Бахруз Кенгерли: Завтра ты проснешься другим человеком... - Диалог с художником - ФОТО
Говорят, что состояние Déjàvu подобно повторному перечитыванию давно прочтенной книги.
Я нависла над разбросанными пожелтевшими страницами старой записной и, нервно догрызая колпачок шариковой ручки, перечитывала вопросы для предстоящего интервью. Что я знаю о Бахрузе Кенгерли? В свои 29 лет он имеет за спиной большой опыт персональных и групповых выставок, интересных проектов и коллабораций. А еще он прекрасный собеседник и один из самых близких для меня людей: я знаю его с 18-ти, и именно беседа с ним еще четыре года назад стала моим первым в жизни опубликованным интервью , вышедшим в печать в одном из выпусков журнала L'Officiel Azerbaijan.
В том, что это интервью будет непростым, сомнений не было. Почему? Во-первых, больше ответственности. А во-вторых, как говорила журналист О.Герасименко, «на вопрос, почему я не беру интервью у Лимонова, творчеством которого так восхищаюсь, ответ прост: «На все вопросы, которые у меня к нему были, нахожу ответы в его книгах…» Так и тут: ответы на вопросы можно найти в картинах художника, особенно если ты ими восхищаешься. Не было сомнений и в том, что мне придется выйти за рамки «одностороннего повествования». Я знала, что это будет диалог.
И, вооружившись вкусным тортом, я вошла в светлые просторные стены его новой мастерской: запах масляных красок, едва уловимая музыка на фоне, приоткрытая дверь на балкон... Давай представим, будто мы не знакомы?
- В процессе написания картины есть, как мне кажется, много чувственности, а мастерская для художника - это как некий храм, в котором происходит все волшебство, правда?
- Открою тебе тайну: далеко не все работы создаются в мастерской (улыбается). Мастерская - это место, где я реализовываю свои идеи на холстах, а черпаю я их за пределами ее стен. Живя, казалось бы, обычной жизнью, важно быть наблюдателем и видеть мир вокруг себя. А затем, уже придя в мастерскую, передать все пришедшее в голову на чистый холст.
- Художник управляет процессом, или процесс ведет художника? Часто ты «борешься» с холстом?
- Конечно! Я всегда веду борьбу с ним, как здравую, так и сумасшедшую... Не отношу себя к людям, которые вдохновленно рассказывают, что «видят свои картины во снах». А насчет процесса, то художник полностью должен управлять им. Нельзя допускать, чтобы процесс управлял тобой.
- Ты «перетекаешь» в свои произведения, или картина больше нечто отражающее, как зеркало?
- Правда в том, что картина способна впитать в себя все, что в нее вкладываешь. Я - автор своих работ, а они - мое отражение. Их энергетика должна быть ощутима, способна передать меня самого.
- В одном из своих интервью российский искусствовед и философ Олег Аронсон как-то сказал: «Художник – это тот, кто назвал себя художником». По-твоему, художник со всей присущей творцу безграничной многогранностью он прежде всего кто?
- Художник – это личность создающая, которая обладает творческим подходом к созданию. Научить рисовать можно кого угодно, но вжиться в искусство сможет только художник.
- А выставка для художника как некий манифест, декларация о его намерениях и обращение к обществу? Ведь часто создается ощущение, что зритель в каком-то смысле «бежит» за художником и его мыслями. Насколько этот процесс односторонний?
- Раньше я думал, что выставка - это что-то одностороннее, как монолог. Но потом понял, что если ты подпускаешь к своей работе несколько глаз, то она уже не принадлежит только тебе одному. Имея большой опыт персональных и групповых выставок за спиной, я сделал вывод, что выставка – это, прежде всего, отчет самому себе и заявление публике о том, кто ты есть на сегодняшний день. Потому что завтра ты можешь проснуться другим человеком, люди очень нестабильные существа.
Даже общение между людьми, кстати, это тоже своего рода некая выставка: ты представляешь себя другому человеку, кто-то выставляет себя благородным, а кто-то - глупцом. То, как мы себя ведем, и как позволяем с нами обращаться, формирует у людей мнение о нас самих.
- Мне всегда было интересно, что ты испытываешь, когда наблюдаешь, как зритель смотрит на твою картину в настоящем времени? Нет ощущения, будто стоишь совершенно обнаженным?
- Когда при авторе смотрят на картину, в большинстве случаев он слышит только приятное и не всегда понимает, насколько это искренне. Интереснее, когда возникают конфликт и спор, ведь картины хранят в себе разное.
Как я уже сказал, у каждого художника есть свой подход. Есть работы декоративные, служащие для красоты, и в этом нет ничего плохого, в них просто не нужно искать глубокой философии: смотришь, и они радуют глаз. Что касается меня, то в свои работы я стараюсь вкладывать более глубокий смысл, некую загадку. Я очень люблю ночь. Она является хранительницей мистики, тайн и размышлений. Считаю, что в темных цветах таится больше философии. Именно по этой причине их я использую больше, добавляя в свои работы нечто притягательное и загадочное. И немаловажную роль я уделяю фактуре: при помощи нее я придаю своим работам объемность. Думаю, объемность является одной из отличительных черт моих работ.
- Одно время искусствоведы жадно обсуждали тему «смерти» живописи как вида искусства. Одни говорили, что она якобы изжила свое, в то время как другие рассуждали о ее бесконечных воскрешениях, утверждая, что «ампутировать» этот вид искусства просто невозможно. Насколько, по-твоему, живопись способна впитать и отразить современность эпохи? Утратила ли она свою актуальность?
- Мы живем в эпоху высоких технологий: все создано для комфортной и качественной жизни человечества. Ничего не стоит на месте, все двигается дальше, так и живопись. Мы же не будем вместо степлера использовать гвозди, чтобы натянуть холст на подрамник, верно? (улыбается) Возможности искусства расширяются за счет появления новых инноваций, и это позволяет ей двигаться в ногу со временем. Сейчас не «золотой век» живописи, но то, что создается художником, не заменит никакая технология.
- Со времен античного периода «красота» и «женское тело» стали синонимами. Красота для тебя сейчас - это что?
- Природа. Все, что создано природой, завораживает.
- Все творческие люди видят мир иначе. Помню, ты как-то говорил, что само понятие человеческого непостоянства и изменчивости – интересный факт, в котором кроется некая свобода. А что «свобода» значит для тебя сейчас? В чем она заключается?
-Знаешь, со временем я прихожу к мысли, что когда говорят о чем-то из ряда «свобода – это когда…», то само по себе это уже неправильная и ограничивающая постановка предложения. Я стараюсь не давать точных формул и разгадок, потому что понятие «точное» это скорее о чем-то одном определенном, а к свободе это не относится. Свобода не состоит из чего-то одного, это скорее выбор.
- Человек всегда находится на стыке чего-то и перед выбором?
- Определенно. Человек постоянно находится перед выбором. Выбор – это уже свобода, а ограниченность в выборе – ее отсутствие. Иметь возможность делать то, что ты хочешь физически и духовно, что может быть свободнее этого? Я могу выйти, сесть в машину и уехать в кругосветное путешествие.
- А ценность художника определяется им самим или зрителем?
- На самом деле это сложный вопрос, требующий не одностороннего открытого ответа. Для начала - моя работа должна соответствовать моим критериям, чтобы в дальнейшем я смог ее показать зрителю. Конечно, каждый человек хочет быть оценен по заслугам. Я просто делаю свое дело, будучи уверен, что все остальное покажет время (улыбается).
- По-твоему, национальное самоощущение влияет на самовыражение в творчестве?
- Среда, время, окружение – они сильно влияют на формирование человека как личности. Мы не выбираем себе свою национальную принадлежность, но мы выбираем кем нам быть, а это куда важнее.
- А самопожертвование? Его ведь немало в жизни художника...
- Его немало в жизни каждого человека, который хочет чего-то достичь. Потому что, чтобы достичь желаемых вершин и высот, которых до этого никто не постигал, нужно многим жертвовать. Для того чтобы добиться чего-то, нужно поставить перед собой определенную цель, преследовать ее и идти к ней. Преследуя эту цель, ты жертвуешь многим, лишаешь себя чего-то, делаешь выбор и ведешь ежедневную борьбу. Потому что только упорство и целенаправленность могут дать результаты.
Можно сказать, что самая страшная война - это борьба между самим собой и своими мыслями, так называемый внутриличностный конфликт. Ты должен укротить свои мысли, стараться выбросить все лишнее из головы для достижения своих целей, а это очень сложная работа.
Состояние души – явление плавучее, полностью держать все под контролем невозможно. Любой человек когда-то падал на дно. Важно смочь выйти со дна. Продолжать жить и ни в коем случае не сдаваться - это, своего рода, мой девиз.
- Недавно я услышала интересную фразу… Мне сказали, что в смерти скрыта некая мудрость. Как ты считаешь?
- Я думаю, что истинная мудрость есть там, где есть над чем подумать. Мудрость - это жизненный опыт, а смерть- это конец пути. Никто не знает, что есть на той стороне жизни, а, следовательно, нет опыта - нет и мудрости.
Подобные темы, это как механизм, имеющий миллион проводов, которые работают независимо от тебя. Так и вопросы о свободе, любви и смысле жизни: одна деталь порой меняет всю систему – так и запиши.
- Я помню твои слова о том, что Богу интересно наблюдать за нами, за нашими ошибками и прегрешениями. Но окажись ты и вправду перед Богом, что бы ты ему сказал?
- Я думаю, что он и так все знает. Боюсь, что вопросы будут у него ко мне (улыбается).
Я уверен.
И.Нармин
