Центральная Азия – зона повышенного внимания
10 октября завершилась двухдневная поездка верховного комиссара Евросоюза по вопросам общей внешней политики и политики в области безопасности Хавьера Соланы по странам Центральной Азии.
Основной целью стало, как уже повелось, обсуждение с Туркменией и Казахстаном проекта реализации транскаспийского газопровода (ТКГ) и присоединения трубы к практически готовому проекту Nabucco.
Лидеры обоих государств не скрывают заинтересованности в диверсификации маршрутов транспортировки углеводородов, а потому не упускают шанса обсудить тему. Но принимать решения и в Астане, и в Ашхабаде, будут вынуждены, опираясь не только на анализ общей ситуации на энергетических рынках, но и на международной арене. Поэтому приверженность укреплению энергетического сотрудничества с Россией, похоже, – не просто декларации.
В последние недели государства Центральной Азии и их лидеры развернули такую внешнеполитическую активность, что впору говорить об «осеннем обострении» борьбы за перспективные среднеазиатские энергоресурсы. Верные избранной тактике «многовекторности» во внешней политике, руководители Туркменистана и, в меньшей степени, Казахстана, использовали имеющиеся политические площадки для раздачи векселей претендентам на свои газовые ресурсы.
Свой первый визит в США туркменский лидер Гурбангулы Бердымухаммедов творчески перевел в формат бартерной сделки с Западом по принципу: «Вы признаете Туркмению демократической страной, а я в ответ обещаю вам все, что вы так ждете». В политическом плане – сработало. Судя по демонстративно теплому, на высоком уровне, приему туркменского лидера, Вашингтон отказался от обвинений в нарушении прав человека в Туркмении, лишь бы уговорить президента направить туркменский газ в Европу по Транскаспийскому газопроводу в обход России. А вот в экономическом плане, точнее, в ресурсном, проблемы сохраняются.
Заявляя о своей приверженности политике «многовариантности маршрутов вывода энергоносителей на мировой рынок» туркменский президент обещал все и всем. Ашхабад дает надежды получить свою долю туркменского газа и России, и США, и Европе, и Китаю. В 2007-2009 гг. Туркмения обещала поставлять 50 млрд. куб. м газа в год России, 7 млрд. куб. м ежегодно поставляются Ирану, собственное потребление составляет 17,4 млрд. куб. м в год. Между тем, по данным BP, производство газа в Туркмении в 2006 г. составило 62 млрд. куб. м. Учитывая уже имеющиеся контракты и обязательства, возможность ежегодных поставок еще 30 млрд. кубометров газа в Китай вызывает большие сомнения. Туркмения не сможет нарастить добычу настолько, чтобы выполнять экспортные обязательства перед Россией, Ираном, Китаем и обеспечить собственные нужды.
В то же время Туркмению вполне закономерно не устраивает тот факт, что Газпром продает ее газ Украине по $100 за тысячу куб. м, а российский направляет в Европу по $300. И Ашхабад использует все дипломатические возможности для обострения ценового вопроса. Точно также желание повысить цены на свой газ высказывают и руководители Казахстана. Хотя позиция Астаны в вопросах диверсификации транспортных коридоров более сдержана.
Тем не менее, постоянно декларируемая Астаной, как и Ашхабадом, приверженность укреплению энергетического сотрудничества с Россией – не просто декларации. Судя по последним событиям в районах, непосредственно примыкающих к Каспийскому региону, решения о путях транспортировки нефти и газа центральноазиатским государствам необходимо принимать, исходя из общего политического контекста.
В этом контексте проект Транскаспийского газопровода выглядит отнюдь не предпочтительно. Ставшие недавно достоянием общественности планы США по расчленению Ирака с выделением независимого государства Курдистан вполне могут превратить обширный регион проживания этнических курдов в зону серьезного вооруженного конфликта. Это подтверждается планами Турции начать военную операцию против курдов, базирующихся в северном Ираке. За термином «трансграничная военная операция» скрывается вооруженное вторжение в сопредельное государство. Учитывая опыт Рабочей партии Курдистана в ведении партизанской войны, конфликт может принять затяжной характер, существенно увеличив риски не только гипотетических проектов вроде ТКГ или Nabucco, но и существующих маршрутов: Баку-Тбилиси-Джейхан, трубопроводы из Ирака и Ирана в Турцию. Помимо турецко-курдского конфликта военные действия на севере Ирака могут всколыхнуть и давние межэтнические противоречия между курдами и иракскими туркменами, или туркоманами, проживающими на северо-западе Курдистана. По мнению экспертов, очагов возможных конфликтов на севере Ирака не меньше, чем на арабском юге страны.
Получается на редкость дружное сочетание негативных факторов политического, экономического, ресурсного плана, девальвирующих саму идею прокладки дорогостоящего газопровода по дну Каспия. И прямо противоположная картина в оценке перспектив Прикаспийского газопровода, решение, о строительстве которого, приняли лидеры России, Казахстана и Туркменистана в мае 2007г. Пустить свой газ по безопасному и знакомому маршруту через Россию явно предпочтительнее. О чем свидетельствуют итоги встреч лидеров трех стран в последние дни в Новосибирске, Душанбе, двусторонних переговоров президентов Казахстана и Туркменистана. Строительство Прикаспийского газопровода отвечает интересам не только России, но и ее центральноазиатских партнеров, которые, наконец, получили согласие Газпрома на расширение и обновление системы «Средняя Азия – Центр». Задержка же с подписанием межправительственного соглашения о строительстве Прикаспийского газопровода, скорее всего, связана только с противоречиями в вопросах ценообразования. Назарбаев и Бердымухаммедов решили совместно определять выгодную цену на газ, продаваемый Газпрому.
Но не стоит недооценивать и геополитической значимости проекта. Именно это обстоятельство и заставляет западных потребителей газа столь настойчиво проталкивать альтернативные проекты в обход России. Реализация проекта Прикаспийского газопровода означает возникновение де-факто региональной версии так называемой «газовой ОПЕК» (создание которой изначально и предполагалось в формате Россия + Центральная Азия), которая сможет диктовать условия поставок газа европейским потребителям.
Игорь Томберг, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра энергетических исследований Института мировой экономики и международных отношений РАН
Публикуется в рамках сотрудничества 1news.az с РИА-новости
