Ильгар Велизаде: «Франция занимается созданием еще одной проблемы на свою голову»
Интервью 1news.az с азербайджанским политологом Ильгаром Велизаде.
- Как вы считаете, каким в итоге будет решение Конституционного суда Франции по закону о криминализации отрицания так называемого «геноцида» армян?
- Прежде всего хочу напомнить, что Сенат, как любой другой выборный орган, состоит из политиков. Общеизвестно, что политики при принятии тех или иных решений руководствуются политической целесообразностью, диктуемой политической конъюнктурой. Инициатором злосчастного законопроекта выступил президент Франции Саркози, которого поддержали французские правые, активно голосовавшие за его принятие, и часть левых. В свою очередь Саркози – это известный своими популистскими действиями политик: а) никогда не скрывавший своего негативного отношения к Турции и б) еще больше не скрывающий своих политических амбиций. Усиление авторитета Турции после известных событий в арабском мире и надвигающиеся как грозовые тучи президентские выборы на фоне падения авторитета Саркози сделали свое черное дело. Сыграв на туркофобии и исламофобии и продемонстрировав завидную настойчивость, и все, чтобы заручиться поддержкой пресловутого армянского лобби, Саркози добился принятия законопроекта, за который проголосовали немногим больше трети всех депутатов.
Но дело в том, что любые законы должны соответствовать Конституции, т.е. основному закону. В демократических государствах, таких как Франция, не члены парламента, а члены Конституционного совета определяют соответствие того или иного закона основному закону страны. Во Франции членами совета являются 11 авторитетных людей. Среди них два бывших президента Франции Валери Жискар д’Эстен и Жак Ширак. И надо сказать, что целый ряд этих людей невозможно отнести к симпатизирующим Саркози. Хотя, например, председатель Конституционного совета Жан-Луи Дебре и Жак Ширак принадлежат к одному и тому же политическому лагерю, что и сам Саркози, но еще будучи активными политиками его кандидатуру на пост президента Франции не поддерживали. Можно надеяться, что данное обстоятельство сыграет свою роль в принятии решения.
Но главное, конечно же, не в этом. Данный закон является абсолютно конъюнктурным, не имеющим ничего общего с такими понятиями как свобода слова, свобода выражения мнений, принципами, принятыми в демократических обществах. Принципами, провозглашенными французской революцией 1789 года и прописанными в Конституции Пятой республики. Очень хочу надеяться, что здравый смысл возобладает и решение будет таким, каким оно и должно быть – соответствующим Конституции, а не интересам очередного президента.
- Связана ли данная инициатива Саркози с грядущими выборами, или для Саркози важнее сделать все, чтобы не допустить Турцию в ЕС?
- Отвечая на этот вопрос, я бы воздержался от эмоциональных оценок и придания всей этой ситуации той доли пафоса, которая имеет место при ее обсуждении. Я думаю, что с Саркози и его фобиями все понятно. Гораздо более сложно понять то, почему законодательный орган страны, имеющей столько текущих проблем, причем проблем все возрастающих, выносит на обсуждение вопрос, не имеющий для Франции никакого практического значения.
Судите сами, буквально накануне принятия закона рейтинговое агентство Standard & Poor's снизило рейтинг страны на одну степень с негативным прогнозом. Пару дней назад сама Франция снизила прогноз по росту ВВП в текущем году с 1% до 0,5%. На этом фоне эксперты все чаще говорят о том, что если проблемы Парижа будут возрастать, то ему неоткуда ждать помощи. Ведь государственный долг Германии в последнее время достиг 60% ВВП. И если у Берлина средства на спасение южноевропейских аутсайдеров еще есть, то на спасение Франции денег попросту не хватит.
А что же Франция? А Франция занимается созданием еще одной проблемы на свою голову. Для французских экспортеров Турция – пятый по значимости рынок сбыта. В прошлом году торговый оборот между странами составит 12 млрд. евро. Объем прямых инвестиций Франции в Турцию с 2002 по 2010 год составил, по информации турецкого посольства в Париже, 3,7 млрд. евро. Если Турция начнет свертывать экономическое сотрудничество с Францией, последней в обозримом будущем трудно будет найти вторую такую страну в регионе, которая могла бы стать равным по значимости торгово-экономическим партнером. Ни погрязший в решении своих проблем Египет, ни тем более Иран, ни даже Саудовская Аравия не могут заменить Франции Турцию.
А вот Турция, как оказалось, может без труда найти себе союзника по Евроинтеграции. Давний, можно сказать, вечный соперник Парижа Лондон обострение французско-турецких отношений воспринял как сигнал для улучшения своих контактов с Анкарой. В ходе выступления на зимней сессии ПАСЕ 25 января Дэвид Кэмерон прямо заявил, что Турция должна стать членом Европейского союза. Расчет Кэмерона прост - стремительно набирающая авторитет в своем регионе Турция может стать надежным партнером Соединенного Королевства в целом ряде направлений. А Лондон на этом может немало заработать. Это насчет эффективности мер по недопущению Турции в Евросоюз.
Как, по-вашему, Анкара сегодня должна реагировать на «французский» закон?
- Мне сложно говорить о том, каким должен быть ответ Анкары. Но я бы хотел отметить, что Саркози оказал настоящую медвежью услугу Армении. Армении не за что благодарить французский Сенат. Стране, которая своей политикой загнала себя в геополитическую мышеловку, не за что благодарить страну, которая помогла захлопнуть ее дверь. Армяно-турецкие, более того, армяно-азербайджанские отношения, которые и без того считались неразрешимыми, после принятия этого закона стали еще более бесперспективными. А границы, которые и без того были на замке, теперь стали границами на замке с окончательно и безвозвратно потерянным ключом.
Что касается турецко-французских отношений, то Анкара вправе предпринять любые действия в отношении Франции, которая не только проигнорировала интересы и позицию Анкары, но и поставила их на своей территории вне закона.
- А как стоит реагировать официальному Баку? И стоит ли вообще реагировать? Надо ли поднимать вопрос о выводе Франции из числа сопредов МГ ОБСЕ?
- Реакцию Баку я считаю вполне уместной. Реагировать надо. И причем делать это надо незамедлительно. Политическая оценка таким действиям должна быть дана четко и недвусмысленно. Но вот с экономическими санкциями и полным свертыванием отношений с Парижем говорить пока преждевременно. К примеру, всем известно, что Азербайджан в октябре текущего года собирается запустить свой первый телекоммуникационный спутник (Azerspace-1) с французского космодрома Куру в Новой Гвиане. Спутник на орбиту выведет французская ракета Arian. Как нам свернуть этот дорогостоящий проект, причем на финальной стадии его осуществления? В мае 2009 года Милли Меджлис Азербайджана ратифицировал контракт типа PSA на разведку и разработку блока «Абшерон», между SOCAR и Total. Контракт, согласно нашему законодательству, имеет силу закона. Более того, в сентябре прошлого года именно специалисты Total принимали участие в открытии нового гигантского газового месторождения в блоке «Абшерон», имеющего принципиальное значение для нашей страны. Как быть с этим? Денонсировать контракт?
А вот что касается Минской группы, то Франция сама своими действиями может подвергнуть сомнению свое «беспристрастное» участие в трио сопредседателей. Если закон о криминализации «геноцида» армян будет утвержден, то деятельность Франции в МГ ОБСЕ может и вероятнее всего должно подвергнуться сомнению. В противном случае МГ ОБСЕ на деле перестанет быть даже формальным посредником в переговорном процессе.
- На фоне последних событий вокруг «французского» закона в Азербайджане, как мне кажется, меньше следят за событиями вокруг Ирана. Как можете их оценить с учетом того, что Тегеран заявляет о все большем количестве мер в ответ на эмбарго на импорт иранской нефти со стороны Евросоюза, в то время как Штаты стягивают свои авианосцы к берегам Ирана?
- В ситуации вокруг Ирана происходит в общем то, что и должно происходить. Иран в свойственной ему манере реагирует на все более жесткие санкции против него. А США предпринимают действия по нейтрализации ответных действий Ирана. Проблема заключается в том, что война в Иране или с Ираном, как хотите, не выгодна ни одному из его соседей. По крайней мере, тем, кто имеет с Исламской Республикой общую границу - определенно. Не выгодна эта война и ведущим азиатским экономикам, которых Иран снабжает нефтью, и, которые от этой нефти отказываться не торопятся. Китай, Индия, Япония, Южная Корея, Турция дали понять, что будут покупать иранскую нефть как и прежде. Причем Китай и Индия заявили, что не против увеличения объемов закупок. Так что на создание широкой антииранской коалиции Западу надеяться не приходится. Сегодня можно прямо сказать, что план по полной изоляции Ирана не сработал.
- Какую позицию сейчас стоит занять Баку?
- Еще во время своего первого официального визита в США в апреле 2006 года Президент Ильхам Алиев заявил, что Азербайджан не даст возможности использовать свою территорию против Ирана.
А в декабре прошлого года заведующий общественно-политическим отделом Администрации Президента Азербайджана Али Гасанов подтвердил эту позицию, заявив, что в случае возможного вмешательства в Иран Азербайджан не позволит использовать свою территорию в качестве военной базы.
Дело в том, что Тегеран и Баку подписали между собой соглашение, согласно которому страны не должны действовать против интересов друг друга. Эта позиция Баку общеизвестна, и, насколько мне известно, к ней с пониманием относятся и в Вашингтоне.
- После того как Евросоюз принял решение относительно эмбарго на импорт иранской нефти, цены на нефть, естественно, возросли. Выходит, что, с одной стороны, антииранская кампания выгодна Азербайджану - экспортеру нефти, с другой, риски оказаться так или иначе втянутыми в конфликт, в случае если кампания перейдет в военную фазу, слишком высоки. Что вы думаете по этому поводу?
- Про цены на нефть можно сказать определенно, что они не только привязаны к механизмам спроса и предложения. На нефтяные цены во многом влияет и спекулятивное поведение хедж-фондов, инвестиционных банков, и других участников биржевых сделок. Обратите внимание, что мировые рынки вяло реагируют в эти дни на перспективу введения с лета нынешнего года Евросоюзом эмбарго на импорт нефти из Ирана.
Так, цены на «черное золото», напротив, сохраняли в последние семь торговых сессий тенденцию к падению. Есть ведь еще Саудовская Аравия и Кувейт, которые могут заменить Иран на европейском рынке. А к чему это может привести? Иран для повышения привлекательности своей нефти может прибегнуть к ценовому демпингу и мировые цены на нефть вообще могут упасть. Это к вопросу о возможных выгодах.
Что же касается военной фазы, то любая война вблизи наших границ - это очевидные риски. Военно-политическая нестабильность в нашем регионе непосредственно отразится на инвестиционной привлекательности Азербайджана, может негативно отразиться на реализации совместных или многосторонних проектов (вспомнить хотя бы проект Север-Юг), может повлечь за собой приток беженцев из Ирана, что отразится на общественной ситуации в стране.
- Как можете оценить нынешнюю позицию армянского руководства по карабахскому урегулированию? Отмечу, в частности, что после последней трехсторонней встречи президентов России. Азербайджана и Армении в Сочи военнослужащий Азербайджана Мамедбагир Ахундзаде был взят в плен.
- Как до, так и после сочинской встречи я особого оптимизма по поводу нынешнего этапа переговорного процесса не испытывал и не испытываю. Риторика и действия армянского руководства не позволяют говорить о каких-либо качественных изменениях в армянской политике, способных вывести переговорный процесс из того сложного положения, в котором он оказался. Тот факт, что военнослужащий азербайджанской армии Мамедбагир Ахундзаде был взят в плен, отнюдь не свидетельствует о том, что Ереван нацелен на конструктивный диалог.
Гамид Гамидов (Москва, Россия)
