваться. Такое уже не раз случалось в американской истории. 

- Как полагаете, может ли активизация переговоров между Ашгабатом и Тегераном позитивно сказаться на решении вопроса определения статуса Каспия?

- Это может быть важным шагом на пути продвижения соглашения по статусу Каспия, поскольку Иран и Туркменистан были самыми несговорчивыми партнерами в этом диалоге. Теперь, видимо, возникла необходимость прийти хоть к какому-то соглашению. Насколько я могу судить, Туркменистан стал весьма нуждаться в поддержке со стороны Ирана, особенно в свете возможной атаки ИГИЛ из Афганистана. Но, чтобы прибегнуть к этой помощи, надо не иметь спорных и неразрешенных вопросов.