Иран – замкнутый круг или развязка?
В пустынной местности Ирана стоит невысокая каменная башня без окон и без дверей.
В единственной комнате (с грязным полом в форме круга) стоит деревянный стол и скамья. В той круглой камере человек, похожий на меня, пишет буквами, которых не разобрать, длинную поэму о человеке, который сидит в другой круглой камере и пишет поэму о человеке, который сидит в другой круглой камере...
Эта история никогда не закончится и никто никогда не сможет прочесть написанное заключенными.
«Сон». Хорхе Луис Борхес. – перевод с англ. автора статьи.
Я наткнулся на английский перевод этого отрывка из творчества Борхеса в газете The New Yorker несколько недель назад и только сейчас осознал, насколько пророческими были его слова, написанные задолго до событий, которые все мы наблюдаем сегодня в Иране.
Еще месяц тому назад улицы Тегерана сотрясались от противостояния, которое было невиданным для Ирана со времен Исламской Революции. Общество раскололось на сторонников Мир Хусейна Мусеви, олицетворяющего реформаторов и сторонников Ахмадинеджата, ставленника консервативных «стражей» революции. Улицы Тегерана были заполнены десятками тысяч протестующих, ведомых проигравшим (по официальной версии) выборы Мир Хусейном Мусеви. Два бывших президента Ирана (Хатами и Рафсанджани) поддержали протестующих, более половины иранского парламента, включая влиятельного спикера Али Лариджани, не посетило инаугурацию официально объявленного победителя выборов. Протесты росли в геометрической прогрессии, армия и милиция Аль Басидж обагрили свои руки в крови мирных граждан, но и это не могло остановить протесты. Казалось бы, им не будет конца и Ахмадинеджату придется признать свое поражение. Но этого не произошло. Ахмадинеджат у власти, а протесты пошли на убыль. Что-то пошло не так?
С самого начала иранских событий, многие международные обозреватели проводили параллели между протестами в Тегеране и событиями конца 80-х в Восточной Европе, забывая при этом о некоторых существенных различиях. Помимо всего прочего, идеология коммунизма в Восточной Европе находилась в постоянном противоречии с важнейшими принципами современного мира – национализмом, свободой и верой, так как он был навязан восточноевропейским странам имперской Россией, не допускал какого-либо участия обычных граждан во власти и отрицал всякое существование Бога. В Иране же 3 эти силы пока еще не работают против правительства страны.
Хотя уже сегодня ясно, что иранцы не в восторге от муллократии, они все же еще слишком религиозны. Говоря же о демократии и национализме, на мой взгляд, рассматривать ситуацию в Иране в данном ракурсе необходимо сквозь призму его новейшей истории.
С самого начала своего существования Исламская Республика Иран стремилась объединить народ вокруг идеи борьбы с образом внешнего врага, на роль которого как нельзя удачно подходили США. На протяжении десятилетий иранскими муллократами лепился образ дьявола, ненависть к которому объединяла разнородное общество Иранской Республики. Благо США им в этом как нельзя кстати «подыгрывали» своим агрессивным отношением и «ястребиными» внешнеполитическими заявлениями. Все (в том числе и «демократия»), что так или иначе могло быть представлено как «продукт» Западной цивилизации, вызывало негодование Иранской общественности. ИРИ, подобно тому, как Оруэлловская Океания нуждалась в Евразии, нуждался и по сей день отчаянно нуждается в собственном дьяволе, изваянном в образе США. Так и в ходе последних массовых противостояний, Иранские «стражи» революции тщетно пытались представить столкновения, как результат работы спецслужб западных держав. И не смотря на то, что очень мудрая и правильная позиция Президента Обамы, который ограничился очень тонкими замечаниями, лишенными какого-либо вмешательства или прямой поддержки протестующих, не дали муллократам шанса объявить виновным дьявола - США, новый образ врага был без труда ими найден.
В таком образе, на этот раз дьяволенка, иранскому обществу представили Великобританию. Тем не менее, дальнейшее развитие событий показало, что режиму мулл все сложнее питать общество подобным «опиумом». Общество все отчетливее понимает, что сегодняшнее положение дел не отвечает вызовам будущего и по сути, является атавизмом прошлого.
Лучшее, что могут сделать западные страны, это продолжать не вмешиваться в иранские события, так как подобное вмешательство будет поддержкой власти, а не протестующих. Не случайно события, вспыхнувшие в Иране, совпали с президентством Барака Обамы, с самого начала декларировавшим пересмотр внешней политики США. Иранские события вспыхнули буквально спустя несколько дней после Каирской речи президента Обамы, в которой он признал необходимость диалога с исламским миром и назвал Иран страной, к которой необходимо относиться с уважением. Все эти совпадения неслучайны. В наш век высоких, сверхскоростных технологий, реакция на те или иные события следует незамедлительно.
Сегодня иранцы уже не так религиозны, как в 70-е, они все отчетливее понимают, что национализм, построенный на противопоставлении себя окружающему миру, не способен вести к развитию, они все больше и больше проникаются идеями свободы и демократии. Но развитие это должно идти постепенно. Ведь даже те, кто сегодня считаются реформаторами в Иране, в действительности таковыми на 100% не являются. Мусеви по сути не выступал против существующего теократического строя. Но кто знает, против кого выступали тысячи его сторонников – против Ахмадинеджата или против муллократов, объединенных в образе Али Хамнеи? Продолжатся ли эти протесты? Кто знает, как далеко зайдет раскол, начавшийся и продолжающийся внутри иранской власти и спасут ли режим массовые аресты и жестокие расправы над протестующими? Здесь очень уместно упомянуть риторический вопрос, озвученный недавно на своем сайте аятоллой Хосейном Али Монтазери, видным духовным лицом Ирана: «Смог ли шах (Мохаммед Реза Пехлеви) противостоять протестам, арестовывая и пытая людей, силой заставляя признаваться и лгать?».
Однозначные ответы на эти вопросы сегодня дать невозможно. Но ясно одно – Рубикон пройден, и Иран уже никогда не будет таким как прежде и, возможно, мы еще прочтем поэму, написанную узниками каменных башен в Иране.
Рахман Т. Гаджиев
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Редакция не несет ответственности за позицию автора
