Кастовый строй Древней Индии: расовый механизм самосохранения ариев
Эльдар Амиров,
доктор философии по политическим наукам,
старший научный сотрудник НИЛ Россиеведения Азербайджанского университета языков
Если кто-то рожден сын от неарийки и брахмана или от брахманки и неария и возникает вопрос у кого преимущество? Решение следующее: рожденный от женщины неарийки и ария может стать арием благодаря качествам отца, рожденный же от неария и арийки – неарий. Они оба недостойны посвящения, такова установленная дхарма (закон): первый – вследствие лишенного добрых качеств рождения, второй – вследствие недостойного брака. Как хорошее семье произрастает на хорошем поле, так рожденный от ария и арийки достоин всякого обряда.
(«Законы Ману»)
Со всей уверенностью и ответственностью можно, заявить, что в древнем мире невозможно найти вторую такую страну как Индия, где расовый вопрос настолько глубоко проник бы не только в общественное самосознание людей, но и определил характер социально-политического устройства общества и государства. В древней Индии не только жили, управляли и делили людей на сословия, но и мыслили и творили памятники литературы, философии и общественно-политической мысли по расовому признаку. Формирование же столь укоренившихся ярых расовых убеждений и социальных конструкций историки связывают непосредственно с образованием в древней Индии так называемой «арийской цивилизации», вопрос происхождения которой до сих пор в научных кругах сопровождается бурными спорами. Отсутствие единого научного взгляда на проблематику предоставляет огромное поле для всякого рода измышлений, преувеличений и искажений, которые в свою очередь превращаются в хороший материал для идеологических манипуляций. Конечно же, автор этой статьи вовсе не намерен детально анализировать вопрос происхождения арийцев некогда оккупировавших Индию и создавших здесь собственную цивилизацию. Пояснение данной проблемы требует отдельных солидных исследований, историко-археологического, так же источниковедческого и культурологического характера. Однако чтобы создать у читателя хотя бы минимальное представление о сущности арийской цивилизации, необходимо познакомить его с наиболее оптимальной версией, предельно очищенной от всякого рода крайних идеологических обработок и наслоек:
«Арийская цивилизация явилась на северо-западе Индии в эпоху, отстоящую на пятнадцать веков от нашей эры. Она не оставила после себя ни одного каменного памятника, и нет никаких указаний на то, что она произвела хотя бы один. Единственное наследство, завещанное ею свету, есть обширная религиозная энциклопедия, известная под названием Вед. Этот сборник состоит из книг, написанных в различные эпохи. Из них наиболее важная «Ригведа»; она как утверждают некоторые исследователи, была составлена, по крайней мере, за тысячу лет до нашей эры. Переведённая на европейские языки, она дала нам достаточно сведений о языке, культуре, религии, и социальном строе народа, сложившего его. …Арийцами называют народ, отличавшийся белым цветом кожи, чёрными волосами, говоривший на языке, забытом ныне. Этот язык называется арийским, от него произошел санскритский. Арийцы более чем за пятнадцать столетий до нашей эры проникли через Кабульские ущелья в северо-восточную часть Индии. Это было полубродячие, полуоседлое племя, знакомое с земледелием и одаренное очень живым воображением. Образ жизни этого племени очень схож с образом жизни древних персов, как рассказывает Геродот, арийцы медленно двигались от Инда к Ганге и затем от Ганги к Брахмапутре, порабощая народы, обладавшие чёрным цветом кожи и гладкими волосами. Происхождение этих выходцев, которым предстояла такая великая роль в истории Индии, ещё окутано тайной». [Э. Арнольд. «Арийская цивилизация» в книге «Всё об Индии». Составитель: Царёва Г.Н.,том I, стр. 12, Москва;2002].
Известный ученый-индолог, Э.Арнольд считает необходимым, отметить и тот факт, что пользуясь многочисленными неясностями в вопросе происхождения арийской цивилизации, некоторые европейские ученые, в особенности группа немецких исследователей, скорее всего руководствующихся в свое расовыми чаяниями пытались даже доказать европейское происхождение арийских племен, поселившихся на территории Индии, а впоследствии и древнего Ирана. Усилия, предпринятые немецкими учеными в данном направлении, вероятнее всего диктовались установкой верхушки Третьего Рейха привязать предков иранцев и индусов к немцам-арийцам и тем самым, придать легитимный характер амбициям Германии на Ближнем и Среднем Востоке. Однако, аргументы, на которых были выстроены эти гипотезы немецких ученых, никак не выдерживали серьезной научной критики:
«У индусов и европейцев лингвистическое родство, несомненно, но в настоящее время нам известно, что по сходству языков нельзя всегда заключать о родстве рас. Действительно, помимо лингвистического родства, ничего не подтверждает мнения об азиатском происхождении европейских народов; можно также воспользоваться этим аргументом для доказательства того, что, напротив азиатские народы пришли из Европы, как пытались доказать это несколько немецких учёных, основываясь на присутствии в северо-западной Индии индивидов с белокурыми волосами. Это предположение ещё менее допустимо, чем предыдущее, потому, что эти индивидуумы составляют ничтожное меньшинство среди прочего населения, и на них можно смотреть как на потомков тех бесчисленных, приходивших с разных сторон мира, завоевателей, наводнявших эту страну в продолжение трёх или четырех тысяч лет.
Вообще нет ни одной страны, где бы блондинов было менее чем в Индии – можно исходить её во всех направлениях и не встретить ни одного блондина. Впрочем, блондины существовали уже, без сомнения во времена арийцев, потому, что они были известны Ману, который смотрел на них как на принадлежащих к низшему племени и потому запрещал лицам, принадлежащим к высшим кастам вступать в брак с «рыжеволосыми женщинами». Итак, мнение о европейском происхождении арийцев должно быть устранено, и остаётся только азиатское происхождение этого племени». [Там же].
Арийцы, засев на территории Индии, как выясняется из интересной научно-исторической работы известного индийского политического деятеля и историка С.А.Данге – «Индия от первобытного коммунизма до разложения рабовладельческого строя», встретили ожесточённое сопротивление местного населения, которое в исторической литературе обозначается этнонимом «дравиды». Данное противостояние в свою очередь, способствовало формированию у арийцев первых представлений о других народах, об их особенностях и отличиях:
«Да, в индийской истории имеется доарийская эпоха, если её можно отнести к истории. Единственным или почти единственным историческим источником для этой эпохи являются рассказы самих ариев о своих предшественниках. Некоторые историки утверждают, что до прихода ариев Индия была населена народом, который они называют дравидами (Дравиды – народы, говорящие на дравидийских языках - тамили, гелугу, каннара, малаяли и др. Дравиды составляют большинство населения Южной Индии). Они утверждают, что дравиды обладали более совершенными орудиями производства, чем арии, и, по-видимому, оказали последним ожесточенное сопротивление, но, в конечном счете, были побеждены. Побежденные дравиды аринизировались, но сохранили основную структуру своего языка, поскольку язык вообще труднее всего поддаётся изменению, - труднее, чем религия, мораль, социальная организация и т.д. Культура современных южных индийцев полностью арианизирована. Жители юга являются иногда лучшими хранителями традиций Вед, чем жители севера. Сохранилось очень мало самостоятельных источников, говорящих об их доарийской истории». [Cм. подробнее: С.А.Данге. «Индия от первобытного коммунизма до разложения рабовладельческого строя», Пер.: А.М.Осипова, Москва;1950, стр. 42-43].
С.А.Данге, также отдает должное ариям в связи с тем, что они бережно относились к сохранению своей исторической памяти и заботились о ее передаче будущим поколениям. С качеством и количеством памятников, созданных ариями, могут сравниться только лишь памятники античной Греции. Древние памятники ариев создают у исследователей относительно четкое представление об общественном строе, идеологии и быте их творцов, что намного упрощает изучение этого древнейшего общества:
«Поскольку мы восстанавливаем историю древнейших ариев на основании их документов, нам следует иметь некоторое представление об этих памятниках. Документы ариев очень своебразны. Ни один существующий в настоящее время народ, прошедший путь от первобытного состояния до цивилизации, не сохранил так хорошо в памяти далекое прошлое, как арии, - за исключением, быть может, греков. Воспоминания индо-ариев о самой ранней поре своей общественной жизни отражены в стихах Вед, или «ричах», и в литературных памятниках. Созданных на основе Вед. За ведическими памятниками следует эпос, а затем сравнительно новый период сутр и смрити. По крайней мере, в течение четырех тысяч лет эти ведические мантры, определённым образом произносимые и сопровождаемые соответствующими действиями, передавались из уст в уста брахманами индусского или арийского общества, пока они не были наконец, зафиксированы в письменной форме, снабжены комментариями и таким образом спасены от потери». [Там же; стр.43-44].
Не менее интересны по данному вопросу доводы, другого крупнейшего исследователя индийской древности, английского востоковеда А.Бэщема, который проанализировал на материале «Ригведы» - древнейшего памятника индийской культуры, то, как арии настойчиво и последовательно и целенаправленно противопоставляли себя в первое время своего пребывания в Индии туземным народам. «Ригведа», по мнению автора, сохранила до наших дней следы этого процесса противопоставления и самосохранения в самых ярких красках:
«В самой «Ригведе» не содержатся никаких исторически реальных синхронных данных, которые сколько-нибудь определенно указывали бы на время ее создания. …Хотя во многих гимнах «Ригведы» упоминаются битвы между арийскими племенами, за межплеменным соперничеством ощущается солидарность, сплачивающая племена против дасов и дасью, которые очевидно представляли собой то, что осталось от народа хараппской культуры и родственных народов Пенджаба и северо-запада Индии. Дасы описаны в «Ригведе» как почитатели фаллоса, люди враждебной речи, темнокожие и злобные и злобные, с выпяченными губами и плоскими носами (как видно древние арии в своём сознании запечатлели первые внешние – антропологические признаки своих врагов, что является немаловажным показателем – Э.А.). Они были богаты скотом и жили в укреплённых местах называемых «пур»; арийский бог войны Индра разрушил сотни таких крепостей.
…Арии не избегли известного влияния местных жителей. В классическом санскрите слово «даса» неизменно означает «раб» или «зависимый» и в этом значении оно употребляется в поздних гимнах «Ригведы», а форма женского «даси» употребляется в значении «рабыни» во всей книге. Хотя многие из покоренных дасов были, должно быть порабощены, некоторые, очевидно, сумели договориться с победителями, и об одном вожде дасов сообщают, что он следовал арийским обычаям и покровительствовал брахманам. Один из результатов этого контакта, можно видеть уже в древней части «Ригведы», язык которой подвергся заметным неиндоевропейским влияниям». [А.Бэшем. «Чудо, которым была Индия», Пер. с английского: Г.М.Бонгард-Левин. Москва;1977, стр. 39-41].
Не удивительно, что тщательная забота, нацеленная на сохранение само идентичности и преследующая цель пресечения всяческих контактов с местным населением, угрожающих последующим смещением с ними, должна была рано или поздно повлечь за собой возникновение соответствующей законодательной и общественно-политической и системы, способной воплотить в жизнь упомянутые идеологические установки. Именно такую систему представлял собой кастовый строй, возникший в арийском обществе древней Индии. Кастовый строй, прежде всего, ставил перед собой задачу установление и легализацию этно-расовой гегемонии ариев в системе общественных отношений и самое главное в общественном самосознании. Социальная иерархия, выработанная идеологами этой системы, наряду со всем остальным должна была также обеспечивать ариям контроль над основными материальными ресурсами страны и прибыльными сферами деятельности. Как известно, древнеиндийское общество делилось на четыре основные касты, то есть сословия:
В первую, самую высшую касту входили брахманы, или брамины, так называемые жрецы, которые осуществляли миссию духовного предводительства. Учёные, как не странно, также входили в первую касту, что показывает уровень уважения к знанию и наукам древних арийцев.
Вторую касту составляли кшатрии – воины и правители, которые защищали не только отечество, но и несли ответственность за сохранение порядка в самом обществе.
Третью каста называлась сословием вайшьев – земледельцев, купцов и ремесленников.
И наконец, четвертую касту составляли рабы.
По мнению большинства историков, своим окончательным установлением и укреплением кастовая система обязана успешным завоевательным войнам ариев. Как чётко выразился Н.Тютчев «В Индии, как и во многих странах Европы, члены касты, или сословия, суть не что иное, как потомки прежних, враждебных друг другу племён. Иначе трудно понять возможность установления гражданского быта, подобно индийскому. Касты выражают собой, может быть, слои различных завоеваний». [Н.Тютчев. «Касты». // «Всё об Индии», Составитель: Царёва Г.Н., том I, стр. 395, Москва;2002].
Очень важно отметить и тот факт, что происхождение термина «каста», также имеет расовый оттенок и дословно переводится как «цвет». Н.Тютчев убедительно просит и призывает читателей и исследователей обратить внимание на тот факт, что представители высших каст по цвету кожи отличаются от представителей низших. Так, у первых цвет кожи был куда светлее, чем у низших [Там же].
Понятие «касты», как уже было отмечено выше, параллельно с расовым содержанием имело также определённый философско-мировоззренческий, духовный смысл, который позже составил основной пласт для традиционной расово-социальной гигиены арийского общества. В своем ценном труде «Образ врага» один из известных расовых теоретиков современной России А.Савельев дает весьма интересную интерпретацию понятия «раса» и затрагивает некоторые важнейшие практические проявления этого мировоззрения:
«Расовый конфликт древности в Индии был замещён своеобразный социальной и даже религиозной расологией. Древнеиндийский трактат «Натьяшастра», созданный в период II-IV вв., содержит учение о «расе», получившее позднее широкое распространение. Расой называлось создание некоего внутреннего «сока» - иначе говоря, настроя, который возникал при наблюдении за искусством актёров. Актер должен был уметь вызывать в группе зрителей или слушателей определённую расу. При этом расы проявлялись как через телесную субстанцию, так и через дух. Расы возникают также в качестве религиозного чувства или экстатического состояния. У кришнаитов «раса» означает ощущение сближения с Кришной и означает страсть, желание – вплоть до религиозного эротизма. Некоторый аналог учению о «расе» можно усмотреть в протестантских сектах, рассматривающих кровь как материальный носитель души. В связи с этим представлением до сих пор приверженцы этих сект запрещают своим адептам переливание крови. Религиозный эротизм также встречается в западноевропейском христианстве, где чувственные мотивы и в религиозных сюжетах живописи, и в религиозной практике». [А.Савельев. «Образ врага. Расология и политическая антропология», Москва;2007, стр. 40].
А.Савельев также рассматривает традиции и сам процесс бракосочетания у современных индусов, как яркий отпечаток тех далеких времен, когда обществом правили расовые законы и жесткие принципы отбора кастового строя, установленного ариями:
«Расовая чуткость в традиционном поведении индусов особенно очевидна при заключении брака. Родители жениха и невесты собирают сведения о семье будущих родственников – о физических и духовных качествах: болезни, моральное поведение, присущее своей касте, отношение к алкоголю и азартным играм. Неудивительно, что социальный порядок оказывался принципиально различным и разъединял различные касты. Так, в высших кастах распространено приданое, а в низших – выкуп за невесту. В «Законах Ману» по этому поводу говорится, что человек, берущий по жадности вознаграждение, является продавцом потомства. В тех же законах относительно неприкасаемых сказано, что их местожительства – вне селения, их утварью не могут пользоваться другие люди, их имуществом могут быть только собаки и ослы, а одеждой – одеяния мертвых. Поселения индусов строго регламентированы – так, чтобы касты не перемешивались и имели между собой чёткие границы в рамках поселения». [Там же; стр. 41].
А.Бэшем, анализируя историческую эволюцию кастовой системы, обращает внимание читателей на то, что со временем понятие «касты», или «варны», другого термина, которым выражалась сословная иерархия древнеарийского общества, весьма глубокого засело в миропонимании индусов, и превратилась для них в своеобразный эталон, критерий для оценивания всего окружающего:
«Итак, к концу периода «Ригведы» деление общества на четыре «варны» считалось изначальной, божественной волей установленным, и незыблемым в своём роде. Прообразом индийских «варн» были социальные подразделения древних ариев. Определённая социальная стратификация наблюдалась во многих индоевропейских обществах; в древнем Иране были четыре «пиштры», или сословия, в некоторых отношениях совпадавшие с «варнами» в Индии. В Индии социальная стратификация стала более устойчивой в ведийский период, когда возникла ситуация напоминающая нынешнее положение в Южной Африке, где господствующее белое меньшинство населения стремится сохранить свою расовую чистоту и власть над темнокожим большинством.
Племенные социальные разграничения становились все более жесткими, и темнокожие аборигены находили себе место только на низшей ступени арийского общества в качестве почти совершенно бесправных рабов. Вскоре, идея «варны» настолько глубоко вошла в сознание индийца, что это понятие использовалось даже для классификации ценностей и полезных материалов, например жемчуга и древесины. Теоретически (в основном кастовое деление среди арийцев охватывало только первые три ступени общественной социальной иерархии, потому, что в большинстве случаев рабов – представителей низшей касты среди ариев не было – Э.А.)каждый арий принадлежал к одной из четырёх «варн», за исключением детей, отшельников и вдов, находившихся вне этой системы». [А.Бэшем. «Чудо, которым была Индия», стр. 147-148].
В последующих поколениях, эту систему, правда, уже в сугубо социальном, экономическом отношении переняли у ариев и порабощённые ими туземные народы, например, те же самые дравиды. И насколько бы это не звучало странно, но у дравидов эта система получила куда более жесткий, неуступчивый и неприкасаемый характер в практическом отношении. Как говорится, они со временем стали большими католиками, чем сам Папа Римский:
«На дравидский юг система «варн» пришла сравнительно поздно. Это видно из того, что древнейшая тамильская литература рисует общество, разделённое на племенные группы, из которых ни одна не господствует на другой. Но в последующие столетия система «варн» укоренилась, и, в конце концов, брахманы Южной Индии стали соблюдать ритуалы ещё строже, чем брахманы севера, а южноиндийские неприкасаемые оказались в ещё более бесправном положении. Установилось резкое различие между представителями трёх высших «варн» и шудрами (рабами). Первые назывались дважды рождёнными (двиджа); предполагалось, что вторично они рождаются при обряде посвящения, когда на них возлагается священный шнур и они считаются принятыми в арийское общество. Над шудрами не исполняли обряда посвящения, часто их вообще не признавали ариями». [Там же; стр. 148].
Согласно древнеиндийским законам, жизнь шудры, то есть раба (неарийца) не стоило и гроша и от наказания за убийство раба можно отделаться заплатить весьма низкий штраф. Так, по словам А.Бэшема в самых первых сутрах указаны следующие размеры штрафа, налагаемые на убий: за убийство кшатрия 1000 коров, вайшьи – 100, шудры или женщины любого сословия – 10. [Там же; стр. 127].
Один из древнейших памятников политической мысли человечества – «Артхашастра», трактат написанный брахманом Каутилией (IV-III века до н.э.), государственным советником Мауриев, также содержит ряд строгих предписаний, продиктованных расовыми соображениями. К примеру, один из признанных исследователей «Артхашастры» В.Кальянов, считал, что расовый подход Каутилии к общественных отношениям особенно ярко проявлял себя в вопросе рабства:
«По мнению Каутилии рабы имели некоторые личные права: кабальный раб мог откупиться сам или быть выкуплен другими за известную сумму. Предпочтение отдавалось рабам из ариев, в зависимости от их кастовой принадлежности, по сравнению с представителями других этнических групп, именуемых Каутилией варварами. По этому поводу Каутилия говорит: Варварам не возбраняется продавать или закладывать своё потомство, но для ариев не должно быть рабства. Однако здесь же Каутилия перечисляет подробно все случаи продажи или передачи, путём заклада, в рабство ариев. Касаясь вопроса о продаже в рабство ариев, он пишет: «Если продаётся в рабство несовершеннолетний из ариев, который не является рождённым рабом, то если он шудра – с его родственников (продающих его) взыскивается штраф в 12 пана; если он вайшья – в двойном размере, если кшатрия – в тройном, а если брахман - в четверном. В случае если продажу совершают посторонние лица, то штраф выражается соответственно в низшем, среднем и высшем виде штрафа. В случае продажи брахмана посторонними людьми полагается смертная казнь. Этим наказаниям подлежит также покупатель и свидетели». [В.Кальянов. «Артхашастра – политико-экономический трактат древней Индии», журнал «Вестник Древней Истории», №2, 1939 год, стр. 97-98, Москва;1939]
Н.Тютчев, перечисляя запреты, установленные для низшей касты, то есть рабов, отмечает, что арийские законы запрещают шудрам, то есть в основном представителям иных рас и народов даже глядеть на «Веды» - священные писания ариев. Шудра, согласно законам ариев, должен питаться объедками своих господ и носить их обноски. Ему запрещается приобретать что-нибудь, даже честным способом. Скорее всего, этот запрет был рассчитан на пресечение попыток туземного населения обрести какое либо имущество, увеличения которого в дальнейшем могло повлечь за собой распад кастовой системы.
Известный французский философ и один из основоположников современной расовой теории Жозеф Артур Гобино (1818-1882) писал, что даже возникновение такой мощнейшей идеологии как буддизм не смогло вытеснить кастовую систему из общественно-политической жизни древней Индии. Главную причину, неудачи буддизма Гобино видел в аскетическом духе этой религиозной системы, которая в практическом отношении однозначно была лишена, той живой жизненной и общественной динамики, свойственной кастовому строю.
«К 543 – году до н.э. по буддийским календарям, распространённым на севере Индии, очень опасные идеи проникли в ветвь индийской науки, называемую философией санкхья. Два брахмана, Патанджали и Капила, проповедовали, что принципы Вед бесполезны для совершенствования человека и что для лучшего перевоплощения достаточно индивидуального, не скованного правилами, аскетизма. Согласно этому учению, все люди имеют право, не страшась потусторонних последствий, презирать принципы брахманизма и делать то, что брахманизм запрещает. Такая теория могла разрушить общество. Однако она была слишком научной, и не проникла в политику. Но, то ли в идеях, породивших ее, было нечто большее, нежели случайная догадка, или очень практичные люди глубоко их восприняли, случилось так, что один принц самого знатного происхождения, принадлежавший к ветви солнечной расы, по имени Сакья, сын Суддодхана, царя Капилавасту, начал приобщать население ко всему, что было либерального в этой доктрине. По примеру Капилы, он учил, что ведические наставления бесполезны; он считал, что ни литургические тексты, ни аскетические упражнения, ни страдания не помогут преодолеть препятствия земной жизни; что для этого достаточно соблюдать моральные законы, в которых больше говориться о любви к другим, чем к себе.
…Однако брахманская организация оставалась настолько мощной, что реформисты не осмеливались проявлять такую же враждебность на практике, как в теории. В принципе отрицалась религиозная необходимость каст. В области политики реформа также не находила для себя применения, и несмотря на некоторые потрясения в области догматов основы общества оставались незыблемы». [Ж.А. де Гобино. «Опыт о неравенстве человеческих рас», Книги 3-4, стр. 43-45, Москва; 2006].
Впоследствии, как становится ясно из слов Гобино, буддизму просто пришлось смириться c наличием этой системы в жизни общества. Буддизму, несмотря на все усилия ее монахов, не удалось преподнести обществу и власти, те практические, жизненные механизмы, которые удовлетворили бы все слои общества, сохранив за власть имущими значительную часть их прежних привилегий, и прорубив угнетенным небольшое окошко надежды и стимула для выживания. В итог процесс противостояние завершился полным крахом буддизма в Индии. Не сумев закрепиться у себя на родине, это учение, вынуждено было искать себе убежище в соседних странах, за счет чего оно, впоследствии и распространилось в различных регионах Юго-Восточной Азии.
«Можно сказать, что буддизм заслужил своё поражение, потому что оказался бессильным перед последствиями. С самого начала он черпал силы среди отщепенцев, он перестал быть универсальной религией и закрыл для себя все пути к совершенствованию. Кроме того, он не смог сразу разрушить кастовую систему, и был вынужден принять её на практике, осуждая её теоретически. Цари – кшатрии и обращённые брахманы должны были, рано и поздно затосковать о своих прежних привилегиях. Буддизм по всем позициям проигрывал битву, а во II веке он исчез с территории Индии. Он нашёл прибежище в таких колониях как Цейлон и Ява». [Там же; стр. 46].
Несмотря на кардинальные изменения политического, ассимиляционного, социально-экономического характера, которые происходили на протяжении еще многих столетий, традиционная кастовая система в Индии продолжала жить и во многом задавать тон общественной жизни, конечно же, преимущественно там, где господствовали индуизм и остатки старых арийских порядков. Даже в средние века, то есть после вхождения крупнейших регионов Индии в состав таких мусульманско-тюркских империй как Газневиды, Делийский султанат, держава Великих Моголов, кастовая система, по мнению известных исследователей-индологов, не сошла со сцены истории. В качестве доказательства достаточно, вспомнить фундаментальный историко-этнографический труд великого мусульманского мыслителя аль-Бируни «Индия», написанного им на основе историко-этнографического материала собранного во время похода Махмуда Газневи в Индию. Как известно, великий ученый во время похода сопровождал могущественного завоевателя и пользуясь случаем глубокого изучил быт и культуру современных ему индусов. На страницах этого труда собраны ценные сведения не только подтверждающие существование кастовой системы среди индусов, но и описывающие их быть и принципы функционирования.
Да, безусловно, ход истории кардинально изменил характер каст, как результат ассимиляционных и завоевательных процессов. Опыт истории этнических и расовых процессов показал, что процесс смешивания и взаимовлияния народов, по сути, неизбежен, и он порой происходят, куда быстрые прогнозируемых. В силу роста экономики и хозяйства, а также постоянных вторжений извне, арии Индии, были вынуждены прибегать к помощи коренных народов, общаться с ними, и даже заключать браки. В результате со временем этно-расовый облик кастовый системы, уступил свое место исключительно социально-экономическому признаку. Как на юге, то есть среди туземцев, так и севере – среди арийцев господствовала одна и та же сословная иерархия, у всех были свои господа, жрецы, воины и рабы.
Однако несмотря ни на что, юридические, политические и литературные памятники, некогда составленные ариями, сохранили память о тех временах, а главное об основных критериях тогдашней идеологии. Каждый раз перечитывая «Законы Ману», «Артхашастру» Каутилии, а также различные веды, мы наглядно убеждаемся насколько категоричными, неуступчивыми и принципиальными были древние арийцы в вопросах расовой гигиены и межрасовых отношений. Правда, эта система в конечном итоге не выполнила поставленных перед ней стратегических задач, и не застраховала ариев от ассимиляции и активных контактов с другими народами, зато она сохранила следующим поколениям память о сильном инстинкте арийцев самосохраниться в чужой среде. Однако вне зависимости от постигшей его участи, опыт ариев, безусловно, достоин подробного изучения и извлечения из него важнейших уроков. Ибо инстинкт самосохранения у народов будет присутствовать во все времена, и наиболее успешная его реализация, возможно только лишь в случае подбора разумных, рациональных и взвешенных механизмов, созвучных с реалиями исторического процесса. Именно для выявления и осмысления закономерностей этого процесса и необходимо изучение опыта разных народов и цивилизаций, вне зависимости от их временной и пространственной отдаленности от нас.
