Российский политолог: «Азербайджан должен просчитывать также и риски, связанные с вхождением в СБ ООН»

Интервью 1news.az c первым вице-президентом Центра моделирования стратегического развития, известным российским политологом Григорием Трофимчуком.

- Несколько дней назад Азербайджан был избран непостоянным членом СБ ООН. Что это означает для страны, по-вашему?

- Чувствуется, что после вхождения в сакральный круг Баку находится в некоторой эйфории, и надо сказать, что это действительно победа азербайджанской дипломатии.

C другой стороны, вокруг Совбеза ООН может начаться процесс, с целью решить проблему права вето, которым неожиданно воспользовались РФ с КНР в отношении Сирии, причем в согласованном режиме. На этом политическом фоне позиция стран с непостоянным статусом, избранных в Совбез на предстоящие не самые простые два года, приобретает несколько иное, чем раньше, значение, так как раньше их просто никто не замечал. Вашингтон постарается приложить усилия, чтобы позиция Азербайджана внутри этого круга была как можно более четкой и как можно менее пророссийской.

После Ливии США могут делать в мире все, что угодно, однако фактор ООН пока все же имеет значение. Думаю, в Вашингтоне уже прикидывают, как изменить саму структуру ООН, включая, в первую очередь, и структуру Совбеза с давно окаменевшим количеством постоянных, но практически безголосых членов. В принципе, сделать это достаточно просто, если иметь в виду кардинальное изменение глобальной ситуации, которую должен отражать ООН как наднациональный орган, с чем по определению может согласиться большинство стран мира. Во всяком случае, возможность такой кампании надо иметь в виду. Структура ООН была законсервирована в те времена, когда в мире царил СССР, поэтому многих не устраивает та международная роль, которая была автоматически унаследована Россией, гораздо меньшей по объему страной.

Что касается Баку, то статус участника числа 15 может иметь значение только в том случае, если он будет знать, как им воспользоваться, так как давление на него будет оказываться не только в рамках сирийской проблематики, но и, безусловно, иранской. Поэтому Азербайджан уже сейчас должен просчитывать не только перспективы, связанные с этим вхождением, но также все вызовы и риски.

- Поможет ли членство Азербайджана в СБ ООН ускорить процесс решения карабахского конфликта?

- Теоретически – да. Что может предложить Баку для Совбеза ООН такого, чего он не озвучивал до сих пор, не обладая своим сегодняшним статусом? Ничего. По карабахской теме Азербайджан уже давно сказал все, что мог. Однако в том случае, если Баку начнет определенный непубличный торг по сирийской и иранской проблематике, то, взаимообразно, может получить и некоторые обещания по поддержке в карабахском вопросе. В конце концов, Карабах пока что Западу менее интересен, чем Сирия или Иран. Поэтому Азербайджану могут пообещать многое, но обещать и сделать, как мы знаем – далеко не одно и то же.

- Накануне регион посетили сопредседатели МГ ОБСЕ. В Баку и Ереване они говорили о новых подходах к урегулированию карабахского конфликта, а по итогам выступили с совместным заявлением,  в котором говорится, что посредники представили сторонам ряд предложений по укреплению атмосферы доверия. Что это за предложения, по-вашему?

- Пока что это те же самые заявления, которые звучали на всех девяти встречах президентов Азербайджана, Армении и России в трехстороннем формате. Если ЕС и США резко критиковали Москву по итогам последней бесполезной, на их взгляд, трехсторонней встречи, то сами они в таком случае не должны впадать в аналогичную общую терминологию. Думаю, что по итогам переговоров МГ ОБСЕ, сведенных все к той же формальной «необходимости улучшения атмосферы переговоров», Москва могла бы проснуться, сделав собственное заявление о том, что западные коллеги, призывающие отстранить Москву от переговорного процесса, оказывается, сами не знают, как помочь сторонам конфликта.

Реальные предложения по укреплению доверия в зоне карабахского конфликта должны сводиться к тому, чтобы снять все опасения Еревана по поводу дестабилизации региона после возможного изменения, не в пользу Армении, административно-политического положения, которое существует в данный момент.

В конце концов, главная предварительная задача для Азербайджана – не «отжать» Карабах, а выполнить наиболее сложное предварительное условие: снять барьер недоверия между армянами и азербайджанцами. Без этого невозможна никакая реинтеграция в принципе, без этого – только война. Представим себе, что на Ереван вдруг начал давить не Баку, а сами армяне, желающие, наконец, жить лучше в реинтегрированном, мирном и процветающем Карабахе. Но с этими армянами, как с безусловными, «кончеными врагами» уже почти двадцать лет не работал никто. Упущен огромный, исторически важный временной отрезок, который вряд ли удастся наверстать даже при коренном изменении внешней информационной политики Баку.

- Когда следует ожидать очередной трехсторонней встречи представителей РФ, Армении и Азербайджана? Может ли такая встреча состояться до конца года или предвыборная ситуация не позволяет чиновникам РФ принимать участие в подобного рода встречах?

- Считаю, что такие международные форматы как трехсторонний карабахский, как и сама актуальность темы, дают его участникам прекрасную возможность проявить себя в информационной, в том числе и предвыборной, сфере. Но делать это надо только в том случае, когда есть что сказать, когда есть новые идеи. В противном случае, встреча №10 с итоговым протоколом, где будет сказано о той же самой «необходимости улучшения атмосферы переговоров», сработает против самого российского посредника. Запад опять постарается спустить на РФ всех пропагандистских «собак».

При наличии идей, такую встречу, для Москвы, было бы оптимально подготовить и провести сразу после выборов в Госдуму, но еще до Нового года. Представим себе ситуацию, когда перед самым праздником армянский и азербайджанский народы получают вдруг, под елку, неожиданный подарок, которого уже никто не ждал. У меня такие идеи есть, однако я нахожусь не в том статусе, чтобы предлагать их к рассмотрению на трехсторонней встрече. Не исключаю, что изложу их в своей книге по Карабаху, которую собираюсь написать.

Что же касается реальности, то десятая встреча пройдет своим чередом, по установленному графику, в формальном режиме. Самое плохое здесь то, что от нее уже никто не ждет никаких сюрпризов. К сожалению, внутренние выборы стоят на первом, по важности, месте по отношению к состоянию знаковых международных конфликтов, хотя в принципе все должно быть строго наоборот.

- Стоит ли ожидать изменения вектора внешней политики РФ в ближайшее время с учетом возможного возвращения в президентское кресло Владимира Путина? Как в любом случае его возвращение может отразиться на карабахском урегулировании?

- Если не будет тех инноваций, о которых я уже сказал, причем подготовленных и преподнесённых с максимальным информационным эффектом, то простое, возвращение Путина в президентский кабинет мало что изменит. Думаю, мало кто считает, что Путин был резко отстранен от обсуждений по карабахской проблематике, начиная с весны 2008 года. Поэтому все, что тандем мог дать в рамках этой темы, он уже дал, полномочий и времени для этого было достаточно.

- Как можете оценить недавней визит в регион президента Франции Николя Саркози? Можно ли считать, что на время выборов в России (парламентских и президентских) самым активным посредником среди сопредов МГ ОБСЕ станет Париж?

- Считаю, что Париж был и будет активным в делах Южного (или Центрального, по новейшей международной терминологии) Кавказа. Однако кавказская активность Парижа продлится только до конца президентства Саркози, в дальнейшем эта роль может плавно перейти к другой европейской единице. Саркози – активен сам по себе, в силу собственной природы, к тому же он позиционировался на фоне августа-2008, поэтому продолжает механически «курировать» Южный Кавказ.

При этом сложно избавиться от впечатления, что первое лицо Франции гораздо больше озабочено «вторым лицом», своей собственной супругой, чем текущими политическими проблемами, это написано у Саркози на том же лице. Нельзя исключать того, что «старую Европу» в этих важнейших региональных темах попытаются отодвинуть лидеры «расширенной Европы», в частности Польша. В том числе, чтобы получить под свои проекты соответствующие финансы. Для этого им надо, всего лишь, подвергнуть обструкции результаты бестолковой активности Саркози.

Последний визит в регион президента Франции ничего не убавил и не прибавил к существующим здесь проблемам, в то время как каждая такая встреча должна иметь хоть какие-то практические результаты. В этом смысле Москва сделала больше, чем Европа. У Франции нет никаких рекомендаций по Карабаху, кроме общих слов и пустых обещаний. Поэтому у других членов ЕС есть прекрасный шанс приподнять свой геополитический имидж за счет решения затяжных проблем на постсоветском пространстве.

Гамид Гамидов (Москва, Россия)