Война в Курдистане – наименьшее из зол?
Очередной кризис на Ближнем Востоке, о котором так много говорят сегодня, касается отношений Турции с курдами (Иракский Курдистан еще не является государством, хотя и движется в эту сторону). Кризис является не глобальным, а частным.
Есть множество предсказаний о том, что очередная такая война на Ближнем Востоке (или убийство политического лидера, или ликвидация лидера террористов) станет причиной немыслимых бед. Но если бы эти, постоянно фигурирующие в прессе предсказания сбывались, то мир, наверное, уже перестал бы существовать.
Десятилетняя война Рабочей партии Курдистана против Турции, в которой погибло более 30 тыс. человек, война, в которой одной из сильнейших армий региона противостоят несколько тысяч сепаратистов или террористов, более 3 тысяч которых действуют с территории Иракского Курдистана и еще 2,5 тыс с территории Турецкого Курдистана, безусловно, имеет серьезную подоплеку. Турция, которая едва не исчезла с карты в начале ХХ века (чуть не была поделена Антантой), чрезвычайно жестко защищает свою территориальную целостность. Турки не признают никаких национальных меньшинств на своей территории. Они не считают курдов отдельным народом, а называют их горными турками. И та жесткая дискриминация, которой курды подвергались несколько десятилетий, не могла не принести своих плодов.
Впрочем, то же самое с курдами происходило в Ираке Саддама Хусейна, то же самое происходит в Сирии при династии Асадов, во многом то же самое происходило в шахском Иране. Курды – разделенный народ, и те десятки миллионов, которые живут на территории этих государств, и еще небольшая группа, проживающая на территории Армении, чувствуют себя ущемленными в правах. Тем более, что курдам свое государство обещала еще Лига Наций.
Вернемся к турецко-иракской границе. Любые террористические атаки, а тем более когда гибнут военнослужащие, получат ответ. Это будет жесткий, военный и бескомпромиссный ответ. Турция не ведет переговоров о своих территориальных завоеваниях. Именно поэтому весь мир сосредоточен на Голанских высотах, которые Израиль отвоевал у Сирии, но никто не задает Турции вопроса о виллайете Александретта с сирийским городом-портом Искендерун, гораздо более ценной для Сирии территории. Потому что общеизвестно, что Турция не дискутирует о таких вещах.
Соответственно, в вопросе о войне за уничтожение террористов турецкую армию, парламент и правительство не интересуют точка зрения Багдада или Вашингтона. США часто обвиняют в том, что принятие сенатской комиссией резолюции о геноциде армян в Османской Империи спровоцировало этот кризис. Это не так. Оно лишь усилило нежелание Анкары обращать внимание на рекомендации ее пусть союзника, но не более того. Ибо турки точно так же не прислушивались к просьбам из Вашингтона, когда Америка решила оккупировать Ирак: не дали своих аэродромов для работы американской авиации.
Сенатская комиссия, действительно, не прислушалась сегодня к разговорам об опасности действий турецкой армии для стабильности и мира в регионе, для будущего курдского народа, для целостности Ирака. Но это все проблемы США. С точки зрения Анкары, США должны решить, кто в качестве союзника ей нужен – Турция, или еще несостоявшееся курдское государство с курдскими террористическими группами на территории будущего Курдистана.
Что же касается Анкары, то почти неизбежно проведение военной операции, так как мала вероятность того, что курдские боевики будут разоружены или будут взяты под контроль Барзани, который сегодня де-факто контролирует ситуацию на севере Ирака. Если Джаляль Талибани, президент всего Ирака выступает за то, чтобы РПК ушла из Курдистана, то Барзани говорит об отпоре турецкой агрессии, поскольку не может позволить себе гражданскую войну в Курдистане. А если курдско-иракское ополчение попытается самостоятельно разоружить боевиков РПК, это и означает войну. Курды не пойдут на это, им достаточно внешних противников.
Но означает ли проблема в иракском Курдистане глобальные потрясения для региона? Однозначно нет. Это ограниченная военная операция. Она может усложнить американское положение в Ираке, осложнить ситуацию в самой стабильной провинции Ирака, осложнить размещение в районах Ирбиля и Сулеймания американских баз, куда будут оттянуты часть военных сил из центральных районов страны, чтобы продемонстрировать, что войска из Ирака выводятся. Это, повторим, проблема США.
Означает ли все этом крушение Ирака как государства? Собственно, сам крах Ирака уже наступил. В Ираке есть флаг, правительство, бюджет, посольства в разных странах, но нет основных функций: государство как институт, обеспечивающий безопасность своих граждан, не существует, как, впрочем, он не существует и у оккупационной администрации во главе с США, Великобританией и Грузией. Поэтому удар по Ираку турецкой армией ничего не изменит на современном этапе.
При этом на Ближнем Востоке есть более серьезные кризисы, прежде всего, это миллионы беженцев. Только из Ирака их число достигает 6 млн. человек. Эта трагедия – плюс дестабилизация обстановки в Иордании и Сирии. Ситуация же в Судане – это демонстрация абсолютной беспомощности мирового сообщества и неизбежный распад этой страны в течение ближайшего десятилетия. Демография региона – это уже не катастрофа, а нечто запредельное, ибо на Ближнем Востоке она вырвалась из-под контроля. Такие страны, как Египет, Йемен, переходят от миллионов к десяткам миллионов. Не говоря уже о Пакистане.
На всем этом фоне ресурсы, такие как вода, сокращаются стремительно. Деградирует экономика и образование, дети не заканчивают даже школы. И говорить о том, что турецкая трансграничная операция может ухудшить и без того ужасную ситуацию, не приходится.
Более того, иранский кризис переходит в стадию нового «карибского кризиса», и те тенденции, которые мы наблюдаем в Иране, а именно, уход прагматиков, особенно Лариджани, означает, что идеология для Ирана важнее, чем война. И ради сохранения жесткого идеологического контроля над страной, Иран готов на военные действия со стороны Израиля и США, даже если забыть о ядерной угрозе из Пакистана, где ядерные арсеналы сосуществуют с тренировочными лагерями для террористов.
И что такое на этом фоне трансграничная операция в Северном Ираке? На современном Ближнем Востоке не существует выбора между хорошим и плохим, а это выбор между очень плохим и абсолютной катастрофой. Пока её нет, а плохие новости с турецко-иракской границы – это всего лишь переход от плохого к очень плохому.
Мировое сообщество не сможет сделать ничего. Ни НАТО, ни Брюссель. Лишь потому, что они имеют дело с Турцией. Турция понимает, что от неё её союзники и партнеры зависят больше, чем она от них. Единственные друзья Турции, если перефразировать Горчакова, – это её армия и флот. Мировое сообщество хотело поделить Турцию, тогда в лице Антанты и потом в рамках понятий Лиги Наций. Так вот Турция этого не забудет никогда. Сегодня она понимает, что никто её не примет в Брюссель и Объединенную Европу. Лучшее что может ей светить – это статус привилегированного партнера или партнера по средиземноморскому сотрудничеству.
Турция будет защищать свою территориальную целостность, безопасность, не обращая внимание на интересы других. Хороший урок, который следует принять во внимание России и Китаю, странам, наращивающим свою силу.
Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока
Публикуется в рамках сотрудничества 1news.az с РИА-новости
