Верен ли термин «кочевник»?

В изменениях, происходящих сегодня в мире достаточно много негатива – войны, крушение правительств, экономический кризис, разгул стихий.

Но современный нам период времени примечателен так же и многочисленными позитивными переменами.

Некоторые из них не столь заметны, поскольку происходят в области исторической науки, этнографии и языкознания, однако их конструктивная природа имеет существенное  общечеловеческое значение.

Настоящая статья посвящена краткому обзору термина, всё ещё широко распространённому на постсоветском пространстве и в русскоязычной литературе, негативная тональность которого исторически сформировалась в рамках российского взгляда на историю Евразийского континента. Речь пойдёт о термине «кочевник», прочно вошедшем в академические, учебные и популярные издания.

Примечание: сразу же отметим, что существенную ошибку допускают те, кто считает слово «кочевники» равнозначным определению «номады» (nomads), широко используемому в англоязычной литературе.

Термин «номады» происходит от греческого nomádes, что буквально означает –  «те, кто пасёт стада», т.е. греческое слово отражает характерную особенность уклада жизни животноводов, что начисто отсутствует в русском слове «кочевники». 

Специфичную ауру этого слова можно ощутить уже при первом ознакомлении с разъяснениями, представленными в популярных энциклопедиях. Вот наиболее часто встречающаяся формулировка, якобы призванная объяснить, что означает слово «кочевники». Оказывается, это «люди, временно или постоянно ведущие кочевой образ жизни, без определенного места жительства».

Подобные, в корне неправильные, взгляды на содержание термина возникли не сегодня. Они сформировались под влиянием вполне определённых факторов, исторически связанных с растянувшимся на века процессом имперской экспансии и завоеванием колоссальных просторов Евразии, этническая картина которой была представлена в основном сообществом тюркских народов. 

Выражения «кочевник», «кочевники» ни в коей мере не отражают содержание и значимость древнейшего на нашей планете этносоциального явления, тысячи лет назад выведшего человечество на новый уровень развития.

Исследователи, не отягощённые политическими заказами или расовым высокомерием, называют это событие в истории общечеловеческой цивилизации «революцией номадов». Революцией, впервые утвердившей господство древних сообществ людей на безбрежных просторах саванн и степей, гор и предгорий.

Естественная ландшафтно-географическая среда, в пределах которой происходит сезонное обновление растительного покрова, являющегося источником пищи для стадных травоядных, была тем самым природным субстратом, на котором за тысячи лет до Рождества Христова стал складываться быт древних общин, впервые начавших практиковать отгонно-пастбищное животноводство.

Чтобы лучше понять истоки феномена сезонного животноводства, попробуем визуализировать картину природных предпосылок на примере биосферного участка планеты, представленного обширными пространствами низменностей и горных хребтов, в пределах которых происходит сезонная смена травяного покрова и веками процветает устойчивое отгонно-пастбищное животноводство.

Сезонные изменения в экосистемах особенно ярко выражены в так называемой умеренной климатической зоне, широкой полосой проходящей по Евразийскому континенту. Поскольку данное обстоятельство сохранялось относительно неизменным на протяжении, по меньшей мере, последних 20 тысяч лет, можно предположить, что исторически первые зачатки отгонно-пастбищного животноводства стали впервые возникать в пределах умеренного климатического пояса северного полушария планеты.

Естественным результатом последовательной смены растительного покрова в экосистеме является то, что она влечёт за собой массовые перемещения стадных травоядных животных. Повышение температуры от зимы к лету и постепенное уменьшение осадков вызывает замедление вегетации растительного покрова в низинах с его последующим выгоранием.

Это в свою очередь вынуждает травоядных двигаться в направлении ландшафтных повышений и горных хребтов, где вегетация растительности продолжается, поднимаясь, в конечном итоге, вплоть до зоны высокогорных лугов.

Сравнение пейзажей выжженных летним солнцем низин и зелёных горных лугов в Азербайджане достаточно убедительно свидетельствует о природных причинах сезонных перемещений.

Смена времён года, работавшая в северном полушарии наподобие вечного двигателя, играла так же роль мощного природного механизма, динамика которого около 10 000 лет назад вовлекла семейные общины охотников в мир совершенно новых навыков по одомашниванию стадных травоядных животных, их разведению и сезонному выпасу.

В конечном итоге это вывело людей из жёстких рамок первобытной пищевой зависимости и способствовало развитию новых традиций, сложившихся, на фоне демографического роста, в древнейшую на земле культуру фермеров-животноводов.                          

Выйдя в новое биосферное измерение, человек стал хозяином не отдельных пещер или землянок с прилегающими местами охоты и собирательства, но огромных территорий – понятие «родина» выросло до бескрайних просторов географического масштаба, включавших места зимовий, протяжённые пространства перегонов стад и горные пастбища летнего периода. Очевидно так же, что именно в этом социуме могло произойти одомашнивание лошадей, верблюдов, ослов и их использование в качестве верховых и вьючных животных.

Энергичный, подвижный, требующий неустанного умственного и физического напряжения образ жизни стимулировал творческое воображение и способствовал развитию ремесленных навыков.

Были изобретены лёгкие сборные жилища, сбруя и сёдла для верховых животных и упряжь для вьючных, было налажено производство шерстяной пряжи и тканей, войлока, возникло ковроткачество, производство кожи и кожевенных изделий, летней и зимней одежды, обуви, произошла модернизация охотничьего и боевого вооружения, применяемого из седла на скаку, способы заготовки и хранения пищевых запасов, и т.д.

Выражения «кочевник», «кочевники» ни в коей мере не отражают содержание и значимость древнейшего на нашей планете этносоциального явления

На протяжении веков из ряда йуртов, состоявших в родственных отношениях, естественным образом складывалась большая, прочная и жизнестойкая общность людей – «эль» (тюрк. эль/иль – родина/родная земля), обладавшая необъятными просторами степей, предгорий и горных хребтов, права на пользование которыми передавались из поколения в поколение.

Но, несмотря на то, что эли связывало кровное родство, каждый из них соблюдал договорённые и маркированные границы земель, на которых в период сезонных перемещений эль мог перегонять сотни тысяч голов мелкого и крупного скота.

В конечном итоге огромные регионы оказывались поделёнными на большие, расположенные в целом параллельно по отношению друг к другу, территориальные уделы, растянутые между зимовьями и летовками. Подобная картина, например, отчётливо сохраняется по настоящее время в регионе Кавказа.

Очевидно, что данный тип хозяйствования формировался на протяжении веков, что лишний раз подтверждает неприемлемость термина «кочевники» по отношению к народам, образ жизни и культура которых буквально произросли из специфичных традиций отгонно-пастбищного фермерства.

Так называемое «кочевничество», представленное в энциклопедических источниках, созданных в основном в советский период времени, как скитание в произвольных направлениях «без определённого места жительства», было, мягко говоря, некорректным определением, но по большому счёту – продуманной дезинформацией идеологического плана, преследовавшей целью лишить тюркские народы их древней истории. 

Таким образом, ещё одно очевидное несоответствие термина заключается в том, что весь географический регион от зимовий до летовок – это и есть территория постоянного местообитания этих народов.

Более того, эта традиция, как никакая другая развивает в человеке ощущение принадлежности к тем землям, на которых протекает полная забот, динамичная жизнь пастушьих общин и пределы которых определяются границами обитания родного эля.

Не случайно, например, что границы государственных образований, возникших на базе народов, традиционно, на протяжении тысяч лет практикующих сезонное животноводство, нередко имеют на картах очертания, вытянутые между горными летовками и равнинными зимовьями.

Разумеется, не только Кавказ или Средняя Азия славятся традициями сезонного фермерства. Аналогичная культура существует практически во всех регионах планеты, где присутствует сочетание равнин и гор и смена сезонов года выражена достаточно отчётливо, чтобы осуществлять перегоны домашних животных между зимовьями и летними пастбищами.

Почти во всех частях света животноводы, вовлечённые в сезонное фермерство, следуют одним и тем же основным положениям в обустройстве быта – в частности, в организации жилья. В местах зимовий, где семейства пастухов, ковбоев или чабанов проводят большую часть года, строения сооружаются намного более основательно, чем на летовках.

Несмотря на то, что суммарное время свободного выпаса на зимовьях достаточно продолжительное, тем не менее наступают времена, когда низины так же покрываются снегом и наступают ощутимые холода.

Энергичный, подвижный, требующий неустанного умственного и физического напряжения образ жизни стимулировал творческое воображение и способствовал развитию ремесленных навыков

В местах зимовий, где фермеры проводят большую часть своей жизни, постепенно формируются так же и участки захоронений. Их сосредоточение вблизи гышлаков, т.е. в пределах йурта ещё одно свидетельство некорректности названия «кочевник», несущего идею хаотичных странствий и отсутствия родины.

Необходимо отметить так же, что подобные участки на территории Азербайджана содержат очень важную историческую информацию, а именно – материальное подтверждение предположениям исследователей о том, что автохтонное тюркское население, переходя за тысячи лет от одних верований и религий к другим, непрерывно обитало на данной территории и сохраняло традиции сезонного животноводства.

В ходе полевых исследований было установлено, что в местах захоронений, на участках древних зимовий наблюдаются погребения, относящиеся к различным религиозным традициям.

Это древние могильные камни, почти разрушенные эрозией, несущие на себе символы бога-солнце, курганы, каменные склепы, захоронения доисламского периода, покрытые монолитными глыбами, раннеисламские захоронения и, наконец, могилы более позднего исламского периода.  

Завершая статью хотелось бы напомнить, что национальное название фермеров, занятых в сезонном животноводстве в Азербайджане – «кёчери» или «терекеме». При этом необходимо подчеркнуть, что подобно термину «номад» эти слова так же подразумевают специфику хозяйственной деятельности – что, как было отмечено выше, начисто отсутствует в русском термине «кочевник». 

Поэтому было бы уместно пересмотреть целесообразность дальнейшего использования неправильного термина «кочевник» в отношении народов и этнических групп, практикующих сезонное отгонно-пастбищное животноводство.

Выбор адекватного наименования, отражающего содержание исторического и социально-экономического феномена может быть сделан из упомянутого выше ряда – номад(ы), кёчери, терекеме или взять за основу определение «сезонное фермерство».

Можно так же обратиться к названию, некогда бывшему в широком употреблении в ранние и средние века в Европе и которое в латинизированной версии звучало как «торгомеи».

Оно было бы вполне уместным, поскольку под этим названием подразумевались именно тюркские народы, считавшиеся потомками Торгома, правнука легендарного Ноя, основу хозяйственных традиций которых составляло сезонное животноводство.

Аббас Исламов