Сооснователь CHELEBI Фарид Расулов: У меня в жизни все так насыщенно, что ... – ФОТО - ВИДЕО

- Фарид, я стою перед бело-зеленым зданием, возле лестницы… - говорю я в трубку, явно игнорируя огромную надпись YARAT studios перед глазами. – Я правильно приехала?..

Огромная синяя дверь отворилась, и я оказалась в мастерской художника, больше напоминающей лабораторию алхимика. Много света, большие полки с книгами, необычные работы, краски, колбочки, растения, странные корни древних деревьев, фрукты, орехи на полу, большой красный ковер в центре и… палатка. Да, настоящая палатка у балкона. Я почувствовала себя гостьей доброго волшебника, что с первых минут покорил меня своим радушием и светлой аурой. Мне заварили лянкяранский зеленый чай с китайским жасмином и ментолом, угощали необычными вкусностями. Удобный диван, на котором я расположилась, был обставлен авторскими подушками CHELEBI. После первых минут нашей беседы в мастерской воцарилась необычайно уютная атмосфера. А по окончании нашего диалога, что, к слову, продлился три часа, я догрызала свой орех и жалела лишь об одном – что пора уходить.

«Фарид Расулов … Человек», - начал свой рассказ мой собеседник, присев рядом и обхватив одну из подушек.

Просто человек, который занимается разной деятельностью. Ни в коем случае не хочу ограничивать себя «художником», «дизайнером мебели» или «производителем чая», все, что я делаю и чем занимаюсь каждый день, так или иначе связано с искусством. Связь с творчеством как некий маленький инструмент, что постоянно расширяется и захватывает другие сферы. Мне интересны науки: антропология, социология… Но, знаете, даже точные науки вытекают из искусства и «втекают» в него же (улыбается).

«Человек рождается на свет подобно чистому, белоснежному холсту»

Еще в утробе матери он слышит звуки, сердцебиение, ловит запахи,  отзывается на все вокруг. И речь не о том, что мы, как живой организм, представляем собой материнскую яйцеклетку. На самом деле яйцеклетка формируется у женщины, когда она еще находится в утробе своей матери. Грубо говоря, мы зарождаемся в утробе своей бабушки и бессознательно впитываем в себя все, что она чувствовала и делала, чем питалась и чем дышала всю свою жизнь.

На наше дальнейшее формирование влияет наше детство. Оно – фундамент. В школе невротики-учителя могли ругать нас или даже поднимать руку, наказывать за непослушание. Если ребенок сделал что-то не так, с ним нужно поговорить об этом, попытаться его понять. Кто дал право на насилие? А ведь спустя двадцать лет ты начинаешь сам проявлять порой даже непонятную для тебя самого агрессию, чувствовать дискомфорт, ощущать страх. Это связано с пережитыми нами в прошлом фрагментами, мы храним в подсознании и жадно записываем все плохое и хорошее.

До 7 лет человек должен быть огражден от разрушительных негативных чувств, от злобы и агрессии. Иметь представление, быть маленьким исследователем, но чувствовать себя в безопасности. Он должен иметь представление того, почему «один дядя бьет другого дядю, и почему спустя день они вновь пожимают друг другу руки» (улыбается).

Наш мозг многогранен, что-то оставляет определенные травмы, но сама схема мне очень нравится.

«То были лихие 90-е…» 

Мое детство ассоциируется с летом. Как беззаботно мы бегали по двору, играли в футбол с ребятами. Никто не говорил нам, что можно, а что нет, не ставил ограничений, не диктовал правил. Не пили мозг, в конце концов (улыбается). 

Да, в 90-е было немало жуткого: молодых парней буквально ловили со дворов и увозили в армию. Было страшно, но мы были слишком малы и просто не понимали, что происходит. Знаете, если детей не запугивать и не раскрывать им истинное лицо страха – они и бояться не будут. Страх не будет их сковывать. Поэтому мое детство связано с теплом, постоянным движением и полной свободой выбора.

«У каждого из нас есть личный бессознательный архив памяти»

А еще есть понятие «классовой бессознательности»,  которой «болеем» мы все, поголовно. В нее входят определенные повадки, привычки, общие заезженные фразы. Это не про «застрять в лифте со злыми собаками, а затем всю жизнь бояться темноты, замкнутого пространства и собак». Это больше к обычаям, традициями, чему-то общепринятому.

Каждое воспоминание усиливается гормональными выплесками, положительными или отрицательными. И запоминается больше всего то, что имеет эмоциональную значимость. Конечно, было бы неплохо, если бы мы могли ее фильтровать и стирать ненужное. Как в упомянутом вами фильме «Вечное сияние чистого разума»… Мы как хард диск сложнейшего биокомпьютера, нутро которого формировалось множество веков. Проходя через мясорубку социальных явлений, по истечении времени информация отсеивается и удаляется, но жалко, что мы не можем контролировать этот процесс в соответствии с нашим выбором.

Например, если заключить вас в закрытое помещение и постоянно прокручивать запись нашего с вами интервью, то слой за слоем эта информация вытеснит все предыдущие. Хоть и будет подобный процесс «попахивать» шизофренией… (улыбается)

«Я постоянно медитирую и порой прыгаю с погружением в воду, чтобы стереть из памяти то, что мне не нужно»

Самое главное – не застревать ментально. Порой нужно остановиться там, где стоишь, и начать анализировать свои мысли, реакцию и повадки. Найти истоки своей боли, истоки своих страхов, нащупать корень травмы. Признаюсь, порой это весьма болезненный процесс, но он необходим. Нужно делать ментальную уборку и распределять все по полочкам. Мы – безразмерный архив данных, над которыми нужно работать. Важно научиться фильтровать. Именно об этом, кстати, говорится в Буддизме: «Все то, что было до сегодняшнего момента, – это уже вчера. Проработай и отпусти».

Все дело в импульсе… Импульс – это такая провокация! (смеется)

«Сон – есть просто мост между сознательным и бессознательным»

Раньше я не видел снов. Точнее, не запоминал их. А в последнее время почти во всех моих снах происходит некий анализ. Этакие внутренние разбирательства… (улыбается) Но я знаю, что сон - картинки того, что мы видели вчера, с чем сталкивались сегодня. Ты смотришь на красный цвет или на свежие мандарины, а затем они отображаются в твоем сне в иной форме.

«Люди, зависящие от Эго – это люди, погруженные в вечное состояние сна»  

Страдания – это сон, некое абстрактное мышление. Оно, к слову, очень помогает в творчестве. Люди погружаются в неизведанное и тянутся к нему, когда им не хватает чего-то в их реальности. У меня, например, в жизни все так насыщенно, что, закрывая глаза, мне просто хочется уснуть, встать как можно раньше и приступить к работе. Тут вопрос в осознанности…

«Осознанность – понятие того, что ты - это не твои мысли, не твои повадки, не то, что происходит с тобой»

Ты – просто центр. Стержень сознания, никак не связанный с эгоизмом. Осознание того, что все, что с тобой происходило или происходит, – случается извне. Никак не внутри тебя. Между людьми всегда есть некий механизм, обмен энергией, знаниями. Осознанность – явление секундное, которое нужно в себе развивать. Когда ты работаешь и получаешь удовольствие непосредственно от процесса работы, а не от мыслей, прокручиваемых в голове.

«Смерть близкого человека не должна быть большой проблемой»

Рождение и смерть – это естественные процессы. Я не согласен с нашими методами прощания с человеком, у нас ужасные традиции, они приносят с собой всплеск самых негативных эмоций. Мужчине нужно похоронить свою мать, а ему приходится держать ее тело и выслушивать наставления стоящего над его головой моллы о том, как и в какую сторону поворачивать ее голову. Уж лучше просто кремировать тело. Нужно чувствовать любовь к ушедшему человеку, никак не страх. Порадуйтесь, что такой человек был, и думайте только обо всем теплом, что вас с ним связывало.

«Труд всегда приносит свои плоды»

Ты всегда можешь сделать что-то своими руками. Нужно чувствовать уверенность в своем мастерстве. Когда ребенок хочет что-то сделать, а родители кидаются на него с криками, чтобы он не пачкался, ничего не ронял, не крушил и сам не падал, они вселяют в него страх перед новым, лишают самостоятельности и чувства ответственности.

«Говорят, что история – символическая ценность. Но на самом деле в материальном нет ничего символического и уж, тем более, ценного»

Я за старое и историческое, если оно практично и приносит радость. Если на месте старых, полуразваленных памятников возводят нечто новое и прекрасное, то почему бы и нет? На месте темных переулков и старых построек, в которых процветает наркомания и там даже проходить страшно, строят чудесные парки. Разве это плохо? Все для людей. Для меня у исторических объектов нет никакой привилегии перед нуждами современного человека. Ну сгорел этот Нотр Дам де Пари, и? А в Африке какой-то парень умирает от малярии. О какой культуре и огромных вложениях в ее сохранение может идти речь, когда мрут люди?...

«Я не учился на художника, возможно, поэтому я изучил все быстрее»

В марте у меня будет выставка, которая будет называться Qurban olum, она про гурбанлыг. Я создам месиво из ужасного и прекрасного, подняв эту тему. «Порезали, кровь полилась, раздали…» Инсталляции, видео, музыка…

Каждая выставка – это мыслительный процесс вокруг одной определенной темы. Художники не придумывают ничего с нуля. Они ловят импульс, вдохновение.

Например, моя выставка Only one chance. Для этой выставки я использовал творческое пространство в качестве студии, в стенах которой сидели мастера. Они занимались традиционной резьбой по дереву, но пока один художник создавал нечто прекрасное, двое сотрудников разрушали созданное. Разрушенные произведения превращалась в опилки, я собирал их и клал в пачки, тем самым упаковывая формат привычной для всех «красоты».  Смысл в том, что красиво – это не всегда традиционно. Я старался вытащить эту самую «красоту» из рамок традиционных понятий, материализовать ее в ином виде. Учитывая реакцию публики на происходящее того дня, со своей миссией я справился (улыбается).  

А сейчас красота для меня… в растениях. Они очень красиво общаются, красиво отвечают…

«CHELEBI - это название карабахского ковра»

Впервые я использовал это название на Венецианской биеннале для своего проекта ковровой комнаты. Люди приходили, смотрели, и им нравилось.

 Мы заметили интерес к художественной инсталляции как к отдельному «объекту». Вместе с Аидой Махмудовой и Орханом Гусейновым мы начали думать о том, как и какие произведения искусства можно превратить в объекты интерьера. Уже сейчас я понимаю, что наше желание было связано с некой подсознательной реакцией на то, что, живя в определенном пространстве, мы буквально охватываем себя продуктами, созданными не нами: диван -  из Польши, люстры - из Италии… Не было идентификации объектов с ощущением чего-то родного, своего. Мы собрали команду из молодых талантливых художников, мастеров своего дела. И, знаете, я могу с уверенностью сказать, что у нас самая теплая и дружная команда! (улыбается)

Сейчас CHELEBI – это ребенок, который вырос, проходил через многие эксперименты, создавался с нуля.

«Все возникло из маленького зерна – идеи - и со временем расцвело. CHELEBI – это современное продолжение наших традиций»

Недавно мы были в Дубае в рамках проекта INDEX DUBAI. Нашим слоганом было «Cushion creates tradition», мы представляли и показывали свои дизайнерские подушки. Людям они очень понравились, а нам было интересно наблюдать за реакцией зарубежных зрителей (улыбается).

Раньше мы часто сталкивались с тем, что, делая ремонт квартиры, люди выбирают все привычное и боятся высоких цен. Но с годами они учатся доверять и выбирают то, что им действительно по душе.

«Художники ловят происходящее в социуме и перефразируют понятое ими в своих работах, говоря на своем языке. Речь о концептуальном искусстве»

Люди не могут прийти на выставку, все понять и уйти. Или просто пройти мимо. Художник ездил по различным местам, копался в себе, изучал, анализировал, чувствовал… Неосведомленный человек просто не сможет понять всю суть стоящей перед ним работы.

Художник – в первую очередь человек, как и все другие люди. Правда, у него есть много привилегий в отношении к разным ситуациям. Он может изучать что-то, основываясь на своих знаниях, изобразить это по-своему. Не каждый рождается художником, но ведь каждый может взять и нарисовать что-то и почувствовать себя художником, правда? Кто может сказать ему художник он или нет? Кто это решает? Кто решает то, кем ты являешься?

«Сперва я делаю эскизы и собираю свою мысль в 3D формате…»

На самом деле благодаря тщательному подходу к процессу работы проблем с реализацией той или иной идеи у меня не возникает. Искусство порой не только духовный, но и физически тяжелый труд. Особенно это касается скульпторов. Но, опять же, не всегда. Как-то взял я шампур, приклеил его к стене и написал «Artist allows to sneeze on this work». Особого времени и сил не потратил, но ведь это тоже творчество! (смеется) Некоторые художники во время работы проявляют свои эмоции, у меня процесс работы проходит весьма тихо. Лучшая компания – когда ты остаешься наедине с самим с собой. Все-таки это очень интимный процесс.

«В работах художника, прежде всего, я обращаю внимание на скрытый юмор и на то, насколько хорошо и искренне дискутирует автор со своим зрителем через то, что он делает»

Это - не машина с определенной целью и миссией, искусство – весьма аморфное понятие. Кто-то собирает работы в музее, кто-то их уничтожает. Но если говорить обобщенно, каждый инициатор имеет цель - раскрыть иной взгляд на все устоявшееся.

Спонтанность в творчестве как некий эксперимент. Это прекрасно, но нужно усердно работать над реализацией этого импульса. Хоть ты сиди и «спонтань» весь день, важно правильно все планировать, но при этом находиться в расслабленном процессе и не грузить себя.  Творчество должно дышать.

«Вокруг художников создали некий культ страданий и боли»

Среди художников много невротиков и людей с тяжелым характером, но не существует определенной статистики, в которой говорилось бы о том, что все художники – это несчастные персонажи. Мы рисуем то, от чего хотим избавиться, вытащить это изнутри.

«В Баку, к сожалению, у творческих проектов нет такой востребованности, как в других странах»

Все зависит от человека, не стоит привязывать себя и сковывать свое искусство в рамки страны, места, чего-либо. В Баку, например, есть очень много важных тем и закрытых вопросов для раскрытия их в творчестве. Много пространства для изучения культурных факторов, маленькое количество высококвалифицированных школ и пространств для современного искусства все же сказываются как на жизни, так и на самом художнике. У нас есть всего несколько подобных пространств, как, например, YARAT, где мы можем раскрыть внутренний потенциал.

Но это не боль. Боль – это полное отсутствие каких-либо идей, эмоциональное выгорание, творческий кризис. Вот это очень больно. Это как некая лихорадка – ты хочешь работать, а  у тебя не получается. Хочешь открыться, но не выходит.

Состояние, далекое от стабильного, сильные внезапные порывы, спады настроения… Порой ты теряешь смысл всего и перестаешь понимать, для чего все это делаешь. Вокруг все начинает казаться каким-то пустым. А, с другой стороны, оглянись и посмотри, до чего ты дошел и со скольким справился! (улыбается) Мы должны чувствовать себя хорошо. Если внутри происходит что-то неладное, значит - есть проблема и ее нужно решить.

«В отношениях, в особенности между художниками, важно поддерживать некий обмен энергией, знаниями, навыками. Здесь нет места эгоизму. Важна легкость»

На днях читал историю, как муж нанес ножевые ранения жене. У них трое детей. А выйдя из больницы, жена вернулась к супругу и забрала все обвинения. Чувства должны помогать, подпитывать, это процесс созидания. Я знаю пару, им по 55-56 лет, они встречались на протяжении пятнадцати лет и только недавно поженились. Вы бы видели, насколько они счастливы, свободны и как сильно они друг друга любят (улыбается)

«Не так давно я отдыхал на пляже в Санта-Маринелла, возле Рима...»

Просто наблюдал за людьми на общественном пляже, ел очень дешевую и вкусную пиццу, пил воду за копейки. Я наблюдал за тем, как дружно живут семьи: бабушки, дедушки… Мы видели там детей, по 14-15 лет, которые сидели прямо перед родителями и… целовались! (смеется) Я так удивился! Но, знаете, во всей атмосфере была такая беззаботность и расслабленность.

Я люблю все, что связано с природой. Как-то, помню, оставался в палатке на берегу моря в Бильгя. Спал на песке под навесом. Это ведь совсем недалеко, 35 км от города. Но ощущения незабываемые! А еще наша поездка в Хыналыг в рамках проекта. Мы оставались в горах, без особой еды и запасов. На природе ты становишься еще ближе ко всему дикому, к своим истокам.

 «Нет такого понятия, как Душа»

Подобное понятие мне очень чуждо. Есть сознание, некий механизм, который можно излечить и реализовать себя, как Личность.

«Нет такого понятия, как Счастье»

Мы берем за «Счастье» неопределенное состояние эйфории от определенных ситуаций, которые со временем меняются. Грубо говоря, это психическое восприятие чувств. Если постоянно находиться в состоянии счастья, то можно быстро сойти с рельсов.

«Ну а Карма…»

Карма для меня носит больше информационный характер, подобный культурному наследию, нежели духовно-космический. Проблема в том, что, столкнувшись с преградой, люди часто ссылаются на Судьбу. Сразу думают про «alın yazısı» и все такое… Будто некто свыше прорабатывает каждого человека и дает изначальную проекцию того, что у него будет. Но симуляция жизни – не жизнь. Если ты постоянно читаешь книги и три раза в неделю прыгаешь в бассейн – твое состояние сразу меняется. Ну а если ты будешь вливать в себя алкоголь, это просто сделает из тебя дебила! (смеется) Скидывать ответственность на выбор высших сил, это как в своих проблемах ссылаться на общественное мнение. Все исходит от изначально неправильной инструкции.

«Искренность – это честность перед самим собой»

Понимать свои нужды и потребности, стремиться к их реализации, иметь определенную позицию.

«Я верю во всеобъемлющую масштабную энергию»

У каждого периода есть свой Бог, свои пророки. Знаете, из ряда «Зевс отругал – посыпались гром и молнии…» (улыбается) Я верю в веру людей и понимаю, почему мы нуждаемся в авторитете свыше, который «решает» нашу судьбу. Мы никак не можем обозначить проходящую через нас энергию.

В Древнем Египте, например, богами считали фараонов, людей. Вера важна для поддержания инстинктов. Религии вертятся вокруг одного и то го же, меняются только  формы и фигуры. Некая сказка…

Но ведь есть и другие сказки. И, знаете, неплохо было бы их изучить.

EGGS

XAŞ

И. Нармин