Пособие по ведению гражданской войны. Часть 3
5. Nota bene: регенерация
Пособие Джина Шарпа «От диктатуры к демократии» работает на реализацию глобальных задач. В этом смысле пособие на редкость функционально, - оно востребовано и оно реализуется. Можно с полным правом говорить: пособие принадлежит «коллективному Шарпу», всем тем, кто применяет технологии Джина Шарпа, финансирует их, обеспечивает им медийную популярность, – словом делает все, что потребно для покорения государств, расцененных как чуждые и потому враждебные.
Против кого заточены концептуальные смыслы «коллективного Шарпа»? – Прежде всего против национальных государств на постсоветском пространстве. Они отнесены в ряд «тоталитарных и авторитарных государств». Джин Шарп лукаво уточняет: «Тоталитарных с точки зрения т. н. развитых западных демократий», - и не замечает, опасных последствий такого уточнения. И в самом деле, если они тоталитарны, то только с точки зрения «развитых западных демократий», то есть мирового олигархата. Но позиция «коллективного Шарпа» своим наличием указывает на существование альтернативной позиции. Почему бы не принять во внимание альтернативные соображения? И здесь, вопреки заявленной демократичности Шарпа, обнаруживается ряд черт «коллективного Шарпа»: агрессивность, нетерпимость, догматичность, - евроцентризм. Отвергаются все формы государственного устройства, если они не отвечают стандарту названному «западной демократией». В дальнейшем изложении Джин Шарп экономит на определениях, он выражается просто, без затей: «Диктаторские режимы». Его, спеца по переворотам, волнует вопрос: «Как можно предотвратить или ликвидировать диктатуру»?
Подлинная цель «коллективного Шарпа» не проговаривается, она законспирирована, под вульгарным определением – «диктатура». Регенерация государственного организма, восстановление всей полноты не-западной системы, ее возрождение на модернизированной основе, – вот чего опасается «коллективный Шарп». Ведь то, что удалось сделать против Советского Союза, с треском провалилось в Китае, в стране с самой успешной экономикой. На либеральном новоязе борьба против регенерации прописана в выражении: «Предотвратить возникновение из пепла новой диктатуры».
По прошествии 15 лет зримым выражением этой регенерации стала идея суверенной демократии, окрыто объявленная в России. Суверенную демократию созидают – фактически и без объявления – в Казахстане... Центральный методологический принцип суверенной демократии явлен в установке: разрабатывать теорию демократии только в конкретно-историческом национальном плане. Сохранение в Азербайджане государственнических традиций возможно при выработке политического языка и концепции демократии, учитывающей национальные, локально-цивилизационные черты бытования нации. Только государственный капитализм, а не частно-олигархический может двинуть страну по пути гармоничного, не-антагонистического развития.
«Коллективный Шарп» предвидит опасность такой регенерации, он организует форс-мажор – цветную революцию, - чтобы прервать развитие постсоветского национального государства, словом «диктаторские структуры необходимо сломать», после чего «потребуется построить конституционную и законодательную базу, а также критерии функционирования долговременной демократии». Цветная революция - это либеральная в своей идейной сущности революция под общедемократическими, антиавторитарными и антикоррупционными лозунгами. Либеральная революция, будучи бульдозером олигархического евроамериканского капитализма, сносит постсоветскую власть, как власть бюрократии, реализующей реформы в ассиметричном Западу духе, неизбежно привносящей в эти реформы национальные особенности. Вот, где предмет беспокойства «коллективного Шарпа». И если постсоветская власть вознамеривается скорректировать навязываемый курс и вступить на привычный путь государственной (этатистской) модернизации c участием частного капитала, то немедленнно запускается механизм возмездия. Попытки выйти за пределы либеральной лексики немедленно засекаются туземными публицистами. И тогда можно, к примеру, прочесть, что «власть впервые отказалась от имитационной риторики... и откровенно продекларировала свои главные политические тезисы... превыше всего государство и его интересы». В воображении таких публицистов, недавних преподавателей «научного коммунизма» – это «ультраэтатисткая, а точнее тоталитарная, а еще точнее чисто фашистская идеология».
Давление «коллективного Шарпа», при отсутствии контрмер, неизбежно ведет к поражению постсоветской элиты и весь вопрос в выборе варианта, – штурмового или тихого, кулуарного.
Чем соблазняет Шарп местных политиков западнистского толка? – Обещанием научить ведению «реалистичной ненасильственной борьбы» и опрокинуть диктатуру «сравнительно быстро». Автор пособия памятлив, он прожил долгую жизнь и хорошо знает цену своим рецептам: он сведущ в том, что цветные революции закономерно провальны. Надо особо отметить: эти революции обострили внимание к вопросам политической методологии. Опыт диктует: в политике эффект любого нововведения вызывает вопрос: для кого? – Вопрос решающий в политике. Практика жестокого распоряжения судьбами народа во имя торжества глобал-капитала и компрадоров очень скоро обрушивает престиж оранжевой, колониально-либеральной власти. Итоги последних революций в Сербии, Украине и Грузии высветили суровую истину: массовое разочарование общества, оно обманывается и в национальных, и в социальных ожиданиях.
Вот почему Шарп спешит оговориться: «Не следует понимать так, что при свержении конкретной диктатуры исчезнут все остальные проблемы. Падение режима не приводит к утопии. Наоборот, оно открывает возможности для упорной работы и долговременных усилий при создании более справедливых социальных, экономических и политических отношений». Почему же «долговременные усилия» новой прозападной власти будут продуктивнее долговременных усилий «конкретной диктатуры», если идет всего лишь «о более справедливых... отношениях»? Ради чего количественные перемены («более»!) заслуживают свержения nation-state и его замены на неоколониальное corporation-state? Ради каких благ и для кого? Ответ таков: ради эксплуатации и ограбления богатств страны при, якобы «более справедливых социальных, экономических и политических» отношениях. Кому нужна это «более», если страну ограбят подчистую: опутают долгами, кабальными обязательствами, растлят морально? – Риторический вопрос, он не требует ответа. Всякий, кто остался хозяином собственной головы скажет, что применяется обман в духе рецептов Николо Макиавелли: «Надо быть изрядным обманщиком и лицемером, люди же так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить».
6. Джин Шарп: «Краткое ознакомление путей развала диктатуры»
В пособии Шарпа примечательна - верная по сути - интерпретация выборов как столкновения силовых потенциалов. На выборах - в этой легальной борьбе с «плохой», «авторитарной» властью, - расчеты на мирное волеизъявление объявляются непригодными. Выборы, вразумляет Шарп, - это повод для силовой конфронтации, и она может привести к победе только в случае поддержки «солдат свободы» международными организациями. Поддержать «солдат свободы» - значит «укрепить независимые социальные группы и институты угнетенного народа». Для этого надобно регулярно подпитывать «множество неправительственных групп и институций, независимых от государства».
Принципиальное неприятие полумер и половинчатых результатов видно по такому выражению Шарпа: переговоры являются «средством» «расшатывания диктатуры». Потому что по «принципиальным вопросам компромисса быть не может». Компромисс с «диктаторской» властью приемлем только, «когда решаются вопросы, не имеющие принципиального значения». По Шарпу «принципиальные вопросы» - это «права человека» или вопросы связанные с «будущим развитием общества». Очевидно, что образ Будущего нации, должен определяться в комитетах Вашингтона, Страсбурга и Брюсселя и затем претворяться в жизнь, так называемой, «национально-демократической оппозицией». По Шарпу переговоры с «диктатурой» по «принципиальным вопросам» - это по сути выработка условий капитуляции власти, «переговоры о капитуляции». Власти оставляется только один «выход» – «восстановить уважение достоинства и прав человека, освободить политических заключенных, прекратить пытки, ... выйти из правительства и принести свои извинения народу». Трактовку этих требований, оппозиция, естественно, оставляет за собой. Очевидно, что такой рецепт выхода из противостояния является синонимом политической смерти власти.
Такое понимание переговоров логично предполагает силу, «во многом определяется реальной силой каждой из сторон». Высшая тактическая истина Шарпа: «Самое главное — нужна сила. Демократы не могут свергнуть диктатуру... , если они не способны действенно применять собственную силу». Джин Шарп дает понять, что сила «демократов» обратно пропорциональна силе власти. Рост силы первых достигается за счет обессиливания второй. Достигается это путем отвоевания у власти (т. е. у государства) идеологических, информационных, морально-психологических ресурсов, путем перевербовки кадров, оголтелой диффамации (позорения) выдающихся персон власти, агитационного паразитирования на реальных проблемах. Эта практика детально известна каждому, кто прожил в Азербайджане последние несколько лет.
Цель – «вызвать паралич и бессилие режима, а, в серьезных случаях — его развал». Шарп читал Николо Макиавелли, проникся им и упоенно привирает: правитель, «имеющий врагом весь народ, не обезопасит себя никогда».
Но в Азербайджане между властью и народом пропасти в доверии не существует. Шарп понимает, что после «Ирака», поддержки сепаратистов т. н. «НКР», сложно рассчитывать на массовую зачарованность азербайджанцев «коллективным Шарпом». А потому он обращается только к своим клиентам. Он рекомендует политтехнологичное решение: надо искать и найти «ахилесову пяту» власти. Для малограмотных «солдат свободы» заготовлено объяснение: «Сегодня фраза «Ахиллесова пята» означает уязвимое место человека, плана или учреждения, которое не защищено в случае нападения. Тот же принцип относится и к безжалостным диктатурам. Они также могут быть разгромлены, быстро и при минимальных потерях, если их слабости определены и атака концентрируется именно на них».
7. «Кадры решают все!»
Прежде всего Шарп предписывает методологическое правило – учитывать темпоритм событий. К примеру, «если диктатура новая, для ее укрепления требуется время», то надо опережать власть в инициативах, - в конструировании событийности. Надо вогнать власть в ситуацию, когда ей придется действовать в режиме срочных ответов на вызовы оппозиции, то есть пребывать в пассивной обороне, в цейтноте и в узком «коридоре» вынужденных и ограничений решений. Как этого добиться?
Шарпу» нужно, чтобы высшая власть напринимала кучу «противоречащих друг другу решений». Невротического состояния власти можно добиться, если опереть антигосударственную политику на медийный террор и инспекции еврочиновников, свято убежденных в своем миссионерстве. Так власть заталкивается в «коридор» и цейтнот. В первом психологическом случае - «коридора», резко сужается реестр возможных решений, а в случае цейтнота у власти не остается времени на проработку оптимальных решений. Это искомый момент: решения принимаются на узкой базе мнений, без проработки как замысла, так и деталей. Шарп говорит, что в таком случае «весьма вероятны ошибки» и их надо использовать по-максимуму.
Он советует: надо добиться того, чтобы система стала «инертной, то есть менее способной быстро приспосабливаться к новой ситуации». Поэтому желательно, чтобы в системе власти преобладали кадры с инерционным мышлением - те, кого «нелегко перенацелить для новых нужд». По Шарпу наличие в госаппарате должностных лиц, которые бояться «рассердить начальство» и, следовательно, «могут давать неточную или неполную информацию» есть прекрасная возможность для ослабления власти. Открытым текстом следует: «Неумелость и невежество бюрократического аппарата или чрезмерный контроль могут крайне ослабить функционирование системы». Итак человеческие пороки берутся в союзники «западной демократии», они должны поработать на ее торжество в Азербайджане. Оказывается ценными фигурами постановочных «революций» являются кадры госаппарата, - это те, у кого заскорузлое мышление, боязнь личной инициативы, отсутствуют креативные идеи, но при этом в наличии карьерные соображения и ханжески-лицемерный политический лексикон.
Шарп также убежден в полезности тщеславия, амбициозности, скандальности и недисциплинированности. И поэтому он выводит политическую истину: «Повредить функционированию диктатуры и даже нарушить его» могут «внутренние конфликты и личное соперничество». Он знает, что «отдельные лица не только сохраняют свое положение в системе, они продвигаются в должности или переводятся на другие позиции, или же устраняются и заменяются другими лицами».
Отсюда совет: оппозиционная медиакратия должна дробить единство, играя на амбициях отставленных и обиженных деятелей. Этой цели служат эксплуатация ущемленного самолюбия и вербовка в ряды оппозиции, через пиар-кампанию. Так появляются «head liner’ы» («деятели заголовков»), - отставленные министры, чьи неудачи оппозиция конвертирует в свою прибыль.
В пособии приветствуется ситуация, при которой «часть полицейских или вооруженных сил может действовать в собственных интересах, .... включая возможность переворота». «Вооруженные силы противника могут стать настолько ненадежными, что они просто не могут подчиняться приказам, касающимся репрессий против участников сопротивления». Поистине «кадры решают все!»
В общем шарповском замысле давление на власть должно спровоцировать ее на роковые ошибки: децентрализацию управления и рассредоточение функций контроля – на дробление государственной воли. Как итог «руководство противника теряет способность к действиям и его собственная структура власти распадается».
Для обрушения власти советуется задействовать идеологические факторы. Здесь главный объект воздействия - «интеллигенция и студенты»: они «могут остро реагировать на ограничения, доктринерство и репрессии». Шарп считает: надо добиться такого состояния замороченности, при котором «строгая приверженность идеологии, влияющая на восприятие реальности, мешает видеть действительные условия и потребности». Невероятно, но факт: Шарп берет в союзники догматизм, – доктринерскую веру в правильность внушенных либеральных идей. Ведь в таком случае национальное государство получает во враги своих якобы лояльных граждан, верящих в универсальность симулякров, то есть образов, внушенных другими образами, а не реальностью, - симулякров созданных в ином, западном цивилизационном пространстве.
Азербайджанские западники, являются большими, западниками, чем сам Запад. И как таковые они предельно, до неприличия догматичны. Наши западники поражены дисморфофобией. Словарь медицинских терминов определяет ее как «тягостное переживание своей физической неполноценности в связи с реальным или воображаемым анатомическим недостатком (форма и размеры носа, ушей, губ; рост, вес тела и т.п.). Послушайте западников от рядовых потребителей медийного чтива до звезданутых VIP-person. Общее и типичное для них – это наличие морально-политической дисморфофобии. Она отвергает духовный и логический смысл государственной самобытности, она отказывает национальной власти в праве на историческую перспективу. Так, энергия усредненного, вторичного, полуобразованного человеческого слоя работает на сокрушение государственного суверенитета.
Духовная капитуляция перед Западом питается убежденностью, что все народы движутся по исторической магистрали вслед за народами Запада, и надо, мол, наряду с технологиями, перенимать западные формы организации жизни, как единственно правильные и неотвратимые.
Этот идеологический абсурдизм использует Шарп, он надеется с помощью туземной клиентеллы добиться состояния, при котором наличная «идеология может разложиться, мифы и символы системы — стать нестабильными». Массированная информационно-психологическая война запроектирована на искомый результат: «Общество может со временем стать апатичным, скептическим и даже враждебным по отношению к режиму». Другой потребный результат – «могут обостриться региональные, классовые, культурные или национальные конфликты».
Продолжение следует…
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
