The Economist: «Реформы начинаются дома»
Изменение глобальных правил игры – идея привлекательная. Но привести в порядок регулирование на внутреннем рынке столь же важно
Джордж Сорос, инвестор-миллиардер, считает, что для излечения мировой финансовой системы от "тяжелейшего финансового кризиса последних шестидесяти лет" необходим "новый шериф" – международный регулирующий орган. Политики тоже не отстают. Премьер-министр Великобритании Гордон Браун хочет превратить МВФ в "систему раннего предупреждения", чтобы предотвратить финансовый хаос. Президент Франции Николя Саркози хочет, чтобы в капиталистической экономике навели "порядок", потому что она "иногда выходит из-под контроля". На саммите в Лондоне 29 января г-да Браун и Саркози совместно с другими крупными политическими фигурами Европы потребовали от банков большей прозрачности и пригрозили ввести новое регулирующее законодательство, если рейтинговые агентства не изменят своей политики.
По мере того как надвигается первый банковский кризис в XXI веке, требования о реформировании международной финансовой системы звучат все чаще. Все большую тревогу вызывает диссонанс между не имеющими границ рынками капитала и "лоскутным одеялом" внутренних стандартов и регуляторов, которые ими управляют. Главный аргумент заключается в том, что глобальная финансовая система не может опираться на разобщенные контролирующие механизмы внутренних рынков.
Такая риторика нам знакома. Десять лет назад в результате финансовых кризисов, потрясших рынки развивающихся стран от Бразилии до Индонезии, звучали похожие призывы пересмотреть мировую финансовую архитектуру – часто от тех же политических фигур, что и теперь. Некоторые устаревшие международные институты, такие как Международный валютный фонд, стали считаться неадекватной инфраструктурой для рынка мирового капитала, которые могут погубить экономику целых стран за считаные дни (Джордж Сорос заявил тогда, что система капитализма "трещит по швам").
Грандиозные идеи множились. Одни хотели превратить МВФ в глобального кредитора последней инстанции, другие хотели упразднить его. Одни хотели обуздать мировые потоки капитала – другие считали, что переход банков развивающихся стран в иностранные руки обеспечит стабилизацию их рынков. Вопрос создания "международной финансовой архитектуры" годами ставился во главу угла на встречах руководителей центральных банков и министров финансов крупнейших экономических держав мира.
На деле результаты оказались весьма скромными. Было создано несколько новых полезных групп, таких как Форум по вопросам финансовой стабильности (Financial Stability Forum), в рамках которого собираются финансовые регуляторы богатых и развивающихся стран. Он первым начал извлекать уроки из обвала рынка рисковой ипотеки. МВФ получил новые инструменты и больше опыта в финансовых вопросах. В области прозрачности макроэкономики и финансовой статистики были установлены новые стандарты. Однако полномасштабного пересмотра системы, где мировые потоки капитала сосуществуют с преимущественно национальным регулированием, не произошло.
«Привести в порядок собственный дом». Вместо этого большие перемены произошли внутри самих стран, затронутых кризисом. Развивающиеся страны, оказавшиеся в эпицентре кризиса в конце 90-х, застраховали себя от его повторения, установив гибкие валютные курсы, укрепив банки, реструктурировав внешний долг и накопив огромные резервы иностранной валюты. И в том, что развивающиеся страны стали более чем когда бы то ни было устойчивы к финансовому хаосу, по крайней мере пока, гораздо больше заслуга внутренних реформ, нежели новых глобальных правил
Это новый урок, который должны усвоить политики. Шансы создания эффективного глобального режима регулирования, если они вообще есть, ниже, чем десять лет назад. Причины сегодняшних проблем не в развивающихся странах, на которые способен надавить МВФ, а в более сильных и богатых странах, особенно в Америке. В США множество независимых, но сознающих свое влияние регуляторов и органов финансового надзора. Неспособность Америки рационализировать свою децентрализованную внутреннюю систему контроля наводит на мысль, что вероятность передачи реальной власти международным регулирующим органам весьма мала.
Более реалистичная цель – улучшить сотрудничество между национальными регуляторами и побудить их к принятию общих стандартов в большем количестве областей. Базельское соглашение о достаточности основного капитала, которое создает общую платформу для оценки капитала банков, является примером того, как национальные регуляторы могут договориться о стандартах контроля, приближенных к международным. Сейчас Базельский комитет изучает стандарты контроля над банковской ликвидностью, что очень правильно. Международная модель также может успешно использоваться в любой стране, например, для оценки комплексных долговых инструментов или согласования принципов работы рейтинговых агентств.
Национальные регуляторы тоже должны быть более открытыми друг с другом. Слишком многие надзорные органы до сих пор рассматривают вопросы финансовой нестабильности с позиций внутреннего рынка, хотя кризисы крупных банков чреваты последствиями мирового масштаба.
Хотя необходимость расширения международного сотрудничества очевидна, наиболее важные выводы из этого кризиса регуляторы должны сделать на внутренних рынках. Первый тому пример – неспособность Америки контролировать свой ипотечный рынок повышенного риска. В Великобритании крах ипотечного банка Northern Rock явился, по большому счету, результатом неадекватного внутреннего контроля, устаревшей системы страхования депозитов и недостаточно слаженной работы британского финансового мегарегулятора – Управления финансового надзора, Банка Англии и Министерства финансов. И если какие-либо госорганы и виноваты в том, что произошло во втором крупнейшем французском банке Societe General, то это французские регуляторы.
Политики всегда будут охотнее разглагольствовать о реформировании международной финансовой системы, чем решать проблемы внутренних рынков. Однако если уроки прошедшего десятилетия что-то значат, то именно внутренние реформы дадут наилучшие результаты.
/RBC/
