Архитектор Ильгар Исбатов: «Перемены начинаются в мыслях» - ФОТО

БАКУ, 2 мар – 1NEWS.AZ

В наше время, когда процессы глобализации постепенно стирают границы и различия между странами и народами, только обращение к своим корням и истокам может сохранить нашу национальную аутентичность.

Именно в этом ключе проходила беседа с директором проектного института «Bakidovlətlayiha» Ильгаром Исбатовым после его деловой поездки в Испанию в рамках работы над проектом «Большого Баку».

– По чьей инициативе была организована ваша поездка в Испанию?

– Эта поездка состоялась благодаря инициативе посла Азербайджана в Испании господина Алтая Эфендиева и председателя Государственного комитета по градостроительству и архитектуре Азербайджана Аббаса Алескерова, и главной ее целью была встреча с ведущими испанскими архитекторами в рамках проекта «Большого Баку». Наша делегация была представлена заместителем председателя Государственного комитета по градостроительству и архитектуре Азербайджана Довлетханом Довлетхановым и мною, директором проектного института, который непосредственно занимается проектом «Большого Баку».

– Вы довольны результатами этой поездки?

– Очень! Оказалось, что у нас с испанцами много общего – темперамент, дух, менталитет, южный климат, и даже некоторая неорганизованность.

– Какое впечатление на вас произвела Испания?

– Колоссальное! Мы были в Мадриде и Барселоне, но мне больше понравился именно Мадрид. Во-первых, это древний город с богатейшей историей, во-вторых, и это самое главное, Мадрид – столичный город, и это чувствуется во всем. И, в-третьих, Мадрид мне понравился тем, что именно такой я и хотел бы видеть нашу столицу и по отношению к архитектуре, и по организованности. Институт, которым я руковожу, непосредственно занимается градостроительными вопросами, и ответы, которые нас волнуют, нашлись в Мадриде, где во всем чувствуется системный подход и преемственность. Ни один вопрос, связанный с градостроительными проблемами, не откладывается в «долгий ящик», а незамедлительно решается, и эти решения, порой, кажутся нам грандиозными. Вот один из примеров – историческая часть Мадрида разделена рекой Мансанарес, на одном из берегов которой находится довольно заброшенный район, примыкающий к самому центру. Транспортные связи присутствовали, но органического единства с центром не получалось. Наши испанские коллеги очень лихо решили этот вопрос – весь транспорт они пропустили через туннель под рекой, и старый, заброшенный район обрел «второе дыхание». В мире существует практика строительства многоярусных мостов, но испанцы очень активно решают транспортные вопросы с помощью туннелей, несмотря на то, что это требует колоссальных затрат. Другой пример – успешное решение такой наболевшей для Баку проблемы, как парковка. В новых районах Мадрида этот вопрос решен очень удачно.

– А как они решают проблемы с парковками в исторических районах?

– Испанцы очень бережно относятся к своей истории, поэтому любые градостроительные вопросы решаются с минимальными потерями. Например, перед Королевским дворцом в Мадриде располагается огромный роскошный парк, а под ним находится не менее огромный паркинг. Причем это решено настолько удачно, что, кажется, по-другому и быть не может. Мы же пока еще с осторожностью начинаем внедрять эту методику, например, под строящимся парком около Дворца Гейдара Алиева и слышим в свой адрес весьма некомпетентные высказывания, хотя под парковыми зонами вполне можно строить многоуровневые парковки. Я прекрасно понимаю, что центр Баку давно уже исторически сложился, но надо же как-то решать эту колоссальную проблему! В последнее время стало очень трудно перемещаться по городу, потому что с обеих сторон дороги припаркованы автомобили, и в часы пик они создают настоящий коллапс. А в подземных паркингах можно будет поместить сотни машин, что сразу же решит массу городских проблем.

Еще один удачный пример системного подхода мне удалось увидеть в новом районе на окраине города, который примыкает к базе футбольного клуба «Мадрид». На эту громадную территорию, предназначенную для застройки, была подведена вся необходимая инфраструктура в соответствии с генпланом, дороги и площадки для непосредственного строительства стоят и ждут инвесторов в готовом виде.

– Так чем же все-таки вам так понравился Мадрид?

– Своим масштабом, столичностью, теплотой, светотенью, очень напоминающей Баку, великолепной архитектурной пластикой, которая особенно заметна в зданиях, построенных самыми знаменитыми архитекторами. Многие из этих шедевров расположены на проспекте Кастельяна, который как стрела пронизывает весь город. Этот проспект задумывали лет сто назад, но он очень широкий – примерно метров сто! На Кастельяна находятся здания Фостера, Пэя, который создал знаменитую пирамиду возле Лувра в Париже, Ямасаки, автора зданий Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, Филиппа Джонсона, лауреата первой Притцкеровской премии, Сантьяго Калатравы, испанского архитектора и автора многих футуристических построек в разных странах мира. Масштаб, столичность и архитектурная пластика Мадрида очень близки мне, как архитектору, это то, к чему нам надо стремиться. Эта поездка была очень плодотворной. Хотя я и до этого знал, какими должны быть градостроительные подходы, но именно в Испании еще раз в этом убедился.

– Насколько органично вписаны в историческую ткань города современные здания?

– В Мадриде смешались эпохи, художественные стили и направления, но ни одна старинная улица не испытала глобального переустройства. Даже в XXI веке, несмотря на все современные, новомодные и высокотехнологичные течения, испанцы очень бережно сохраняют и развивают традиции своей национальной архитектурной школы. Безусловно, у каждого архитектора свое видение и понимание вопроса, но есть нечто общее, что их объединяет – они не поддаются мимолетным тенденциям. У испанской архитектуры есть своя «изюминка», своя узнаваемая пластика, характерная для южного города.

– Вы посещали новые районы Мадрида?

– Конечно, и опять я заметил то, от чего получаю наибольшее профессиональное удовлетворение – во всем превалирует комплексный, системный подход. Я не просто так сказал, что во всем чувствуется испанская школа с глубокими традициями и историей. Благодаря этому между частными и государственными структурами существует неразрывная взаимосвязь. Мы познакомились с группой архитекторов, каждый из них  возглавляет свою компанию в Мадриде, но вместе с тем они не разобщены и постоянно координируют свои действия и в плане заказов, и в плане творчества, и тут нам есть чему поучиться. Кроме того, мы были в компаниях, которые занимаются такими градостроительными проблемами, как транспорт и метрополитен. Кстати, в Мадриде находится очень густая и разветвленная сеть метро из 300 станций, в котором мне из-за нехватки времени так и не удалось побывать. Ну, а затем мы отправились в Барселону…

– …от которой все приходят в восторг…

– И это вполне естественно – великолепный старинный город, красивый, уютный, грандиозная архитектура Гауди, близость моря… Но мы отправились в Барселону прежде всего для того, чтобы встретиться со знаменитым испанским архитектором Риккардо Бофиллом.

– И какое он на вас произвел впечатление?

– Хорошее, я его воспринял как профессионала, но то, чего я ожидал от этой встречи, к сожалению, не случилось.

– Почему?

– Дело в том, что я, в какой-то степени, считаю себя неплохо информированным человеком в области архитектурных стилей и тенденций и прекрасно понимаю, куда пришла современная архитектура. И в первую очередь меня интересует ее будущее, как и в каком направлении она будет развиваться. Ведь сейчас, и это не только мое личное мнение, наблюдается определенный застой во всех видах искусства, в том числе и в архитектуре. Я задал этот очень интересный и одновременно мучительный для меня вопрос Риккардо Бофиллу, которого воспринимал как теоретика и философа, основавшего в свое время знаменитую группу Taller de Arquitectura. Но Бофилл, отвечая на мой вопрос, начал говорить на общие темы, долго описывал то, что мне уже было известно, с иронией отозвался о Захе Хадид и испанском архитекторе Калатраве и  о том, что современная архитектура не выдает свежих идей… Словом, ответа на свой вопрос я так и не услышал.

– Может быть, он сам еще не знает ответа?

– Возможно, но я очень надеялся услышать от архитектора с мировым именем его концепцию о будущем архитектуры. Я согласен с Бофиллом во всем вышеперечисленным, особенно с тем, что архитектура должна быть человечной, но наши испанские коллеги, все-таки, находятся на передовых рубежах архитектуры, и мне казалось, что они должны быть более информированы о пульсе и дыхании будущей архитектуры.

– Вам понравился знаменитый офис Бофилла в Барселоне?

– Огромное пространство, где совмещены зоны для работы и отдыха, киноэкран, рояль, большой обеденный стол. Несмотря на то, что я много раз видел фотографии этого офиса в журналах, он все равно произвел на меня очень приятное впечатление. Если бы в начале 70-х годов Бофилл не приобрел этот цементный завод и не реконструировал его в свой офис, может быть, у него и не было бы такого успеха в дальнейшем. Жаль, что на сегодняшний день ни один бакинский архитектор не имеет такой студии.

– Но для того, чтобы у нас появились архитектурные студии подобного уровня, одних сожалений недостаточно – необходимо уже сейчас делать первые шаги. Что же нужно, чтобы сдвинуть нашу архитектуру в этом направлении?

– На мой взгляд, даже те наши талантливые архитекторы, которые сегодня задают тон, варятся только в своем соку – с трудом находят заказы, бесконечно раздробляются, и нет даже слабых предпосылок для создания каких-либо взаимосвязей. Мне кажется, что на данном этапе архитектору нужна поддержка государства, иначе он остается один на один со своими заказчиками, которые не всегда разбираются в архитектуре и предъявляют, порой, совершенно неприемлемые требования, далекие от творчества. Но если на определенном этапе государство поддержит талант, от этого выиграют все – и сам архитектор, и общество, и, в конечном счете, само государство.

– Опять возвращаемся к вашей мысли, что в решении любого вопроса должен присутствовать системный подход.

– Безусловно! Несмотря на то, что у нас были отдельные яркие архитекторы, как таковой азербайджанской национальной архитектурной школы не сложилось. А все начинается именно с этого! В самом начале строительного «бума» начальные симптомы создания такой школы были, но потом как-то незаметно растворились. Я уверен, что если наши талантливые архитекторы получат возможность самовыразиться  и если им немного в этом помогут, то сразу же начнет создаваться и школа. Это требование времени, а не каприз архитекторов, и я это ощущаю после каждой заграничной поездки. Без школы ничего не появится. Если провести параллели с музыкой, то если бы Узеир Гаджибейли не создал школу, не пригласил бы в Баку московских и ленинградских профессоров, то вряд ли стало возможным появление Кара Караева, Фикрета Амирова, Арифа Меликова. То же самое происходит и в архитектуре, и нам не следует бояться приглашать иностранных специалистов для работы в проектных институтах и частных фирмах. В этом случае не сразу, постепенно, но обязательно изменится ситуация с заказами, и те ведомства, которые их сейчас распределяют, начнут отдавать предпочтение не «знакомым», а действительно интересным и современным проектам. Мы хотим играть в футбол как немцы или испанцы, но на это нужны годы и средства, и может быть лет через 50 это даст свой результат. То же и в архитектуре – на пустом месте, без школы невозможно ожидать, чтобы в Баку вдруг появились архитектурные шедевры мирового уровня. Так не бывает! Мы обязательно должны создать такие условия, чтобы выросли достойные кадры, но за несколько лет это не сделаешь, это долгая, кропотливая работа, которая невозможна без опеки и поддержки государства.

– Подтолкнула ли вас эта испанская поездка на какие-нибудь новые мысли для вашей работы над проектом «Большого Баку»?

– Пока мы находимся на начальном этапе работы над этим проектом, и главной целью нашей поездки в Испанию была задача привлечь специалистов к разработке отдельных узлов проекта «Большого Баку», потому что тендер уже проведен, и основные координаторы и зарубежные компании, которые будут в нем участвовать, практически отобраны. Мы могли бы определить концепцию развития для района Беюк Шор, например, где предусматривается большая зона отдыха и развлечений вокруг озера, и отдать ее Риккардо Бофиллу, тем более что его разработки и решения более близки нам по духу, чем, скажем, немецкие. К тому же у испанских архитекторов существует неплохой опыт работы в арабских странах, и они более информированы о мусульманском мире.

– Вам удалось осмотреть великолепные католические храмы, которых в Испании великое множество?

 – Они действительно производят грандиозное впечатление, а в парке перед Королевским дворцом в Мадриде мне вообще показалось, будто время остановилось, и я испытал какое-то блаженное чувство уюта и покоя, словно я здесь уже бывал…

– Может быть, вы в прошлой жизни были испанцем?

– Не знаю, но у меня промелькнула мысль, что я вернулся туда, где когда-то уже жил…

– Насколько полно были осведомлены об Азербайджане ваши испанские коллеги? Ведь не секрет, что многие европейцы все еще путаются в постсоветских странах?

– В основном о нас в мире думают стандартно – у нас есть нефть, значит, много денег, и мы не знаем, куда их девать. Кстати, Бофилл хорошо подготовился к встрече, как мне сказали, он прочитал массу информации об Азербайджане и с удовольствием рассмотрит предложение поработать в нашей стране.

– Возвращаясь к разговору о будущем архитектуры, – каким же вы его видите?

– Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо находиться в центре мировых архитектурных событий. Но мои личные долгие размышления над этим вопросом привели меня к следующим выводам – обычно перемены начинаются в мыслях, затем переходят в некие философские категории, а потом уже трансформируются в различные виды искусства и  саму жизнь. Сейчас все процессы завязаны на мировом кризисе, и более или менее ясных импульсов и направлений будущей архитектуры пока не видно, но как только наступит экономическое просветление, и ситуация станет стабильной, сразу же начнутся перемены. А сегодня все как будто соревнуются – кто построит выше и круче, и даже знаменитые архитекторы тиражируют свои достижения. Не могу сказать, что это исключительно мое видение современных процессов в архитектуре, но единственное в чем я уверен – нас спасет наша самобытность. Честно говоря, никак не могу понять, почему многие наши граждане так стремятся подражать Европе? Когда начинаешь глубже знакомиться с европейской историей, то убеждаешься, что все эти страны буквально пронизаны идеологией христианства с его тысячелетними традициями. Даже самые ультрасовременные здания, если внимательно в них всмотреться, созданы на основе христианской философии. В Азербайджане же все обстоит иначе. В Баку к произведениям мирового масштаба, на мой взгляд, можно причислить лишь Девичью Башню, Дворец Ширваншахов и, естественно, старинные мечети. Все остальное – это лишь неплохая европейская архитектура не самого высокого уровня. Девичья Башня настолько закодирована, что ее до сих пор никак не могут расшифровать, а Дворец Ширваншахов создан на основе суфийского философского учения, которое в то время было невероятно распространено на Востоке и затем трансформировано в архитектуру. Именно там наши корни! На этом философском учении построен и наш мугам, и наша поэзия – Физули, Низами. Многие почему-то боятся проявлять излишнюю религиозность, но лично я не считаю себя религиозным человеком, однако это не мешает мне постоянно размышлять на эти темы и находить ответы на многие вопросы. Почему-то европейцам не стыдно подчеркивать свое христианство и трансформировать его идеалы в свою культуру, а мы стесняемся заявить во всеуслышание о своих исламских корнях!

– С чем же это связано?

– Не знаю, но даже свою поэзию мы начинаем изучать с писателей и поэтов-реалистов, прекрасных, замечательных, гениальных, но ведь и до них существовал огромный пласт великих духовных поэтов, имевших огромное влияние на весь Восток. Но сегодня мы оторваны от их творчества, потому что их труды до сих пор не переведены с арабского и фарси. Даже Зейналабдин Тагиев ходил просвещаться не к Джалилу Мамедгулузаде, а к ахунду Абутурабу, и часами с ним беседовал.

Если по призванию я архитектор, то просто обязан все свои мысли, чувства, эмоции и религиозность трансформировать в работу, и в этом плане мне очень нравится понятие «азербайджанчылыг» – это прекрасная идеологическая формулировка, которая остро нуждается в крепком интеллектуальном фундаменте. У нас непростой регион, огромное переплетение нескольких цивилизаций, культур и народов, и под это разнообразие жизненно важно подвести единую идеологию и создать современную философию Азербайджана, причем начинать надо не с Мирзы Фатали Ахундова, а гораздо раньше, иначе мы не сможем сохранить свою самобытность.

– Тогда почему же мы все время что-то ищем на Западе? Может быть, пора поискать и на Востоке свежие идеи в области той же философии и архитектуры?

– В вопросах градостроительных методик и их практического воплощения европейцам нет равных. Что же касается градостроительных моментов устройства мусульманских городов, то за внешней хаотичностью, скрывается глубочайшая философия, которая требует тщательного изучения. И кто знает, может быть, через несколько десятилетий именно Восток будет задавать тон мировой архитектуре…

1news.az